Кацубе хотел последовать их примеру, но не удержался на ногах и осел на стул.
— Господин адмирал! — громко сказал Брент. — Разрешите доложить соображения?
— Прошу вас, лейтенант Росс.
— Слишком все просто.
— Просто? — фыркнул Окума. — Еще бы не просто! Я разнесу их в клочья, прежде чем они выйдут из гавани!
— А я уничтожу их еще до того, как подполковник успеет пустить торпеду! — вскричал лейтенант Сайки, стукнув пенсне о стол.
Однако Брент не смутился.
— Позвольте указку, господин адмирал. — Фудзита кивнул, отдал ему указку и вернулся на свое место. Брент прочертил линию от Корейского пролива к Японскому морю. — Пролив в самой своей широкой части имеет всего около двухсот миль, Японское море — семьсот. Весь этот район вполне досягаем для самолетов, базирующихся предположительно где-то в Манчьжурии, Китае или Северной Корее. Помните, господин адмирал, перед началом средиземноморской операции вы нам говорили, что судно с габаритами «Йонаги» должно избегать попадания в такую акваторию, и приводили в пример гибель «Бархэма» и «Арк Ройял» во время второй мировой войны.
— Верно! — сказал Фудзита. — Обоих потопили подлодки. И еще я вспомнил, как наша авиация пустила ко дну «Рипалс» и «Принца Уэльского» на траверзе Малайского архипелага. Заметьте, лейтенант, я бы и сейчас никогда не сунулся в Средиземное море если бы не приказ императора Хирохито.
Подполковник Окума улыбнулся так, что лицо его стало похоже на нелепую карнавальную маску:
— Господин адмирал, если лейтенант Росс опасается за свою жизнь, его можно списать на берег, а мы отомстим за подлый позавчерашний налет как подобает мужчинам.
Брент вспыхнул от этого оскорбления, но прежде чем он успел открыть рот для ответа, адмирал Фудзита вмешался и не допустил нового столкновения:
— Прекратить «это подкусывание и подкалывание! — он стукнул кулачком по столу. — Сколько раз вам повторять: нельзя сражаться одновременно и со своими, и с врагами! Лейтенант прав! Это действительно слишком просто. А у нас есть поговорка: „Бесплатный сыр бывает только в мышеловке“. Вот как бы и нам туда не попасть. — Он повернулся к Мацухаре: — Двенадцать наших B5N оборудовать дополнительными емкостями для горючего. Когда мы выйдем, проводить по крайней мере тысячемильный поиск в режиме кругового обзора, не заботясь при этом, в чье воздушное пространство вы вторгнетесь. — Он взглянул на адмирала Аллена, а потом на Кинга: — Мы получим бортовые радары?
— Видите ли, сэр, — начал разведчик, не поднимая на него глаз. — Бортовые радары — это…
— А-а, понимаю, можете не продолжать. Они входят в перечень, о котором вы договорились с русскими!
— Совершенно верно. Мы можем поставлять только бортовые системы опознавания «свой — чужой».
— Но хоть судовой электроники это не касается?
— Нет, не касается. И с вашего позволения, мы смонтируем на «Йонаге» кое-что из новейших систем РЭЗ, РЭКП и РЭР…
— Скажите по-человечески! — воздел руки к небу Фудзита.
— Простите, сэр. Я имел в виду радиоэлектронную защиту, радиоэлектронное контрпротиводействие и радиоэлектронную разведку, мы еще называем ее ЭЛИНТ.
— А это что такое? Ваши мудреные компьютеры?
— В некотором роде, — улыбнулся Кинг. — ЭЛИНТ способен анализировать излучения судов противника, определяя основные параметры — используемую частоту, периодичность импульсов, типы частотных модуляторов и умножителей частоты, а также безошибочно идентифицировать…
— Довольно, довольно! — умоляюще простер руки Фудзита. — На авианосце за связь и всю электронику отвечают адмирал Аллен, полковник Бернштейн и лейтенант Росс. Обсудите все с ними и завтра к шестнадцати подайте подробный рапорт и наставления по эксплуатации всего нового оборудования.
— Есть, сэр.
Капитан третьего ранга Ютака Накано, робко откашлявшись, решил напомнить о себе, и Брент сообразил, что совсем забыл о присутствии маленького офицера сил самообороны.
— Господин адмирал, — сказал он тихим, нерешительным голосом. — Мы располагаем шестью сторожевыми фрегатами, двумя транспортами и большим количеством мелких вспомогательных судов. Если арабы высадятся, — он показал на карту за спиной Фудзиты, — у нас есть конституционное право дать им отпор.
— Разумеется.
— И девятая статья вам в этом случае ее указ, — добавил Марк Аллен. — Тем более что наши силы и средства даже не диетический рацион, а подкормка для новорожденных котят.
Фудзита оглядел присутствующих:
— У кого есть вопросы»? — Все молчали, и тогда он обратился к Йоси Мацухаре: — Подполковник, вы поэт. Пожалуйста, прочтите одну из своих хайку.
Йоси медленно поднялся и негромко сказал:
— Господин адмирал, многие из наших самураев уже вошли в храм Ясукуни, многим еще предстоит путь туда. И вместо моих топорных стихов я позволю себе прочесть строки монаха Риокана.
Адмирал, кивнув в знак согласия, откинулся в кресле и скрестил руки на своей впалой груди. Мацухара, вскинув голову, отчего в глазах его отразился свет ламп, торжественно произнес:
— Риокан оставил этот мир с такими словами:
«Что оставлю в наследство?
Цветение вишни весною,
Кукование кукушки в предгорье,
Осенние листья».
Он сел на место, а адмирал подался вперед и сказал:
— Благодарю, подполковник. Будем надеяться, что те, кому придется отправиться в последний путь, сохранят мужество и твердость, достойные самураев.
В ответ грянули крики: «Банзай!» и «Да здравствует император!» Окума и Сайки размахивали над головой кулаками, а престарелый Кацубе, держась одной рукой за стол, вскинул другую в воздух.
— Все свободны, — сказал Фудзита, а потом, когда восторженные крики сменились грохотом отодвигаемых стульев и офицеры стали выходить из салона, добавил: — Лейтенант Росс, задержитесь на минуту.
Марк Аллен остановился в дверях и сказал:
— Брент, когда освободишься, зайди ко мне.
— Есть, сэр, — ответил тот, и Аллен скрылся в коридоре.
Фудзита указал лейтенанту на ближайшее кресло и через стол подтолкнул к нему книгу.
— Это «Хага-куре», — с почтением в голосе сказал он. — Вы должны прочесть ее и не просто прочесть, а изучить досконально.
Лейтенант взвесил на ладони тяжелый том.
— Это ваша Библия, господин адмирал?
— Да, но читаю я эту книгу не так, как вы — Священное Писание. Здесь совсем нет теологических рассуждений, а философия обращена скорее к чувству, нежели к разуму, и бесконечно далека от западного прагматизма, гуманизма и материализма, — он погладил кожаный переплет своего экземпляра. — Она научит вас постижению мира через медитацию. А интуиция, которая зиждется на истине и незыблемых моральных ценностях, может стать краеугольным камнем человечества.
— И все это здесь, в одном томе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86