Я упросила ее сделать остановку в Париже, чтобы посмотреть город, который называют столицей мира.
– Упросила?
– Мама не любит Париж.
– Почему?
– Я не знаю. – Линетт встала. – Когда мне будет разрешено задать вам вопросы?
– Когда я закончу задавать свои.
Саймон поднес бокал к губам и сделал несколько глотков. При этом кадык его ходил ходуном. Линетт это показалось весьма эротичным, что еще больше усилило ее тревогу. Она была возбуждена, растеряна, и его надменная манера злила ее.
– Та, вторая женщина, что стояла с вами на лужайке, ваша мать? – спросил Куинн чуть хрипловато: бренди обжег ему горло.
– Да.
– Я нахожу чрезвычайно странным тот факт, что виконтесса ведет свою незамужнюю дочь на оргию.
– Это был бал-маскарад, а не оргия.
– Самая настоящая оргия! – воскликнул Куинн, обнаружив гнев, который до этого никак себя не проявлял. – И вы едва не потеряли невинность прямо на том «балу».
Линетт хотела ответить что-то резкое, в том же духе, но прикусила язык.
– Она с большим трудом дала себя уговорить, – покраснев, сказала Линетт.
Тон у нее был запальчивым, в ней говорила оскорбленная гордость.
– И все же она дала себя уговорить.
– Дала. Хотите знать почему? – сердито спросила Линетт. – Или вы предпочтете и дальше меня запугивать?
Ноздри у него широко раздулись.
– Вы совсем не кажетесь мне напуганной.
Саймон поставил бокал на буфет, а сам направился к ней упругой и хищной походкой. У Линетт перехватило дыхание от той чувственности, что он излучал. Ей вдруг показалось, что корсет слишком сильно сжимает грудь. Тело обдало жаром, и голова закружилась.
– Если вы приблизитесь еще на шаг, – растягивая слова, протянула она, – я могу вас соблазнить.
Саймон замер, широко открыв глаза, пораженный ее неслыханной дерзостью, и она улыбнулась.
– Чертовка, – хрипло прошептал он.
– Мой милый, – сказала она, прикоснувшись рукой к груди и надув губки, – вы меня раните.
Он криво усмехнулся:
– Теперь я вижу сходство между вами и Лизетт Руссо.
Улыбка ее померкла.
– Но, видите ли, несмотря на внешнее сходство, дарованное нам от рождения, во всем остальном мы с сестрой очень разные.
– Из вас двоих тихоней были вы, – безапелляционно заявил он.
– Вы ошибаетесь, – сказала Линетт. – Я была проказницей.
Она увидела, как поразил его ее ответ, и эта его реакция заставила Линетт задать встречный вопрос.
– Мадемуазель Руссо не является скромной, тихой и прилежной?
– Скромной и тихой? Нет, нисколько. Хотя она любит читать, особенно историческую литературу.
– Она замужем или вдова?
– Ни то ни другое. – Саймон опять отошел к буфету, но по нему чувствовалось, что ему не хотелось расставаться с Линетт. Или ей просто об этом мечталось? – Она говорила мне, что не любит мужчин.
– В самом деле? Как странно. – Линетт опять сморщила нос, и Саймон едва не зарычал.
– Что случилось? – в недоумении спросила она, не понимая, в чем причина его раздражения.
– Вам когда-нибудь приходило в голову, что может сделать с мужчиной женский сморщенный носик?
Линетт заморгала. Она в жизни слышала немало комплиментов, однако привычку морщить нос она всегда относила к своим минусам, никак не к достоинствам.
То, что его так возбуждал вид ее сморщенного носика и тот факт, что он злился на себя за это, показался ей трогательным. Линетт улыбнулась:
– Вам когда-нибудь приходило в голову, что делает со мной ваше дурное настроение?
– Вы играете с огнем, – предупредил он.
– Я все время играю. Флирт у меня в крови.
– Теперь нет. – Он отвернулся от нее и налил себе еще бренди.
– Что это, мой милый? Вы заявляете на меня права?
– Вы полагаете, что я имел в виду, что вы вообще больше не будете флиртовать? – Саймон повернулся к ней лицом и скрестил руки на груди. – Возможно, я имел в виду, что вы больше не будете флиртовать со мной.
Она склонила голову набок.
– Но как скучно будет жить без этого, верно?
– Сомневаюсь, что с вами когда-нибудь может стать скучно.
Чем больше она его дразнила, тем более агрессивным он становился. Она чувствовала, что похоть распирает его с каждым произнесенным ею словом, и не ровен час, он набросится на нее. Может, алкоголь и расслабил его немного, но не настолько, чтобы он стал безобидным.
Саймон Куинн не мог быть безобидным. Никогда.
Линетт вернулась к теме загадочной Лизетт.
– Вы говорите, она не любит мужчин.
– Она сама так сказала.
– А вы ей нравились?
– Сомневаюсь.
– Тогда она и вправду не в себе.
– Ну конечно, – с усмешкой сказал Куинн. – Только безумная женщина может остаться ко мне равнодушной.
Линетт рассмеялась, несколько разрядив обстановку. Хотя то напряжение, что существовало между ними до этого, отнюдь не было ей неприятно.
– Вам пора, – сказал он, выпрямляясь. – Пока я еще в силах вас отпустить.
– Так как насчет мадемуазель Руссо? Вы сказали, что отвезете меня к ней.
– Нет, – покачав головой, сказал Саймон. – Я сказал, что хотел бы посмотреть на вас вместе. Но я не сказал, что устрою вам встречу.
Линетт подбоченилась.
– Почему нет?
– Потому что Лизетт опасна и непредсказуема, как и те, на кого она работает. Я не знаю, как она отреагирует, увидев вас. И я не хочу вами рисковать ради вашей прихоти.
– Ради моей прихоти? – с сарказмом переспросила Линетт. – А если бы вы знали, что в мире есть человек, похожий на вас как две капли воды, и этот человек сейчас находится в одном с вами городе? А теперь добавьте к этому тот факт, что человека этого зовут так же, как вашего брата…
– У меня нет ни братьев, ни сестер, – сквозь зубы процедил Саймон. – У меня нет ни семьи, ни титула, ни собственности – ничего.
Линетт уставилась на него. Она понимала, что все, что он сказал, он сказал с умыслом. Существовала всего одна причина, по которой он поставил бы ее в известность о своем статусе.
– Вы наемник, – пробормотала она, повторяя слова Соланж.
– Да. – Он расправил плечи и посмотрел ей прямо в глаза. С вызовом. Словно хотел, чтобы она сама ответила себе на вопрос, хочет ли она продолжать отношения с ним после его признания.
Но, разумеется, она не собиралась от него отказываться.
– Я заплачу вам, – сказала она.
– Еще чего! За что?
– За то, что вы меня к ней отвезете. Я могу спрятаться в карете…
Одним прыжком он оказался рядом с ней, схватил за плечи и встряхнул.
– И как вы намерены мне заплатить? – глумливо протянул он.
Линетт спокойно встретила его гневный взгляд.
– Вы прекрасно знаете, что я могу вам предложить в обмен на услугу.
Он больно сжал ее предплечья и оттолкнул от себя. Она споткнулась и едва не упала.
– Будьте вы неладны. Я пытаюсь вести себя как человек чести.
– Честь – холодная партнерша в постели.
– Ваша невинность так мало стоит, что вы готовы уступить ее такому, как я?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Упросила?
– Мама не любит Париж.
– Почему?
– Я не знаю. – Линетт встала. – Когда мне будет разрешено задать вам вопросы?
– Когда я закончу задавать свои.
Саймон поднес бокал к губам и сделал несколько глотков. При этом кадык его ходил ходуном. Линетт это показалось весьма эротичным, что еще больше усилило ее тревогу. Она была возбуждена, растеряна, и его надменная манера злила ее.
– Та, вторая женщина, что стояла с вами на лужайке, ваша мать? – спросил Куинн чуть хрипловато: бренди обжег ему горло.
– Да.
– Я нахожу чрезвычайно странным тот факт, что виконтесса ведет свою незамужнюю дочь на оргию.
– Это был бал-маскарад, а не оргия.
– Самая настоящая оргия! – воскликнул Куинн, обнаружив гнев, который до этого никак себя не проявлял. – И вы едва не потеряли невинность прямо на том «балу».
Линетт хотела ответить что-то резкое, в том же духе, но прикусила язык.
– Она с большим трудом дала себя уговорить, – покраснев, сказала Линетт.
Тон у нее был запальчивым, в ней говорила оскорбленная гордость.
– И все же она дала себя уговорить.
– Дала. Хотите знать почему? – сердито спросила Линетт. – Или вы предпочтете и дальше меня запугивать?
Ноздри у него широко раздулись.
– Вы совсем не кажетесь мне напуганной.
Саймон поставил бокал на буфет, а сам направился к ней упругой и хищной походкой. У Линетт перехватило дыхание от той чувственности, что он излучал. Ей вдруг показалось, что корсет слишком сильно сжимает грудь. Тело обдало жаром, и голова закружилась.
– Если вы приблизитесь еще на шаг, – растягивая слова, протянула она, – я могу вас соблазнить.
Саймон замер, широко открыв глаза, пораженный ее неслыханной дерзостью, и она улыбнулась.
– Чертовка, – хрипло прошептал он.
– Мой милый, – сказала она, прикоснувшись рукой к груди и надув губки, – вы меня раните.
Он криво усмехнулся:
– Теперь я вижу сходство между вами и Лизетт Руссо.
Улыбка ее померкла.
– Но, видите ли, несмотря на внешнее сходство, дарованное нам от рождения, во всем остальном мы с сестрой очень разные.
– Из вас двоих тихоней были вы, – безапелляционно заявил он.
– Вы ошибаетесь, – сказала Линетт. – Я была проказницей.
Она увидела, как поразил его ее ответ, и эта его реакция заставила Линетт задать встречный вопрос.
– Мадемуазель Руссо не является скромной, тихой и прилежной?
– Скромной и тихой? Нет, нисколько. Хотя она любит читать, особенно историческую литературу.
– Она замужем или вдова?
– Ни то ни другое. – Саймон опять отошел к буфету, но по нему чувствовалось, что ему не хотелось расставаться с Линетт. Или ей просто об этом мечталось? – Она говорила мне, что не любит мужчин.
– В самом деле? Как странно. – Линетт опять сморщила нос, и Саймон едва не зарычал.
– Что случилось? – в недоумении спросила она, не понимая, в чем причина его раздражения.
– Вам когда-нибудь приходило в голову, что может сделать с мужчиной женский сморщенный носик?
Линетт заморгала. Она в жизни слышала немало комплиментов, однако привычку морщить нос она всегда относила к своим минусам, никак не к достоинствам.
То, что его так возбуждал вид ее сморщенного носика и тот факт, что он злился на себя за это, показался ей трогательным. Линетт улыбнулась:
– Вам когда-нибудь приходило в голову, что делает со мной ваше дурное настроение?
– Вы играете с огнем, – предупредил он.
– Я все время играю. Флирт у меня в крови.
– Теперь нет. – Он отвернулся от нее и налил себе еще бренди.
– Что это, мой милый? Вы заявляете на меня права?
– Вы полагаете, что я имел в виду, что вы вообще больше не будете флиртовать? – Саймон повернулся к ней лицом и скрестил руки на груди. – Возможно, я имел в виду, что вы больше не будете флиртовать со мной.
Она склонила голову набок.
– Но как скучно будет жить без этого, верно?
– Сомневаюсь, что с вами когда-нибудь может стать скучно.
Чем больше она его дразнила, тем более агрессивным он становился. Она чувствовала, что похоть распирает его с каждым произнесенным ею словом, и не ровен час, он набросится на нее. Может, алкоголь и расслабил его немного, но не настолько, чтобы он стал безобидным.
Саймон Куинн не мог быть безобидным. Никогда.
Линетт вернулась к теме загадочной Лизетт.
– Вы говорите, она не любит мужчин.
– Она сама так сказала.
– А вы ей нравились?
– Сомневаюсь.
– Тогда она и вправду не в себе.
– Ну конечно, – с усмешкой сказал Куинн. – Только безумная женщина может остаться ко мне равнодушной.
Линетт рассмеялась, несколько разрядив обстановку. Хотя то напряжение, что существовало между ними до этого, отнюдь не было ей неприятно.
– Вам пора, – сказал он, выпрямляясь. – Пока я еще в силах вас отпустить.
– Так как насчет мадемуазель Руссо? Вы сказали, что отвезете меня к ней.
– Нет, – покачав головой, сказал Саймон. – Я сказал, что хотел бы посмотреть на вас вместе. Но я не сказал, что устрою вам встречу.
Линетт подбоченилась.
– Почему нет?
– Потому что Лизетт опасна и непредсказуема, как и те, на кого она работает. Я не знаю, как она отреагирует, увидев вас. И я не хочу вами рисковать ради вашей прихоти.
– Ради моей прихоти? – с сарказмом переспросила Линетт. – А если бы вы знали, что в мире есть человек, похожий на вас как две капли воды, и этот человек сейчас находится в одном с вами городе? А теперь добавьте к этому тот факт, что человека этого зовут так же, как вашего брата…
– У меня нет ни братьев, ни сестер, – сквозь зубы процедил Саймон. – У меня нет ни семьи, ни титула, ни собственности – ничего.
Линетт уставилась на него. Она понимала, что все, что он сказал, он сказал с умыслом. Существовала всего одна причина, по которой он поставил бы ее в известность о своем статусе.
– Вы наемник, – пробормотала она, повторяя слова Соланж.
– Да. – Он расправил плечи и посмотрел ей прямо в глаза. С вызовом. Словно хотел, чтобы она сама ответила себе на вопрос, хочет ли она продолжать отношения с ним после его признания.
Но, разумеется, она не собиралась от него отказываться.
– Я заплачу вам, – сказала она.
– Еще чего! За что?
– За то, что вы меня к ней отвезете. Я могу спрятаться в карете…
Одним прыжком он оказался рядом с ней, схватил за плечи и встряхнул.
– И как вы намерены мне заплатить? – глумливо протянул он.
Линетт спокойно встретила его гневный взгляд.
– Вы прекрасно знаете, что я могу вам предложить в обмен на услугу.
Он больно сжал ее предплечья и оттолкнул от себя. Она споткнулась и едва не упала.
– Будьте вы неладны. Я пытаюсь вести себя как человек чести.
– Честь – холодная партнерша в постели.
– Ваша невинность так мало стоит, что вы готовы уступить ее такому, как я?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72