— В любой другой день, юноша, мне бы твоя помощь не понадобилась. Нынче дела совсем не идут. Осталось столько яблок, что у бедного мула того и гляди спина переломится.
Джек думал о том же. Утром старик, наверное, возит яблоки на чем-то другом — мул бы не выдержал.
— Значит, обычно вы их все распродаете?
— Да — но только не сегодня, — задумчиво сплюнул торговец. — Никогда еще у меня не бывало такого дня. Весь город точно в трауре.
У Джека свело желудок.
— Почему? Что у вас случилось?
Торговец посмотрел на него как на умалишенного.
— Где ты был последние месяцы, парень? В погребе сидел, что ли? Нынче Катерина выходит за короля Кайлока. — Старик посмотрел в синеющее небо. — И если я не ошибаюсь, венчальный обряд уже совершился.
Точно подтверждая его слова, вдалеке зазвонил колокол. Он торжественно пробил три раза, и кровь Джека быстрее побежала по жилам, словно колокол звонил для него одного. Джек замер с полной корзиной в руках, не в силах ни шевельнуться, ни дохнуть и слушая, как звучит судьба Кайлока. Звук был сильный и чистый — весь город точно вторил ему, и городские стены его отражали. Он пронзал душу Джека как весть, как предостережение, как нож. С того первого утра в доме Тихони, когда ему явилось видение войны, Джек знал, что им с Кайлоком суждения сразиться. И колокол возвещал о начале их поединка.
Джек уронил корзину, и яблоки раскатились по мостовой. Да, он пришел в нужное место — и в нужное время. Брен долго звал его к себе — и это не случайность, что Кайлок, Баралис и Мелли тоже здесь, когда он наконец пришел.
По всему городу, точно утверждая Джека в этих мыслях, зазвонили сто других колоколов. Каждая церковь извещала о свадьбе, стараясь перещеголять остальные. Высоко и низко звонили колокола, и ни один не бил в лад с другим.
* * *
Свадебный пир был для Кайлока пыткой. Сотни людей трогали его, подавали ему руки, подставляли щеки для поцелуя. Я предлагали разделить с ними заздравную чашу. Они пачкали его слюной и потом. Частички их кожи липли к его рукавам, их дыхание наполняло его легкие. Он охотно сжег бы их всех за муки, которые испытывал.
Но он не мог этого — и продолжал игру. Игру в учтивые манеры, в милостивые до отвращения улыбки и поклоны. Он обещал новые должности и пенсии тем, с кем следовало считаться, и кивал остальным.
Одна мысль поддерживала его: этой ночью Катерина будет принадлежать ему. Один ее вид успокаивал его: это бледное благостное лицо, этот чистый голубой взор. Она ангел, созданным для него одного. Единственной чистой частью его тела были кончики пальцев, ибо она поцеловала их перед выходом из зала.
Они проследовали в свои покои — впереди шли слуги со светильниками, а притихший двор остался внизу. Баралис стоял на вершине лестницы, и во взоре его сверкнуло предостережение, когда он склонился в низком поклоне. Кайлок протянул руку, и его жена оперлась на нее.
— Мой лорд-советник, вы хорошо исполнили свой долг. Этой ночью вы мне более не понадобитесь.
Катерина вздрогнула, слегка задев грудью его руку.
— Как вам будет угодно, государь, — тихо промолвил Баралис.
Двойные двери в покои молодых распахнулись, и навстречу Я им хлынул пьянящий аромат роз. Кайлок обернулся к одному из слуг, стоящих у дверей:
— Убери эти цветы отсюда. Сейчас же!
Слуга бросился исполнять приказание. Кайлок переступил с Катериной через порог и окинул комнату взглядом. Он остался доволен: в углу дымилась ванна с горячей водой.
— Загороди ванну ширмой, — велел он слуге, спешащему навстречу с охапкой роз. Тот передал свою ношу другому и выдвинул ширму, прикрепленную к стене.
Когда он поставил ее на место, Кайлок отослал слуг. Они с Катериной стояли бок о бок у закрывшихся за ними дверей. Кайлок повернулся лицом к молодой жене. В отблесках огня она была больше чем ангел: богиня. Ее золотые волосы светились как нимб, а кожа была гладкой, как у мраморного изваяния. Она была точно святая реликвия, и он невольно опустился перед нею на колени.
Катерина дрогнула, когда Кайлок шагнул к ней, и поднесла руку к груди. Глядя на него сверху вниз, она с изумлением смотрела, как он приподнимает подол ее платья. Как торжественно, как целеустремленно он это делает — точно одержимый. Согнув шею, он поцеловал ее атласные свадебные башмачки — и даже сквозь них она ощутила холод его губ.
Это вызвало в ней некоторый восторг — ведь это король склонялся к ее ногам, — но другая часть души говорила ей, что это неправильно. Катерина не знала, как быть. Кайлок был для нее чужим, неизвестным существом, и его мрачное поклонение пугало ее. В смущении она отступила назад.
Это движение разбило чары. Кайлок поднял голову. Взгляд его немного помутнел, на губах выступила слюна.
— Любовь моя, — тихо, едва слышно сказал он. — Я поверить не могу, что скоро вы будете моей.
— Почему скоро? — спросила она. — Почему не теперь? — Закинув руку назад, она потянула за шнурки платья. Ей хотелось раздеться перед ним. Она не хотела, чтобы ей поклонялись, она хотела, чтобы ее желали.
Кайлок вскинул руку.
— Нет, не теперь, любовь моя. Не так. — Его голос был резок, и Катерина отпустила завязки. Кайлок успокоился. — Я должен сперва приготовиться, — сказал он, указывая на ширму.
Катерина скрыла свое разочарование. Ей думалось, что Кайлок не устоит перед ней, как прежде Блейз. Она пожала плечами.
— Хорошо, господин мой. Я тоже приготовлюсь. — Она повернулась к нему спиной и пошла к туалетному столику. Когда она налила себе вина, он уже скрылся за ширмой. Катерина вздохнула с облегчением и осушила бокал до дна.
Как видно, с Кайлоком ей придется потрудиться. На Блейза он никак не похож.
Катерина посмотрелась в зеркало. Собственная красота неизменно радовала ее. Она медленно вынула шпильки из волос, освобождая один за другим каждый свой золотой локон. Потом открыла шкатулку с притираниями и зачерпнула двумя пальцами румяна. Она намеренно не красилась до сих пор в присутствии Кайлока, полагая, что это может ему не понравиться. Но теперь она должна сделать себя как можно более соблазнительной. Незачем Кайлоку глядеть на нее как на святую реликвию. Она женщина со всеми присущими женщине желаниями — и он, выйдя из ванны, увидит ее такой, какая она есть.
От предвкушения брачной ночи у нее сжимался желудок. Она уже много месяцев не была с мужчиной и соскучилась по грубым и нежным проявлениям страсти. Смуглый красавец Кайлок, с жестоко выгнутым вниз ртом и глубоко посаженными под тяжелыми веками глазами, волновал ее. Она чувствовала, что в любви он может быть неистов, даже зол. А теперь, когда они наконец остались одни, он первым делом пожелал принять ванну!
Катерина улыбнулась и налила себе еще вина. Нет, не ноги ее он будет целовать, когда выйдет из-за ширмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153