Она что-то монотонно гундосила. Рекламировала услуги? Время от времени обращалась к очереди с каким-то предложением. Никто на нее не реагировал…
Среди посетителей «Киева» русскими оказались только мы. За исключением, правда, певцов и баянистов. Все артисты, выступавшие на сцене, были одеты в военную форму украинской либо русской армии.
По залу сновали китайские парубки в косоворотках и разносили борщи в тарелках, блины с икрой. Оркестр наяривал «Катюшу». Зал дружно подпевал: «Ви-хуйди-и-ила на берег Кайцюша, на виса-а-акай на берег крутой!»
На мониторах по стенам огромного зала крутили какой-то советский черно-белый художественный фильм о войне. Звука, понятно, не было. Шли субтитры на китайском.
— Так ты с нами весь мир повидаешь на халяву! — сказал мне профессор, когда официант ставил перед нами тарелки борща.
— Угу, — буркнул я, — будет что вспомнить, когда сяду лет на двадцать как серийный убийца.
Профессор и «скрипач» рассмеялись. Ишь, весело им!
Борщ. Потом блины с икрой. Слезная осетрина с маслом. Отбивная свинина и картофель по-крестьянски… Возможности желудка не безграничны!
— Что дальше? — спросил я, сыто отдуваясь.
— Десерт, — подсказал профессор. Боже упаси! Уже некуда! Не поместится! — Я не в том смысле.
— А!
— На сегодня более ничего. Отдыхаем — до завтра. Набираемся сил после изнурительного перелета. Вот музыку слушаем…
На сцене люди в форме Российской армии отплясывали под фронтовую гармошку: «Айр-тилле-ристы! Сталин дал прийказ!» Гармошка в руках артиста извивалась и скакала…
* * *
Следующим днем на съемной квартире Вяземский с Василием распаковывали вещи, раскладывали неизвестную мне аппаратуру с проводами, соединяли различные блоки и перебрасывались фразами на китайском.
Я стоял у окна и разглядывал улицу. Абсолютно все здания Пекина выглядели чистенькими и добротными. У кромки дороги стоял молодой китаец с бычком. У животного висела на шее табличка с иероглифами. Изредка подходили прохожие, о чем-то с жаром толковали.
— Скучаешь? — спросил меня профессор.
— Что это он делает? — указал я на парня с бычком.
— Продает мясо. На табличке написано время, когда он собирается зарезать эту скотинку. Вот и договаривается с покупателями, когда им приходить за свежей телятиной.
— Оригинально.
— Не хочешь прогуляться? В парк, например.
— Неплохо бы. А вы чем займетесь?
— Да надо нам тут с Васей пару дел провернуть. У нас работа. А ты пока еще отдохни.
— Спроваживаете?
— Просто хочу организовать тебе культурный досуг.
Я резко повернулся от окна:
— Культурней некуда! Моя еще не написанная книга уже пухнет от всяких убийств и подлянок. Когда это все закончится, Григорий Алексеевич?
— Это закончится совсем скоро. И весьма неожиданно для тебя. И раньше, чем ты думаешь.
— Хороший намек!
— Никакой не намек. Просто все когда-нибудь заканчивается, а посмотреть на заграницу всегда интересно. Так идешь?
— Иду, иду…
* * *
Меня снабдили картой Пекина. Положили в сумку бутылку виски. Поймали такси и отправили в бывший императорский парк Цзиншань под угольной горой к северу от Запретного города. По выходным тут собираются пенсионеры, чтобы попеть русские песни, поиграть в шахматы и попить пивка.
В парке полно любопытствующих туристов. Так что моя европейская внешность не так бросалась в глаза. Я захватил с собой свой ежедневник, чтобы поработать на свежем воздухе и сделать пару набросков для книги.
Мы договорились с профессором, что он с племянником будет ждать меня к вечеру. На ужин.
До этого времени мне лучше не появляться в квартире. Ну, понятно.
Я прогуливался по дорожкам. Разглядывал столики с сувенирами. Зашел в музыкальный магазин и купил диск русских песен на китайском. Неплохой сувенир. Мой друг Сашка Колчин умрет от зависти, когда послушает, как китайцы поют на своем языке знаменитую «Катюшу».
На одной из оживленных дорожек я заприметил знакомый силуэт. И остолбенел.
— Рита!
Она оглянулась. Подошла. Да! Она! Жгучая волна радости охватила меня. Я попытался ее обнять. Она отстранилась:
— Не надо. — В глазах прыгал страх.
— Ты не узнаешь меня? Вот идиотский вопрос!
— Не будь идиотом, — шепнула она. — Иди за мной следом. Держись чуть поодаль.
Я двинулся за ней по аллее. Дистанция — шагов двадцать. Иногда она пропадала за группами туристов, и я ускорял шаг, чтобы не потерять ее случайно в толпе. Мы насквозь прошли весь парк. Вышли из него.
У дороги — такси. Рита юркнула в машину, я — за ней. Она назвала адрес по-китайски. Такси тронулось.
…Через десять минут мы оказались в гостинице.
Зайдя в номер, я все-таки обнял Риту и стал целовать. Девушка не сопротивлялась. Только шепнула:
— Задушишь так.
— Зачем ты улетела именно в Китай, Рита? Они же оба китаисты! Знают страну, как свои пять пальцев!
Что за они, ей объяснять не пришлось. Она закусила губу:
— Китаисты? Не знала… Сама полезла в очередной капкан… — и очень по-детски, беззащитно вздохнула.
Я не выпускал ее из объятий:
— Ничего-ничего! Теперь все будет хорошо. Мы с тобой пойдем в посольство. Попросим защиты.
— Какой защиты?! — Она отпрянула и снова посмотрела на меня как на идиота. — Они же в посольстве нас и достанут! Они работают не в одиночку! За ними — очень большие люди! В посольстве меня просто придушат по-тихому, а тебя накачают наркотиками и переправят в Москву. Если, конечно, ты им еще нужен. Я вот им точно не нужна. Никому я не нужна…
— Мне! Мне нужна! — шумно задышал я, еле сдерживаясь. — Ты нужна мне, Рита!
* * *
Мы обессилели только через час с лишним. Обессилели, но не насытились друг другом. Вот сейчас чуть-чуть отдохнем и снова…
Я сказал:
— Рита! Мы сбежим в Таджикистан. У меня есть друг, командир спецназа. Шархель. Я с ним познакомился на войне в Чечне. Он отличный парень. Он не даст нас в обиду. Вот увидишь.
Она сказала:
— Они найдут нас везде. Твоего спецназовца или уволят в запас, или просто ликвидируют, если он вмешается.
Я сказал:
— Тогда попытаемся найти исмаилитов. Такой народ в горах. Уж их-то никто не уволит. А ликвидировать этот народ весьма проблематично. Даже для них.
Она сказала:
— Исмаилиты? Никогда не слышала.
Я сказал:
— Зато я слышал. И не только слышал…
Она сказала:
— Когда они узнали, что ты меня отпустил, как отреагировали?
Я сказал:
— Фигней какой-то обкололи и вот… притащили сюда.
Она сказала:
— Тебя все время используют как приманку. И сюда, в Китай, притащили только для того, чтобы использовать как приманку для меня.
Она высвободилась из моих объятий. В одной рубашке села в кресло напротив.
— Послушай. Мне кое-что тебе надо сказать. Я… не Рита.
— А, ну да. У вас, у агентов, всегда не одно имя. Знаешь, мне абсолютно все равно, как тебя зовут на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Среди посетителей «Киева» русскими оказались только мы. За исключением, правда, певцов и баянистов. Все артисты, выступавшие на сцене, были одеты в военную форму украинской либо русской армии.
По залу сновали китайские парубки в косоворотках и разносили борщи в тарелках, блины с икрой. Оркестр наяривал «Катюшу». Зал дружно подпевал: «Ви-хуйди-и-ила на берег Кайцюша, на виса-а-акай на берег крутой!»
На мониторах по стенам огромного зала крутили какой-то советский черно-белый художественный фильм о войне. Звука, понятно, не было. Шли субтитры на китайском.
— Так ты с нами весь мир повидаешь на халяву! — сказал мне профессор, когда официант ставил перед нами тарелки борща.
— Угу, — буркнул я, — будет что вспомнить, когда сяду лет на двадцать как серийный убийца.
Профессор и «скрипач» рассмеялись. Ишь, весело им!
Борщ. Потом блины с икрой. Слезная осетрина с маслом. Отбивная свинина и картофель по-крестьянски… Возможности желудка не безграничны!
— Что дальше? — спросил я, сыто отдуваясь.
— Десерт, — подсказал профессор. Боже упаси! Уже некуда! Не поместится! — Я не в том смысле.
— А!
— На сегодня более ничего. Отдыхаем — до завтра. Набираемся сил после изнурительного перелета. Вот музыку слушаем…
На сцене люди в форме Российской армии отплясывали под фронтовую гармошку: «Айр-тилле-ристы! Сталин дал прийказ!» Гармошка в руках артиста извивалась и скакала…
* * *
Следующим днем на съемной квартире Вяземский с Василием распаковывали вещи, раскладывали неизвестную мне аппаратуру с проводами, соединяли различные блоки и перебрасывались фразами на китайском.
Я стоял у окна и разглядывал улицу. Абсолютно все здания Пекина выглядели чистенькими и добротными. У кромки дороги стоял молодой китаец с бычком. У животного висела на шее табличка с иероглифами. Изредка подходили прохожие, о чем-то с жаром толковали.
— Скучаешь? — спросил меня профессор.
— Что это он делает? — указал я на парня с бычком.
— Продает мясо. На табличке написано время, когда он собирается зарезать эту скотинку. Вот и договаривается с покупателями, когда им приходить за свежей телятиной.
— Оригинально.
— Не хочешь прогуляться? В парк, например.
— Неплохо бы. А вы чем займетесь?
— Да надо нам тут с Васей пару дел провернуть. У нас работа. А ты пока еще отдохни.
— Спроваживаете?
— Просто хочу организовать тебе культурный досуг.
Я резко повернулся от окна:
— Культурней некуда! Моя еще не написанная книга уже пухнет от всяких убийств и подлянок. Когда это все закончится, Григорий Алексеевич?
— Это закончится совсем скоро. И весьма неожиданно для тебя. И раньше, чем ты думаешь.
— Хороший намек!
— Никакой не намек. Просто все когда-нибудь заканчивается, а посмотреть на заграницу всегда интересно. Так идешь?
— Иду, иду…
* * *
Меня снабдили картой Пекина. Положили в сумку бутылку виски. Поймали такси и отправили в бывший императорский парк Цзиншань под угольной горой к северу от Запретного города. По выходным тут собираются пенсионеры, чтобы попеть русские песни, поиграть в шахматы и попить пивка.
В парке полно любопытствующих туристов. Так что моя европейская внешность не так бросалась в глаза. Я захватил с собой свой ежедневник, чтобы поработать на свежем воздухе и сделать пару набросков для книги.
Мы договорились с профессором, что он с племянником будет ждать меня к вечеру. На ужин.
До этого времени мне лучше не появляться в квартире. Ну, понятно.
Я прогуливался по дорожкам. Разглядывал столики с сувенирами. Зашел в музыкальный магазин и купил диск русских песен на китайском. Неплохой сувенир. Мой друг Сашка Колчин умрет от зависти, когда послушает, как китайцы поют на своем языке знаменитую «Катюшу».
На одной из оживленных дорожек я заприметил знакомый силуэт. И остолбенел.
— Рита!
Она оглянулась. Подошла. Да! Она! Жгучая волна радости охватила меня. Я попытался ее обнять. Она отстранилась:
— Не надо. — В глазах прыгал страх.
— Ты не узнаешь меня? Вот идиотский вопрос!
— Не будь идиотом, — шепнула она. — Иди за мной следом. Держись чуть поодаль.
Я двинулся за ней по аллее. Дистанция — шагов двадцать. Иногда она пропадала за группами туристов, и я ускорял шаг, чтобы не потерять ее случайно в толпе. Мы насквозь прошли весь парк. Вышли из него.
У дороги — такси. Рита юркнула в машину, я — за ней. Она назвала адрес по-китайски. Такси тронулось.
…Через десять минут мы оказались в гостинице.
Зайдя в номер, я все-таки обнял Риту и стал целовать. Девушка не сопротивлялась. Только шепнула:
— Задушишь так.
— Зачем ты улетела именно в Китай, Рита? Они же оба китаисты! Знают страну, как свои пять пальцев!
Что за они, ей объяснять не пришлось. Она закусила губу:
— Китаисты? Не знала… Сама полезла в очередной капкан… — и очень по-детски, беззащитно вздохнула.
Я не выпускал ее из объятий:
— Ничего-ничего! Теперь все будет хорошо. Мы с тобой пойдем в посольство. Попросим защиты.
— Какой защиты?! — Она отпрянула и снова посмотрела на меня как на идиота. — Они же в посольстве нас и достанут! Они работают не в одиночку! За ними — очень большие люди! В посольстве меня просто придушат по-тихому, а тебя накачают наркотиками и переправят в Москву. Если, конечно, ты им еще нужен. Я вот им точно не нужна. Никому я не нужна…
— Мне! Мне нужна! — шумно задышал я, еле сдерживаясь. — Ты нужна мне, Рита!
* * *
Мы обессилели только через час с лишним. Обессилели, но не насытились друг другом. Вот сейчас чуть-чуть отдохнем и снова…
Я сказал:
— Рита! Мы сбежим в Таджикистан. У меня есть друг, командир спецназа. Шархель. Я с ним познакомился на войне в Чечне. Он отличный парень. Он не даст нас в обиду. Вот увидишь.
Она сказала:
— Они найдут нас везде. Твоего спецназовца или уволят в запас, или просто ликвидируют, если он вмешается.
Я сказал:
— Тогда попытаемся найти исмаилитов. Такой народ в горах. Уж их-то никто не уволит. А ликвидировать этот народ весьма проблематично. Даже для них.
Она сказала:
— Исмаилиты? Никогда не слышала.
Я сказал:
— Зато я слышал. И не только слышал…
Она сказала:
— Когда они узнали, что ты меня отпустил, как отреагировали?
Я сказал:
— Фигней какой-то обкололи и вот… притащили сюда.
Она сказала:
— Тебя все время используют как приманку. И сюда, в Китай, притащили только для того, чтобы использовать как приманку для меня.
Она высвободилась из моих объятий. В одной рубашке села в кресло напротив.
— Послушай. Мне кое-что тебе надо сказать. Я… не Рита.
— А, ну да. У вас, у агентов, всегда не одно имя. Знаешь, мне абсолютно все равно, как тебя зовут на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60