Принятие подобного (беспрецедентного в юридической практике) закона значит конец концепции fair use не только на практике, но и в теории.
Разумеется, если какой—то продукт может быть использован, чтобы нарушать условия «rights—management information», этот продукт также оказывается нелегальным (такая статья есть и в DMCA и в любом из законов, продавливаемых WIPO начиная с середины 1990—х). Сообщение информации о подобных средствах нелегально тоже. В принципе, это дает юридическую базу к запрещению практически любого устройства : от Линукса до программ, зачитывающих файлы для слепых и до обыкновенных очков.
Где—то с год назад нашли способ делать музыкальные компакт—диски, которые не считываются компьютерными CD—ROM драйвами. Разумеется, такие компакт—диски делаются в обход опубликованного стандарта, и не читаются также и на многих сиди—плэйерах. Нужно это для того, чтобы люди не могли эти компакты копировать или выкладывать в Интернет. BMG выпустипа в этом формате последний альбом Натальи Имбруглии, но народ был до такой степени недоволен, что его довольно быстро отозвали и заменили нормальными. Впрочем, корпорации которые поменьше используют эту технологию для разных малотиражных продуктов и ничего.
В соответствии с EUCD, написание программ, позволяющих на компьютере читать такие сломанные компакт—диски, окажется нелегальным; также запретят всевозможные peer—to—peer программы, от Гнутеллы и до Напстера.
Еще более мрачной инициативой является Hague Convention, Гаагская Конвенция по частному интернациональному закону. В настоящий момент, Гаагская Конвенция — это система достаточно безобидных и даже полезных соглашений, позволяющих согласовать незначительные юридические вопросы на территории разных стран; скажем, использовать в России свидетельство о рождении ребенка в Англии или Америке. Но готовится новый закон, который позволит согласовать не только свидетельства о рождении, но также законодательства об оскорблении и об интеллектуальной собственности. На практике, это будет значить, что любой закон об интеллектуальной собственности либо оскорблениях, принятый одним из государств, будет иметь силу на территории других государств. А поскольку юрисдикция суда одной страны будет распространяться на все остальные, из всех законов будет действовать наиболее людоедский.
А нужно это прежде всего Франции и Германии, для борьбы с сайтами неонацистов.
К Гаагской Конвенции принадлежит 51 держава; европейские государства, США, Россия, Китай, и всякие экзотические страны, типа Северной Кореи, Эстонии, Морокко, Турции и Уругвая.
Копирайт против компьютера
Линукс это раковая опухоль, прилепляющаяся, в смысле интеллектуальной собственности, ко всему, к чему она прикасается.
Стив Балмер, исполнительный директор Майкрософт.
Контент—корпорации — а это те, кто заказывает музыку в антипиратском рэкете — никогда не любили компутеров. И корпорациям и хакерам и даже Биллу Гэйтсу компутеры виделись как сила, способная сделать человека из толпы самостоятельным; позволить ему говорить о себе с себе подобными, а не сидеть тупо у ящика, наблюдая, как какие—то шишки из Голливуда и корпораций масс—медиа бессмысленно обсуждают то, что интересно им, а не ему.
Компутеры как сила, которая сделает масс—медиа, Голливуд, музыкальный корпоративный бизнес таким же анахронизмом, как типография с наборщиками и линотипом во времена desktop publishing. И хакерам и даже отчасти Биллу Гэйтсу эта перспектива казалась отрадной; а Голливуду она была — как нож острый.
Если люди будут общаться в чате, кто тогда станет смотреть мыльные оперы? Когда сотни безумцев и красивых девочек со страстью к эксгибиционизму поставят у себя дома круглосуточные веб—камеры на радость публике — куда денется шоу «Большой Брат», оно же «За стеклом»? Иррациональный страх контент—корпораций перед Интернетом не связан с пиратством; он связан с тем, что Интернет вытеснит их из их ниши — ниши исключительно посреднической .
Корпорации не нужен компьютер, корпорация боится компьютера. Корпорация готова вкладывать миллионы в неокупающиеся игровые приставки и домашние кинотеатры — которые еще крепче привяжут клиента к контенту . Интернет сделает этот самый контент и сами корпорации совершенно ненужным. Если все музыканты заведут себе по сайту и будут с этих сайтов продавать свою музыку (да хоть и бесплатно раздавать) — артисты ничуть не обнищают, а корпорации станут не нужны.
Кампания против Напстера, DeCSS, Гнутеллы — это не кампания против Напстера, DeCSS и прочего — ну не могут ровным счетом никак навредить корпорации Напстер, DeCSS и Гнутелла; все эти вещи, скорее всего, корпорации просто—таки полезны . Скажем, если бы под Линуксом не работали бы DVD—проигрыватели — стали бы их покупать линуксоиды? Конечно, не стали бы. Насчет полезности Напстера для всех присутствующих (даже и корпораций) достаточно подробно излагает Кортни Лав, вдова Курта Кобэйна. И правда полезен — а корпорации не полезны никому, кроме самих себя.
Корпорации воюют с Интернетом по той же самой причине, по которой хакеры в него влюблены. Интернет освобождает тебя, меня, каждого. От кого? От контент—корпораций, рекламщиков, масс—медиа — тех, кто является «князем мира сего»: автором и держателем копирайта на язык, реальность и современный мир.
Бум доткома был на самом деле хитрым заговором, призванным, путем вбивания сотен миллионов долларов в наидебильнейшие проекты, превратить Интернет в контролируемый, аддиктивный и абсолютно бессодержательный медиум для оглупления публики — нечестивую помесь ток—шоу, мыльных опер и магазина на диване. Этот заговор не удался, и Интернет (а заодно уж и персональные компьютеры) решено ликвидировать; в полном соответствии с кошмарной антиутопией Ричарда Столлмана.
Начало этому положено DMCA. Производители компутерного железа зачастую не сообщают его спецификации никому, кроме монополистов из Майкрософт и их партнеров. В сообществе GNU и Линукса производителей подобных устройств принято (в меру сил и возможностей) бойкотировать, но в принципе эта проблема решается способом хотя и трудоемким, но в принципе достаточно элементарным — программист дизассемблирует код проприетарного драйвера под Windows, узнает, как он работает, и пишет свою программу, которая делает то же самое. DMCA и EUCD объявили дизассемблирование преступлением. Этот запрет, бессмысленный и ни на чем ни основанный, лежит в том же русле, что «война с наркотиками» и безумное европейское цензурное законодательство против свастик и исторического ревизионизма. Другими словами, этот запрет лежит в магистральном русле западной политической культуры; но производителям свободных программ от этого не легче — их деятельность в одночасье стала противозаконной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Разумеется, если какой—то продукт может быть использован, чтобы нарушать условия «rights—management information», этот продукт также оказывается нелегальным (такая статья есть и в DMCA и в любом из законов, продавливаемых WIPO начиная с середины 1990—х). Сообщение информации о подобных средствах нелегально тоже. В принципе, это дает юридическую базу к запрещению практически любого устройства : от Линукса до программ, зачитывающих файлы для слепых и до обыкновенных очков.
Где—то с год назад нашли способ делать музыкальные компакт—диски, которые не считываются компьютерными CD—ROM драйвами. Разумеется, такие компакт—диски делаются в обход опубликованного стандарта, и не читаются также и на многих сиди—плэйерах. Нужно это для того, чтобы люди не могли эти компакты копировать или выкладывать в Интернет. BMG выпустипа в этом формате последний альбом Натальи Имбруглии, но народ был до такой степени недоволен, что его довольно быстро отозвали и заменили нормальными. Впрочем, корпорации которые поменьше используют эту технологию для разных малотиражных продуктов и ничего.
В соответствии с EUCD, написание программ, позволяющих на компьютере читать такие сломанные компакт—диски, окажется нелегальным; также запретят всевозможные peer—to—peer программы, от Гнутеллы и до Напстера.
Еще более мрачной инициативой является Hague Convention, Гаагская Конвенция по частному интернациональному закону. В настоящий момент, Гаагская Конвенция — это система достаточно безобидных и даже полезных соглашений, позволяющих согласовать незначительные юридические вопросы на территории разных стран; скажем, использовать в России свидетельство о рождении ребенка в Англии или Америке. Но готовится новый закон, который позволит согласовать не только свидетельства о рождении, но также законодательства об оскорблении и об интеллектуальной собственности. На практике, это будет значить, что любой закон об интеллектуальной собственности либо оскорблениях, принятый одним из государств, будет иметь силу на территории других государств. А поскольку юрисдикция суда одной страны будет распространяться на все остальные, из всех законов будет действовать наиболее людоедский.
А нужно это прежде всего Франции и Германии, для борьбы с сайтами неонацистов.
К Гаагской Конвенции принадлежит 51 держава; европейские государства, США, Россия, Китай, и всякие экзотические страны, типа Северной Кореи, Эстонии, Морокко, Турции и Уругвая.
Копирайт против компьютера
Линукс это раковая опухоль, прилепляющаяся, в смысле интеллектуальной собственности, ко всему, к чему она прикасается.
Стив Балмер, исполнительный директор Майкрософт.
Контент—корпорации — а это те, кто заказывает музыку в антипиратском рэкете — никогда не любили компутеров. И корпорациям и хакерам и даже Биллу Гэйтсу компутеры виделись как сила, способная сделать человека из толпы самостоятельным; позволить ему говорить о себе с себе подобными, а не сидеть тупо у ящика, наблюдая, как какие—то шишки из Голливуда и корпораций масс—медиа бессмысленно обсуждают то, что интересно им, а не ему.
Компутеры как сила, которая сделает масс—медиа, Голливуд, музыкальный корпоративный бизнес таким же анахронизмом, как типография с наборщиками и линотипом во времена desktop publishing. И хакерам и даже отчасти Биллу Гэйтсу эта перспектива казалась отрадной; а Голливуду она была — как нож острый.
Если люди будут общаться в чате, кто тогда станет смотреть мыльные оперы? Когда сотни безумцев и красивых девочек со страстью к эксгибиционизму поставят у себя дома круглосуточные веб—камеры на радость публике — куда денется шоу «Большой Брат», оно же «За стеклом»? Иррациональный страх контент—корпораций перед Интернетом не связан с пиратством; он связан с тем, что Интернет вытеснит их из их ниши — ниши исключительно посреднической .
Корпорации не нужен компьютер, корпорация боится компьютера. Корпорация готова вкладывать миллионы в неокупающиеся игровые приставки и домашние кинотеатры — которые еще крепче привяжут клиента к контенту . Интернет сделает этот самый контент и сами корпорации совершенно ненужным. Если все музыканты заведут себе по сайту и будут с этих сайтов продавать свою музыку (да хоть и бесплатно раздавать) — артисты ничуть не обнищают, а корпорации станут не нужны.
Кампания против Напстера, DeCSS, Гнутеллы — это не кампания против Напстера, DeCSS и прочего — ну не могут ровным счетом никак навредить корпорации Напстер, DeCSS и Гнутелла; все эти вещи, скорее всего, корпорации просто—таки полезны . Скажем, если бы под Линуксом не работали бы DVD—проигрыватели — стали бы их покупать линуксоиды? Конечно, не стали бы. Насчет полезности Напстера для всех присутствующих (даже и корпораций) достаточно подробно излагает Кортни Лав, вдова Курта Кобэйна. И правда полезен — а корпорации не полезны никому, кроме самих себя.
Корпорации воюют с Интернетом по той же самой причине, по которой хакеры в него влюблены. Интернет освобождает тебя, меня, каждого. От кого? От контент—корпораций, рекламщиков, масс—медиа — тех, кто является «князем мира сего»: автором и держателем копирайта на язык, реальность и современный мир.
Бум доткома был на самом деле хитрым заговором, призванным, путем вбивания сотен миллионов долларов в наидебильнейшие проекты, превратить Интернет в контролируемый, аддиктивный и абсолютно бессодержательный медиум для оглупления публики — нечестивую помесь ток—шоу, мыльных опер и магазина на диване. Этот заговор не удался, и Интернет (а заодно уж и персональные компьютеры) решено ликвидировать; в полном соответствии с кошмарной антиутопией Ричарда Столлмана.
Начало этому положено DMCA. Производители компутерного железа зачастую не сообщают его спецификации никому, кроме монополистов из Майкрософт и их партнеров. В сообществе GNU и Линукса производителей подобных устройств принято (в меру сил и возможностей) бойкотировать, но в принципе эта проблема решается способом хотя и трудоемким, но в принципе достаточно элементарным — программист дизассемблирует код проприетарного драйвера под Windows, узнает, как он работает, и пишет свою программу, которая делает то же самое. DMCA и EUCD объявили дизассемблирование преступлением. Этот запрет, бессмысленный и ни на чем ни основанный, лежит в том же русле, что «война с наркотиками» и безумное европейское цензурное законодательство против свастик и исторического ревизионизма. Другими словами, этот запрет лежит в магистральном русле западной политической культуры; но производителям свободных программ от этого не легче — их деятельность в одночасье стала противозаконной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35