Я тебя должен вернуть домой живым и непродырявленным.
Спасибо, что не сказал «вернуть мамке».
— Добро пожаловать на «горячую» войну, — улыбчиво сказал Фашист, прилаживая к бедру свой «Клык».
Уходили мы от дома цепочкой с интервалом в пару метров — огородами к лесу. Деревня стояла молчаливая, петухи не орали, и коровы не мумукали. Может быть, их всех съели, а может, местные выменяли на оружие и партизанили втихаря. Здесь все было то же самое — и одновременно совсем другое. Война тут шла в открытую, а не пряталась под пеленой фальшивого мира, как на том конце колодца На окраине в кустах нам попался ржавый пулемет «максим». Увели его, видимо, из музея.
Война землю не красит. Разоренной была земля — с первого взгляда видно. Провода на столбах порваны, висят закорючками или срезаны подчистую. Сами столбы через один лежат вповалку. Дома — запаршивевшие, опустившиеся, будто в землю вжались от страха и безнадеги. На огородах, обнесенных арматурой и чуть ли не колючей проволокой, одна крапива и лебеда Возле самого леса мы наткнулись на подорванный миной казенный «газик». От машины остался догнивающий скелет, даже без дверок — все, что можно снять и приспособить, давно снято и приспособлено.
Здешние места командир и остальные знали наизусть. Это для отца тот рейд был первым и последним, а они ходили здесь много раз. Могли брать направление с закрытыми глазами. Кто-то тихо переговаривался. Монах сзади негромко напевал. Вооружение у него было особое, просто уникальное. Кроме автомата с подствольным гранатометом и боекомплекта в разгрузнике он нес за спиной тяжелый меч в ножнах. Настоящий боевой, с широченным клинком, длинный, полуторный. Я подумал, что при виде нашего Монаха с мечом в одной руке и гранатометом в другой враги должны будут впадать в столбняк и трусливо расползаться в стороны. Это называется психологическая атака.
Я догнал Фашиста и дернул его за ремень ручного пулемета.
— Ну? — сказал ему, когда он обернулся.
— Баранки гну, — тут же отозвался Матвей, будто пароль назвал,
— Ты обещал рассказать про портал.
— Ага. — Фашист на несколько секунд задумался. — Ну, кто такой Янус, в школе небось проходили?
— Римский языческий бог… не помню чего… Времени, кажется.
— Ну, примерно. Янус — владыка всех начал. В Древнем Риме была традиция: когда начиналась война, воины, отправлявшиеся сражаться, проходили под арками храма Януса, перед его ликами.
— А зачем нам проходить перед ликами языческого бога? — насупился я.
— Февраль намалевал, у него и спрашивай зачем, — открестился Фашист. — Но это только присказка, сказка будет впереди. Суть в том, что у Януса, как ты понимаешь, две физиономии. Одной он смотрит в прошлое, другой — в будущее.
— А сейчас мы в будущем или прошлом? — спросил я, уже начиная догадываться.
— В прошлом. Но не во времени. Это изначальный, исконный облик войны. Такой она была с древности. «Смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий…», ну, в общем, помнишь, проходили в школе. А современная ее физиономия — там, откуда мы пришли. Там она совсем не похожа на кровавый бой с разрубленными черепами и кишками, намотанными на гусеницы танков. Она тихая, незаметная, как вирус в организме Это понятно, да?
— Странная война, — кивнул я, жадно внимая. Фашист снял очки, стянул с головы «афганскую» панамку и обтер ею лицо.
— Духотища, однако, гроза, что ли, будет?.. Странная, да Это война нового типа. На ней вроде бы и не стреляют, и города не бомбят, а люди все равно мрут, как мухи, население быстро сокращается, земля пустеет, страна разваливается, бандитов-мародеров развелось — как червей в могиле. Русские с такой войной еще не сталкивались, поэтому мы с самого начала оказались в проигрышном положении. До сих пор ее не всякий может распознать.
— А здесь? — спросил я. — Здесь по-другому?
— Да нет, то же самое. Короче, сам увидишь… Так что старина Янус вообще-то тут ни при чем, — заключил Матвей. — Это две личины одной и той же войны. В каком-то смысле на этой стороне проще — ты видишь врага в лицо, в тебя стреляют, ты стреляешь. А в другом смысле сложнее. Потому что здесь ты должен быть готов убивать и умирать. Ты готов?
Я сжал ствол автомата, растерявшись на миг от прямоты вопроса, и пробормотал:
— Не знаю.
Это вчера, там, все было легко, почти невесомо — и ратный подвиг, и геройская смерть, но сегодня, здесь хотелось быть честным с самим собой. Пусть и ценой презрения к себе за малодушие.
Часа через полтора ходьбы по лесу, не встретив врагов, мы устроили привал с завтраком на просеке под высоковольтной линией. Папаша сразу принялся сочинять на ходу какую-то байку, он по этому делу был специалист, Февраль сел в сторонке на кочку разбираться со своей богатой внутренней жизнью. Паша по прозвищу Малыш или Маленький выдрал с корнем молодую осинку и руками поломал на дрова для костра. А Малышом он стал после того, как кто-то в самом начале, при знакомстве, выразил восхищение его размерами. Паша застенчиво улыбнулся и сказал: «Вы дядьев моих не видели. Я-то что, я маленький». Ломать вручную дрова было его любимым развлечением.
Леха выглядел обалдевшим. Наверное, ему казалась странной мысль, что в полусотне километров от Москвы по лесу безнаказанно гуляет вооруженная до зубов команда Он все время удивленно разглядывал свой автомат, снимал и ставил обратно магазин. Будто хотел уверить себя, что ствол игрушечный, а патроны картонные. Нет, решил я, глядя на него, не изучал он уголовный кодекс Он даже отдаленно не представлял себе, во что влезает.
И еще он постоянно таращился на Леди Би, Посмотреть тут, конечно, было на что. Жесткий женский стиль «милитаризм. Конский хвост из-под кепки, узкие военные ботинки с высокой шнуровкой, облегающий камуфляж. Она казалась гордой и неприступной. Даже Монах, отвесив ей один-единственный комплимент с утра» предпочел умолкнуть и не приближаться. Что до меня, то я мучился сомнениями — кого-то она мне напоминала. А Леха вдруг осмелел, подошел к ней и громко спросил, почему ее зовут Леди Би. Она в ответ медленно оглядела его с ног до головы, пришла к какому-то выводу и усмехнулась:
— Вообще-то я Василиса.
Леха очень удивился этому, у него пошла странная, нестандартная реакция. Он отодвинулся на два шага, замотал головой и категорически заявил:
— Вы не Василиса. Вы Дженифер. Или Кейт. — Подумав, довесил: — А может, вы Лора Крафт? — И это явно было уже лишнее.
Половина отряда ударилась в дружный хохот. Руслан, долговязый горец, подошел к Лехе и спросил с кавказской прямолинейностью, возмущенно взмахивая руками:
— Зачем человека обижаешь?!
Во мне тоже поднялась досада, потому что Леха попал в точку. Леди Би своей стильной внешностью и экипировкой совершенно отчетливо напоминала, конечно же, Лору Крафт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Спасибо, что не сказал «вернуть мамке».
— Добро пожаловать на «горячую» войну, — улыбчиво сказал Фашист, прилаживая к бедру свой «Клык».
Уходили мы от дома цепочкой с интервалом в пару метров — огородами к лесу. Деревня стояла молчаливая, петухи не орали, и коровы не мумукали. Может быть, их всех съели, а может, местные выменяли на оружие и партизанили втихаря. Здесь все было то же самое — и одновременно совсем другое. Война тут шла в открытую, а не пряталась под пеленой фальшивого мира, как на том конце колодца На окраине в кустах нам попался ржавый пулемет «максим». Увели его, видимо, из музея.
Война землю не красит. Разоренной была земля — с первого взгляда видно. Провода на столбах порваны, висят закорючками или срезаны подчистую. Сами столбы через один лежат вповалку. Дома — запаршивевшие, опустившиеся, будто в землю вжались от страха и безнадеги. На огородах, обнесенных арматурой и чуть ли не колючей проволокой, одна крапива и лебеда Возле самого леса мы наткнулись на подорванный миной казенный «газик». От машины остался догнивающий скелет, даже без дверок — все, что можно снять и приспособить, давно снято и приспособлено.
Здешние места командир и остальные знали наизусть. Это для отца тот рейд был первым и последним, а они ходили здесь много раз. Могли брать направление с закрытыми глазами. Кто-то тихо переговаривался. Монах сзади негромко напевал. Вооружение у него было особое, просто уникальное. Кроме автомата с подствольным гранатометом и боекомплекта в разгрузнике он нес за спиной тяжелый меч в ножнах. Настоящий боевой, с широченным клинком, длинный, полуторный. Я подумал, что при виде нашего Монаха с мечом в одной руке и гранатометом в другой враги должны будут впадать в столбняк и трусливо расползаться в стороны. Это называется психологическая атака.
Я догнал Фашиста и дернул его за ремень ручного пулемета.
— Ну? — сказал ему, когда он обернулся.
— Баранки гну, — тут же отозвался Матвей, будто пароль назвал,
— Ты обещал рассказать про портал.
— Ага. — Фашист на несколько секунд задумался. — Ну, кто такой Янус, в школе небось проходили?
— Римский языческий бог… не помню чего… Времени, кажется.
— Ну, примерно. Янус — владыка всех начал. В Древнем Риме была традиция: когда начиналась война, воины, отправлявшиеся сражаться, проходили под арками храма Януса, перед его ликами.
— А зачем нам проходить перед ликами языческого бога? — насупился я.
— Февраль намалевал, у него и спрашивай зачем, — открестился Фашист. — Но это только присказка, сказка будет впереди. Суть в том, что у Януса, как ты понимаешь, две физиономии. Одной он смотрит в прошлое, другой — в будущее.
— А сейчас мы в будущем или прошлом? — спросил я, уже начиная догадываться.
— В прошлом. Но не во времени. Это изначальный, исконный облик войны. Такой она была с древности. «Смешались в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий…», ну, в общем, помнишь, проходили в школе. А современная ее физиономия — там, откуда мы пришли. Там она совсем не похожа на кровавый бой с разрубленными черепами и кишками, намотанными на гусеницы танков. Она тихая, незаметная, как вирус в организме Это понятно, да?
— Странная война, — кивнул я, жадно внимая. Фашист снял очки, стянул с головы «афганскую» панамку и обтер ею лицо.
— Духотища, однако, гроза, что ли, будет?.. Странная, да Это война нового типа. На ней вроде бы и не стреляют, и города не бомбят, а люди все равно мрут, как мухи, население быстро сокращается, земля пустеет, страна разваливается, бандитов-мародеров развелось — как червей в могиле. Русские с такой войной еще не сталкивались, поэтому мы с самого начала оказались в проигрышном положении. До сих пор ее не всякий может распознать.
— А здесь? — спросил я. — Здесь по-другому?
— Да нет, то же самое. Короче, сам увидишь… Так что старина Янус вообще-то тут ни при чем, — заключил Матвей. — Это две личины одной и той же войны. В каком-то смысле на этой стороне проще — ты видишь врага в лицо, в тебя стреляют, ты стреляешь. А в другом смысле сложнее. Потому что здесь ты должен быть готов убивать и умирать. Ты готов?
Я сжал ствол автомата, растерявшись на миг от прямоты вопроса, и пробормотал:
— Не знаю.
Это вчера, там, все было легко, почти невесомо — и ратный подвиг, и геройская смерть, но сегодня, здесь хотелось быть честным с самим собой. Пусть и ценой презрения к себе за малодушие.
Часа через полтора ходьбы по лесу, не встретив врагов, мы устроили привал с завтраком на просеке под высоковольтной линией. Папаша сразу принялся сочинять на ходу какую-то байку, он по этому делу был специалист, Февраль сел в сторонке на кочку разбираться со своей богатой внутренней жизнью. Паша по прозвищу Малыш или Маленький выдрал с корнем молодую осинку и руками поломал на дрова для костра. А Малышом он стал после того, как кто-то в самом начале, при знакомстве, выразил восхищение его размерами. Паша застенчиво улыбнулся и сказал: «Вы дядьев моих не видели. Я-то что, я маленький». Ломать вручную дрова было его любимым развлечением.
Леха выглядел обалдевшим. Наверное, ему казалась странной мысль, что в полусотне километров от Москвы по лесу безнаказанно гуляет вооруженная до зубов команда Он все время удивленно разглядывал свой автомат, снимал и ставил обратно магазин. Будто хотел уверить себя, что ствол игрушечный, а патроны картонные. Нет, решил я, глядя на него, не изучал он уголовный кодекс Он даже отдаленно не представлял себе, во что влезает.
И еще он постоянно таращился на Леди Би, Посмотреть тут, конечно, было на что. Жесткий женский стиль «милитаризм. Конский хвост из-под кепки, узкие военные ботинки с высокой шнуровкой, облегающий камуфляж. Она казалась гордой и неприступной. Даже Монах, отвесив ей один-единственный комплимент с утра» предпочел умолкнуть и не приближаться. Что до меня, то я мучился сомнениями — кого-то она мне напоминала. А Леха вдруг осмелел, подошел к ней и громко спросил, почему ее зовут Леди Би. Она в ответ медленно оглядела его с ног до головы, пришла к какому-то выводу и усмехнулась:
— Вообще-то я Василиса.
Леха очень удивился этому, у него пошла странная, нестандартная реакция. Он отодвинулся на два шага, замотал головой и категорически заявил:
— Вы не Василиса. Вы Дженифер. Или Кейт. — Подумав, довесил: — А может, вы Лора Крафт? — И это явно было уже лишнее.
Половина отряда ударилась в дружный хохот. Руслан, долговязый горец, подошел к Лехе и спросил с кавказской прямолинейностью, возмущенно взмахивая руками:
— Зачем человека обижаешь?!
Во мне тоже поднялась досада, потому что Леха попал в точку. Леди Би своей стильной внешностью и экипировкой совершенно отчетливо напоминала, конечно же, Лору Крафт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60