Она уронила кухонное полотенце. Потом свою любимую деревянную ложку.
— Я не сумасшедшая, чтобы с кем-то связываться, пока моя жизнь не вошла в нормальное русло, верно?
— Ну, да. Но ужасно думать, что ты одинока.
— Я не боюсь одиночества. — По крайней мере это было чистой правдой. — С неподходящим человеком ты становишься более одинокой, чем с самой собой.
— Да. Я это испытала, мне не понравилось.
— Сейчас я пишу резюме. Продолжаю жить.
— Здорово. О какой работе ты мечтаешь?
Дейзи еще не думала над рассылкой резюме и не сделала ничего, чтобы уехать из Уайт-Хиллз.
Она не изобрела ни одного плана, с тех пор как встретила Тига. Но теперь она почувствовала ком в горле. Не потому, что лгала сестре, а потому, что все это надо было сделать.
— Какое-то время я была счастлива, что вернулась домой, — призналась она Вайолет. — Это здорово — приехать в Уайт-Хиллз, снова встать на ноги, но в конце концов… ты же знаешь, какая я неугомонная. Я подумываю о работе, связанной с путешествиями. Менеджер по туризму, например.
Может быть, я могла бы стать курьером у ювелира. Или работать в области страхования недвижимости. Должно же быть что-нибудь, чем может заниматься избалованная женщина.
Ее сестра рассмеялась.
Когда Дейзи повесила трубку, то обнаружила, что Гарри до сих пор сидит в своей любимой кабинке и читает одну и ту же страницу газеты.
— Надо же, — пробормотал он, взглянув на нее, с кем бы ты сейчас ни болтала, больше с ним не разговаривай.
— Почему?
— Потому что выглядишь так, будто потеряла лучшего друга.
— Нет, нет. Звонила моя сестра. Замечательные новости! Она ждет ребенка… — Дейзи указала на газету. — Когда прочтешь, оставь мне раздел с объявлениями.
— Тебе мало работы у меня и с теми проектами, которые ты делаешь с Ларсоном?
— Я не ищу работу, Гарри! Мне нужен раздел о потерях и находках.
— Что ты потеряла?
Весь свой ум, мрачно подумала Дейзи.
Она нашла в газете именно тот подарок, который хотела сделать Тигу. Но, добившись своего, поняла, что ей придется проанализировать свои чувства к Тигу.
Дейзи боялась его полюбить. И у нее были причины для этих страхов, учитывая ее прошлое.
Она очень боялась, что из их отношений ничего не выйдет. Но, выехав в его драгоценном «гольфе» на подъездную аллею, Дейзи сказала себе, что до зубов вооружена осторожностью. Чувство любви оказалось слишком новым, слишком чудесным, чтобы его игнорировать. Просто надо быть осторожнее. И умнее.
Она прошла по покрытой снегом дорожке и постучала в дверь. На этот раз речь не шла о внутренней отделке. Тиг попросил ее помочь ему закончить работу с деревом, потому что вместе дело пойдет быстрее, а у него очень плотное рабочее расписание.
Когда Тиг выбежал к ней, она немедленно забыла обо всех своих страхах. Забыла о том, что надо быть осторожной. Забыла уроки, которые она получила, выбирая неподходящих мужчин.
Его улыбка была заразительнее ветрянки. Он промчался по коридору и бросился к ней, целуя так, словно она была завтраком, а он голодал несколько недель. Потом улыбнулся и спросил:
— Где ты была?
— Сейчас без десяти час. Разве не ты сказал, чтобы я приехала в час?
— Ну, да. Но я ждал тебя со вчерашнего дня.
Увидев ее костюм, он закатил глаза.
— Широкие брюки, шелковая блузка — по-твоему, в этой одежде можно работать с лаком?
— Я понимаю, но вещи старые, и более подходящих у меня просто нет.
— Придумаем что-нибудь получше.
Его обещание придумать что-нибудь получше заключалось в следующем: раздеть ее догола, заняться с ней любовью на бледно-розовом ковре в чужом коридоре, а потом одолжить ей для работы свою рубашку. Через час в руке Дейзи оказался кусок замши.
— Тебе нужна еще одна тряпка? — спросил Тиг.
— Ты! Не подходи ко мне! Если мне понадобится что-нибудь, я сама возьму.
— Эй!
— Не говори «эй». Каждый раз, когда ты ко мне приближаешься, мы надолго отвлекаемся. С такой скоростью мы закончим работу к десятому февраля 2020 года.
— И это проблема?.. — Он ухитрился принять удивленный вид. Очевидно, поэтому Дейзи направилась к нему и крепко поцеловала. В пупок. В плечо. В шею. И один раз, быстро, ниже талии.
Потом бегом вернулась на свое место.
— Я люблю, когда у тебя начинают косить глаза в мою сторону, — заметила она.
— Ты злая, злая женщина.
— Не пытайся делать мне комплименты. Тебе все равно придется накормить меня обедом.
— Интересно, у тебя сегодня зарплата, а обед готовлю я. Как это получается?
— Прекрасно получается, с точки зрения женщины.
— Я понимаю. Но никак не могу взять в толк, каким образом меня одурачили и я на это согласился.
Их разговор был таким чепуховым. Глупым. И она не могла понять, как за пустой болтовней могли пройти три часа. Тиг объяснил ей процесс полировки. Красное дерево было отшлифовано полностью. Дейзи должна была только обмакнуть кусок замши в миску со специальным составом и «бережно тереть», как он выразился.
Они неторопливо разговаривали друг с другом. У Тига были не правильные политические взгляды, но она его переубедила. Дейзи рассказала ему истории о своем детстве в Вермонте, о зимах, о том, как она каталась на коньках с соседскими мальчиками, как ее папа ехал по полям на санях, запряженных першероном, а в санях сидели все три сестры, укутанные в пятьдесят одежек.
Тиг рассказал ей о своих маме и папе. Его мама считалась в семье упрямой женщиной, и именно ее гены он унаследовал.
— У папы было терпение, как у святого, он мирился с ней, мирился со мной. Моя сестра Райли была безупречным ребенком. Я рос нахалом.
— Ты? — недоверчиво спросила Дейзи.
— Я знаю, знаю. В это трудно поверить. Но, кажется, меня всегда исключали за то, что я грубил учителям. А на самом деле я просто поправлял их, когда они были не правы.
— А ты всегда знал, как должно быть правильно?
— Да. Знал. И моя мама тоже знала. Иногда мы с ней ссорились. — Он подумал. — И ссоримся до сих пор. Когда мы начинаем ругаться, все выбегают из комнаты.
— Ты кричишь? На свою маму?
— Она кричит на меня. Чем громче спор, тем больше он ей нравится.
— А папа пытался вас останавливать?
— Нет. Мои родители на редкость бесхарактерны. Никакой дисциплины. Поощряли Райли и меня, когда мы увлекались бог знает чем. Папа даже одобрял споры, он говорил, что они учат думать.
А мама… она действительно меня баловала.
— Да?
— Она всегда готовила меня к полной независимости. Если меня выгоняли из класса за то, что я высказал свое мнение, она только смеялась. Когда я ссорился с папой, потому что тот не пускал меня попутешествовать в одиночку, мама была на моей стороне. Да, на каждую мою ошибку меня подбивала мама.
— Ты считаешь, что она виновата в твоих неприятностях?
— Ну, я бы так не сказал. Ей просто доставляет радость ставить себе что-то в заслугу, хотя некоторые достижения — только мои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Я не сумасшедшая, чтобы с кем-то связываться, пока моя жизнь не вошла в нормальное русло, верно?
— Ну, да. Но ужасно думать, что ты одинока.
— Я не боюсь одиночества. — По крайней мере это было чистой правдой. — С неподходящим человеком ты становишься более одинокой, чем с самой собой.
— Да. Я это испытала, мне не понравилось.
— Сейчас я пишу резюме. Продолжаю жить.
— Здорово. О какой работе ты мечтаешь?
Дейзи еще не думала над рассылкой резюме и не сделала ничего, чтобы уехать из Уайт-Хиллз.
Она не изобрела ни одного плана, с тех пор как встретила Тига. Но теперь она почувствовала ком в горле. Не потому, что лгала сестре, а потому, что все это надо было сделать.
— Какое-то время я была счастлива, что вернулась домой, — призналась она Вайолет. — Это здорово — приехать в Уайт-Хиллз, снова встать на ноги, но в конце концов… ты же знаешь, какая я неугомонная. Я подумываю о работе, связанной с путешествиями. Менеджер по туризму, например.
Может быть, я могла бы стать курьером у ювелира. Или работать в области страхования недвижимости. Должно же быть что-нибудь, чем может заниматься избалованная женщина.
Ее сестра рассмеялась.
Когда Дейзи повесила трубку, то обнаружила, что Гарри до сих пор сидит в своей любимой кабинке и читает одну и ту же страницу газеты.
— Надо же, — пробормотал он, взглянув на нее, с кем бы ты сейчас ни болтала, больше с ним не разговаривай.
— Почему?
— Потому что выглядишь так, будто потеряла лучшего друга.
— Нет, нет. Звонила моя сестра. Замечательные новости! Она ждет ребенка… — Дейзи указала на газету. — Когда прочтешь, оставь мне раздел с объявлениями.
— Тебе мало работы у меня и с теми проектами, которые ты делаешь с Ларсоном?
— Я не ищу работу, Гарри! Мне нужен раздел о потерях и находках.
— Что ты потеряла?
Весь свой ум, мрачно подумала Дейзи.
Она нашла в газете именно тот подарок, который хотела сделать Тигу. Но, добившись своего, поняла, что ей придется проанализировать свои чувства к Тигу.
Дейзи боялась его полюбить. И у нее были причины для этих страхов, учитывая ее прошлое.
Она очень боялась, что из их отношений ничего не выйдет. Но, выехав в его драгоценном «гольфе» на подъездную аллею, Дейзи сказала себе, что до зубов вооружена осторожностью. Чувство любви оказалось слишком новым, слишком чудесным, чтобы его игнорировать. Просто надо быть осторожнее. И умнее.
Она прошла по покрытой снегом дорожке и постучала в дверь. На этот раз речь не шла о внутренней отделке. Тиг попросил ее помочь ему закончить работу с деревом, потому что вместе дело пойдет быстрее, а у него очень плотное рабочее расписание.
Когда Тиг выбежал к ней, она немедленно забыла обо всех своих страхах. Забыла о том, что надо быть осторожной. Забыла уроки, которые она получила, выбирая неподходящих мужчин.
Его улыбка была заразительнее ветрянки. Он промчался по коридору и бросился к ней, целуя так, словно она была завтраком, а он голодал несколько недель. Потом улыбнулся и спросил:
— Где ты была?
— Сейчас без десяти час. Разве не ты сказал, чтобы я приехала в час?
— Ну, да. Но я ждал тебя со вчерашнего дня.
Увидев ее костюм, он закатил глаза.
— Широкие брюки, шелковая блузка — по-твоему, в этой одежде можно работать с лаком?
— Я понимаю, но вещи старые, и более подходящих у меня просто нет.
— Придумаем что-нибудь получше.
Его обещание придумать что-нибудь получше заключалось в следующем: раздеть ее догола, заняться с ней любовью на бледно-розовом ковре в чужом коридоре, а потом одолжить ей для работы свою рубашку. Через час в руке Дейзи оказался кусок замши.
— Тебе нужна еще одна тряпка? — спросил Тиг.
— Ты! Не подходи ко мне! Если мне понадобится что-нибудь, я сама возьму.
— Эй!
— Не говори «эй». Каждый раз, когда ты ко мне приближаешься, мы надолго отвлекаемся. С такой скоростью мы закончим работу к десятому февраля 2020 года.
— И это проблема?.. — Он ухитрился принять удивленный вид. Очевидно, поэтому Дейзи направилась к нему и крепко поцеловала. В пупок. В плечо. В шею. И один раз, быстро, ниже талии.
Потом бегом вернулась на свое место.
— Я люблю, когда у тебя начинают косить глаза в мою сторону, — заметила она.
— Ты злая, злая женщина.
— Не пытайся делать мне комплименты. Тебе все равно придется накормить меня обедом.
— Интересно, у тебя сегодня зарплата, а обед готовлю я. Как это получается?
— Прекрасно получается, с точки зрения женщины.
— Я понимаю. Но никак не могу взять в толк, каким образом меня одурачили и я на это согласился.
Их разговор был таким чепуховым. Глупым. И она не могла понять, как за пустой болтовней могли пройти три часа. Тиг объяснил ей процесс полировки. Красное дерево было отшлифовано полностью. Дейзи должна была только обмакнуть кусок замши в миску со специальным составом и «бережно тереть», как он выразился.
Они неторопливо разговаривали друг с другом. У Тига были не правильные политические взгляды, но она его переубедила. Дейзи рассказала ему истории о своем детстве в Вермонте, о зимах, о том, как она каталась на коньках с соседскими мальчиками, как ее папа ехал по полям на санях, запряженных першероном, а в санях сидели все три сестры, укутанные в пятьдесят одежек.
Тиг рассказал ей о своих маме и папе. Его мама считалась в семье упрямой женщиной, и именно ее гены он унаследовал.
— У папы было терпение, как у святого, он мирился с ней, мирился со мной. Моя сестра Райли была безупречным ребенком. Я рос нахалом.
— Ты? — недоверчиво спросила Дейзи.
— Я знаю, знаю. В это трудно поверить. Но, кажется, меня всегда исключали за то, что я грубил учителям. А на самом деле я просто поправлял их, когда они были не правы.
— А ты всегда знал, как должно быть правильно?
— Да. Знал. И моя мама тоже знала. Иногда мы с ней ссорились. — Он подумал. — И ссоримся до сих пор. Когда мы начинаем ругаться, все выбегают из комнаты.
— Ты кричишь? На свою маму?
— Она кричит на меня. Чем громче спор, тем больше он ей нравится.
— А папа пытался вас останавливать?
— Нет. Мои родители на редкость бесхарактерны. Никакой дисциплины. Поощряли Райли и меня, когда мы увлекались бог знает чем. Папа даже одобрял споры, он говорил, что они учат думать.
А мама… она действительно меня баловала.
— Да?
— Она всегда готовила меня к полной независимости. Если меня выгоняли из класса за то, что я высказал свое мнение, она только смеялась. Когда я ссорился с папой, потому что тот не пускал меня попутешествовать в одиночку, мама была на моей стороне. Да, на каждую мою ошибку меня подбивала мама.
— Ты считаешь, что она виновата в твоих неприятностях?
— Ну, я бы так не сказал. Ей просто доставляет радость ставить себе что-то в заслугу, хотя некоторые достижения — только мои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29