улыбнулся при виде кобылы-фаворита, гарцевавшей к линии старта.
— Неплохая лошадка у Резе в этом заезде, — сказал он. — Я думаю, что ему надо привыкать к поражениям. А кто это сидит на Элизели? Не Оствель?
— Я заявил его в четвертый заезд. Ему захотелось произвести впечатление на Камигвен, — подмигнул Рохан. — Ничего удивительного, он влюблен…
— Ну что ж, для полноты картины осталось только тебе принять участие в скачках.
— А знаешь, это мысль…
— Не будь идиотом! Принцы не участвуют в скачках.
— Нет? — Рохан подозвал одного из своих грумов. — Как сегодня чувствует себя Пашта?
— Готов, милорд. Какой заезд вас интересует? — улыбнулся тот.
— Залив Брокуэл, изумруды, — ответил Рохан, ожидая вспышки гнева зятя. И он не ошибся.
— Ты сумасшедший!
— Я сейчас же приведу его, милорд, — сказал грум. — Можно сказать, что я в восхищении от вашего намерения?
— Нельзя, — резко сказал Чейналь, а затем повернулся к шурину. — Если очень хочется произвести впечатление на девушку, придумай какой-нибудь другой способ, но не рискуй жизнью! Нет на свете такой женщины, которую бы в первую брачную ночь обрадовали сломанные ноги жениха или кое-что похуже!
— В первую брачную ночь у меня все будет в полном порядке, — ответил Рохан.
— Чудесно! — саркастически бросил Чейналь. — Будь уверен, я расскажу об этом всем и каждому, пока ты будешь галопом мчаться до Брокуэла и обратно, целую меру скрытый облаком пыли от глаз охраны и зрителей… Рохан, ты что, забыл, о чем мы вчера говорили?
— Я участвую, и давай не будем спорить, — отрезал Рохан, повернулся и… оказался лицом к лицу с принцессой Янте. Холодная и прекрасная, в платье цвета лаванды, украшенном серебром, она пришла к конюшням совсем не для того, чтобы восхищаться лошадьми, и оба они знали это.
— Превосходная победа, лорд Чейналь, — любезно сказала она. — Вашей жене очень пойдут рубины.
— Я слышал, что это ваша идея, — сказал Рохан.
— Простите меня, — прервал Чейн. — Я вижу, что грум подает мне знаки.
Рохан оглянулся, не увидел ничего подобного и бросил убийственный взгляд на зятя. Тот усмехнулся и оставил их наедине.
— Вам нравится Риалла, кузен? — спросила Янте.
— Гораздо больше, чем в прошлый раз, когда я был всего лишь наследным принцем, — прямо ответил Рохан и пов„л принцессу к трибунам.
Она покраснела.
— Должно быть, вы прежде сильно скучали…
— Уверен, вы, незамужняя принцесса, тоже не раз испытывали это чувство.
— Я вижу только послов, — сказала Янте, разглядывая свои руки, — и нет ни одного человека, который хотел бы встретиться со мной сам по себе. — Принцесса была меньше Сьонед, а потому всегда смотрела на него снизу вверх. Взгляд ее опушенных густыми ресницами глаз казался молящим и покорным. — Чувствуешь себя так, будто выставлен на ярмарке…
— Я вас понимаю, — согласился он. — Можно мне проводить вас к сестрам? В этом заезде участвует моя лошадь, и я хотел бы немного посмотреть на скачки.
Сьонед увидела принца в первый раз за день. Он сопровождал Янте, и кончики пальцев принцессы элегантно касались его запястья. Рохан сразу понял, что поступил и умно, и глупо. Плюс заключался в том, что он появился на людях с одной из дочерей Ролстры, соперничающих за знаки его внимания. А минус… Нельзя было позволять себе смотреть на Сьонед. Может, она и проигрывала принцессам в величии и элегантности, но была единственной женщиной, которую он желал, и скрыть это было неимоверно трудно.
— А вот наконец и ты! — весело сказала Тобин, когда он сел рядом. — С Чейном все в порядке? Наверно, целуется со своим Аккалем? Теперь понятно, кого он больше любит! Но мне без него тоже неплохо. Как хорошо сидеть с кузинами и не жариться на солнцепеке! Очень мило со стороны принца Ллейна позаботиться о наших удобствах!
Этот разговор мог длиться без конца. Рохан был благодарен сестре, согласившейся ради его пользы сыграть роль светской болтушки. Сьонед была напряжена, как струна, выражение ее лица было каменным. На ней было красно — коричневое льняное платье и никаких украшений, кроме колец «Гонцов Солнца» и перстня с изумрудом. Поняв, что вид кольца заставляет его улыбаться, Рохан быстро перевел взгляд на Пандсалу.
Принцесса прямо встретила его взгляд и, в отличие от сестры, не покраснела. Он сказал какую-то пустую фразу о погоде, она ответила вежливым кивком. Рохан спросил, нравятся ли ей состязания; Пандсала снова кивнула и принялась разглядывать скаковое поле. Принц почувствовал раздражение. Он заслуживал большего и почти решился добиться ее внимания, когда понял, что именно этого от него и ждут. Мысль о том, что его чуть было не провели, и развеселила, и разозлила Рохана. Пандсала, изображающая безразличие, и Янте, разыгрывающая горячую заинтересованность, работали в паре! Он подумал, предвидела ли такой поворот событий Андраде. Не поэтому ли она и прислала ему Сьонед, чтобы в корне задушить влечение, которое он мог почувствовать к принцессам? Второй раз за день он подошел к краю пропасти, свалиться в которую мог бы, даже будучи женатым. Но мысль о Сьонед удержала его.
Кобыла Рохана пришла второй. Во время перерыва и следующего заезда он делил внимание между сестрой и двумя принцессами, но Сьонед как будто не замечал. Казалось, она тоже не видит его.
— У меня большие надежды на четвертый заезд, — сказал принц, обращаясь к Янте. — Мою лошадь зовут Элизель, что на одном из древних языков означает «облачные ступни». Иначе говоря, воздушные копыта.
— Она красавица, — охотно согласилась Янте. — Вы интересуетесь древними языками, кузен?
— Следуя моде. Особенно когда подбираю клички лошадям! — фатовски расхохотался он. Сьонед выгнула бровь.
— Милорд, в Крепости Богини учат, что древние слова имеют огромную силу и к ним нельзя относиться легкомысленно.
— Как забавно… — пробормотала Пандсала.
— А кто это на Элизели? — быстро спросила Тобин.
— Оствель, — без всякого выражения произнесла Сьонед. — Поражаюсь, милорд, что вы не пожалели для человека из Крепости Богини одну из своих лучших лошадей.
— Он заслужил куда большую награду, чем участие в скачках на моей лошади.
Его собственной наградой стало ледяное молчание. Тобин хихикнула и указала куда-то вправо,
— Поглядите-ка на Камигвен! Вот она, рядом с Андраде… Сама не знает, гордиться ей или падать в обморок…
Оствель оказался прекрасным наездником и, имея под седлом такую лошадь как Элизель, легко выиграл заезд. Рохан гордо усмехнулся.
— Камигвен понравятся халцедоны, — заметила Тобин.
— Ах, так вот что получит победитель? — догадалась Пандсала и повернулась к Рохану. — Неужели вы действительно отдадите приз всаднику?
— Ему нужен свадебный подарок.
Черт, все-таки удивительно приятно быть принцем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
— Неплохая лошадка у Резе в этом заезде, — сказал он. — Я думаю, что ему надо привыкать к поражениям. А кто это сидит на Элизели? Не Оствель?
— Я заявил его в четвертый заезд. Ему захотелось произвести впечатление на Камигвен, — подмигнул Рохан. — Ничего удивительного, он влюблен…
— Ну что ж, для полноты картины осталось только тебе принять участие в скачках.
— А знаешь, это мысль…
— Не будь идиотом! Принцы не участвуют в скачках.
— Нет? — Рохан подозвал одного из своих грумов. — Как сегодня чувствует себя Пашта?
— Готов, милорд. Какой заезд вас интересует? — улыбнулся тот.
— Залив Брокуэл, изумруды, — ответил Рохан, ожидая вспышки гнева зятя. И он не ошибся.
— Ты сумасшедший!
— Я сейчас же приведу его, милорд, — сказал грум. — Можно сказать, что я в восхищении от вашего намерения?
— Нельзя, — резко сказал Чейналь, а затем повернулся к шурину. — Если очень хочется произвести впечатление на девушку, придумай какой-нибудь другой способ, но не рискуй жизнью! Нет на свете такой женщины, которую бы в первую брачную ночь обрадовали сломанные ноги жениха или кое-что похуже!
— В первую брачную ночь у меня все будет в полном порядке, — ответил Рохан.
— Чудесно! — саркастически бросил Чейналь. — Будь уверен, я расскажу об этом всем и каждому, пока ты будешь галопом мчаться до Брокуэла и обратно, целую меру скрытый облаком пыли от глаз охраны и зрителей… Рохан, ты что, забыл, о чем мы вчера говорили?
— Я участвую, и давай не будем спорить, — отрезал Рохан, повернулся и… оказался лицом к лицу с принцессой Янте. Холодная и прекрасная, в платье цвета лаванды, украшенном серебром, она пришла к конюшням совсем не для того, чтобы восхищаться лошадьми, и оба они знали это.
— Превосходная победа, лорд Чейналь, — любезно сказала она. — Вашей жене очень пойдут рубины.
— Я слышал, что это ваша идея, — сказал Рохан.
— Простите меня, — прервал Чейн. — Я вижу, что грум подает мне знаки.
Рохан оглянулся, не увидел ничего подобного и бросил убийственный взгляд на зятя. Тот усмехнулся и оставил их наедине.
— Вам нравится Риалла, кузен? — спросила Янте.
— Гораздо больше, чем в прошлый раз, когда я был всего лишь наследным принцем, — прямо ответил Рохан и пов„л принцессу к трибунам.
Она покраснела.
— Должно быть, вы прежде сильно скучали…
— Уверен, вы, незамужняя принцесса, тоже не раз испытывали это чувство.
— Я вижу только послов, — сказала Янте, разглядывая свои руки, — и нет ни одного человека, который хотел бы встретиться со мной сам по себе. — Принцесса была меньше Сьонед, а потому всегда смотрела на него снизу вверх. Взгляд ее опушенных густыми ресницами глаз казался молящим и покорным. — Чувствуешь себя так, будто выставлен на ярмарке…
— Я вас понимаю, — согласился он. — Можно мне проводить вас к сестрам? В этом заезде участвует моя лошадь, и я хотел бы немного посмотреть на скачки.
Сьонед увидела принца в первый раз за день. Он сопровождал Янте, и кончики пальцев принцессы элегантно касались его запястья. Рохан сразу понял, что поступил и умно, и глупо. Плюс заключался в том, что он появился на людях с одной из дочерей Ролстры, соперничающих за знаки его внимания. А минус… Нельзя было позволять себе смотреть на Сьонед. Может, она и проигрывала принцессам в величии и элегантности, но была единственной женщиной, которую он желал, и скрыть это было неимоверно трудно.
— А вот наконец и ты! — весело сказала Тобин, когда он сел рядом. — С Чейном все в порядке? Наверно, целуется со своим Аккалем? Теперь понятно, кого он больше любит! Но мне без него тоже неплохо. Как хорошо сидеть с кузинами и не жариться на солнцепеке! Очень мило со стороны принца Ллейна позаботиться о наших удобствах!
Этот разговор мог длиться без конца. Рохан был благодарен сестре, согласившейся ради его пользы сыграть роль светской болтушки. Сьонед была напряжена, как струна, выражение ее лица было каменным. На ней было красно — коричневое льняное платье и никаких украшений, кроме колец «Гонцов Солнца» и перстня с изумрудом. Поняв, что вид кольца заставляет его улыбаться, Рохан быстро перевел взгляд на Пандсалу.
Принцесса прямо встретила его взгляд и, в отличие от сестры, не покраснела. Он сказал какую-то пустую фразу о погоде, она ответила вежливым кивком. Рохан спросил, нравятся ли ей состязания; Пандсала снова кивнула и принялась разглядывать скаковое поле. Принц почувствовал раздражение. Он заслуживал большего и почти решился добиться ее внимания, когда понял, что именно этого от него и ждут. Мысль о том, что его чуть было не провели, и развеселила, и разозлила Рохана. Пандсала, изображающая безразличие, и Янте, разыгрывающая горячую заинтересованность, работали в паре! Он подумал, предвидела ли такой поворот событий Андраде. Не поэтому ли она и прислала ему Сьонед, чтобы в корне задушить влечение, которое он мог почувствовать к принцессам? Второй раз за день он подошел к краю пропасти, свалиться в которую мог бы, даже будучи женатым. Но мысль о Сьонед удержала его.
Кобыла Рохана пришла второй. Во время перерыва и следующего заезда он делил внимание между сестрой и двумя принцессами, но Сьонед как будто не замечал. Казалось, она тоже не видит его.
— У меня большие надежды на четвертый заезд, — сказал принц, обращаясь к Янте. — Мою лошадь зовут Элизель, что на одном из древних языков означает «облачные ступни». Иначе говоря, воздушные копыта.
— Она красавица, — охотно согласилась Янте. — Вы интересуетесь древними языками, кузен?
— Следуя моде. Особенно когда подбираю клички лошадям! — фатовски расхохотался он. Сьонед выгнула бровь.
— Милорд, в Крепости Богини учат, что древние слова имеют огромную силу и к ним нельзя относиться легкомысленно.
— Как забавно… — пробормотала Пандсала.
— А кто это на Элизели? — быстро спросила Тобин.
— Оствель, — без всякого выражения произнесла Сьонед. — Поражаюсь, милорд, что вы не пожалели для человека из Крепости Богини одну из своих лучших лошадей.
— Он заслужил куда большую награду, чем участие в скачках на моей лошади.
Его собственной наградой стало ледяное молчание. Тобин хихикнула и указала куда-то вправо,
— Поглядите-ка на Камигвен! Вот она, рядом с Андраде… Сама не знает, гордиться ей или падать в обморок…
Оствель оказался прекрасным наездником и, имея под седлом такую лошадь как Элизель, легко выиграл заезд. Рохан гордо усмехнулся.
— Камигвен понравятся халцедоны, — заметила Тобин.
— Ах, так вот что получит победитель? — догадалась Пандсала и повернулась к Рохану. — Неужели вы действительно отдадите приз всаднику?
— Ему нужен свадебный подарок.
Черт, все-таки удивительно приятно быть принцем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168