Исмаил вторил ему аналогичной балладой о Хармонтепе.
На десять метров ниже Исмаила в люльке работал мальчик Эббин, который импровизировал, на ходу сочиняя речитативы о своем доме на Соуки, обитаемой луне, которая находилась так далеко в бескрайней Вселенной, что о ней не слышал ни Исмаил, ни Алиид. Тлулаксианские работорговцы обладали необычайным чутьем, везде отыскивая буддисламских беженцев, не делая разницы между дзенсунни и дзеншиитами.
Подвешенные на длинных веревках мальчики были более проворны в таких условиях, чем взрослые мужчины и женщины. Они без труда лазали по отвесным стенам, приклеивая мозаичные плитки. Надсмотрщики не ожидали с их стороны никаких хлопот.
Время показало, что они ошибались.
Сдавленным от гнева голосом Алиид часто повторял всем непокорные слова Бела Моулая. Неистовый предводитель дзеншиитов мечтал о том времени, когда рабы смогут сбросить свои цепи и, освободившись, вернуться на IV Анбус, Хармонтеп и даже на таинственную, никому не известную Соуки. Исмаил слушал эти бредовые идеи, но не подбрасывал топлива в пылающую ненавистью душу Алиида.
Помня своего доброго деда, Исмаил продолжал оставаться терпеливым пацифистом. Мальчик понимал, что его жизнь может оказаться слишком короткой, чтобы дождаться, когда будет положен конец позорной власти работорговцев. Алиид же не желал ждать. Он знал только одно – рабы имеют право на месть и исполнят ее, как обещал в своих горячечных речах чернобородый Бел Моулай…
На противоположной стороне каньона появилась подвесная платформа, на которой в окружении пышной свиты явился сам лорд Бладд, чтобы посмотреть, как движется работа. Придворные художники обработали и сделали пригодными для нанесения на скалу эскизы самого лорда, и теперь Бладд регулярно приезжал на площадку, чтобы инспектировать ход работы. Каждую неделю обзорная платформа двигалась вдоль каньона, и высокий гость обозревал мозаику, которая медленно заполняла стенку, расползаясь по ней, как огромное пестрое пятно. Окруженный блестящими драгунскими офицерами лорд поздравил проектировщиков с грандиозным успехом.
В настоящий момент выполнялась та часть панно, на которой был изображен подвиг прапрадеда нынешнего лорда, Фаво Бладда, создавшего неповторимую сеть из цветов и трав, которые, расцветая в определенные времена года, создавали менявшийся, как в калейдоскопе, рисунок на поверхности земли. Цветы, созревая, давали семена, которые давали начало новым побегам, делая рисунок еще более красивым и необычным.
С того места, где находился Бладд, окруженный своими придворными льстецами, малолетние рабы выглядели как насекомые, ползавшие по отвесной стене. Были слышны шум инструментов и юные звонкие голоса детей.
Работа продвигалась хорошо. Гигантские фигуры, лица и космические корабли быстро появлялись на поверхности скалы, отражая историю заселения Поритрина и полное уничтожение на нем всяких следов мыслящих машин, что вернуло благословенную планету в буколические времена патриархального рабства.
Гордый своей родословной лорд Бладд неплохо помнил живописные портреты своих достославных предков. К несчастью, он заметил, что при некоторых изменениях игры солнечного света, падавшего на панно, изменяется лицо старого лорда Фаво, который становится при этом не похож на самого себя. Хотя все части панно были выложены согласно лазерным контурам, все же жизнь всегда богаче самого развитого художественного воображения, и лорд Бладд выразил художникам свое неудовольствие.
– Посмотрите на лицо лорда Фаво. Оно выполнено не точно. Вы согласны со мной?
Все члены придворной свиты согласно закивали головами. Бладд вызвал к себе начальника проекта, объяснил ему суть проблемы и приказал разобрать эту часть панно и переделать ее так, чтобы портрет лорда Фаво обрел сходство с оригиналом.
Начальник работ мгновение помедлил, но потом согласно кивнул головой.
Болтавшиеся в своих подвесных люльках Исмаил и Алиид издали одновременный горестный стон, услышав о тех инструкциях, которые пришли сверху. Они снова спустились по веревкам к уже готовым частям панно. Исмаил повис перед огромным геометрически правильным рисунком, на котором был изображен глаз старого аристократа.
Алиид с сердитым видом надел защитные очки и взмахом молотка, как было велено, разбил уложенную на место плитку. Рядом такой же работой занялся Исмаил. По иронии судьбы, удалять плитку оказалось намного труднее, чем приклеивать ее. Клей оказался тверже скальной породы, поэтому мальчикам ничего не оставалось, как дробить смальту и сбрасывать осколки в реку.
Алиид громко возмущался бесцельностью их труда. Быть рабом – плохо уже само по себе, но его приводила в еще большую ярость необходимость переделывать тяжелую работу просто из-за того, что надутый, как индюк, хозяин решил изменить свое мнение. Он с такой силой махал молотком, словно перед ним было не изображение врагов, а они сами во плоти и крови. Силы рикошета оказалось достаточно, чтобы инструмент вырвался из его детских рук.
Поняв, что произошло, Алиид крикнул:
– Эй, внизу, берегись!
Юный Эббин попытался уклониться от летящего тяжелого молотка, но руки и ноги только скользнули по идеально гладкой стене каньона. Падающий молоток ударил его по плечу и срезал лямку, охватывавшую торс мальчика.
Эббин начал выскальзывать из ремней, половина которых оказалась перерезанной. Одновременно молоток сломал ему ключицу. Мальчик громко кричал и хватал руками воздух, стараясь уцепиться за уцелевшие ремни, которые проходили под правым плечом. Ступни его беспомощно скользили по гладкой стене, на которую он пытался опереться.
Исмаил попробовал сместиться в сторону, чтобы ухватиться за натянутый трос, на котором держалась люлька Эббина. Алиид же постарался спуститься ниже, чтобы поддержать мальчика с Соуки.
Эббин лихорадочно бился и извивался. Он уронил свой молоток в ленту реки. Исмаил дотянулся до веревки, на которой держалась люлька Эббина, ухватился за нее, но не знал, что делать дальше.
Рабы, находившиеся на гребне стены, начали вытягивать наверх канат, чтобы вытащить мальчика на скалу. Но левая рука Эббина повисла, как плеть, и он мало чем мог себе помочь. Трос терся о край скалы. Исмаил тянул на себя веревку, стараясь ослабить ее натяжение, стиснув зубы от напряжения.
В полном отчаянии Эббин протянул здоровую руку, но схватил лишь воздух. Исмаил наклонился вниз как можно дальше, подтягивая к себе трос одной рукой, а другой постарался схватить Эббина за руку.
Внезапно рабочие наверху испустили крик ужаса. Исмаил услышал над головой звук лопнувшего троса. Веревка порвалась, перетершись об острый край скалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199
На десять метров ниже Исмаила в люльке работал мальчик Эббин, который импровизировал, на ходу сочиняя речитативы о своем доме на Соуки, обитаемой луне, которая находилась так далеко в бескрайней Вселенной, что о ней не слышал ни Исмаил, ни Алиид. Тлулаксианские работорговцы обладали необычайным чутьем, везде отыскивая буддисламских беженцев, не делая разницы между дзенсунни и дзеншиитами.
Подвешенные на длинных веревках мальчики были более проворны в таких условиях, чем взрослые мужчины и женщины. Они без труда лазали по отвесным стенам, приклеивая мозаичные плитки. Надсмотрщики не ожидали с их стороны никаких хлопот.
Время показало, что они ошибались.
Сдавленным от гнева голосом Алиид часто повторял всем непокорные слова Бела Моулая. Неистовый предводитель дзеншиитов мечтал о том времени, когда рабы смогут сбросить свои цепи и, освободившись, вернуться на IV Анбус, Хармонтеп и даже на таинственную, никому не известную Соуки. Исмаил слушал эти бредовые идеи, но не подбрасывал топлива в пылающую ненавистью душу Алиида.
Помня своего доброго деда, Исмаил продолжал оставаться терпеливым пацифистом. Мальчик понимал, что его жизнь может оказаться слишком короткой, чтобы дождаться, когда будет положен конец позорной власти работорговцев. Алиид же не желал ждать. Он знал только одно – рабы имеют право на месть и исполнят ее, как обещал в своих горячечных речах чернобородый Бел Моулай…
На противоположной стороне каньона появилась подвесная платформа, на которой в окружении пышной свиты явился сам лорд Бладд, чтобы посмотреть, как движется работа. Придворные художники обработали и сделали пригодными для нанесения на скалу эскизы самого лорда, и теперь Бладд регулярно приезжал на площадку, чтобы инспектировать ход работы. Каждую неделю обзорная платформа двигалась вдоль каньона, и высокий гость обозревал мозаику, которая медленно заполняла стенку, расползаясь по ней, как огромное пестрое пятно. Окруженный блестящими драгунскими офицерами лорд поздравил проектировщиков с грандиозным успехом.
В настоящий момент выполнялась та часть панно, на которой был изображен подвиг прапрадеда нынешнего лорда, Фаво Бладда, создавшего неповторимую сеть из цветов и трав, которые, расцветая в определенные времена года, создавали менявшийся, как в калейдоскопе, рисунок на поверхности земли. Цветы, созревая, давали семена, которые давали начало новым побегам, делая рисунок еще более красивым и необычным.
С того места, где находился Бладд, окруженный своими придворными льстецами, малолетние рабы выглядели как насекомые, ползавшие по отвесной стене. Были слышны шум инструментов и юные звонкие голоса детей.
Работа продвигалась хорошо. Гигантские фигуры, лица и космические корабли быстро появлялись на поверхности скалы, отражая историю заселения Поритрина и полное уничтожение на нем всяких следов мыслящих машин, что вернуло благословенную планету в буколические времена патриархального рабства.
Гордый своей родословной лорд Бладд неплохо помнил живописные портреты своих достославных предков. К несчастью, он заметил, что при некоторых изменениях игры солнечного света, падавшего на панно, изменяется лицо старого лорда Фаво, который становится при этом не похож на самого себя. Хотя все части панно были выложены согласно лазерным контурам, все же жизнь всегда богаче самого развитого художественного воображения, и лорд Бладд выразил художникам свое неудовольствие.
– Посмотрите на лицо лорда Фаво. Оно выполнено не точно. Вы согласны со мной?
Все члены придворной свиты согласно закивали головами. Бладд вызвал к себе начальника проекта, объяснил ему суть проблемы и приказал разобрать эту часть панно и переделать ее так, чтобы портрет лорда Фаво обрел сходство с оригиналом.
Начальник работ мгновение помедлил, но потом согласно кивнул головой.
Болтавшиеся в своих подвесных люльках Исмаил и Алиид издали одновременный горестный стон, услышав о тех инструкциях, которые пришли сверху. Они снова спустились по веревкам к уже готовым частям панно. Исмаил повис перед огромным геометрически правильным рисунком, на котором был изображен глаз старого аристократа.
Алиид с сердитым видом надел защитные очки и взмахом молотка, как было велено, разбил уложенную на место плитку. Рядом такой же работой занялся Исмаил. По иронии судьбы, удалять плитку оказалось намного труднее, чем приклеивать ее. Клей оказался тверже скальной породы, поэтому мальчикам ничего не оставалось, как дробить смальту и сбрасывать осколки в реку.
Алиид громко возмущался бесцельностью их труда. Быть рабом – плохо уже само по себе, но его приводила в еще большую ярость необходимость переделывать тяжелую работу просто из-за того, что надутый, как индюк, хозяин решил изменить свое мнение. Он с такой силой махал молотком, словно перед ним было не изображение врагов, а они сами во плоти и крови. Силы рикошета оказалось достаточно, чтобы инструмент вырвался из его детских рук.
Поняв, что произошло, Алиид крикнул:
– Эй, внизу, берегись!
Юный Эббин попытался уклониться от летящего тяжелого молотка, но руки и ноги только скользнули по идеально гладкой стене каньона. Падающий молоток ударил его по плечу и срезал лямку, охватывавшую торс мальчика.
Эббин начал выскальзывать из ремней, половина которых оказалась перерезанной. Одновременно молоток сломал ему ключицу. Мальчик громко кричал и хватал руками воздух, стараясь уцепиться за уцелевшие ремни, которые проходили под правым плечом. Ступни его беспомощно скользили по гладкой стене, на которую он пытался опереться.
Исмаил попробовал сместиться в сторону, чтобы ухватиться за натянутый трос, на котором держалась люлька Эббина. Алиид же постарался спуститься ниже, чтобы поддержать мальчика с Соуки.
Эббин лихорадочно бился и извивался. Он уронил свой молоток в ленту реки. Исмаил дотянулся до веревки, на которой держалась люлька Эббина, ухватился за нее, но не знал, что делать дальше.
Рабы, находившиеся на гребне стены, начали вытягивать наверх канат, чтобы вытащить мальчика на скалу. Но левая рука Эббина повисла, как плеть, и он мало чем мог себе помочь. Трос терся о край скалы. Исмаил тянул на себя веревку, стараясь ослабить ее натяжение, стиснув зубы от напряжения.
В полном отчаянии Эббин протянул здоровую руку, но схватил лишь воздух. Исмаил наклонился вниз как можно дальше, подтягивая к себе трос одной рукой, а другой постарался схватить Эббина за руку.
Внезапно рабочие наверху испустили крик ужаса. Исмаил услышал над головой звук лопнувшего троса. Веревка порвалась, перетершись об острый край скалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199