О вашем и о будущем всех людей на земле.
Прошу внимания.
Много лет я занимаюсь исследованием генетической природы онкологических заболеваний. Гены и рак — идея эта, конечно, не нова. Вы знаете, вероятно, что генетический код человека, как и всякого живого существа, записан в структуре длиннейшей молекулы ДНК — в ней миллионы атомов, связанных друг с другом в строго определенном порядке. Это и есть «книга жизни», в которой записано о нас с вами все — какие у нас глаза, волосы, печень, сердце и даже черты характера. Возможно, что наших генах записано не только все, что мы есть сейчас, но и все, чем мы были в прошлом, все, что знали и помнили наши предки. И даже более того (я еще вернусь к этой идее) — все, чем мы можем стать в будущем.
Генетическая теория рака утверждает, что болезнь возникает тогда, когда в нашей «книге жизни» отдельные слова — последовательности молекул, называемые кодонами, — оказываются записаны неправильно. То ли мутация произошла, переставившая атомы с места на место, то ли где-то разорвалась цепочка… Все, что природа записала в ДНК, нужно прочитать, нужно понять и нужно потом по этой программе построить белок нашего тела. Чтением «книги жизни» занимаются другие молекулы — информационные РНК. Так вот, если в «книге жизни» возникла «опечатка», то чтец — молекула и-РНК — не сумеет ее исправить. Чтец прочитает неправильно написанное слово и неправильно построит белок — это будет белок раковой клетки. И это будет смерть, потому что такая клетка начнет бесконтрольно разрастаться пожирая организм.
Такова одна из моделей рака. Есть и другие модели, не в них дело. Мы пытаемся в лабораториях понять смысл «книги жизни», наш генетический код, и при этом слепо верим тому, кто эту книгу для нас читает, — молекулам и-РНК. Именно они разбирают цепь гигантской молекулы на отдельные слова — кодоны. Они находят нужное нам слово и читают его для нас. А мы ждем, каким окажется результат. Мы не читаем «книгу жизни» сами, доверяя это профессиональным чтецам и только следим за их работой, иногда подсказывая: прочитайте, пожалуйста, такое-то слово… Они читают. А если чтецы нас обманывают?
Может быть, болезнь возникает не потому, что повреждена книга? Может, чтец по рассеянности неправильно прочитал слово, написанное по всем правилам генетической грамматики? Может, он начал читать не той буквы? Или пропустил букву-другую? Результат один — развитие раковой клетки.
Генетики могут возразить — и возражали в свое время! Ведь давно доказано, что существуют молекулы ДНК, в которых заменено то или иное слово, и именно такие молекулы становятся виновницами возникновения онкологических заболеваний у лабораторных животных. Да, это верно, ну и что? К одному и тому же результату могут приводить разные причины, верно?
Вот причины, по которым я когда-то занялся исследованиями и-РНК человека — не книгой, а чтецом. Я начал изменять и-РНК с помощью онковирусов, и сначала ничего не получалось — чтец становился попросту безграмотным, он терял свою способность строить белок. Время шло, и мне удалось мутировать и-РНК так, чтобы она читала неправильно лишь одно-единственное слово в длиннейшей «книге жизни». Мне удалось вызвать у лабораторной мыши рак печени. Удалось сделать и обратное — изменить и-РНК, чтобы «чтец» перестал читать ерунду, чтобы процесс раковых изменений приостановился. Это было десять лет назад. За те давние работы мне и присуждена премия.
Но те работы — вовсе не главное дело моей жизни.
Семь лет назад моими исследованиями заинтересовалось военное ведомство. Я сказал себе: открытия всегда использовались и для добра, и во зло. Это неизбежно. Мою работу можно использовать для того, чтобы лечить рак, но можно и для того, чтобы рак вызвать. Создать генетическую бомбу замедленного действия. Это будет бескровная, спокойная и, если хотите, мирная война, где нет даже агрессора, потому что спустя годы после запуска процесса кто сумеет найти начальный импульс, кто разберется в первопричинах взрывного увеличения числа раковых заболеваний?
Я понимал, что, если военные заинтересовались проблемой распространения онкологических заболеваний, то генетическую бомбу все равно создадут. Пусть уж лучше это сделаю я. Я получу возможность продолжать работу, имея финансирование куда более внушительное, чем в любом из университетов. Отдавая дань злу, я хотел творить и добро. А что потом перевесит на весах истории, какая из моих работ будет использована, а какая забудется — это, в сущности, не мое дело. Это дело политиков, я же не политик, а ученый.
Работа над генетической бомбой продолжалась, и если вас интересует, я скажу: генетическую бомбу мы сделали. Она еще не производится на заводах — точнее, насколько мне известно, не производится. Но это вопрос времени. Я не знаю ни одного открытия или изобретения в военной области, которое не нашло бы применения. Генетическую войну допустить нельзя, но я понял это лишь сейчас. И понял, что необходимо делать…
Несколько лет назад на базе Шеррард, здесь, на западе Невады, я вел исследования по сверхсекретной программе «Зенит». Была поставлена задача — создать генетическую бомбу максимально быстрого действия. За год от рака должно погибнуть население небольшой страны! Предстояло изменить и-РНК так, чтобы она читала неправильно не отдельные слова в «книге жизни», а целые страницы, главы. Всю «книгу жизни» от первой до последней буквы! Чтобы все без исключения клетки человеческого организма строились неправильно. Чтобы смерть наступала быстро, в считанные дни, а то и часы.
К счастью, из этого ничего не получилось, и программа «Зенит» была свернута из-за ее бесперспективности. Но я продолжал размышлять о причинах поражения и пришел к своей главной идее.
Вот она: «книгу жизни» невозможно читать неправильно. Чтец — как ни меняй его свойства — читает только то, что написано. Нам лишь кажется, что он что-то читает неправильно. Он читает иначе — да. Возникает раковая опухоль, и организм умирает? Да. И все равно — прочитано только то, что написано. Не больше и не меньше.
Из этого следует, между прочим, что рак — не болезнь.
Парадокс? Сущность его я и хочу объяснить. Слушайте внимательно. Повторяю: рак — не болезнь.
Знаете ли вы, сколько информации содержится в нашей «книге жизни»? В ее алфавите всего четыре буквы-основания: аденин, тимин, гуанин и цитозин. А в каждом информационном слове — кодоне — только три буквы. Разве можно даже сравнивать с многообразием английского языка, в алфавите которого двадцать шесть букв, а число букв в словах и вовсе неограниченно. Кажется, что генетический язык очень беден, верно? Но запомните — количество возможных сочетаний букв и вариантов слов даже здесь огромно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Прошу внимания.
Много лет я занимаюсь исследованием генетической природы онкологических заболеваний. Гены и рак — идея эта, конечно, не нова. Вы знаете, вероятно, что генетический код человека, как и всякого живого существа, записан в структуре длиннейшей молекулы ДНК — в ней миллионы атомов, связанных друг с другом в строго определенном порядке. Это и есть «книга жизни», в которой записано о нас с вами все — какие у нас глаза, волосы, печень, сердце и даже черты характера. Возможно, что наших генах записано не только все, что мы есть сейчас, но и все, чем мы были в прошлом, все, что знали и помнили наши предки. И даже более того (я еще вернусь к этой идее) — все, чем мы можем стать в будущем.
Генетическая теория рака утверждает, что болезнь возникает тогда, когда в нашей «книге жизни» отдельные слова — последовательности молекул, называемые кодонами, — оказываются записаны неправильно. То ли мутация произошла, переставившая атомы с места на место, то ли где-то разорвалась цепочка… Все, что природа записала в ДНК, нужно прочитать, нужно понять и нужно потом по этой программе построить белок нашего тела. Чтением «книги жизни» занимаются другие молекулы — информационные РНК. Так вот, если в «книге жизни» возникла «опечатка», то чтец — молекула и-РНК — не сумеет ее исправить. Чтец прочитает неправильно написанное слово и неправильно построит белок — это будет белок раковой клетки. И это будет смерть, потому что такая клетка начнет бесконтрольно разрастаться пожирая организм.
Такова одна из моделей рака. Есть и другие модели, не в них дело. Мы пытаемся в лабораториях понять смысл «книги жизни», наш генетический код, и при этом слепо верим тому, кто эту книгу для нас читает, — молекулам и-РНК. Именно они разбирают цепь гигантской молекулы на отдельные слова — кодоны. Они находят нужное нам слово и читают его для нас. А мы ждем, каким окажется результат. Мы не читаем «книгу жизни» сами, доверяя это профессиональным чтецам и только следим за их работой, иногда подсказывая: прочитайте, пожалуйста, такое-то слово… Они читают. А если чтецы нас обманывают?
Может быть, болезнь возникает не потому, что повреждена книга? Может, чтец по рассеянности неправильно прочитал слово, написанное по всем правилам генетической грамматики? Может, он начал читать не той буквы? Или пропустил букву-другую? Результат один — развитие раковой клетки.
Генетики могут возразить — и возражали в свое время! Ведь давно доказано, что существуют молекулы ДНК, в которых заменено то или иное слово, и именно такие молекулы становятся виновницами возникновения онкологических заболеваний у лабораторных животных. Да, это верно, ну и что? К одному и тому же результату могут приводить разные причины, верно?
Вот причины, по которым я когда-то занялся исследованиями и-РНК человека — не книгой, а чтецом. Я начал изменять и-РНК с помощью онковирусов, и сначала ничего не получалось — чтец становился попросту безграмотным, он терял свою способность строить белок. Время шло, и мне удалось мутировать и-РНК так, чтобы она читала неправильно лишь одно-единственное слово в длиннейшей «книге жизни». Мне удалось вызвать у лабораторной мыши рак печени. Удалось сделать и обратное — изменить и-РНК, чтобы «чтец» перестал читать ерунду, чтобы процесс раковых изменений приостановился. Это было десять лет назад. За те давние работы мне и присуждена премия.
Но те работы — вовсе не главное дело моей жизни.
Семь лет назад моими исследованиями заинтересовалось военное ведомство. Я сказал себе: открытия всегда использовались и для добра, и во зло. Это неизбежно. Мою работу можно использовать для того, чтобы лечить рак, но можно и для того, чтобы рак вызвать. Создать генетическую бомбу замедленного действия. Это будет бескровная, спокойная и, если хотите, мирная война, где нет даже агрессора, потому что спустя годы после запуска процесса кто сумеет найти начальный импульс, кто разберется в первопричинах взрывного увеличения числа раковых заболеваний?
Я понимал, что, если военные заинтересовались проблемой распространения онкологических заболеваний, то генетическую бомбу все равно создадут. Пусть уж лучше это сделаю я. Я получу возможность продолжать работу, имея финансирование куда более внушительное, чем в любом из университетов. Отдавая дань злу, я хотел творить и добро. А что потом перевесит на весах истории, какая из моих работ будет использована, а какая забудется — это, в сущности, не мое дело. Это дело политиков, я же не политик, а ученый.
Работа над генетической бомбой продолжалась, и если вас интересует, я скажу: генетическую бомбу мы сделали. Она еще не производится на заводах — точнее, насколько мне известно, не производится. Но это вопрос времени. Я не знаю ни одного открытия или изобретения в военной области, которое не нашло бы применения. Генетическую войну допустить нельзя, но я понял это лишь сейчас. И понял, что необходимо делать…
Несколько лет назад на базе Шеррард, здесь, на западе Невады, я вел исследования по сверхсекретной программе «Зенит». Была поставлена задача — создать генетическую бомбу максимально быстрого действия. За год от рака должно погибнуть население небольшой страны! Предстояло изменить и-РНК так, чтобы она читала неправильно не отдельные слова в «книге жизни», а целые страницы, главы. Всю «книгу жизни» от первой до последней буквы! Чтобы все без исключения клетки человеческого организма строились неправильно. Чтобы смерть наступала быстро, в считанные дни, а то и часы.
К счастью, из этого ничего не получилось, и программа «Зенит» была свернута из-за ее бесперспективности. Но я продолжал размышлять о причинах поражения и пришел к своей главной идее.
Вот она: «книгу жизни» невозможно читать неправильно. Чтец — как ни меняй его свойства — читает только то, что написано. Нам лишь кажется, что он что-то читает неправильно. Он читает иначе — да. Возникает раковая опухоль, и организм умирает? Да. И все равно — прочитано только то, что написано. Не больше и не меньше.
Из этого следует, между прочим, что рак — не болезнь.
Парадокс? Сущность его я и хочу объяснить. Слушайте внимательно. Повторяю: рак — не болезнь.
Знаете ли вы, сколько информации содержится в нашей «книге жизни»? В ее алфавите всего четыре буквы-основания: аденин, тимин, гуанин и цитозин. А в каждом информационном слове — кодоне — только три буквы. Разве можно даже сравнивать с многообразием английского языка, в алфавите которого двадцать шесть букв, а число букв в словах и вовсе неограниченно. Кажется, что генетический язык очень беден, верно? Но запомните — количество возможных сочетаний букв и вариантов слов даже здесь огромно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33