А не успокоитесь - получите еще. Поняли?
- Да, спасибо, - ответил Андерс.
Расмус хихикнул. Он ни слова не слышал из того, что сказал Петерс. Он был занят одним: за ширмой сидит Калле! Это все равно что играть в прятки. Ева Лотта с опаской следила за выражением его лица. «Молчи, Расмус, молчи!» - мысленно молила она. Но Расмус не услышал ее мольбы. Он зловеще хмыкнул.
- Чего ты ухмыляешься? - злобно взревел Петерс.
У Расмуса был веселый и таинственный вид.
- А тебе не отгадать, кто… - начал он.
- Здесь на острове полно черники! - душераздирающим голосом закричал Андерс.
Он охотнее сказал бы что-нибудь поумнее, но в этом безвыходном положении ничего больше не мог придумать. Петерс с отвращением посмотрел на него.
- Юмор висельника, - сказал он. - Зря стараешься.
- Ха-ха, инженер Петерс, - неутомимо продолжал Расмус, - а ты не знаешь, кто…
- Лучше черники ничего на свете нет! - воскликнул Андерс.
Петерс покачал головой.
- Не очень-то ты хитер, - заметил он. - Ну да это все равно. Я пошел. Хочу только предупредить: не выкидывайте новых фокусов.
Он пошел к дверям, но по дороге остановился.
- Кстати, - пробормотал он тихо. - Может, там, в туалетном шкафчике, у меня осталось несколько лезвий.
Туалетный шкафчик висел на стене рядом с умывальником. За ширмой.
- Лезвия! - пронзительно крикнула Ева Лотта. - Я их съела… Я хочу сказать, я выбросила их в окошко. И я плюнула на кисточку для бритья.
Петерс уставился на нее.
- Жаль мне ваших родителей, - лаконично бросил он и вышел.
И вот они остались одни. Они сидели на скамейке - все трое - и тихонько говорили о том, что произошло. Расмус сидел перед ними на полу и с интересом слушал.
- Слишком сильный ветер, - сказал Калле. - Мы абсолютно ничего не можем сделать, пока ветер не стихнет.
- Иногда дует по девять суток подряд, - словно подбадривая их, произнес Андерс.
- Что ты будешь делать, пока ждешь? - поинтересовалась Ева Лотта.
- Буду лежать под домом, как мокрица, - ответил Калле. - А после того, как Никке сделает последний обход, я приду к вам, поем и переночую в доме.
Андерс хихикнул:
- Вот здорово! Хорошо бы вот так провести Алых!
Они долго сидели в комнате, слушая крики в лесу, где Петерс, Никке, Блум и Сванберг искали Калле.
- Ищите, ищите, - зло проговорил Калле. - Все равно ничего, кроме черники, не найдете.
* * *
Наступил вечер, стало темно. Калле не в силах был дольше лежать под фундаментом. Ему необходимо было выползти и подвигаться, чтобы окончательно не затекли ноги и руки. А идти в дом было слишком рано. Никке еще не сделал вечернего обхода. Тихо и осторожно вышагивал Калле в темноте. Подумать только, как чудесно просто двигаться, просто шевелить руками и ногами!
В большой комнате у Петерса горел свет. Окно было открыто, и он слышал слабый гул голосов. О чем они там говорили? Калле почувствовал, как в нем пробуждается жажда приключений. Ведь если тихонько подкрасться и стать под тем окном, можно будет, пожалуй, узнать кое-что полезное.
Он тихонько подбирался все ближе и ближе. Один шаг в минуту. Боязливо прислушиваясь после каждого шага, он наконец очутился под самым окном и услышал ворчливый голос Никке:
- Я устал от всего этого. Я так устал, что не желаю больше участвовать в таком деле.
А потом сдержанный, ледяной голос Петерса:
- Вот как, ты не желаешь больше участвовать! Почему же, позволь спросить.
- Что-то здесь не так, - ответил Никке. - Прежде шли разговоры о деле , и можно было поступать как угодно, только было бы полезно для дела , как говорилось. А я, бедный и глупый матрос, верил в эту болтовню. Но теперь я в нее больше не верю. Потому что несправедливо так обращаться с детьми, пусть даже с пользой для дела .
- Берегись, Никке, - пригрозил Петерс. - Мне, верно, не надо напоминать тебе о том, что бывает с теми, кто пытается дезертировать?
На мгновение наступила тишина, но под конец Никке угрюмо буркнул:
- Ну что ж, знаю!
- Тогда ладно! - продолжал Петерс. - Но смотри не наделай новых глупостей. Ты нес такую околесицу, что я почти уверен: ты нарочно позволил мальчишке бежать.
- Эй, полегче на поворотах, шеф, - зло произнес Никке.
- О нет, таким глупым даже ты, верно, быть не можешь, - сказал Петерс. - Ты и то должен ведь понимать, что означает для нас его побег.
Никке не ответил.
- Никогда в жизни я так не боялся, - продолжал Петерс. - И если самолет задержится, то все лопнет, можешь не сомневаться.
«Самолет! - Калле навострил уши. - Что это за самолет, который должен прилететь?»
Размышления его внезапно были прерваны. Кто-то шел в темноте с карманным фонариком в руках. Он вышел из маленького домика под скалой, где находился профессор. «Должно быть, это Блум или Сванберг», - подумал Калле, плотно прижавшись к стене.
Но ему нечего было бояться. Человек с карманным фонариком направился к дому, где собрались киднэпперы, и мгновение спустя Калле услышал там его голос.
- Самолет прилетит рано, в семь часов утра, - произнес тот, кто пришел, и Калле узнал голос Блума.
- Это было бы слишком хорошо, - сказал Петерс. - Мне и в самом деле надо убираться отсюда. Только бы погода позволила самолету приземлиться.
- Ветер стих по-настоящему, - заметил Блум. - Они хотят до вылета получить новую сводку.
- Передай сводку, - распорядился Петерс. - Здесь над заливом ветер такой, что можно приземлиться. А ты, Никке, смотри, чтобы малыш был готов к семи часам утра!
«Малыш» - конечно же, это Расмус! Калле сжал кулаки. Так, теперь конец всему! Расмуса отправят отсюда, и, прежде чем Калле успеет позвать кого-нибудь на помощь, малыш будет уже далеко. Бедный, бедный Расмус, куда его отправят? И что они с ним сделают? Какая ужасающая подлость!
Никке словно угадал мысли Калле.
- Это подлость, вот что я скажу! - вспылил он. - Бедный малыш никому не причинил зла. И помогать вам я не собираюсь. Пусть шеф сам сажает его в самолет.
- Никке! - произнес Петерс зловеще-пугающим голосом. - Я предупреждал тебя, и теперь делаю это в последний раз. Смотри, чтоб малыш был готов к семи часам утра!
- Черт побери! - выругался Никке. - Ведь вам, шеф, известно не хуже меня, что бедный ребенок не выйдет живым из этой передряги, да и профессор тоже.
- О, этого я как раз не знаю, - весело ответил Петерс. - Если профессор будет вести себя разумно, то… А вообще, это к делу не относится!
- Черт побери! - снова повторил Никке. Калле почувствовал, что у него сжало горло.
Он совсем пал духом: все было безнадежно. Они пытались, они в самом деле пытались изо всех сил помочь Расмусу и профессору. Но это ни к чему не привело. Во всяком случае, злые люди одержали победу в игре. Бедный, бедный Расмус!
Калле в глубоком отчаянии, спотыкаясь, брел вперед в темноте. Надо попытаться установить контакт с профессором, надо подготовить его к тому, что завтра рано утром сюда прилетит самолет, который свалится с неба, как большая хищная птица, и вонзит свои когти в Расмуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
- Да, спасибо, - ответил Андерс.
Расмус хихикнул. Он ни слова не слышал из того, что сказал Петерс. Он был занят одним: за ширмой сидит Калле! Это все равно что играть в прятки. Ева Лотта с опаской следила за выражением его лица. «Молчи, Расмус, молчи!» - мысленно молила она. Но Расмус не услышал ее мольбы. Он зловеще хмыкнул.
- Чего ты ухмыляешься? - злобно взревел Петерс.
У Расмуса был веселый и таинственный вид.
- А тебе не отгадать, кто… - начал он.
- Здесь на острове полно черники! - душераздирающим голосом закричал Андерс.
Он охотнее сказал бы что-нибудь поумнее, но в этом безвыходном положении ничего больше не мог придумать. Петерс с отвращением посмотрел на него.
- Юмор висельника, - сказал он. - Зря стараешься.
- Ха-ха, инженер Петерс, - неутомимо продолжал Расмус, - а ты не знаешь, кто…
- Лучше черники ничего на свете нет! - воскликнул Андерс.
Петерс покачал головой.
- Не очень-то ты хитер, - заметил он. - Ну да это все равно. Я пошел. Хочу только предупредить: не выкидывайте новых фокусов.
Он пошел к дверям, но по дороге остановился.
- Кстати, - пробормотал он тихо. - Может, там, в туалетном шкафчике, у меня осталось несколько лезвий.
Туалетный шкафчик висел на стене рядом с умывальником. За ширмой.
- Лезвия! - пронзительно крикнула Ева Лотта. - Я их съела… Я хочу сказать, я выбросила их в окошко. И я плюнула на кисточку для бритья.
Петерс уставился на нее.
- Жаль мне ваших родителей, - лаконично бросил он и вышел.
И вот они остались одни. Они сидели на скамейке - все трое - и тихонько говорили о том, что произошло. Расмус сидел перед ними на полу и с интересом слушал.
- Слишком сильный ветер, - сказал Калле. - Мы абсолютно ничего не можем сделать, пока ветер не стихнет.
- Иногда дует по девять суток подряд, - словно подбадривая их, произнес Андерс.
- Что ты будешь делать, пока ждешь? - поинтересовалась Ева Лотта.
- Буду лежать под домом, как мокрица, - ответил Калле. - А после того, как Никке сделает последний обход, я приду к вам, поем и переночую в доме.
Андерс хихикнул:
- Вот здорово! Хорошо бы вот так провести Алых!
Они долго сидели в комнате, слушая крики в лесу, где Петерс, Никке, Блум и Сванберг искали Калле.
- Ищите, ищите, - зло проговорил Калле. - Все равно ничего, кроме черники, не найдете.
* * *
Наступил вечер, стало темно. Калле не в силах был дольше лежать под фундаментом. Ему необходимо было выползти и подвигаться, чтобы окончательно не затекли ноги и руки. А идти в дом было слишком рано. Никке еще не сделал вечернего обхода. Тихо и осторожно вышагивал Калле в темноте. Подумать только, как чудесно просто двигаться, просто шевелить руками и ногами!
В большой комнате у Петерса горел свет. Окно было открыто, и он слышал слабый гул голосов. О чем они там говорили? Калле почувствовал, как в нем пробуждается жажда приключений. Ведь если тихонько подкрасться и стать под тем окном, можно будет, пожалуй, узнать кое-что полезное.
Он тихонько подбирался все ближе и ближе. Один шаг в минуту. Боязливо прислушиваясь после каждого шага, он наконец очутился под самым окном и услышал ворчливый голос Никке:
- Я устал от всего этого. Я так устал, что не желаю больше участвовать в таком деле.
А потом сдержанный, ледяной голос Петерса:
- Вот как, ты не желаешь больше участвовать! Почему же, позволь спросить.
- Что-то здесь не так, - ответил Никке. - Прежде шли разговоры о деле , и можно было поступать как угодно, только было бы полезно для дела , как говорилось. А я, бедный и глупый матрос, верил в эту болтовню. Но теперь я в нее больше не верю. Потому что несправедливо так обращаться с детьми, пусть даже с пользой для дела .
- Берегись, Никке, - пригрозил Петерс. - Мне, верно, не надо напоминать тебе о том, что бывает с теми, кто пытается дезертировать?
На мгновение наступила тишина, но под конец Никке угрюмо буркнул:
- Ну что ж, знаю!
- Тогда ладно! - продолжал Петерс. - Но смотри не наделай новых глупостей. Ты нес такую околесицу, что я почти уверен: ты нарочно позволил мальчишке бежать.
- Эй, полегче на поворотах, шеф, - зло произнес Никке.
- О нет, таким глупым даже ты, верно, быть не можешь, - сказал Петерс. - Ты и то должен ведь понимать, что означает для нас его побег.
Никке не ответил.
- Никогда в жизни я так не боялся, - продолжал Петерс. - И если самолет задержится, то все лопнет, можешь не сомневаться.
«Самолет! - Калле навострил уши. - Что это за самолет, который должен прилететь?»
Размышления его внезапно были прерваны. Кто-то шел в темноте с карманным фонариком в руках. Он вышел из маленького домика под скалой, где находился профессор. «Должно быть, это Блум или Сванберг», - подумал Калле, плотно прижавшись к стене.
Но ему нечего было бояться. Человек с карманным фонариком направился к дому, где собрались киднэпперы, и мгновение спустя Калле услышал там его голос.
- Самолет прилетит рано, в семь часов утра, - произнес тот, кто пришел, и Калле узнал голос Блума.
- Это было бы слишком хорошо, - сказал Петерс. - Мне и в самом деле надо убираться отсюда. Только бы погода позволила самолету приземлиться.
- Ветер стих по-настоящему, - заметил Блум. - Они хотят до вылета получить новую сводку.
- Передай сводку, - распорядился Петерс. - Здесь над заливом ветер такой, что можно приземлиться. А ты, Никке, смотри, чтобы малыш был готов к семи часам утра!
«Малыш» - конечно же, это Расмус! Калле сжал кулаки. Так, теперь конец всему! Расмуса отправят отсюда, и, прежде чем Калле успеет позвать кого-нибудь на помощь, малыш будет уже далеко. Бедный, бедный Расмус, куда его отправят? И что они с ним сделают? Какая ужасающая подлость!
Никке словно угадал мысли Калле.
- Это подлость, вот что я скажу! - вспылил он. - Бедный малыш никому не причинил зла. И помогать вам я не собираюсь. Пусть шеф сам сажает его в самолет.
- Никке! - произнес Петерс зловеще-пугающим голосом. - Я предупреждал тебя, и теперь делаю это в последний раз. Смотри, чтоб малыш был готов к семи часам утра!
- Черт побери! - выругался Никке. - Ведь вам, шеф, известно не хуже меня, что бедный ребенок не выйдет живым из этой передряги, да и профессор тоже.
- О, этого я как раз не знаю, - весело ответил Петерс. - Если профессор будет вести себя разумно, то… А вообще, это к делу не относится!
- Черт побери! - снова повторил Никке. Калле почувствовал, что у него сжало горло.
Он совсем пал духом: все было безнадежно. Они пытались, они в самом деле пытались изо всех сил помочь Расмусу и профессору. Но это ни к чему не привело. Во всяком случае, злые люди одержали победу в игре. Бедный, бедный Расмус!
Калле в глубоком отчаянии, спотыкаясь, брел вперед в темноте. Надо попытаться установить контакт с профессором, надо подготовить его к тому, что завтра рано утром сюда прилетит самолет, который свалится с неба, как большая хищная птица, и вонзит свои когти в Расмуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34