Только теперь я овладел
собой, повернулся и кинулся назад, в комнату Онги.
Я влетел туда, как таран, захлопнув за собой дверь и привалился к ней
спиной - так, будто Салдо мог за мной гнаться. Онги сидел за столом, и при
моем появлении даже не пошевелился - только поднял на меня глаза. Он сразу
все понял.
- Кто? - спросил он тихо.
- Салдо.
- Где он?
- Там, в конце коридора. Он упал.
- Значит, заражение все-таки произошло. И кто может теперь гарантировать?..
- Шесть дней, как и сказано в инструкции. А он был ближе всех к месту
заражения.
- Теперь это не имеет уже значения, вы же понимаете. Теперь это может
сидеть во всех нас, нам теперь нет дороги на Континент.
Я все еще не решался отойти от двери, хотя и знал - Салдо уже не встанет.
Лихорадка Крепта - я видел, как она действует. Давно, еще на Рикпосте.
Когда это начинается, все происходит стремительно, в течении часа-двух.
Поздно что-то предпринимать, бесполезно. Вирус теперь сидел во всех нас,
даже в резиденте - если он среди нас, если он вообще еще жив. Салдо
оказался ближе всех к месту взрыва - вполне закономерно, что он стал первой
жертвой. Хотя, кто знает, возможно уже есть и другие.
Сначала никто не понял, что случилось - кто-то из дежурных через несколько
секунд погасил все огни, решив, что началась атака. Все, кто был внутри
виллы, высыпали наружу и залегли, кто-то неизвестно зачем сделал несколько
выстрелов. Но атаки не последовало, все было тихо, и через несколько минут
огни загорелись снова. Как выяснилось, мина взорвалась под днищем моей
машины - очень удачно, поскольку она приняла на себя почти всю мощность
взрыва, и теперь лежала, вся искореженная, на боку у дальнего края
посадочной площадки. Остальные машины, стоявшие рядом, почти не пострадали.
И никто из людей не пострадал. Но в моей машине - это стало ясно лишь через
полчаса, когда кто-то вспомнил - уже был установлен контейнер с вирусом,
так как наутро мы начинали заражение острова. И этот контейнер мог дать
течь...
Мы, конечно, провели обеззараживание. Огнем. Мы опалили огнеметом землю
вокруг места взрыва, опалили соседние машины, так что с них послезала
краска, мы спалили то, что осталось от моей машины, и залили все это место
пенопластом. Мы провели тщательную дезинфекцию, сбросили и сожгли всю свою
одежду и переоделись - после мытья всякой гадостью в наспех разбитой
санпалатке - во все новое, добытое из приготовленных к отправке
контейнеров.
И начали заражать остров.
И ждали - ждали, когда вирус начнет действовать среди нас.
Конечно, мы сделали все, чтобы снизить опасность. Мы разделились на группы,
которые не контактировали друг с другом - жили отдельно, питались отдельно,
работали отдельно. Но все это было сделано слишком поздно. Если вирус уже
проник в нашу среду, то наверняка все уже заражены. А вакцину Онги до сих
пор не сумел получить, хотя начал работу еще тогда, когда мы нашли
контейнеры. Неудивительно - лихорадка Крепта создавалась великолепными
специалистами. Создавалась так, чтобы исключить саму возможность защиты от
нее. И исправно служила Метрополии не одно столетие. Везде, где это было
необходимо.
Наконец, я оторвался от двери. Я весь дрожал, зуб на зуб не попадал. Но это
была не лихорадка Крепта - нервное. Офицеры Связи не умирают от боевых
вирусов - перед выпуском нам делают прививку. Интересно, прививали ли
вакцину резиденту?
- Что будем делать? - спросил я.
- Ждать. Что еще?
- Может, я ошибся.
- Проверь.
- Ну нет, туда я не пойду. Надо вылезти в окно.
- Надо, во-первых, предупредить другие группы.
Интересно, когда он почувствовал? Я так и не узнал этого. Но, во всяком
случае, когда это началось, во взгляде его не было удивления. Он попытался
встать - и не смог. Рука его - кажется, левая - как-то нелепо дернулась
вперед. Вся, начиная от плеча, так, будто хотела отделиться от тела. С
хрустом ударилась о край стола. И в мгновение вернулась на место.
- Вот ведь черт... - только и произнес Онги искривившимися губами. Больше
он ничего не сказал. На лбу его выступил пот, все лицо исказилось, но
некоторое время он еще просидел спокойно, в полной неподвижности. Потом -
сдался.
Я не представлял, что это будет так страшно...
Я думал, что уже видел все это, что уже привык. Но тогда, наверное, я
воспринимал это по-другому. На Рикпосте я еще не был Офицером Связи, я мог
бы заболеть точно так же, как тысячи и тысячи других, да и вообще я был еще
слишком мал, чтобы понимать. Мне просто повезло тогда - сам не понимаю,
почему. Иммунитета у меня, конечно, еще не было, иммунитет мог появиться
лишь у тех, кому вживили действующие клетки крептоломы. Я думал, что всего
нагляделся, что после того, как мы, наравне с федеральными войсками - людей
остро не хватало, и к работам привлекли тогда даже штабников - расчищали
развалины порта в Бухте Дьявола, мне уже нечего страшиться, что самое
жуткое я уже видел.
Оказалось - нет.
Оказалось, я побывал лишь где-то на середине спектра страданий, и только
теперь опускался на самое дно.
И я вдруг понял, насколько же легко тем, кто стоит на другом полюсе,
насколько легче одним словом, одним приказом, одним нажатием кнопки обречь
на смерть миллионы людей, для тебя совершенно чужих, людей - символов,
людей - цифр в отчетах, чем вот так, как я сейчас, наблюдать смерть
одного-единственного, конкретного человека. Человека, которого знал.
Но страшнее всего оказалось увидеть его взгляд. Потому что - правда, лишь в
самом начале - в нем было не страдание, не мольба о помощи, не отчаяние и
не гнев. Я мог, конечно, неверно истолковать его, но я увидел во взгляде
Онги жалость - жалость ко мне, который, как он думал, должен был умереть
точно так же. До сих пор я временами вижу во сне этот его взгляд и
просыпаюсь - чтобы не спать уже до утра.
Я просидел рядом с ним до темноты. Временами я слышал крики, несколько раз
- выстрелы. Никто не проходил мимо нашей двери, ни одна машина не взлетела
со стоянки. Когда наступила ночь, бояться, видимо, было уже некого. Из всех
нас могли уцелеть лишь я и резидент - если он был среди нас.
Ночью я перебрался к ангару. Охрана была мертва - как и все остальные. Но
Салдо не зря поставил ее. Перед ангаром лежал человек, опознать которого я
так и не сумел - половина головы у него была снесена выстрелом в упор.
Возможно, это и был резидент. Но тогда он слишком поспешил.
Я взял из ангара пять энергоэлементов и установил их в машину, вторую с
края, чтобы не рисковать понапрасну. Все эти дни мы, по распоряжению Салдо,
летали над островом на разряженных элементах, чтобы никто не мог унести
заразу на Континент. Однажды моя машина еле-еле, на последнем дыхании
дотянула до виллы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
собой, повернулся и кинулся назад, в комнату Онги.
Я влетел туда, как таран, захлопнув за собой дверь и привалился к ней
спиной - так, будто Салдо мог за мной гнаться. Онги сидел за столом, и при
моем появлении даже не пошевелился - только поднял на меня глаза. Он сразу
все понял.
- Кто? - спросил он тихо.
- Салдо.
- Где он?
- Там, в конце коридора. Он упал.
- Значит, заражение все-таки произошло. И кто может теперь гарантировать?..
- Шесть дней, как и сказано в инструкции. А он был ближе всех к месту
заражения.
- Теперь это не имеет уже значения, вы же понимаете. Теперь это может
сидеть во всех нас, нам теперь нет дороги на Континент.
Я все еще не решался отойти от двери, хотя и знал - Салдо уже не встанет.
Лихорадка Крепта - я видел, как она действует. Давно, еще на Рикпосте.
Когда это начинается, все происходит стремительно, в течении часа-двух.
Поздно что-то предпринимать, бесполезно. Вирус теперь сидел во всех нас,
даже в резиденте - если он среди нас, если он вообще еще жив. Салдо
оказался ближе всех к месту взрыва - вполне закономерно, что он стал первой
жертвой. Хотя, кто знает, возможно уже есть и другие.
Сначала никто не понял, что случилось - кто-то из дежурных через несколько
секунд погасил все огни, решив, что началась атака. Все, кто был внутри
виллы, высыпали наружу и залегли, кто-то неизвестно зачем сделал несколько
выстрелов. Но атаки не последовало, все было тихо, и через несколько минут
огни загорелись снова. Как выяснилось, мина взорвалась под днищем моей
машины - очень удачно, поскольку она приняла на себя почти всю мощность
взрыва, и теперь лежала, вся искореженная, на боку у дальнего края
посадочной площадки. Остальные машины, стоявшие рядом, почти не пострадали.
И никто из людей не пострадал. Но в моей машине - это стало ясно лишь через
полчаса, когда кто-то вспомнил - уже был установлен контейнер с вирусом,
так как наутро мы начинали заражение острова. И этот контейнер мог дать
течь...
Мы, конечно, провели обеззараживание. Огнем. Мы опалили огнеметом землю
вокруг места взрыва, опалили соседние машины, так что с них послезала
краска, мы спалили то, что осталось от моей машины, и залили все это место
пенопластом. Мы провели тщательную дезинфекцию, сбросили и сожгли всю свою
одежду и переоделись - после мытья всякой гадостью в наспех разбитой
санпалатке - во все новое, добытое из приготовленных к отправке
контейнеров.
И начали заражать остров.
И ждали - ждали, когда вирус начнет действовать среди нас.
Конечно, мы сделали все, чтобы снизить опасность. Мы разделились на группы,
которые не контактировали друг с другом - жили отдельно, питались отдельно,
работали отдельно. Но все это было сделано слишком поздно. Если вирус уже
проник в нашу среду, то наверняка все уже заражены. А вакцину Онги до сих
пор не сумел получить, хотя начал работу еще тогда, когда мы нашли
контейнеры. Неудивительно - лихорадка Крепта создавалась великолепными
специалистами. Создавалась так, чтобы исключить саму возможность защиты от
нее. И исправно служила Метрополии не одно столетие. Везде, где это было
необходимо.
Наконец, я оторвался от двери. Я весь дрожал, зуб на зуб не попадал. Но это
была не лихорадка Крепта - нервное. Офицеры Связи не умирают от боевых
вирусов - перед выпуском нам делают прививку. Интересно, прививали ли
вакцину резиденту?
- Что будем делать? - спросил я.
- Ждать. Что еще?
- Может, я ошибся.
- Проверь.
- Ну нет, туда я не пойду. Надо вылезти в окно.
- Надо, во-первых, предупредить другие группы.
Интересно, когда он почувствовал? Я так и не узнал этого. Но, во всяком
случае, когда это началось, во взгляде его не было удивления. Он попытался
встать - и не смог. Рука его - кажется, левая - как-то нелепо дернулась
вперед. Вся, начиная от плеча, так, будто хотела отделиться от тела. С
хрустом ударилась о край стола. И в мгновение вернулась на место.
- Вот ведь черт... - только и произнес Онги искривившимися губами. Больше
он ничего не сказал. На лбу его выступил пот, все лицо исказилось, но
некоторое время он еще просидел спокойно, в полной неподвижности. Потом -
сдался.
Я не представлял, что это будет так страшно...
Я думал, что уже видел все это, что уже привык. Но тогда, наверное, я
воспринимал это по-другому. На Рикпосте я еще не был Офицером Связи, я мог
бы заболеть точно так же, как тысячи и тысячи других, да и вообще я был еще
слишком мал, чтобы понимать. Мне просто повезло тогда - сам не понимаю,
почему. Иммунитета у меня, конечно, еще не было, иммунитет мог появиться
лишь у тех, кому вживили действующие клетки крептоломы. Я думал, что всего
нагляделся, что после того, как мы, наравне с федеральными войсками - людей
остро не хватало, и к работам привлекли тогда даже штабников - расчищали
развалины порта в Бухте Дьявола, мне уже нечего страшиться, что самое
жуткое я уже видел.
Оказалось - нет.
Оказалось, я побывал лишь где-то на середине спектра страданий, и только
теперь опускался на самое дно.
И я вдруг понял, насколько же легко тем, кто стоит на другом полюсе,
насколько легче одним словом, одним приказом, одним нажатием кнопки обречь
на смерть миллионы людей, для тебя совершенно чужих, людей - символов,
людей - цифр в отчетах, чем вот так, как я сейчас, наблюдать смерть
одного-единственного, конкретного человека. Человека, которого знал.
Но страшнее всего оказалось увидеть его взгляд. Потому что - правда, лишь в
самом начале - в нем было не страдание, не мольба о помощи, не отчаяние и
не гнев. Я мог, конечно, неверно истолковать его, но я увидел во взгляде
Онги жалость - жалость ко мне, который, как он думал, должен был умереть
точно так же. До сих пор я временами вижу во сне этот его взгляд и
просыпаюсь - чтобы не спать уже до утра.
Я просидел рядом с ним до темноты. Временами я слышал крики, несколько раз
- выстрелы. Никто не проходил мимо нашей двери, ни одна машина не взлетела
со стоянки. Когда наступила ночь, бояться, видимо, было уже некого. Из всех
нас могли уцелеть лишь я и резидент - если он был среди нас.
Ночью я перебрался к ангару. Охрана была мертва - как и все остальные. Но
Салдо не зря поставил ее. Перед ангаром лежал человек, опознать которого я
так и не сумел - половина головы у него была снесена выстрелом в упор.
Возможно, это и был резидент. Но тогда он слишком поспешил.
Я взял из ангара пять энергоэлементов и установил их в машину, вторую с
края, чтобы не рисковать понапрасну. Все эти дни мы, по распоряжению Салдо,
летали над островом на разряженных элементах, чтобы никто не мог унести
заразу на Континент. Однажды моя машина еле-еле, на последнем дыхании
дотянула до виллы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48