Не знаю, за что мне такие муки. Возможно, до этого моя жизнь шла слишком гладко, и силы небесные решили, что настало время пострадать. Но одновременно с этим они подарили мне тебя, и теперь я верю, что сумею все пережить.
Я люблю тебя и всегда буду с тобой. Сейчас ни мне, ни тебе нельзя опускать руки, поэтому, как только мы вернемся во Францию, я с новыми силами возьмусь за журнал, чтобы он продолжал работать для тебя, для твоих сыновей и…
— Для нас? — шепотом закончил Дэвид.
— Да, для нас. — Пенни положила руку ему на плечо. — Но пока мы еще здесь, почему бы нам максимально не воспользоваться преимуществами настоящего момента?
В глазах Дэвида появилась ласковая улыбка.
— Я люблю тебя, — нежно произнес он.
Глядя на него. Пенни тоже улыбнулась. Губы ее затрепетали, когда ладонь Дэвида скользнула под подол ее платья.
— Я хочу тебя, — повторил Дэвид слегка дрожащим голосом.
Смех в глазах Пенни моментально сменился огнем желания, она вытянулась на кровати рядом с Дэвидом, прильнув к нему всем телом. Они слились в долгом поцелуе, испытывая блаженство, не сдерживая чувства, крепко прижимаясь друг к другу. Ощутив, как наливается силой член Дэвида, Пенни нащупала рукой застежку на его шортах, расстегнула ее и обхватила член ладонью. Дэвид протяжно застонал. Пенни открыла глаза и увидела, что лицо его напряглось, длинные ресницы трепетали от охватившего его желания.
Дэвид тоже открыл глаза и, заглянув в глаза Пенни, лег на нее, крепко прижимаясь бедрами к ее бедрам. А потом, покрывая тело Пенни поцелуями, он раздел ее. Пенни лежала обнаженная, и тогда Дэвид разделся сам и снова лег на Пенни. Но прошло еще много времени, прежде чем он овладел ею. Они лежали и целовались, глядели в глаза друг Другу, прижимаясь телами все крепче и крепче.
А когда они утолили все свои желания, Дэвид перекатился на спину и лег рядом с Пенни. Он нежно гладил ее руку, биение их сердец постепенно успокаивалось, они уже могли слышать тихий, ритмичный плеск волн и нежный шелест пальм. Сквозь открытые окна в комнату проникал сладкий запах эфедры, витавший в воздухе. Повернувшись, чтобы посмотреть на Пенни, и заметив слезы в ее глазах, Дэвид сжал в своих ладонях ее ладони, а затем крепко обнял.
— Все хорошо, — прошептал он, целуя ее волосы. — Успокойся, все будет хорошо.
— Прости меня! — промолвила Пенни сдавленным голосом. — Я так сильно люблю тебя, а все кажется… Господи, прости меня! Я обещала себе быть сильной ради тебя, и вот… Ничего, это пройдет через минуту. Просто… — Всхлипывая, Пенни подняла голову и посмотрела на Дэвида. — Боже мой, Дэвид, я не хочу терять тебя! Наверное, я этого не переживу.
— Переживешь, — успокоил ее Дэвид. — А потом, может, до этого и не дойдет.
Пенни покачала головой и взглянула в глаза Дэвиду.
— Я чувствую, Дэвид. И нет никакого смысла пытаться скрыть это от меня, потому что я знаю, о чем ты думаешь.
— О чем? — Дэвид улыбнулся.
— Ты думаешь, что надо готовиться к худшему, не так ли?
Вздохнув, Дэвид снова крепко обнял Пенни.
— Да, нам надо быть готовыми ко всему, дорогая.
Очень вероятно, что произойдет худшее.
Глава 25
Следующим трем дням было суждено навсегда остаться в памяти Пенни. Остров представлял собой идеальное убежище, в котором можно было спрятаться от всего мира. Красоту его дикой природы не испортили туристы, здесь не было ничего, кроме небольшой взлетной полосы и разбросанных по всему острову домиков, составлявших один из самых роскошных в мире отелей. Хотя Дэвид и Пенни теперь изредка встречали других постояльцев, никто не навязывал им своего общества, да и они никому не мешали. Уединенность и интимность являлись отличительными чертами этого утопического мира, напоминавшего драгоценный изумруд среди сверкающего аквамаринового простора. Раз или два Дэвид и Пенни ужинали в ресторане, откуда открывался вид на освещенный лунным светом бассейн, а на террасе тихо звучали любовные филиппинские песни. Но в основном они заказывали еду, и ее приносили прямо в их уютное жилище.
Там они кормили друг друга и дурачились, не желая, чтобы кто-то мог наблюдать за ними.
На обход всего острова требовалось не более часа, и они раз или два предпринимали такое путешествие, останавливаясь во время прогулки, чтобы поплескаться в волнах и поваляться на песке. Дэвид и Пенни плавали, ныряли с аквалангом, любовались потрясающей красотой коралловых рифов, наблюдая за яркими рыбками, мелькавшими в кристально чистой воде. Здесь Пенни впервые встала на водные лыжи. Катером управлял служащий отеля, а Дэвид находился рядом с ней. Поначалу у Пенни ничего не получалось. Дэвид добродушно смеялся над тем, как она выворачивает ноги; совсем весело ему стало, когда Пенни шлепнулась вперед и ее потащило по воде. Чтобы заставить Дэвида перестать смеяться, Пенни даже притворилась, что тонет. Тем не менее к концу дня она уже скользила среди волн, возможно, не так умело, как Дэвид, но довольно уверенно, радуясь своим успехам.
В фонотеке отеля они набрали компакт-дисков и, лежа на улице в гамаке, обнявшись, слушали Баха, Синатру или так любимого Пенни Мендейроса. Иногда они танцевали на террасе, тесно прижавшись Друг к другу, а золотистый диск солнца таял на горизонте, и их медленно окутывала тень, как бы запирая в загадочном мире любви.
В тот памятный вечер, который, как оказалось, стал последним, они взяли в отеле моторную лодку и отправились на соседний остров Манамок, где проживала вместе с семьей молодая девушка Мадлен, обслуживавшая их домик. Мадлен пригласила их потому, что Пенни в отличие от большинства других постояльцев проявила к ней интерес. В честь приезда местные жители устроили маленький праздник со свежевыловленной рыбой, жареным подорожником и сочными плодами манго.
Они сидели под звездами. Пенни расположилась между ног Дэвида и наблюдала, как рыбаки жарят рыбу. Женщины тем временем, распевая песни, разносили гостям тарелки с едой. Они принялись подзадоривать Дэвида и Пенни, требуя, чтобы те подпевали им, но Дэвид так явно фальшивил, что даже местные жители не смогли сдержать улыбок. Пенни, не в силах больше сохранять серьезный вид, тоже засмеялась. В конце праздника поднялся мальчик и запел голосом, который был слаще кокосового ореха и таким же мелодичным, как плеск волн о берег. Слов они не понимали, да это было и не важно: голос настолько проникал в душу, что не у одной только Пенни на щеках появились слезы. Чувствуя, как от переполнявших его эмоций к горлу подступил комок, Дэвид заключил Пенни в объятия. Островитяне улыбались, глядя на них, понимающе и радостно кивали друг другу.
— А вы знаете, что означает Памаликан? — спросила Мадлен, когда они собрались уезжать. — Памаликан, название острова, на котором вы живете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
Я люблю тебя и всегда буду с тобой. Сейчас ни мне, ни тебе нельзя опускать руки, поэтому, как только мы вернемся во Францию, я с новыми силами возьмусь за журнал, чтобы он продолжал работать для тебя, для твоих сыновей и…
— Для нас? — шепотом закончил Дэвид.
— Да, для нас. — Пенни положила руку ему на плечо. — Но пока мы еще здесь, почему бы нам максимально не воспользоваться преимуществами настоящего момента?
В глазах Дэвида появилась ласковая улыбка.
— Я люблю тебя, — нежно произнес он.
Глядя на него. Пенни тоже улыбнулась. Губы ее затрепетали, когда ладонь Дэвида скользнула под подол ее платья.
— Я хочу тебя, — повторил Дэвид слегка дрожащим голосом.
Смех в глазах Пенни моментально сменился огнем желания, она вытянулась на кровати рядом с Дэвидом, прильнув к нему всем телом. Они слились в долгом поцелуе, испытывая блаженство, не сдерживая чувства, крепко прижимаясь друг к другу. Ощутив, как наливается силой член Дэвида, Пенни нащупала рукой застежку на его шортах, расстегнула ее и обхватила член ладонью. Дэвид протяжно застонал. Пенни открыла глаза и увидела, что лицо его напряглось, длинные ресницы трепетали от охватившего его желания.
Дэвид тоже открыл глаза и, заглянув в глаза Пенни, лег на нее, крепко прижимаясь бедрами к ее бедрам. А потом, покрывая тело Пенни поцелуями, он раздел ее. Пенни лежала обнаженная, и тогда Дэвид разделся сам и снова лег на Пенни. Но прошло еще много времени, прежде чем он овладел ею. Они лежали и целовались, глядели в глаза друг Другу, прижимаясь телами все крепче и крепче.
А когда они утолили все свои желания, Дэвид перекатился на спину и лег рядом с Пенни. Он нежно гладил ее руку, биение их сердец постепенно успокаивалось, они уже могли слышать тихий, ритмичный плеск волн и нежный шелест пальм. Сквозь открытые окна в комнату проникал сладкий запах эфедры, витавший в воздухе. Повернувшись, чтобы посмотреть на Пенни, и заметив слезы в ее глазах, Дэвид сжал в своих ладонях ее ладони, а затем крепко обнял.
— Все хорошо, — прошептал он, целуя ее волосы. — Успокойся, все будет хорошо.
— Прости меня! — промолвила Пенни сдавленным голосом. — Я так сильно люблю тебя, а все кажется… Господи, прости меня! Я обещала себе быть сильной ради тебя, и вот… Ничего, это пройдет через минуту. Просто… — Всхлипывая, Пенни подняла голову и посмотрела на Дэвида. — Боже мой, Дэвид, я не хочу терять тебя! Наверное, я этого не переживу.
— Переживешь, — успокоил ее Дэвид. — А потом, может, до этого и не дойдет.
Пенни покачала головой и взглянула в глаза Дэвиду.
— Я чувствую, Дэвид. И нет никакого смысла пытаться скрыть это от меня, потому что я знаю, о чем ты думаешь.
— О чем? — Дэвид улыбнулся.
— Ты думаешь, что надо готовиться к худшему, не так ли?
Вздохнув, Дэвид снова крепко обнял Пенни.
— Да, нам надо быть готовыми ко всему, дорогая.
Очень вероятно, что произойдет худшее.
Глава 25
Следующим трем дням было суждено навсегда остаться в памяти Пенни. Остров представлял собой идеальное убежище, в котором можно было спрятаться от всего мира. Красоту его дикой природы не испортили туристы, здесь не было ничего, кроме небольшой взлетной полосы и разбросанных по всему острову домиков, составлявших один из самых роскошных в мире отелей. Хотя Дэвид и Пенни теперь изредка встречали других постояльцев, никто не навязывал им своего общества, да и они никому не мешали. Уединенность и интимность являлись отличительными чертами этого утопического мира, напоминавшего драгоценный изумруд среди сверкающего аквамаринового простора. Раз или два Дэвид и Пенни ужинали в ресторане, откуда открывался вид на освещенный лунным светом бассейн, а на террасе тихо звучали любовные филиппинские песни. Но в основном они заказывали еду, и ее приносили прямо в их уютное жилище.
Там они кормили друг друга и дурачились, не желая, чтобы кто-то мог наблюдать за ними.
На обход всего острова требовалось не более часа, и они раз или два предпринимали такое путешествие, останавливаясь во время прогулки, чтобы поплескаться в волнах и поваляться на песке. Дэвид и Пенни плавали, ныряли с аквалангом, любовались потрясающей красотой коралловых рифов, наблюдая за яркими рыбками, мелькавшими в кристально чистой воде. Здесь Пенни впервые встала на водные лыжи. Катером управлял служащий отеля, а Дэвид находился рядом с ней. Поначалу у Пенни ничего не получалось. Дэвид добродушно смеялся над тем, как она выворачивает ноги; совсем весело ему стало, когда Пенни шлепнулась вперед и ее потащило по воде. Чтобы заставить Дэвида перестать смеяться, Пенни даже притворилась, что тонет. Тем не менее к концу дня она уже скользила среди волн, возможно, не так умело, как Дэвид, но довольно уверенно, радуясь своим успехам.
В фонотеке отеля они набрали компакт-дисков и, лежа на улице в гамаке, обнявшись, слушали Баха, Синатру или так любимого Пенни Мендейроса. Иногда они танцевали на террасе, тесно прижавшись Друг к другу, а золотистый диск солнца таял на горизонте, и их медленно окутывала тень, как бы запирая в загадочном мире любви.
В тот памятный вечер, который, как оказалось, стал последним, они взяли в отеле моторную лодку и отправились на соседний остров Манамок, где проживала вместе с семьей молодая девушка Мадлен, обслуживавшая их домик. Мадлен пригласила их потому, что Пенни в отличие от большинства других постояльцев проявила к ней интерес. В честь приезда местные жители устроили маленький праздник со свежевыловленной рыбой, жареным подорожником и сочными плодами манго.
Они сидели под звездами. Пенни расположилась между ног Дэвида и наблюдала, как рыбаки жарят рыбу. Женщины тем временем, распевая песни, разносили гостям тарелки с едой. Они принялись подзадоривать Дэвида и Пенни, требуя, чтобы те подпевали им, но Дэвид так явно фальшивил, что даже местные жители не смогли сдержать улыбок. Пенни, не в силах больше сохранять серьезный вид, тоже засмеялась. В конце праздника поднялся мальчик и запел голосом, который был слаще кокосового ореха и таким же мелодичным, как плеск волн о берег. Слов они не понимали, да это было и не важно: голос настолько проникал в душу, что не у одной только Пенни на щеках появились слезы. Чувствуя, как от переполнявших его эмоций к горлу подступил комок, Дэвид заключил Пенни в объятия. Островитяне улыбались, глядя на них, понимающе и радостно кивали друг другу.
— А вы знаете, что означает Памаликан? — спросила Мадлен, когда они собрались уезжать. — Памаликан, название острова, на котором вы живете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148