— Как прикажешь, мой повелитель, — улыбнулась она.
— Хотелось бы мне, чтобы дочери были так же ласковы и внимательны, как ты, дорогая… Да, кстати: напомни, чтобы я рассказал тебе об их интригах против этой маленькой фарадимской ведьмы.
Его глаза заблестели от смеха… и чего-то большего. Он улыбнулся и вышел.
Палила откинулась на подушки и принялась теребить бахрому покрывала. Она еще раз припомнила весь разговор, и инстинкт безошибочно подсказал: это конец. Приговор подписан. Ее ждет удаление, а Криго — смерть.
Она не смогла бы прожить с Ролстрой четырнадцать лет, если бы не понимала его без слов. Каждый раз, когда глаза принца начинали блуждать, она принимала решение, уверенная, что его очередная связь была краткой и несерьезной. Каждый раз после ее разрешения от бремени из замка Крэг исчезало несколько девушек. Она следила за исполнением всех его желаний. Даже тогда, когда не могла исполнить их сама.
Но сейчас все было по-другому. Палила чувствовала это каждым нервом. Она вспомнила описание девушки-фарадима, сделанное принцессами, и, раздираемая ревностью, присовокупила к ним слова Ролстры о бесполезности Криго. Ему одновременно понадобились и новая женщина, и новый фарадим. Сьонед сочетала в себе оба этих качества.
В панике она соскочила с дивана. Когда Палила наконец нашла на нижней полке маленький пакетик, всегда хранившийся вместе с драгоценностями, у нее разболелась спина. Этот пакетик был очень старым. Жившая в горах ведьма дала ей его одним из первых. Поднявшись на ноги, Палила охнула и вернулась на диван, чуть дыша от этого небольшого усилия. Сейчас к ней приведут Криго, и он получит сильнейшую дозу; барку будет трепать ураган, а фарадиму покажется, что он на твердой земле. Ему понадобится вся сила драната, ибо сегодня он сделает для нее то, чего не делал все эти пять зим. Он будет искать цвета другого фарадима при лунном свете.
Андраде сидела в удобном кресле перед тарелкой с едой. На губах леди играла довольная улыбка. Ее дурачок-племянник умудрился превзойти самого себя. Фонари бросали золотистый отблеск на порозовевшие от вина лица, легкий ветерок с реки ворошил цветы в огромных вазах, стоявших по периметру танцевальной площадки, музыканты играли на лютнях мелодии, которые она помнила с детства.
Андраде обвела взглядом своих соседей. Несколько молодых высокородных и избранных ими дам, которые завтра утром будут и у нее; несколько женатых пар, по горло сытых этой романтикой; Камигвен и Оствель, не сводящие друг с друга глаз; Чейн и Тобин, ведущие себя как жених с невестой. Они стояли у шатра, кормили друг друга ягодами в вине и смеялись, как дети… Андраде вздохнула. Вряд ли она сможет вести сегодня умные беседы. Слава Богине, что она никогда не теряла головы из-за мужчины! И тем не менее, наблюдая за каким-то молодым лордом, прогуливавшимся под руку с будущей женой, она подумала о том, что, должно быть, много потеряла.
К ней неловкой походкой спешил Уриваль, несший в одной руке вазу с фруктами и вино, а в другой кубок. Он уселся у ее ног, счастливо улыбнулся и провозгласил:
— Прекрасный вечер!
— Все становится прекрасным после хорошей дозы спиртного. Сколько ты уже выпил? — спросила она, кивком указывая на кубок.
— Миледи, — сказал он с деланной обидой, — я давно потерял счет… Вот Рохан — тот, кажется, сильно перебрал.
— А остальные разве нет? А, пусть… Так приятно видеть людей счастливыми. Пусть Богиня благословит их.
Ее взгляд инстинктивно остановился на Ролстре. Принц сидел под деревом с несколькими из своих дочерей.
— Не волнуйся, — успокоил ее Уриваль. — Он ничего не делал сегодня вечером, только улыбался и ел. Даже не обращал внимания на дурачества Рохана.
— Ничего, пусть малыш подурачится. Сьонед не позволит ему зайти слишком далеко. — Андраде довольно засмеялась. — Посмотри, он опять подошел к ней. Она нахмурилась, отвернулась… и ушла!
— Хорошо, что хоть один из них трезв. Слушай, а ведь и мы были когда-то так же молоды!
— Это было так давно, что я уж и не помню, друг мой. Уриваль засмеялся.
— Значит, надо выпить еще! Вино пробуждает такие воспоминания, о которых кое-кто предпочел бы забыть!
Безутешный Рохан, лишившийся предмета своих желаний, направился к сестре и без лишних слов выхватил у нее из рук кубок с вином.
— Меня мучит жажда! — объяснил он.
— Рохан! Отдай! И перестань приставать к Сьонед. Ты должен изображать дурачка, который еще не сделал выбора, а не пьяного либо от любви, либо от вина, либо от того и другого вместе!
Он улыбнулся и поднял кубок над головой, чтобы Тобин не могла его достать.
— Ни Пандсалы, ни Янте здесь еще нет, а они самые серьезные претенденты на мою владетельную руку и владетельное все остальное. Кроме того, за весь вечер я не сказал Сьонед и десяти слов. — Он хлопнул себя по лбу. — Богиня, я же могу с ней потанцевать.
— Ты не осмелишься!
— Пожалуй, ты права, — вздохнул он. — Если я дотронусь до нее, одним танцем не кончится.
Чейн, который с улыбкой слушал этот разговор, отнял у Рохана кубок.
— Все простительно пьяному принцу!
— Пьяному от счастья, — согласился Рохан.
Тобин засмеялась.
— Рохан, ты прелесть!
— Да, я такой. И ты тоже, — милостиво добавил он. — А вот и Пандсала! Пришла наконец. Пойду полюбезничаю с ней и убежду… убегу… убедю их всех!
Он танцевал с Пандсалой и другими дочерьми Ролстры. Он вывел свою сестру в круг и насмешил так, что она сбилась с такта. Он танцевал с дочерьми и женами других принцев и лордов, показывая им то, что они хотели видеть — молодого человека, взволнованного своим первым большим приемом и слегка перебравшего собственного вина. Если даже кто-нибудь и догадывался об истинной причине его веселья, то мог оставаться при своих догадках до следующего вечера, которого Рохан не чаял дождаться.
Музыка и вино не кончались до поздней ночи. Поднялись полные, яркие луны, и Рохан приказал погасить большинство фонарей, чтобы серебряные тени могли нежно играть на чудесных шелках и прекрасных лицах. Принц был уже настолько пьян, что почти решился пригласить на танец Сьонед, но когда оглянулся по сторонам, то не увидел ее рыжеволосой головы. Он мрачно вздохнул. Должно быть, Сьонед опять приревновала его, наблюдая, как он танцует со всеми, кроме нее. И тут ему пришла в голову одна мысль. Наверно, девушка ушла к себе в шатер.
Он повернулся, чтобы уйти… и увидел Янте, желавшую потанцевать с ним. Принцесса была прекрасна. Темно-фиолетовое платье с серебряными блестками, сиявшими в лунном свете, делало ее неотразимой. Она положила руки ему на плечи, он обнял ее за талию, и они медленно закружились в такт музыке.
— Не странно ли, что они перестали играть народные танцы? — спросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168