Ни в том, ни в другом случае это не может быть терпимым. Если мой флот пойдет в бой с такими кораблями, то его неминуемо ждет полное уничтожение.
Он обернулся к адъютанту.
– Кварто Паудер, мы погрузим все генераторы на борт штурмовиков и отправим их в ближайший док Армады.
Он отвесил официальный поклон смущенному аристократу.
– Благодарим вас, лорд Бладд, за ваши добрые намерения. Но при сложившихся обстоятельствах я предпочитаю, чтобы установку и испытания провел личный состав военной базы.
Он повернулся, чтобы уйти.
– Я прослежу за погрузкой, сэр.
Паудер поспешно покинул помещение, протиснувшись между драгунскими офицерами.
Бладд выглядел смущенным и растерянным, но ему нечего было возразить рассерженному командиру Армады.
– Я все понимаю, сегундо, и позабочусь о том, чтобы все виновные рабы были строго наказаны.
Недовольный Харконнен отклонил приглашение лорда остаться на ужин. Словно для того, чтобы подсластить горькую пилюлю, Бладд прислал на флагманский корабль командующему дюжину ящиков поритринского рома. Возможно, они с Октой отпразднуют с этим напитком его возвращение домой. Или дождутся рождения первенца.
Ксавьер покинул роскошные апартаменты лорда Бладда, обменявшись с ним на прощание теплыми, но довольно неловкими любезностями. Офицер отправился на свой флагман, от души радуясь, что наконец-то улетает с этой не слишком приятной планеты.
* * *
Жизнь – это сумма сил, противостоящих смерти.
Серена Батлер
Серена подверглась неслыханному насилию, из нее вырвали кусок плоти, оставив навечно с ощущением пустоты в душе. Совершив эту мерзость, Эразм поставил Серену на грань отчаяния, лишив ее упрямой надежды, служившей ей спасительным якорем.
Когда на заре своей юности Серена стремилась попасть в парламент Лиги, ею двигало желание трудиться на благо всего человечества. Она, не жалея ни времени, ни сил, ни энтузиазма, посвятила себя этому великому делу и ни на одну минуту не пожалела об этом. Когда отец привел ее к присяге представителя Лиги, ей было всего девятнадцать лет. Перед ней открывалось блестящее будущее.
Молодой, смелый и отчаянный Ксавьер Харконнен сумел растопить ее сердце, вместе они хотели создать большую счастливую семью. Они строили свадебные планы, говорили о своем совместном будущем. Даже будучи пленницей Эразма, она мечтала о побеге и о нормальной жизни с Ксавьером.
Но проклятый бессердечный робот просто ради собственного комфорта стерилизовал ее, как животное, отняв у нее надежду когда-либо снова родить детей. Теперь, когда она видела эту бездушную машину, ей хотелось кричать на него, выть от отчаяния. Более всего ей недоставало компании образованных людей, которые могли бы помочь ей пережить трудное время, пусть даже это был бы заблудший во тьме Вориан Атрейдес. Несмотря на свое искреннее, как он говорил, желание понять человеческое поведение, он был бы абсолютно не способен понять, почему Серена так переживает по поводу не слишком обширного хирургического вмешательства.
Ярость и сердечная боль выжгли ее ум, который был так нужен для того, чтобы ублажать Эразма. Она не могла демонстрировать энтузиазм по поводу всяких эзотерических предметах, жизнерадостно обсуждать которые Эразм был великий охотник. Как следствие, робот испытывал по отношению к Серене все большее разочарование.
Хуже того, Серена перестала это замечать.
Маленькому Маниону исполнилось одиннадцать месяцев, он стал единственной отрадой и единственной путеводной нитью Серены, болезненным напоминанием о том, что она утратила как в прошлом, так и в будущем. Теперь он научился ходить. Это был сгусток неуемной энергии. Своими неуклюжими шажками он стремился обследовать все уголки виллы.
Другие рабы старались помочь ей, видя, какую боль она испытывает, и зная, сколько усилий она приложила, чтобы облегчить им жизнь и условия. Но Серена не хотела от них ничего взамен. Она едва держала себя в руках, находясь постоянно на грани срыва. Несмотря на то что Эразм причинил ей вред, он сохранил те улучшения, которые ввел для своих рабов по ее настоянию.
Серена продолжала работать в саду и на кухне, приглядывая за Манионом, который играл с утварью и садовыми инструментами. Зная о ее особых отношениях с Эразмом, другие домашние рабы с любопытством, смешанным с невольным уважением, смотрели на Серену и гадали, что она будет делать дальше. Повара и их помощники любили мальчика, их забавляли попытки малыша, запинаясь, произносить первые слова.
Маниона отличала ненасытная жажда рассмотреть и потрогать все, что попадалось ему на глаза – от цветов и растений и экзотических рыб в аквариумах до перышка, которое он как-то раз нашел возле площади. Все эти предметы он жадно разглядывал своими ясными и живыми синими глазками.
В Серене крепла решимость либо бежать от Эразма, либо причинить ему какой-нибудь вред. Для того чтобы это сделать, надо было узнать как можно больше о независимом роботе, понять логику его поступков. Ключом к решению этой проблемы были те события, которые происходили за запертой дверью зловещей лаборатории. Он запретил ей входить в это помещение, чтобы она не «мешала» проведению его опытов. Кроме того, он приказал другим рабам ничего не говорить ей о происходившем в лаборатории. Чего боялся робот? Должно быть, эти лаборатории были очень важны для него.
Надо обязательно проникнуть туда.
Возможность представилась сама, после того как Серена поговорила с двумя кухонными рабами, которые носили пищу подопытным людям в лабораторный блок. Эразм требовал для них калорийной и полноценной пищи, чтобы его жертвы могли как можно дольше переживать творимые над ними эксперименты. Правда, он ограничивал объем пищи, чтобы избежать «беспорядка», когда он причинял испытуемым слишком сильную боль.
Кухонный персонал принимал как должное опыты Эразма, радуясь тому, что робот выбрал не их в свои подопытные кролики. Правда, никто не мог поручиться, что этого не произойдет завтра.
– Что значит жизнь раба? – с горечью вопрошала одна из работавших на кухне женщин, Амия Йо. Это была та самая рабыня, которая коснулась рукава Серены во время доброго деяния Эразма, когда он устроил для рабов пир. С тех пор Серена внимательно наблюдала за этой доброй женщиной.
– Жизнь каждого человека имеет ценность, – возразила Серена, глядя на маленького Маниона, – пусть даже в мечтах. Мне надо увидеть эту лабораторию своими собственными глазами.
Она открыла Амие свой дерзкий план, перейдя на конспиративный шепот.
Неохотно, но, не желая терять лицо, Амия Йо согласилась помочь:
– Я делаю это только ради тебя, Серена Батлер.
Так как обе женщины были приблизительно одинакового роста и телосложения, Серена одолжила у Амии ее белую блузку и передник и покрыла голову темным платком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199