Вот какая бывает человеческая мстительность и свинство.
Судьба «U2» сложилась следующим образом. К 1993—му году, сильно стал моден «киберпанк»; известный идиот Билли Айдол выпустил аж—таки альбом «Cyberpunk», с фотографией этого самого идиота Билли Айдола на обложке, в очках и блестящем комбинезоне. Не желая отставать от моды, гитарист «U2» по имени The Edge (Едж) позвонил в журнал «Mondo 2000», и объявил, что он хочет дать этому журналу интервью (практика, видимо, достаточно обычная — нет такого журнала, который не мечтал бы страстно взять интервью у «U2»; эта группа однако сделала больше бабок, чем любой другой коллектив, за вычетом The Beatles). Редактор (R.U.Sirius) отказываться тоже не стал, а позвал брать интервью участников «Negativland» (которые с ним помногу сотрудничали и так, будучи модными чуваками и проживая тем более в Калифорнии). «Negativland» долго расспрашивали Еджа, чего он думал, когда «Island» от его имени преследовал «Negativland» и грозился все конфисковать; оказалось, что Едж ничего не думал, поскольку вообще в ситуации не разбирался и вообще такие вещи решаются без него. По части копирайтов, сэмплинга и fair use, Едж был во всем согласен, чего бы ему не говорили. Под конец граждане из «Negativland» расслабились и попросили у него $10,000 бабок в долг; он радостно ответил давайте—давайте шлите мне адрес куда присылать. Ничего, впрочем, не прислал.
Среди 20 с чем—то миллионов покупателей альбомов «U2» никто, конечно, не слушал сингла «Negativland»; но среди 20 с чем—то тысяч любителей «Negativland», слово «U2» автоматически наводит на мысль об индустриальных коллажах, освобождении копирайта и собачке Snuggles. Если понимать индустриал как практику медийного терроризма, то судебный процесс «„U2“ против „Negativland“» был самым важным событием индустриальной культуры за всю декаду; в том же смысле, в котором выставка Prostitution была самым важным эпизодом в истории Coum Transmission и Throbbing Gristle.
Но у этой истории есть еще один аспект. Через месяц что ли после выхода сингла «Negativland»—«U2» был назначен выход первого за 4 кажется года альбома «U2» — «Achtung Baby»; этот альбом продюсировал Брайен Ино и напихал туда всех моднючих вещей, которые нашел. В попытке избавиться от имиджа корпоративных зомби, «U2» объявили, что больше всего вообще любят чудовищно скучную бельгийскую электронно—танцевальную группу «Klinik» (а может, «Insekt» — я всегда их путаю) и стали делать что—то не менее тошнотворное; периодически называя это индустриал. В конфликте «„Negativland“ vs. „U2“» можно наблюдать странное отражение противоречия между двумя видами индустриала. Один (восходящий к Throbbing Gristle) ориентирован на философию, метафизику и анализ практик масс—медиа, другой ориентирован целиком и исключительно на имидж (шумовые элементы, танцевальные ритмы, невнятную агрессивность). Эволюция «индустриала» идет именно к этому типу музыки; в настоящий момент, «Achtung Baby» группы «U2» — гораздо ближе к тому, что понимается под словом индустриал, чем «Negativland».
Забавно, что «Ахтунг Бэби» назывался сайт, эволюцией всех вещей впоследствии оформившийся в «Industrialmusic.Ru». Ирония сего обстоятельства достойнейшим держателям industrialmusic.ru, я подозреваю, чужда; однако ни одного упоминания «Negativland» на industrialmusic.ru Яндекс не находит.
Fair Use: экспансия копирайта и смерть культуры
The Story of the Letter U and the Numeral 2
Предоставленное им во время гонений на букву U и цифру 2 медиа—пространство Negativland использовали самым разумным образом — с требованиями немедленной реформы копирайтного законодательства. Когда вся история кончилась, материалы по судебному делу и медиа—кампании были собраны в книжку под названием «Fair Use: The Story of the Letter U & the Numeral 2»; которая книжка, крайне популярная, стала одним из самых веских аргументов в пользу пересмотра законов о копирайте.
На сайте «Negativland» имеется достаточно подробный раздел со всякими статьями об интеллектуальной собственности (и ее пересмотре). Соображения сводятся к следующему.
Копирайт не охраняет автора от воров, которые стремятся ограбить и лишить его законного добытка. Это миф; экономические обстоятельства таковы, что независимый артист не имеет ни малейшей возможности засудить кого—то за копирайт, это слишком дорого. Во всех без исключения случаях, судопроизводство ведется корпорацией от имени и за спиной артиста; а зачастую и без ведома артиста. Так, «Island» истратил $50,000 на разорительный процесс против «Negativland», даже и не поставив в известность предположительного бенефактора этих телодвижений, группу «U2».
В России, мерзавцы из сайта «Звуки.Ру» пытались засудить какой—то еще другой сайт за нарушение эксклюзивных прав на выкладывание в сеть MP3 уже 10 лет как покойной Янки Дягилевой. Суд установил, что никаких прав нет у них самих (не могло вообще никак быть таких прав, ни у кого; каждому, кто хотя бы поверхностно знаком с ситуацией вокруг наследства Янки, сие должно быть вполне очевидно). «Эксклюзивность» прав «Звуков.Ру» на другие проекты не менее сомнительна — в лучшем случае, музыканты подмахивают ту или иную бумажку в обмен на обещание «Звуков.Ру» сделать для них страницу в Сети, не понимая, чего же собственно они подписывают.
Многие из музыкантов, от чьего лица Record Industry Association of America засудило Напстер, не только ничего не имели против Напстера, но и сами активно им пользовались; что бы ни утверждалось этой самой RIAA, она представляет корпорации на деньги корпораций — и никого больше. А где это оставляет музыканта? Известно где. ...Я представляю себе окоп, где—то два метра шириной и три метра глубиной, может быть, метров триста в длину, весь наполненный подтекшим и разлагающимся говном. Я представляю себе этих музыкантов, хороших друзей или случайных знакомых, с одной стороны этого окопа; и я представляю себе безликого лакея корпорации — с другой стороны окопа, с ручкой паркера и контрактом в руках... Альбини не шутит и не преувеличивает; будучи неоднократным участником миллионных сделок, он лучше всякого знает экономическую кухню внутри корпораций от шоу—бизнеса. В абсолютном большинстве случаев, музыкант окажется богаче, не подписывая контракта.
Корпоративный шоу—бизнес ведется не в интересах музыканта; корпорация и музыкант — антагонисты. Копирайт, в его настоящей форме будучи средством защиты интересов корпорации, никак не служит интересам музыканта; а даже и наоборот.
Современные условия бытия оставляют человека один на один с бесконечным монологом масс—медиа и культуры; монологом масс—медиа и культуры о самих себе. Хуже того, реальность, с которой имеет дело субъект культуры — есть продукт этого самого монолога. Человек остается безвольным и безвластным червяком в колоссальной кафкианской машине само—воспроизводящейся культуры. Культуры, язык которой защищен копирайтом — чтобы произнести в этом смысловом поле нечто осмысленное, вообще что—то произнести, требуется добыть разрешение владельца копирайта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Судьба «U2» сложилась следующим образом. К 1993—му году, сильно стал моден «киберпанк»; известный идиот Билли Айдол выпустил аж—таки альбом «Cyberpunk», с фотографией этого самого идиота Билли Айдола на обложке, в очках и блестящем комбинезоне. Не желая отставать от моды, гитарист «U2» по имени The Edge (Едж) позвонил в журнал «Mondo 2000», и объявил, что он хочет дать этому журналу интервью (практика, видимо, достаточно обычная — нет такого журнала, который не мечтал бы страстно взять интервью у «U2»; эта группа однако сделала больше бабок, чем любой другой коллектив, за вычетом The Beatles). Редактор (R.U.Sirius) отказываться тоже не стал, а позвал брать интервью участников «Negativland» (которые с ним помногу сотрудничали и так, будучи модными чуваками и проживая тем более в Калифорнии). «Negativland» долго расспрашивали Еджа, чего он думал, когда «Island» от его имени преследовал «Negativland» и грозился все конфисковать; оказалось, что Едж ничего не думал, поскольку вообще в ситуации не разбирался и вообще такие вещи решаются без него. По части копирайтов, сэмплинга и fair use, Едж был во всем согласен, чего бы ему не говорили. Под конец граждане из «Negativland» расслабились и попросили у него $10,000 бабок в долг; он радостно ответил давайте—давайте шлите мне адрес куда присылать. Ничего, впрочем, не прислал.
Среди 20 с чем—то миллионов покупателей альбомов «U2» никто, конечно, не слушал сингла «Negativland»; но среди 20 с чем—то тысяч любителей «Negativland», слово «U2» автоматически наводит на мысль об индустриальных коллажах, освобождении копирайта и собачке Snuggles. Если понимать индустриал как практику медийного терроризма, то судебный процесс «„U2“ против „Negativland“» был самым важным событием индустриальной культуры за всю декаду; в том же смысле, в котором выставка Prostitution была самым важным эпизодом в истории Coum Transmission и Throbbing Gristle.
Но у этой истории есть еще один аспект. Через месяц что ли после выхода сингла «Negativland»—«U2» был назначен выход первого за 4 кажется года альбома «U2» — «Achtung Baby»; этот альбом продюсировал Брайен Ино и напихал туда всех моднючих вещей, которые нашел. В попытке избавиться от имиджа корпоративных зомби, «U2» объявили, что больше всего вообще любят чудовищно скучную бельгийскую электронно—танцевальную группу «Klinik» (а может, «Insekt» — я всегда их путаю) и стали делать что—то не менее тошнотворное; периодически называя это индустриал. В конфликте «„Negativland“ vs. „U2“» можно наблюдать странное отражение противоречия между двумя видами индустриала. Один (восходящий к Throbbing Gristle) ориентирован на философию, метафизику и анализ практик масс—медиа, другой ориентирован целиком и исключительно на имидж (шумовые элементы, танцевальные ритмы, невнятную агрессивность). Эволюция «индустриала» идет именно к этому типу музыки; в настоящий момент, «Achtung Baby» группы «U2» — гораздо ближе к тому, что понимается под словом индустриал, чем «Negativland».
Забавно, что «Ахтунг Бэби» назывался сайт, эволюцией всех вещей впоследствии оформившийся в «Industrialmusic.Ru». Ирония сего обстоятельства достойнейшим держателям industrialmusic.ru, я подозреваю, чужда; однако ни одного упоминания «Negativland» на industrialmusic.ru Яндекс не находит.
Fair Use: экспансия копирайта и смерть культуры
The Story of the Letter U and the Numeral 2
Предоставленное им во время гонений на букву U и цифру 2 медиа—пространство Negativland использовали самым разумным образом — с требованиями немедленной реформы копирайтного законодательства. Когда вся история кончилась, материалы по судебному делу и медиа—кампании были собраны в книжку под названием «Fair Use: The Story of the Letter U & the Numeral 2»; которая книжка, крайне популярная, стала одним из самых веских аргументов в пользу пересмотра законов о копирайте.
На сайте «Negativland» имеется достаточно подробный раздел со всякими статьями об интеллектуальной собственности (и ее пересмотре). Соображения сводятся к следующему.
Копирайт не охраняет автора от воров, которые стремятся ограбить и лишить его законного добытка. Это миф; экономические обстоятельства таковы, что независимый артист не имеет ни малейшей возможности засудить кого—то за копирайт, это слишком дорого. Во всех без исключения случаях, судопроизводство ведется корпорацией от имени и за спиной артиста; а зачастую и без ведома артиста. Так, «Island» истратил $50,000 на разорительный процесс против «Negativland», даже и не поставив в известность предположительного бенефактора этих телодвижений, группу «U2».
В России, мерзавцы из сайта «Звуки.Ру» пытались засудить какой—то еще другой сайт за нарушение эксклюзивных прав на выкладывание в сеть MP3 уже 10 лет как покойной Янки Дягилевой. Суд установил, что никаких прав нет у них самих (не могло вообще никак быть таких прав, ни у кого; каждому, кто хотя бы поверхностно знаком с ситуацией вокруг наследства Янки, сие должно быть вполне очевидно). «Эксклюзивность» прав «Звуков.Ру» на другие проекты не менее сомнительна — в лучшем случае, музыканты подмахивают ту или иную бумажку в обмен на обещание «Звуков.Ру» сделать для них страницу в Сети, не понимая, чего же собственно они подписывают.
Многие из музыкантов, от чьего лица Record Industry Association of America засудило Напстер, не только ничего не имели против Напстера, но и сами активно им пользовались; что бы ни утверждалось этой самой RIAA, она представляет корпорации на деньги корпораций — и никого больше. А где это оставляет музыканта? Известно где. ...Я представляю себе окоп, где—то два метра шириной и три метра глубиной, может быть, метров триста в длину, весь наполненный подтекшим и разлагающимся говном. Я представляю себе этих музыкантов, хороших друзей или случайных знакомых, с одной стороны этого окопа; и я представляю себе безликого лакея корпорации — с другой стороны окопа, с ручкой паркера и контрактом в руках... Альбини не шутит и не преувеличивает; будучи неоднократным участником миллионных сделок, он лучше всякого знает экономическую кухню внутри корпораций от шоу—бизнеса. В абсолютном большинстве случаев, музыкант окажется богаче, не подписывая контракта.
Корпоративный шоу—бизнес ведется не в интересах музыканта; корпорация и музыкант — антагонисты. Копирайт, в его настоящей форме будучи средством защиты интересов корпорации, никак не служит интересам музыканта; а даже и наоборот.
Современные условия бытия оставляют человека один на один с бесконечным монологом масс—медиа и культуры; монологом масс—медиа и культуры о самих себе. Хуже того, реальность, с которой имеет дело субъект культуры — есть продукт этого самого монолога. Человек остается безвольным и безвластным червяком в колоссальной кафкианской машине само—воспроизводящейся культуры. Культуры, язык которой защищен копирайтом — чтобы произнести в этом смысловом поле нечто осмысленное, вообще что—то произнести, требуется добыть разрешение владельца копирайта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35