– Пусть будет вот этот, который обслуживает гостиницы.
Томин экзаменует своего стажера Всеволода Сажина.
– Как называется пойло из мака?
– Кокнар.
– Курьеры, которые возят наркотики?
– Мулы, верблюды.
– Цена килограмма гашиша?
– Тысяча рублей.
– Опия?
– Тридцать тысяч. Дорожает с увеличением расстояния от места сбора.
– Наркоман тебе предлагает укол. Как будешь выкручиваться?
– Варианты ответов: уже укололся. Деловое свидание, нельзя балдеть. Я за рулем. Уколюсь позже со своей бабой.
– Молодец. Еще неплохо: никогда не колюсь чужими иглами. Чистюля такой.
– Ага, СПИДом брезгую.
Звонит телефон, Томин снимает трубку.
– Да, Паша, приветствую… – берет ручку, что-то записывает под диктовку Знаменского. – Ясно… Да вот парня из Академии подкинули, натаскиваю… И тебе?.. Нет, мы, похоже, нашли язык…
Его прерывает городской телефон. Томин говорит:
– Минутку, – и прижимает трубку ко второму уху. – Томин… Что? Подробнее!.. – Чей-то короткий доклад вызывает у него ярость: – У, дьявол! – Он разъединяет городской телефон и сообщает Знаменскому: – Дядя Миша на встречу с курьером не пришел! Тот ищет другого покупателя!.. Не могли мы спугнуть, мы около него дышать боялись!.. Да, за курьером присматривают. Пока.
Томин делает крут по кабинету, жалуется Сажину:
– Видал?! Полтора месяца готовили задержание, и все кошке под хвост!
Неподалеку от станции автозаправки, рядом с уцелевшим массивом двухэтажных немецких коттеджей, что на Беговой улице, в машине Томин и Сажин. Перед ними вделан в панель небольшой телевизионный экран, на котором изображение человека, быстро идущего между коттеджами. Это Снегирев.
Ту же картинку наблюдает Знаменский, сидящий в дежурной части МУРа перед пультом, и слышит голос Томина:
– Сева, обрати внимание на походку. Идет стремительно, очень широким шагом. Паш, видишь? – обращается он к Пал Палычу по рации.
– Вижу-вижу, – подтверждает тот.
– Спешит на важную встречу, – предполагает стажер за рулем.
– Еще бы! – отзывается Томин. – Он всегда спешит, всегда при деле. Характерная походка потребителя героина.
Снегирев выходит на улицу, ловит такси и уезжает. Две машины угрозыска (без опознавательных знаков) трогаются следом…
…Такси тормозит возле телефонов-автоматов. Снегирев расплачивается с шофером, направляется к будке.
– Вася, показывай крупно! – кричит Томин.
Пока идет укрупнение на экране, Снегирев опускает монету, прижимает трубку плечом и набирает номер, левой рукой снимает какую-то бумажку, которая была прикреплена к потолку. Стремительно выходит и удаляется.
– Что там было? Что он взял? – требует Знаменский.
– А пес его знает, не удалось рассмотреть!
…Следуя за Снегиревым, машины приближаются к Казанскому вокзалу.
Снегирев входит в помещение с табличкой «Выдача багажа».
– Вася, ведете его? – спрашивает Томин. – И что он?.. Ага! Паш, это была багажная квитанция, он получил чемодан!
Все так же размашисто и целеустремленно шагая, появляется Снегирев с чемоданом.
– Посмотрим, кому отнесет, – слышим мы за кадром голос Знаменского.
– А ведь он у нас числился в простых наркоманах. Правда, с неизвестными источниками доходов, – голос Томина.
Снегирев между тем спешит к Ярославскому вокзалу, и вскоре уже понятно, куда именно.
– Паш, гляди, куда чешет! – восклицает голос Томина. – К автоматическим камерам хранения!
– Сдаст – и чистенький! – волнуется и Сажин.
– Будем брать, – решает Знаменский. – Есть основания познакомиться. Еду к вам.
И вот Снегирев на допросе у Знаменского в ближайшем отделении милиции. Рядом на стуле раскрыт чемодан. Под сдвинутыми вбок мужскими сорочками видны целлофановые пакеты, заклеенные пластырем и наполненные зеленоватым порошком.
– Ваша фамилия не Сысоев. Раньше вы судились как Снегирев.
– Так это когда было – в годы застоя, – изображает тот простачка.
– Вещи ваши?
– Я уже говорил, начальник. Случайный это чемодан!
– Странный случай. Здесь, – кивает Пал Палыч на пакеты, – восемь килограммов наркотического вещества.
– Вот подлец мужик, подставил меня, а?! – всплескивает руками Снегирев. – Так его и берите, я при чем?
– Какой мужик?
– Такой рыжеватый, костюм в клеточку…
– В разбитом пенсне? – ехидничает Пал Палыч.
– Зачем в пенсне? Чего вы меня путаете, начальник? Я стараюсь, вспоминаю, чего могу… Подошел ко мне на площади, дал квитанцию и четвертак за работу. Получи, говорит…
– В каком месте площади?
– У киоска с мороженым. Возьми, говорит, и неси сюда. Я, говорит, от бабы сбег, она меня там дожидает.
– Снегирев, у вас высшее гуманитарное образование. Давайте разговаривать нормально.
– Пожалуйста. Полагаете, так для вас лучше?
– Мы знаем, с вами вел переговоры человек из Казахстана, которому не удалось встретиться с покупателем по кличке дядя Миша. Знаем, что никакого рыжеватого в клеточку не было!
– Откуда вы можете знать?
– Я вас сам вел от Беговой до камеры хранения! – взрывается Томин. – Квитанцию взяли в телефонной будке на Красносельской улице!
– Как все-таки приятно, что у нас не буржуазная демократия, – мечтательным тоном произносит Снегирев. – Это у них там полицейский поднял руку в суде: клянусь, мол, – и присяжные ему верят. А у нас кому ваши байки нужны? Мало ли что менты наболтают, наш закон плевать на вас хотел! Обвинение надо доказывать, – оборачивается он к Знаменскому.
– В следующий раз сказкой не отделаетесь. До встречи. Подпиши ему пропуск, – говорит Пал Палыч Томину.
Поздний вечер. Широкая пустынная улица. Неподалеку от перехода стоит машина с работающим двигателем. В ней «мальчики» Хомутовой.
От светящейся вывески гостиницы идет одинокий прохожий. Сходит с тротуара на проезжую часть, чтобы пересечь улицу.
– Вот он! – говорят в машине, она рвет с места и мчится на прохожего.
В последний миг тот оборачивается, видно молодое лицо и в беззвучном крике раскрытый рот.
Рука Хомутовой вычеркивает на схеме намеченный в прошлый раз кружок.
– Чисто прошло? – спрашивает она, всегда приветливая со своими.
– Все путем.
Она отпирает сейф, выплачивает деньги.
Утро. Проводница собирает стаканы из-под чая. Коваль с полотенцем через плечо скрывается в туалете. Его спутники, как всегда, поблизости.
Ардабьев у окна.
– Покурим? – говорил он, завидя направляющегося назад Коваля.
Коваль бросает полотенце в купе.
– Не курю.
Ардабьев прячет сигареты.
– Подъезжаем… даже не верится…
– Как зовут вашу жену?
– Вероника. Вера. Ника.
Ковалю просто хотелось напоследок увидеть игру счастья на этом лице, но ответ задевает и в нем самом что-то дорогое.
Помолчав, спрашивает:
– Пока были вместе, она не имела той цены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Томин экзаменует своего стажера Всеволода Сажина.
– Как называется пойло из мака?
– Кокнар.
– Курьеры, которые возят наркотики?
– Мулы, верблюды.
– Цена килограмма гашиша?
– Тысяча рублей.
– Опия?
– Тридцать тысяч. Дорожает с увеличением расстояния от места сбора.
– Наркоман тебе предлагает укол. Как будешь выкручиваться?
– Варианты ответов: уже укололся. Деловое свидание, нельзя балдеть. Я за рулем. Уколюсь позже со своей бабой.
– Молодец. Еще неплохо: никогда не колюсь чужими иглами. Чистюля такой.
– Ага, СПИДом брезгую.
Звонит телефон, Томин снимает трубку.
– Да, Паша, приветствую… – берет ручку, что-то записывает под диктовку Знаменского. – Ясно… Да вот парня из Академии подкинули, натаскиваю… И тебе?.. Нет, мы, похоже, нашли язык…
Его прерывает городской телефон. Томин говорит:
– Минутку, – и прижимает трубку ко второму уху. – Томин… Что? Подробнее!.. – Чей-то короткий доклад вызывает у него ярость: – У, дьявол! – Он разъединяет городской телефон и сообщает Знаменскому: – Дядя Миша на встречу с курьером не пришел! Тот ищет другого покупателя!.. Не могли мы спугнуть, мы около него дышать боялись!.. Да, за курьером присматривают. Пока.
Томин делает крут по кабинету, жалуется Сажину:
– Видал?! Полтора месяца готовили задержание, и все кошке под хвост!
Неподалеку от станции автозаправки, рядом с уцелевшим массивом двухэтажных немецких коттеджей, что на Беговой улице, в машине Томин и Сажин. Перед ними вделан в панель небольшой телевизионный экран, на котором изображение человека, быстро идущего между коттеджами. Это Снегирев.
Ту же картинку наблюдает Знаменский, сидящий в дежурной части МУРа перед пультом, и слышит голос Томина:
– Сева, обрати внимание на походку. Идет стремительно, очень широким шагом. Паш, видишь? – обращается он к Пал Палычу по рации.
– Вижу-вижу, – подтверждает тот.
– Спешит на важную встречу, – предполагает стажер за рулем.
– Еще бы! – отзывается Томин. – Он всегда спешит, всегда при деле. Характерная походка потребителя героина.
Снегирев выходит на улицу, ловит такси и уезжает. Две машины угрозыска (без опознавательных знаков) трогаются следом…
…Такси тормозит возле телефонов-автоматов. Снегирев расплачивается с шофером, направляется к будке.
– Вася, показывай крупно! – кричит Томин.
Пока идет укрупнение на экране, Снегирев опускает монету, прижимает трубку плечом и набирает номер, левой рукой снимает какую-то бумажку, которая была прикреплена к потолку. Стремительно выходит и удаляется.
– Что там было? Что он взял? – требует Знаменский.
– А пес его знает, не удалось рассмотреть!
…Следуя за Снегиревым, машины приближаются к Казанскому вокзалу.
Снегирев входит в помещение с табличкой «Выдача багажа».
– Вася, ведете его? – спрашивает Томин. – И что он?.. Ага! Паш, это была багажная квитанция, он получил чемодан!
Все так же размашисто и целеустремленно шагая, появляется Снегирев с чемоданом.
– Посмотрим, кому отнесет, – слышим мы за кадром голос Знаменского.
– А ведь он у нас числился в простых наркоманах. Правда, с неизвестными источниками доходов, – голос Томина.
Снегирев между тем спешит к Ярославскому вокзалу, и вскоре уже понятно, куда именно.
– Паш, гляди, куда чешет! – восклицает голос Томина. – К автоматическим камерам хранения!
– Сдаст – и чистенький! – волнуется и Сажин.
– Будем брать, – решает Знаменский. – Есть основания познакомиться. Еду к вам.
И вот Снегирев на допросе у Знаменского в ближайшем отделении милиции. Рядом на стуле раскрыт чемодан. Под сдвинутыми вбок мужскими сорочками видны целлофановые пакеты, заклеенные пластырем и наполненные зеленоватым порошком.
– Ваша фамилия не Сысоев. Раньше вы судились как Снегирев.
– Так это когда было – в годы застоя, – изображает тот простачка.
– Вещи ваши?
– Я уже говорил, начальник. Случайный это чемодан!
– Странный случай. Здесь, – кивает Пал Палыч на пакеты, – восемь килограммов наркотического вещества.
– Вот подлец мужик, подставил меня, а?! – всплескивает руками Снегирев. – Так его и берите, я при чем?
– Какой мужик?
– Такой рыжеватый, костюм в клеточку…
– В разбитом пенсне? – ехидничает Пал Палыч.
– Зачем в пенсне? Чего вы меня путаете, начальник? Я стараюсь, вспоминаю, чего могу… Подошел ко мне на площади, дал квитанцию и четвертак за работу. Получи, говорит…
– В каком месте площади?
– У киоска с мороженым. Возьми, говорит, и неси сюда. Я, говорит, от бабы сбег, она меня там дожидает.
– Снегирев, у вас высшее гуманитарное образование. Давайте разговаривать нормально.
– Пожалуйста. Полагаете, так для вас лучше?
– Мы знаем, с вами вел переговоры человек из Казахстана, которому не удалось встретиться с покупателем по кличке дядя Миша. Знаем, что никакого рыжеватого в клеточку не было!
– Откуда вы можете знать?
– Я вас сам вел от Беговой до камеры хранения! – взрывается Томин. – Квитанцию взяли в телефонной будке на Красносельской улице!
– Как все-таки приятно, что у нас не буржуазная демократия, – мечтательным тоном произносит Снегирев. – Это у них там полицейский поднял руку в суде: клянусь, мол, – и присяжные ему верят. А у нас кому ваши байки нужны? Мало ли что менты наболтают, наш закон плевать на вас хотел! Обвинение надо доказывать, – оборачивается он к Знаменскому.
– В следующий раз сказкой не отделаетесь. До встречи. Подпиши ему пропуск, – говорит Пал Палыч Томину.
Поздний вечер. Широкая пустынная улица. Неподалеку от перехода стоит машина с работающим двигателем. В ней «мальчики» Хомутовой.
От светящейся вывески гостиницы идет одинокий прохожий. Сходит с тротуара на проезжую часть, чтобы пересечь улицу.
– Вот он! – говорят в машине, она рвет с места и мчится на прохожего.
В последний миг тот оборачивается, видно молодое лицо и в беззвучном крике раскрытый рот.
Рука Хомутовой вычеркивает на схеме намеченный в прошлый раз кружок.
– Чисто прошло? – спрашивает она, всегда приветливая со своими.
– Все путем.
Она отпирает сейф, выплачивает деньги.
Утро. Проводница собирает стаканы из-под чая. Коваль с полотенцем через плечо скрывается в туалете. Его спутники, как всегда, поблизости.
Ардабьев у окна.
– Покурим? – говорил он, завидя направляющегося назад Коваля.
Коваль бросает полотенце в купе.
– Не курю.
Ардабьев прячет сигареты.
– Подъезжаем… даже не верится…
– Как зовут вашу жену?
– Вероника. Вера. Ника.
Ковалю просто хотелось напоследок увидеть игру счастья на этом лице, но ответ задевает и в нем самом что-то дорогое.
Помолчав, спрашивает:
– Пока были вместе, она не имела той цены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21