Поезд с севера оказался товарняком. Полсотни цистерн и какие-то контейнеры. Машинист тепловоза был немолод, он был уроженцем Хоторна и ехал домой, где его ждали больше недели — он задержался в Сакраменто. Помощнику было все равно — приедем так приедем, нет так нет. Все равно жизнь прекрасна, утро замечательное, и девочек в Хоторне наверняка не меньше, чем в Карсон-Сити.
Все это Кирман ухватил мигом, и ему оказалось легко «поговорить» с машинистом. Поезд замедлил ход, и Кирман вскочил на подножку локомотива. Он остался на мостике, прошел немного назад, чтобы прямые потоки воздуха не очень мешали, за кабиной было нечто вроде щитка, и Кирман спрятался за ним. Рядом глухо гудело, урчало, мощная машина неслась вперед, скорость росла, машинист забыл о своем неожиданном поступке, он и не понял, для чего сбавлял скорость. До переезда через Ист-Уолкер — ближайшей к базе точке маршрута — оставалось три часа.
x x x
— Беатрис Тинсли, двадцать пять лет, не замужем, вероисповедание протестантское… Верно?
— Да.
— Допрос ведет майор Пол Рихтер. Прошу учесть, что сокрытие правды является уголовным преступлением…
— Я ничего не скрывала.
— Скрывали, мисс. Вы не лгали, вы просто недоговаривали. А нам нужно знать всю правду.
— Я могу написать все, что знаю, если…
— Обязательно напишете, мисс. Но прежде вы ответите на вопросы.
— Мне страшно, сэр…
— А мне, вы думаете, не страшно?
— Вам?!
— Да. Вас это удивляет? Почему? Вы ведь работали с этой проклятой мышью? Сейчас на базе всем страшно. Мышь спряталась где-то в районе пакгаузов, приблизиться туда невозможно. Чувство ужаса настолько велико, что все бегут… Вот так. Если бы вы предупредили заранее…
— Я не знала, что…
— Допустим. Сейчас речь о другом. С момента исчезновения Кирмана — вы ведь смотрели телепередачи и знаете, что он исчез, — прошли сорок часов. В том состоянии, в каком он был позавчера вечером, Кирман не протянул бы больше суток. Куда он мог пойти?
— Я… Простите, можно выпить воды?
— Нет. Отвечайте на вопрос.
— Сейчас… Подождите… Уберите свет. Я не могу сосредоточиться.
— Вам ни к чему сосредотачиваться. Говорите.
— Он мог вылететь в Карсон-Сити…
— Так, дальше.
— У него там друг.
— Его фамилия, профессия, адрес.
— Уолтон. Журналист. Семнадцатая улица…
— Дальше.
— Что… дальше? Спросите Уолтона, он…
— Мисс, мы вышли на Уолтона вчера. Кирман был у него прошедшей ночью и утром уехал. Куда и зачем?
— Спросите Уолтона. Может, он…
— Не может.
— Да, верно… Он повесился.
— Что вы сказали, мисс? Откуда вам это известно? Отвечайте!
— Откуда… Мне сейчас показалось, что кто-то… Погодите… Я поняла… Простите, майор, вы можете дать мне подумать две-три минуты? Потом я вам все скажу. Обещаю.
— Две минуты, мисс. Не больше…
…— Две минуты, которые вы просили.
— Я готова отвечать.
— У меня три вопроса. Первый и главный: где находится Кирман сейчас? Поскольку он, возможно, извините, мертв, то поставлю вопрос иначе: какова была цель его побега из клиники, где его нужно искать? Вопрос второй: в чем суть исследований, которые вы проводили под прикрытием программы «Зенит»? И третий вопрос: коды и адреса файлов, в которых Кирман хранит результаты экспериментов. Отвечать прошу коротко.
— Я начну со второго вопроса, если…
— С первого, мисс, я ведь должен отдать соответствующие распоряжения, время идет…
— Но я не могу с первого. Я просто не знаю, где находится Дик.
— Но вам известно, где он должен находиться, не так ли?
— Он выехал из Карсон-Сити на автомобиле Уолтона. Машину нашли?
— Мисс, откуда вы это знаете?
— Мне сказал Дик.
— Кто?!
— Дик… Ричард Кирман.
— Когда?
— Только что.
— Вы считаете меня идиотом? Где Кирман, я вас спрашиваю!
— Но я не знаю, сэр! Если вы будете меня перебивать… Я ведь обещала все рассказать…
— Послушайте, мисс, если вы надо мной не издеваетесь, то из ваших слов следует, что Кирман жив.
— Конечно.
— И что вы каким-то образом слышите, что он вам говорит.
— Да, сэр.
— Микропередатчик?
— Н-нет…
— Тогда почему я ничего такого не слышу?
— Дик говорит со мной. С вами у него не получается. Хотя… Он сейчас опять попробует.
— Что… Минуту… Да, понял. Аппаратная, внимание. Сейчас я от имени Ричарда Кирмана, лауреата Нобелевской премии по биологии и медицине, сделаю заявление.
x x x
Чем выше поднималось солнце, тем большую физическую силу чувствовал в себе Кирман. Есть не хотелось, и он подумал, что теперь никогда и не захочется, энергетика организма изменилась, как-то это связано с солнцем, хотя он пока не мог разобраться в причине. У мышей ничего подобного не наблюдалось. Как прямой источник биологической энергии солнце очень малоэффективно — фотосинтез растений тому пример. Противоречие было чисто научным, и Кирман подумал, что весь сейчас состоит из сугубо научных противоречий. Если ему не нужна пища, то какую функцию призваны теперь выполнять зубы, пищевод, желудок? Зубы у него пока были на месте, на одном даже сохранилась коронка, поставленная в прошлом году. Что ж, возможно, превращения еще не закончились, и ему вновь предстоит измениться? Когда? Как?
На большой скорости поезд проскочил несколько станций, Кирман освоился в роли пассажира-невидимки, и мысли его потекли было по нескольким непересекавшимся руслам. Он начал раздумывать о том, как будет исследовать самого себя, как оптимизировать задачу для компьютеров, что предстоит сделать, чтобы выполнить новую для него жизненную программу — обеспечить всем людям достойное их будущее. Эта последняя проблема занимала его больше всего, и он не заметил, что приближается очередная станция. Поезд замедлил ход, и Кирман очнулся. В его планы не входило быть замеченным, и он перебрался в кабину машиниста. Он постучал в стекло, и помощник открыл ему дверку, не удивившись, а машинист и вовсе не обратил внимания на пассажира. Кирман подумал, что его способности к управлению чужим сознанием растут слишком быстро. Нужно быть осторожным. Вмешиваться только в самых крайних случаях. Не причинять людям вреда — вот его новое кредо.
Светофор был красным, но Кирман знал, — об этом думал машинист, — что задержка небольшая, через две минуты путь откроют. Кирман смотрел на светофор, ожидая сигнала, и красный погас, вместо него вспыхнул ярко-голубой. Состав тронулся, но в мыслях машиниста Кирман уловил недоумение — отправление дали раньше времени. Кирман поймал себя на мысли — это он захотел, чтобы сменился цвет. Черт, подумал он. Светофор не человек, ему не внушишь… Или… Кирман закрыл глаза, постарался не думать о цвете светофора. Поезд замедлил ход. Кирман открыл глаза — горел красный.
Неплохо бы поэкспериментировать, подумал Кирман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33