– нервно прокричала она.
После ухода Марии Мелани долго в одиночестве стояла у окна, потрясенная услышанным. Лишь спустя какое-то время она смогла прийти в себя и обдумать то, что узнала. Разоблачение Марии, их наркобизнес оказали на Мелани значительно меньшее воздействие, чем она ожидала; Амилькар и Мария вызывали в ней отвращение, полностью разрушив в ее душе ростки доверия и любви. Мелани никогда не любила родителей мужа, скорее, наоборот. И это откровение свекрови помогло ей – теперь у нее появилась реальная причина, чтобы ненавидеть их. Ведь раньше она вынуждена была умерять свое отвращение к ним до всего лишь недружелюбия, и не более того – ради ее любви к их сыну.
Невероятно, чтобы Мария могла лгать о своей собственной дочери, тем более что, как она считала, Мелани спустя несколько минут будет мертва. Поэтому Мелани решила, что Марина действительно была убита. Диего лгал о своей сестре, о своем дяде, и возможные причины его лжи были столь же мучительны для Мелани, как и доказательства того, что он солгал. Он, вероятно, был неискренен с ней во всем.
Мелани вошла в ванную, пустила холодную воду и ополоснула лицо. Расческа все так же лежала на столике, вряд ли Мария стала бы беспокоиться о том, чтобы у ее невестки была собственная расческа с выгравированными инициалами в то время, как она собиралась ее убить. Между костяными зубчиками расчески Мелани заметила несколько длинных волосков красивого каштанового оттенка и неожиданно вспомнила одну фотографию, которую Диего постоянно носил в бумажнике: у Марины были длинные каштановые волосы. Это были ее инициалы. Решетки на окне и дверях, основательные замки и запоры явно говорили о том, что до нее здесь уже держали какого-то узника. Может быть, Диего и не лгал вовсе. Мария ведь сказала, что когда-то Марина жила в этой комнате, расческа могла принадлежать как раз ей.
Кто-то осторожно постучал в дверь.
– Можно нам войти, сеньора Мелани? – Это был Ремиго, его поведение совершенно изменилось. Теперь она снова была „сеньорой Мелани", с которой он должен был обращаться учтиво.
– Войдите, – ответила Мелани и услышала знакомый звук отодвигаемых засовов – ничего не изменилось, она продолжала быть пленницей.
Ремиго вошел в комнату, за ним следовали двое мужчин.
– Мой брат Касильдо, сеньора, – представил он смуглого мужчину, стоявшего справа от него. Из рассказа Диего Мелани вспомнила, что тот был надзирателем Марины.
Ремиго повернулся к другому мужчине.
– А это доктор Гомес из ближайшего селения. Сеньора Мария попросила его осмотреть вас… – добавил он.
Мария стояла у камина и задумчиво смотрела на огонь, когда зазвонил телефон.
– Что так поздно? – спросила она, как только услышала в трубке голос Амилькара. – Почему ты не позвонил мне раньше? У меня появилась проблема.
– Что бы это ни было, это ничто по сравнению с тем, что происходит здесь, – раздраженно бросил Амилькар. – У меня свои трудности. Я буду у тебя утром, но ты можешь начинать все устраивать уже сейчас. Полчаса назад мне звонил Тито. Американцы страстно желают видеть нас, и они обратились к своим друзьям за помощью, настоящей помощью. Это очень серьезно, Мария. Тито сказал, что ему удастся отложить это мероприятие на день – не больше, и это все, чем он сможет помочь. Завтра они придут в мой офис.
Мария почувствовала нервозность в голосе мужа. Разведывательное управление США может раздуть процесс в Америке против них. У него есть весомые доказательства, раз оно надеется вступить в борьбу с деловой сетью Сантосов в Буэнос-Айресе.
– Я понимаю, – пробормотала она, внезапно осознав всю грядущую опасность. Но ей придется дождаться приезда Амилькара сюда и расспросить во всех подробностях.
– Ты можешь рассказать мне о своих проблемах? – спросил он.
– Мелани беременна, – ответила Мария. – Сегодня утром она сказала мне об этом, и я попросила доктора Гомеса проверить, правда ли это. Вскоре он принесет результаты анализов, но даже после осмотра он абсолютно уверен в ее беременности.
– Ты хочешь сказать, что твой план изменился?
– Он больше невозможен, Амилькар. Этот ребенок – наш внук. Теперь она одна из нас, – ответила Мария.
Мелани выключила телевизор и взяла одну из книг, стоящих стопкой на столе. Пару часов назад их принесла служанка, когда пришла убрать поднос после ленча. С ней вместе зашел Касильдо и принес телевизор и радио.
– Сеньора Мария прислала их вам, – произнесла девушка, указывая на книги.
Могла быть только одна причина столь внезапного внимания к ее особе, поэтому Мелани мысленно поздравила себя с мудрым решением: позволить доктору Гомесу осмотреть себя без сопротивления. В этом не было никакого особого расчета, просто она почувствовала отвращение при мысли, что, если она откажется от осмотра, Ремиго и Касильдо принудят ее силой.
– Если я вам понадоблюсь, вот здесь есть звонок, – прибавила девушка, показывая кнопку, скрытую с внутренней стороны передней спинки кровати.
– Спасибо. Как тебя зовут? – спросила Мелани.
– Виолетта, сеньора, – ответила служанка и, слегка кивнув головой, покинула комнату. Мелани услышала знакомый скрежет задвигаемых засовов. До того как Мария узнала о ребенке Диего, ее интересовало в Мелани лишь ее молчание, и если бы та смогла уверить в этом свою свекровь, то появилась бы хоть минимальная надежда, что Мария позволит ей когда-нибудь уехать совсем. Но сейчас все изменилось, будущий ребенок создал между ними определенные отношения.
Весь день Мелани провела в отчаянии, которое чередовалось с приступами жалости к самой себе и бесплодными мыслями о выходе из сложившейся ситуации. Временами она пыталась смотреть телевизор или читать книги, но ничто не могло отвлечь ее от мучительных дум. Мария и Амилькар ни за что не расстанутся с ребенком Диего. Даже если она заявит в полицию об их темных делишках, то они выйдут на свободу самое большее через день.
Солнце почти зашло, когда совсем недалеко послышалось сильное зловещее громыхание, а в небе вспыхнуло яркое огненное зарево. Мелани встала на стул и выглянула в окно. Это был колоссальный пожар всего в двухстах-трехстах ярдах отсюда. Мелани спрыгнула со стула и позвонила служанке.
– Что это? – спросила она, как только Виолетта вошла в комнату.
– Я не знаю. Сеньора Мария желает, чтобы вы через полчаса присоединились к ней за ужином, – ответила девушка и вышла. Мелани снова услышала скрежет задвигающихся засовов.
– Я так рада, что ты решила поужинать вместе со мной. Садись, пожалуйста, – приветствовала Мария невестку, когда та входила в комнату. – Благодарю, Ремиго, ты можешь идти, – добавила она, позвонив в маленький колокольчик, стоявший около нее на столе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
После ухода Марии Мелани долго в одиночестве стояла у окна, потрясенная услышанным. Лишь спустя какое-то время она смогла прийти в себя и обдумать то, что узнала. Разоблачение Марии, их наркобизнес оказали на Мелани значительно меньшее воздействие, чем она ожидала; Амилькар и Мария вызывали в ней отвращение, полностью разрушив в ее душе ростки доверия и любви. Мелани никогда не любила родителей мужа, скорее, наоборот. И это откровение свекрови помогло ей – теперь у нее появилась реальная причина, чтобы ненавидеть их. Ведь раньше она вынуждена была умерять свое отвращение к ним до всего лишь недружелюбия, и не более того – ради ее любви к их сыну.
Невероятно, чтобы Мария могла лгать о своей собственной дочери, тем более что, как она считала, Мелани спустя несколько минут будет мертва. Поэтому Мелани решила, что Марина действительно была убита. Диего лгал о своей сестре, о своем дяде, и возможные причины его лжи были столь же мучительны для Мелани, как и доказательства того, что он солгал. Он, вероятно, был неискренен с ней во всем.
Мелани вошла в ванную, пустила холодную воду и ополоснула лицо. Расческа все так же лежала на столике, вряд ли Мария стала бы беспокоиться о том, чтобы у ее невестки была собственная расческа с выгравированными инициалами в то время, как она собиралась ее убить. Между костяными зубчиками расчески Мелани заметила несколько длинных волосков красивого каштанового оттенка и неожиданно вспомнила одну фотографию, которую Диего постоянно носил в бумажнике: у Марины были длинные каштановые волосы. Это были ее инициалы. Решетки на окне и дверях, основательные замки и запоры явно говорили о том, что до нее здесь уже держали какого-то узника. Может быть, Диего и не лгал вовсе. Мария ведь сказала, что когда-то Марина жила в этой комнате, расческа могла принадлежать как раз ей.
Кто-то осторожно постучал в дверь.
– Можно нам войти, сеньора Мелани? – Это был Ремиго, его поведение совершенно изменилось. Теперь она снова была „сеньорой Мелани", с которой он должен был обращаться учтиво.
– Войдите, – ответила Мелани и услышала знакомый звук отодвигаемых засовов – ничего не изменилось, она продолжала быть пленницей.
Ремиго вошел в комнату, за ним следовали двое мужчин.
– Мой брат Касильдо, сеньора, – представил он смуглого мужчину, стоявшего справа от него. Из рассказа Диего Мелани вспомнила, что тот был надзирателем Марины.
Ремиго повернулся к другому мужчине.
– А это доктор Гомес из ближайшего селения. Сеньора Мария попросила его осмотреть вас… – добавил он.
Мария стояла у камина и задумчиво смотрела на огонь, когда зазвонил телефон.
– Что так поздно? – спросила она, как только услышала в трубке голос Амилькара. – Почему ты не позвонил мне раньше? У меня появилась проблема.
– Что бы это ни было, это ничто по сравнению с тем, что происходит здесь, – раздраженно бросил Амилькар. – У меня свои трудности. Я буду у тебя утром, но ты можешь начинать все устраивать уже сейчас. Полчаса назад мне звонил Тито. Американцы страстно желают видеть нас, и они обратились к своим друзьям за помощью, настоящей помощью. Это очень серьезно, Мария. Тито сказал, что ему удастся отложить это мероприятие на день – не больше, и это все, чем он сможет помочь. Завтра они придут в мой офис.
Мария почувствовала нервозность в голосе мужа. Разведывательное управление США может раздуть процесс в Америке против них. У него есть весомые доказательства, раз оно надеется вступить в борьбу с деловой сетью Сантосов в Буэнос-Айресе.
– Я понимаю, – пробормотала она, внезапно осознав всю грядущую опасность. Но ей придется дождаться приезда Амилькара сюда и расспросить во всех подробностях.
– Ты можешь рассказать мне о своих проблемах? – спросил он.
– Мелани беременна, – ответила Мария. – Сегодня утром она сказала мне об этом, и я попросила доктора Гомеса проверить, правда ли это. Вскоре он принесет результаты анализов, но даже после осмотра он абсолютно уверен в ее беременности.
– Ты хочешь сказать, что твой план изменился?
– Он больше невозможен, Амилькар. Этот ребенок – наш внук. Теперь она одна из нас, – ответила Мария.
Мелани выключила телевизор и взяла одну из книг, стоящих стопкой на столе. Пару часов назад их принесла служанка, когда пришла убрать поднос после ленча. С ней вместе зашел Касильдо и принес телевизор и радио.
– Сеньора Мария прислала их вам, – произнесла девушка, указывая на книги.
Могла быть только одна причина столь внезапного внимания к ее особе, поэтому Мелани мысленно поздравила себя с мудрым решением: позволить доктору Гомесу осмотреть себя без сопротивления. В этом не было никакого особого расчета, просто она почувствовала отвращение при мысли, что, если она откажется от осмотра, Ремиго и Касильдо принудят ее силой.
– Если я вам понадоблюсь, вот здесь есть звонок, – прибавила девушка, показывая кнопку, скрытую с внутренней стороны передней спинки кровати.
– Спасибо. Как тебя зовут? – спросила Мелани.
– Виолетта, сеньора, – ответила служанка и, слегка кивнув головой, покинула комнату. Мелани услышала знакомый скрежет задвигаемых засовов. До того как Мария узнала о ребенке Диего, ее интересовало в Мелани лишь ее молчание, и если бы та смогла уверить в этом свою свекровь, то появилась бы хоть минимальная надежда, что Мария позволит ей когда-нибудь уехать совсем. Но сейчас все изменилось, будущий ребенок создал между ними определенные отношения.
Весь день Мелани провела в отчаянии, которое чередовалось с приступами жалости к самой себе и бесплодными мыслями о выходе из сложившейся ситуации. Временами она пыталась смотреть телевизор или читать книги, но ничто не могло отвлечь ее от мучительных дум. Мария и Амилькар ни за что не расстанутся с ребенком Диего. Даже если она заявит в полицию об их темных делишках, то они выйдут на свободу самое большее через день.
Солнце почти зашло, когда совсем недалеко послышалось сильное зловещее громыхание, а в небе вспыхнуло яркое огненное зарево. Мелани встала на стул и выглянула в окно. Это был колоссальный пожар всего в двухстах-трехстах ярдах отсюда. Мелани спрыгнула со стула и позвонила служанке.
– Что это? – спросила она, как только Виолетта вошла в комнату.
– Я не знаю. Сеньора Мария желает, чтобы вы через полчаса присоединились к ней за ужином, – ответила девушка и вышла. Мелани снова услышала скрежет задвигающихся засовов.
– Я так рада, что ты решила поужинать вместе со мной. Садись, пожалуйста, – приветствовала Мария невестку, когда та входила в комнату. – Благодарю, Ремиго, ты можешь идти, – добавила она, позвонив в маленький колокольчик, стоявший около нее на столе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90