– Чем тираны-люди лучше тиранов-роботов? Я знаю одно: это не наша война и никогда не была нашей.
Рабочие внутри даритской дамбы открыли ворота шлюза и из ладоней двух колоссов – Мохаммеда и Будды – полились две мощные струи прозрачной чистейшей воды. Привлеченный этим внезапным шумом, Ксавьер поднял голову и увидел примеро Вориана Атрейдеса, который безмятежно шагал по вымощенной дороге от своего шаттла, приземлившегося на площадке старого примитивного космопорта. Улыбающийся темноволосый человек приблизился, и Ксавьер не мог в который раз не удивиться – это был все тот же юный, мужественный и стройный Вориан Атрейдес, каким был он после своего бегства с Земли много лет назад.
– Ты можешь умасливать их как хочешь, Ксавьер, но дзеншииты говорят на другом языке – не только в лингвистическом смысле.
Даритский старейшина с негодованием заявил:
– Ваша безбожная цивилизация всегда преследовала нас. Мы не желаем видеть у себя солдат Джихада – тем более в Даритсе, нашем священном городе.
Ксавьер поднял глаза и посмотрел в лицо Ренгалиду.
– Должен – для вашего сведения – сообщить вам, старейшина, что я не позволю мыслящим машинам овладеть этой планетой – не важно, будете вы нам помогать или нет. Падение IV Анбус еще на одну ступень приблизит машин к сердцу Лиги.
– Это наша планета, примеро Харконнен. И вам здесь не место.
Ксавьер побагровел:
– Тем более не место здесь машинам!
Вориана начала забавлять эта сцена. Он взял Ксавьера за локоть.
– Вижу, ты изобрел новый вид дипломатии.
– Я никогда не говорил, что я дипломат.
Улыбаясь, Вориан согласно кивнул.
– Если бы эти люди просто взяли и встали по стойке «смирно», услышав твой приказ, то все было бы гораздо проще?
– Я не оставлю эту планету, Вориан.
Из аппарата связи послышался треск, а потом раздался взволнованный голос Вергиля Тантора:
– Примеро Атрейдес, ваши подозрения оправдались! Наши сканеры засекли секретный лагерь мыслящих машин на плато. Кажется, это передовой плацдарм – там масса строительных машин, тяжелого вооружения и боевых роботов.
– Отличная работа, Вергиль, – отозвался Вориан. – Начинается главная потеха.
Ксавьер обернулся и бросил взгляд на погруженного в себя Ренгалида. Старец не желал больше видеть солдат Джихада.
– Здесь мы закончили, Вориан. Возвращаемся на флагман. Сейчас у нас будет масса дел.
Единственного будущего не существует. Для человечества всегда существует множество вариантов будущего, и они реализуются в зависимости от событий, с виду совершенно случайных.
Хроники муадру
Зимия поражала воображение – этот город был вершиной культуры свободного человечества. Обсаженные деревьями бульвары, словно лучи, отходили от величественного комплекса правительственных зданий и огромной мемориальной площади. По площади в разных направлениях беспрерывно деловым торопливым шагом куда-то шли мужчины в костюмах-двойках и дамы в расшитых платьях.
Иблис Гинджо, хмурясь, спешил по этому огромному пространству, направляясь к величественному Дому Парламента. Громада здания создавала иллюзию надежности, внушала веру в незыблемость хода вещей.
Но нет на свете ничего вечного. Ничто не вечно и ничто не надежно.
Его работой было вдохновлять людей, побуждать их к действию, убеждая, что злокозненные машины могут в любое время напасть на любую планету и что есть и среди людей подлые шпионы, втайне сохранившие верность Омниусу, и эти негодяи есть даже здесь, в самом сердце Лиги.
Временами Иблис преувеличивал опасность, но исключительно ради успеха борьбы.
Иблис – широкоплечий сильный мужчина с квадратным открытым лицом – был одет в просторный черный блейзер, украшенный золотым шитьем и сверкающими браслетами. Отстав на несколько шагов, за ним следовали несколько полицейских Джихада – агентов джипола, – всегда готовых молниеносно применить свое смертоносное оружие. Поблизости всегда могли затаиться изменники или наемные убийцы, служащие машинам.
Двадцать лет назад Иблис даровал себе титул «Великого Патриарха Джихада Серены Батлер», и толпа бешено приветствовала своего вождя, стоило ему появиться на публике. Он произносил речи, сплачивал людей, учил их, как думать и как поступать. Подобно Вориану Атрейдесу, Иблис некогда был доверенным человеком машин на Земле. Теперь он стал оратором и государственным деятелем высшего ранга – королем, политиком, религиозным лидером и верховным главнокомандующим, – окутанным во всех своих ипостасях одним харизматическим покрывалом. Он сам, без посторонней помощи проторил свой путь, беспрецедентную дорогу, приведшую его в элиту человеческого сообщества. Он знал историю и ясно видел в ней свое место.
Когда он, поднявшись по широким ступеням подъезда, вступил в высокое, украшенное огромными фресками фойе, в толпе парламентариев и чиновников воцарилась мертвая тишина. Иблис любил смотреть, как начинают люди мяться в его присутствии, краснеть и заикаться от смешанного чувства благоговения и страха.
Перед украшенной нишей – гробницей убиенного сына Серены Батлер Маниона – Иблис остановился с должным смиренным почтением. Манион, которого скульптор изваял в виде ангела, стоял, раскинув руки, готовый принять в дар охапки оранжево-красных ноготков, горевших, словно маленькое скопление сверхновых. Ноготок давно стали называть «цветком Маниона».
Зал был полон. Все места были заняты аристократами или планетными представителями. Именитые гости находились даже в проходах, усевшись на недавно изобретенные портативные кресла-подвески, которые могли парить в любом доступном месте.
Впереди всего собрания сидел монах в оранжево-желтом одеянии, не спускавший глаз с тяжелой прозрачной емкости, внутри которой, в поддерживающей жизнь голубоватой электрожидкости, находился живой человеческий мозг. Стоило ему взглянуть на почитаемого когитора, как Иблис испытал головокружительную радость воспоминаний о мозге древнего философа по имени Экло, поделившегося своими знаниями с Иблисом, бывшим тогда на Земле всего лишь надзирателем рабов. Да, какими горячими, полными надежд и возможностей были те незабываемые дни…
Этот же когитор, мозг женщины-философа по имени Квина, не слишком охотно делился с Иблисом, не хотел давать советы. Но несмотря на это, Иблис часто приезжал в Город Интроспекции, чтобы просто посидеть у емкости с мозгом Квины в надежде чему-нибудь научиться. В своей жизни он видел только двух когиторов, но замечательные органические мыслящие единицы не переставали до глубины души впечатлять его. Они настолько превосходили Омниуса, были настолько изящны и так человечны, несмотря на свои очевидные физические ограничения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226