Мускулистые задние ноги немного дрожали от волнения, когда
Тьяса спрыгнул на красную траву, балансируя полуметровым хвостом с шипом
на конце, и прижав небольшие по сравнению с ногами руки к узкой груди.
Холодный ветер заставил его задрожать, и чешуя сменила цвет на
пурпурно-серый, точно соответствующий степи. Простой рефлекс маскировки,
ибо Тьяса был насекомоядным. Его кровь немного понизила температуру,
адаптируясь к среде - зорги были средним звеном между холодно- и
теплокровными. Их тела не сохраняли постоянную температуру, но имели
нижний предел, ниже которого она не падала. Когда было холодно, Тьяса
становился вялым и слабым - все силы его хрупкого организма уходили на
обогрев. Но в тёплое время Цикла он мог не есть много дней, ибо тратил мало
энергии, не заботясь о температуре тела.
Как всегда в это время, чешуя Тьясы была мягкой и непрочной - ведь
трёхсотдневный Период, когда зорги не способны к размножению, недавно
уступил место тридцатидневному, в течение которого центрии становились
уязвимыми и слабыми, зато могли осеменять вторых подруг с помощью
добавлявших свои хромосомы первых. Во время Периода подруги размножались
сами, рождая вторых подруг, но только с помощью Тьясы мог бы родится
центрий, содержавший сразу две половые клетки, или первая подруга,
содержавшая специфическую хромосому, необходимую для рождения центрия.
Когда совмещались хромосомы Тьясы и первой подруги, то в теле второй
рождался центрий. Когда хромосома Тьясы не соединялась, тогда вторая
подруга рождала первую, имевшую только одну хромосому - ту самую, которая
не передавалась второй во время Периода Тьясы, и поэтому без него подруги
могли родить только не содержавшую половых клеток вторую. Если хромосома
центрия не соединялась, то Тьяса служил простым переносчиком
генетического материала из тела первой подруги в тело второй, но без
специфического компонента, который он добавлял, хромосомы Икьян не могли
бы осеменить Ньяку, и она не родила бы первую подругу. Без Тьясы Ньяка и
Икьян могли рожать только вторых...
Но сейчас пришёл Ветер, и можно ли было думать о детях?! Тьяса печально
покачал своей большой и удлинённой головой с огромными глазами ночного
жителя, которые были сейчас прикрыты вторым веком. Его тонкие и непрочные
зубы не смогли бы прокусить даже кожу, но отлично справлялись с насекомыми
и пауками, которых Тьяса просто обожал. Длинный оранжевый язык мог
мгновенно ловить добычу даже на лету, и Тьяса невольно гордился собой. Он
огляделся. Из божественного летающего дома выпрыгивали зорги. На шесть
вторых подруг приходились три первых, и только один центрий. Тьяса с тоской
посмотрел на ожерелье из хвостовых шипов, висевшее на шее Господина. "Они
не знают, что центриев мало, и охотятся в основном на них" - подумал он
печально. Зорги сбились кучкой, сжимая свои Знаки, и со страхом следя за
Господином.
Тот вытащил мешок с их вещами, бросил на землю, и сказал:
-Ну вот, начинается осень. Вы пойдёте туда, и станете жить в пещере. Когда
Крылатые улетят, я или кто-то другой подъедет, и заберёт урожай. И помните -
раз в полсотни дней мы будем приезжать за камнями. Тот, кто утаит, или не
найдёт - лишится Знака, и добавит свой шип сюда. - Господин указал на
ожерелье, и положил руку на Свет Бога.
Зорги в страхе повалились на колени. Господин посмотрел на них, сплюнул,
и с большой жалостью убрал руку со Света, отвернувшись к божественному
летающему дому. Перед тем, как улететь, он ещё раз посмотрел на зоргов, и
добавил:
-А кто найдёт самый большой и хороший камень - того мы, может быть,
возьмём в Жилище, и он будет всю Зиму жить в тёплом хлеву. Помните это
тоже.
-Пойдём, Тьяса. - Икьян потянула его за гребень, и зорг отвернулся. Его
страшно тянуло в небо, и Тьяса с тоской проводил взглядом чёрную точку,
скрывшуся в тучах. Наступила тишина, и только вой Вечного Ветра нарушал
мёртвое однообразие степи. Тьяса вздохнул.
-Пойдём, хорошая.
И они медленно побрели к далёким горам, вслед за десятками остальных,
которые, дрожа от холода, крепко сжимали Знаки, часто оглядывая степь - нет
ли где Господина?...
ГЛАВА 3
-Холодно... -Тьяса сидел около костра, и жевал небольшого окоченевшего
цыву. "Скоро их тоже не останется..." - печально подумал он, и вздохнул, с
дрожью придвинувшись к пламени. Несколько часов он грелся, потом тяжело
встал, и побрёл дальше по степи, оставив костёр догорать. В руке Тьяса
сжимал мешок с несколькими камнями. Но они были плохие. Господин будет
недоволен Тьясой, он вспомнит, как тот ошибся, и отнимет Знак!
Зорг в страхе сжал пластиковый кружок с буквой "Z", и огляделся. До
горизонта простиралась мрачная тёмно-красная степь, и тучи бежали по небу,
гонимые вечным ветром с Севера. Тьяса не знал, что такое "кровавый цвет",
ведь его кровь была прозрачной. Но пейзаж навевал ему грусть, ибо он
понимал, что теперь будет только холоднее и холоднее... А Ветер с каждым
днём станет завывать сильнее, и придёт время, когда все зорги войдут в
глубокие пещеры, сожмутся в клубок, и заснут на сотни сотен дней. Тьяса знал,
что ему не суждено будет проснутся, и это заставляло его плакать по ночам.
Он любил жизнь. Какая бы она ни была. И ведь Тьяса не знал другой...
Медленно брёл он по бесконечной степи, направляясь домой. Начинался
Период, и Тьяса испытывал сильные боли, ведь его чешуя твердела, а
метаболизм тела менялся. Центриям не стоило много ходить в эти дни, но
скоро прилетит Господин, и Тьяса ещё не нашёл камни! Зорг печально
осмотрел очередной участок степи. Нет, и здесь нет камней. Интересно, а если
они кончатся, что тогда сделают Господа?
"Отберут у всех Знаки" - спокойно понял Тьяса, и вздохнул. Он этого не
увидит. Но его маленький центрий... О, Крылатые, придите к нему! Помогите
найти камни, помогите стать полезным для Господина! Может, тода он даст ему
Знак?!
Хотя хвостовые шипы троих предыдущих детей Тьясы уже украшали
ожерелье Господина... Он горько всхлипнул, и продолжил свой путь, дрожа от
ветра, и зажимая ноздри. В груди что-то болело, и Тьяса боялся, что не
дойдёт. Тогда Господин отнимет Знак у Ньяки и Икьян! Нет, он должен дойти,
должен найти камни...
Три часа спустя, Тьяса услышал тихий шум, и задрожал. Неужели это
страшные дьяква?! Нет, только не это! Только не сейчас!
Он упал в траву, и моментально набросал на себя песок, приняв его цвет.
Лёжа на спине, Тьяса не мог повернуть голову, и смотрел только в небо. Его
ноздри приподнимались на три сантиметра над песком, и зорг был почти
невидим. Конечно, это не спасёт его от Глаз Бога, которые носили все Господа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Тьяса спрыгнул на красную траву, балансируя полуметровым хвостом с шипом
на конце, и прижав небольшие по сравнению с ногами руки к узкой груди.
Холодный ветер заставил его задрожать, и чешуя сменила цвет на
пурпурно-серый, точно соответствующий степи. Простой рефлекс маскировки,
ибо Тьяса был насекомоядным. Его кровь немного понизила температуру,
адаптируясь к среде - зорги были средним звеном между холодно- и
теплокровными. Их тела не сохраняли постоянную температуру, но имели
нижний предел, ниже которого она не падала. Когда было холодно, Тьяса
становился вялым и слабым - все силы его хрупкого организма уходили на
обогрев. Но в тёплое время Цикла он мог не есть много дней, ибо тратил мало
энергии, не заботясь о температуре тела.
Как всегда в это время, чешуя Тьясы была мягкой и непрочной - ведь
трёхсотдневный Период, когда зорги не способны к размножению, недавно
уступил место тридцатидневному, в течение которого центрии становились
уязвимыми и слабыми, зато могли осеменять вторых подруг с помощью
добавлявших свои хромосомы первых. Во время Периода подруги размножались
сами, рождая вторых подруг, но только с помощью Тьясы мог бы родится
центрий, содержавший сразу две половые клетки, или первая подруга,
содержавшая специфическую хромосому, необходимую для рождения центрия.
Когда совмещались хромосомы Тьясы и первой подруги, то в теле второй
рождался центрий. Когда хромосома Тьясы не соединялась, тогда вторая
подруга рождала первую, имевшую только одну хромосому - ту самую, которая
не передавалась второй во время Периода Тьясы, и поэтому без него подруги
могли родить только не содержавшую половых клеток вторую. Если хромосома
центрия не соединялась, то Тьяса служил простым переносчиком
генетического материала из тела первой подруги в тело второй, но без
специфического компонента, который он добавлял, хромосомы Икьян не могли
бы осеменить Ньяку, и она не родила бы первую подругу. Без Тьясы Ньяка и
Икьян могли рожать только вторых...
Но сейчас пришёл Ветер, и можно ли было думать о детях?! Тьяса печально
покачал своей большой и удлинённой головой с огромными глазами ночного
жителя, которые были сейчас прикрыты вторым веком. Его тонкие и непрочные
зубы не смогли бы прокусить даже кожу, но отлично справлялись с насекомыми
и пауками, которых Тьяса просто обожал. Длинный оранжевый язык мог
мгновенно ловить добычу даже на лету, и Тьяса невольно гордился собой. Он
огляделся. Из божественного летающего дома выпрыгивали зорги. На шесть
вторых подруг приходились три первых, и только один центрий. Тьяса с тоской
посмотрел на ожерелье из хвостовых шипов, висевшее на шее Господина. "Они
не знают, что центриев мало, и охотятся в основном на них" - подумал он
печально. Зорги сбились кучкой, сжимая свои Знаки, и со страхом следя за
Господином.
Тот вытащил мешок с их вещами, бросил на землю, и сказал:
-Ну вот, начинается осень. Вы пойдёте туда, и станете жить в пещере. Когда
Крылатые улетят, я или кто-то другой подъедет, и заберёт урожай. И помните -
раз в полсотни дней мы будем приезжать за камнями. Тот, кто утаит, или не
найдёт - лишится Знака, и добавит свой шип сюда. - Господин указал на
ожерелье, и положил руку на Свет Бога.
Зорги в страхе повалились на колени. Господин посмотрел на них, сплюнул,
и с большой жалостью убрал руку со Света, отвернувшись к божественному
летающему дому. Перед тем, как улететь, он ещё раз посмотрел на зоргов, и
добавил:
-А кто найдёт самый большой и хороший камень - того мы, может быть,
возьмём в Жилище, и он будет всю Зиму жить в тёплом хлеву. Помните это
тоже.
-Пойдём, Тьяса. - Икьян потянула его за гребень, и зорг отвернулся. Его
страшно тянуло в небо, и Тьяса с тоской проводил взглядом чёрную точку,
скрывшуся в тучах. Наступила тишина, и только вой Вечного Ветра нарушал
мёртвое однообразие степи. Тьяса вздохнул.
-Пойдём, хорошая.
И они медленно побрели к далёким горам, вслед за десятками остальных,
которые, дрожа от холода, крепко сжимали Знаки, часто оглядывая степь - нет
ли где Господина?...
ГЛАВА 3
-Холодно... -Тьяса сидел около костра, и жевал небольшого окоченевшего
цыву. "Скоро их тоже не останется..." - печально подумал он, и вздохнул, с
дрожью придвинувшись к пламени. Несколько часов он грелся, потом тяжело
встал, и побрёл дальше по степи, оставив костёр догорать. В руке Тьяса
сжимал мешок с несколькими камнями. Но они были плохие. Господин будет
недоволен Тьясой, он вспомнит, как тот ошибся, и отнимет Знак!
Зорг в страхе сжал пластиковый кружок с буквой "Z", и огляделся. До
горизонта простиралась мрачная тёмно-красная степь, и тучи бежали по небу,
гонимые вечным ветром с Севера. Тьяса не знал, что такое "кровавый цвет",
ведь его кровь была прозрачной. Но пейзаж навевал ему грусть, ибо он
понимал, что теперь будет только холоднее и холоднее... А Ветер с каждым
днём станет завывать сильнее, и придёт время, когда все зорги войдут в
глубокие пещеры, сожмутся в клубок, и заснут на сотни сотен дней. Тьяса знал,
что ему не суждено будет проснутся, и это заставляло его плакать по ночам.
Он любил жизнь. Какая бы она ни была. И ведь Тьяса не знал другой...
Медленно брёл он по бесконечной степи, направляясь домой. Начинался
Период, и Тьяса испытывал сильные боли, ведь его чешуя твердела, а
метаболизм тела менялся. Центриям не стоило много ходить в эти дни, но
скоро прилетит Господин, и Тьяса ещё не нашёл камни! Зорг печально
осмотрел очередной участок степи. Нет, и здесь нет камней. Интересно, а если
они кончатся, что тогда сделают Господа?
"Отберут у всех Знаки" - спокойно понял Тьяса, и вздохнул. Он этого не
увидит. Но его маленький центрий... О, Крылатые, придите к нему! Помогите
найти камни, помогите стать полезным для Господина! Может, тода он даст ему
Знак?!
Хотя хвостовые шипы троих предыдущих детей Тьясы уже украшали
ожерелье Господина... Он горько всхлипнул, и продолжил свой путь, дрожа от
ветра, и зажимая ноздри. В груди что-то болело, и Тьяса боялся, что не
дойдёт. Тогда Господин отнимет Знак у Ньяки и Икьян! Нет, он должен дойти,
должен найти камни...
Три часа спустя, Тьяса услышал тихий шум, и задрожал. Неужели это
страшные дьяква?! Нет, только не это! Только не сейчас!
Он упал в траву, и моментально набросал на себя песок, приняв его цвет.
Лёжа на спине, Тьяса не мог повернуть голову, и смотрел только в небо. Его
ноздри приподнимались на три сантиметра над песком, и зорг был почти
невидим. Конечно, это не спасёт его от Глаз Бога, которые носили все Господа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25