— Что именно?
— Репутация клуба. Ни даже тени скандала после двойного самоубийства Абернети, а это было еще до меня. Пока мне остается только стоять твердо и уповать на спасение без пяти двенадцать.
— Ну, будем надеяться, мистер Бидуэлл.
— Зовите меня Артуром, если хотите. Давайте я вам налью.
— Нет, спасибо.
Он старался затянуть разговор. Я поглядел на часы. Не без пяти двенадцать, но все-таки почти девять. Дело Эллы Баркер завело меня очень далеко и угрожало увести еще дальше. Пора было возвращаться домой к Салли. Мысль о ней была точно резинка, которая растягивается, но никогда не лопается.
Вот только иногда она продолжала и продолжала растягиваться.
Телефон на столе Бидуэлла зазвонил. Он поднял трубку с усилием, точно тяжелую гантель, послушал шелестящий голос и сказал:
— Ради всего святого, Падилья, я же сказал вам, чтобы вы его спровадили... Нет, не вызывайте! На мою ответственность.
Бидуэлл кинулся к двери, захлопнул ее, запер и прижался к ней спиной, раскинув руки, словно готовясь быть распятым.
— Падилья говорит, что он идет сюда.
— Так лучше отойдите от двери. А кто такой Падилья?
— Бармен. Фергюсон сказал ему, что ждать больше не желает. — Его лицо покрывалось каплями, точно холодное стекло. — Поговорите с ним, а? Объясните, что я совершенно ни при чем. Абсолютно. И не имею никакого отношения к тому, что его благоверная уехала.
Он на заплетающихся ногах отошел в угол и прислонился к стене.
— А откуда у него такая мысль?
— Он сумасшедший. Делает из мухи слона. Я просто позвал ее к телефону к себе в кабинет.
— Звонил Гейнс?
— Если он, то сильно изменил голос. Мне он показался женским. Но незнакомым. А Фергюсон, видимо, воображает, что я в сговоре с Гейнсом — и только потому, что я вызвал его жену из столовой!
— Я тебя слышу, Бидуэлл! — донесся голос из-за двери.
Бидуэлл подпрыгнул, как от удара током, и привалился к стене, точно ток его убил.
— А если бы я не слышал тебя, Бидуэлл, то учуял бы. По запаху узнал бы, что ты там. — Дверная ручка задергалась, голос поднялся на октаву. — Впусти меня, свинья трусливая! Мне с тобой, свинья Бидуэлл, надо потолковать. И ты знаешь о чем, Бидуэлл.
При каждом упоминании своей фамилии Бидуэлл вздрагивал. В третий раз он бросил на меня отчаянный взгляд.
— Поговорите с ним! Когда я пытаюсь что-то сказать, это только разъяряет его еще больше. Вы же адвокат, вы умеете говорить с людьми!
— Вам нужен не адвокат, а телохранитель.
Фергюсон подтвердил мой вывод сокрушительным пинком в нижнюю филенку.
— Открывай, Бидуэлл, не то я высажу дверь ко всем чертям!
Он пнул еще раз, филенка треснула, на ковер посыпались хлопья лака.
Бидуэлл взмолился:
— Выйдите к нему! Вам бояться нечего. Он не на вас зол, а на меня.
От третьего пинка филенка подалась. Встав сбоку, я отпер дверь и распахнул ее.
Фергюсон пнул пустоту и ввалился внутрь — дюжий мужчина лет пятидесяти с лишним в костюме из мохнатого твида, словно обросший медвежьей шерстью. Длинное лошадиное лицо, под косматыми бровями — маленькие глазки, глубоко и близко посаженные. Они свирепо шарили по комнате.
— Где он? Где паршивый сводник?
Бидуэлл пребывал между дверью и стеной, где и остался.
— Крепковатые выражения, вам не кажется? — спросил я.
Фергюсон стремительно повернул голову в мою сторону, потерял равновесие и привалился к косяку. В кармане у него что-то металлически звякнуло.
— Пистолет лучше отдайте мне, полковник. Не то ненароком прострелите себе бедро, а такие раны бывают очень болезненными.
— Я умею обращаться с огнестрельным оружием.
— И все-таки лучше отдайте его мне на некоторое время. Вы же не хотите, чтобы кто-нибудь пострадал...
— Не хочу? Бидуэлл у меня еще как пострадает! Продырявлю ему шкуру, освежую проклятого койота и прибью шкуру сушиться к его собственной двери.
Разбушевавшийся пьяница. Но разбушевавшиеся пьяницы бывают опасны.
— Нет. Как представитель закона я вас арестую! Отдайте пистолет.
— Катитесь к черту! Еще один бидуэлловский красавчик, специалист по краже жен!
Он ринулся на меня, опять потерял равновесие и еле успел уцепиться за край двери, потянув ее на себя. Перед нами возник вжавшийся в стену Бидуэлл. Фергюсон захрипел, как волынка, и потянулся к карману.
Я ухватил его за воротник рубашки под торчащим кадыком, рванул на себя и ударил в тяжелый подбородок. Съездить по физиономии полковника было моей давней мечтой.
Этот выпрямился во весь рост, торжественно прошествовал к бидуэлловскому столу, повернулся на каблуках, опасно накренившись, и грузно плюхнулся в бидуэлловское кресло. Затем открыл рот, словно председатель правления, готовый сформулировать новую политику фирмы, улыбнулся нелепости всего сущего и впал в глубокое забытье. Кресло закрутилось и сбросило его на пол.
— Что вы натворили! — сказал Бидуэлл. — Он предъявит нам иск.
— Иск мы ему сами предъявим.
— Ничего не выйдет. С двадцатью миллионами не судятся. Он наймет лучших адвокатов в стране.
— Вы сейчас разговариваете с одним из них, — сообщил я, продолжая испытывать душевный подъем, потому что мне таки довелось съездить полковника по физиономии. — Всю жизнь предвкушал такой иск!
— Но он же меня не тронул, — возразил Бидуэлл.
— Вы как будто разочарованы? Бидуэлл смерил меня угрюмым взглядом.
— Полагаю, мне следует поблагодарить вас за спасение моей жизни. Только, честно говоря, никакой благодарности я не испытываю.
Присев на корточки рядом с распростертым на полу полковником, я извлек из его кармана симпатичный короткоствольный пистолет, довольно увесистый, потому что обойма была полна, и показал его Бидуэллу.
Но он отвел глаза.
— Будьте добры, спрячьте.
— А, так вы забрали у него пистолет! — произнес кто-то с порога. — Часа два назад я убедил его отдать мне тот, который был при нем. Значит, в его машине имелся еще один.
— Убирайтесь, Падилья, — сказал Бидуэлл. — Не входите.
— Слушаюсь, сэр.
Падилья ухмыльнулся и вошел. Кудрявый, с изуродованным ухом молодой человек в белой куртке бармена. Он окинул Фергюсона профессиональным взглядом.
— Ссадина на подбородке. Пришлось дать ему раза?
— В тот момент мне это показалось самым уместным. Хотя мистер Бидуэлл и предпочел бы получить пулю. Но было бы жаль, если бы такой ковер залила кровь.
— Не смешно, — сказал Бидуэлл. — А что нам с ним теперь делать?
— Пусть отоспится, — весело порекомендовал Падилья.
— Только не здесь! Не у меня в кабинете.
— Зачем же? Доставим его домой. Скажите Фрэнки, чтобы он меня подменил, а мы отвезем его к нему домой, уложим в постельку, и утром он ничего помнить не будет. Решит, что порезал подбородок, когда брился.
— Откуда вы знаете, что он ничего не вспомнит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62