«Загадка голубой „Волги“ почти разгадана», — смеясь, объявил Ржавин.
Но преступники не обнаружены. И пока конкретных зацепок для розыска их нет.
Ржавин ушел, и опять тихий, непрекращающийся звон в ушах, слабость такая, что трудно шевелить пальцами, открыть глаза. И больно, очень больно голове, плечу…
Андрей тихо стонет. Он кусает губы и все-таки, забывшись, стонет опять.
По палате кто-то осторожно прошел. Сестра, наверное. Беленькая девушка, тихая и ласковая. Наверно, это она. Но не хотелось открывать глаза. Вот подошла. Провела рукой по его волосам, выбившимся из-под повязки.
Тихо, сквозь стиснутые зубы, Андрей застонал.
И вдруг… Что это?.. Капнуло что-то ему на щеку, И снова капнуло.
Андрей открыл глаза. Чье-то расплывчатое лицо перед ним. Нет, это не сестра… Светлана!.. И плачет… Пропустили, значит.
— Андрюша, милый… Вы меня слышите?..
— Да, да…
— Привет вам от всех. От папы, мамы, Дубинина, Шалымова…
Сколько людей передают ему привет! Светлана называет все новые имена.
— … И еще говорила с врачом и с тем профессором. Они чего-то боялись больше всего. Но теперь все в порядке. Говорят, что через неделю выпишут.
— Светлана, не надо плакать.
— Я не плачу. С чего вы взяли? Ох, уже надо уходить. Сестра сердится. Она у вас такая сердитая.
— Эта беленькая? Что вы!
— О, вы ее не знаете еще. До свидания, Андрюша. Тут вам какие-то записки. Я вам под подушку их кладу. Потом прочтете. А я… я опять приду. Хорошо?
— Очень…
— А вам больно, да?
— Нет… почти.
— Засните.
— Постараюсь. Значит, вы придете?
— Да, да.
— Светлана!.. Вы здесь?.. Тихо. Андрей открыл глаза.
Пустая палата. Только на трех кроватях лежат под белыми одеялами три человеческие фигуры. Спят…
Вдруг Андрей вспомнил: Светлана положила ему под подушку какие-то записки. Он медленно протянул руку, нащупал два сложенных листка и положил их себе на грудь, прикрыв ладонью.
Несколько минут Андрей лежал с закрытыми глазами. Отдыхал. Потом взял один из листков, развернул, поднес к глазам.
Первая записка была от Дубинина. Веселая записка. Хороший все-таки Валька друг!
Вот вторая записка. От кого она? Глаза Андрея медленно скользили по строчкам.
«Милый Андрей. Один знакомый сказал мне, что с вами неприятность. Зачем только принесло вас в тот двор! И с девушкой. Я не ревную, не думайте. А выздоровеете, надо повидаться обязательно. Надя».
Надя! Что это значит? Откуда она появилась, откуда узнала, что с ним случилось? Странно… Да еще с такими подробностями: двор, девушка. Откуда ей это известно? Все это знают только Светлана и он, потом они рассказали Ржавину, больше никому.
Андрей думал, и чем больше он думал, тем все дальше и дальше отступала пустота внутри, отступала слабость. Андрей чувствовал: какой-то серьезный узел завязывается вокруг этой записки. Он только никак не мог додумать все до конца. Но, может быть, это та самая зацепка, которая нужна?
Андрей так резко повернулся на подушке, что уже почти не хватило сил нажать рукой кнопку у изголовья.
Через минуту над ним склонилась беленькая сестра.
— Что вы хотите, Андрей?
Она всех больных называла по имени.
— У меня сегодня был Ржавин, из милиции…
— Да, знаю…
— Позвоните ему… Он мне срочно нужен… Вы понимаете? Это очень важно… Очень…
ГЛАВА 5.
ИСКУШЕНИЕ СВЯТОГО АНТОНИЯ И ПРОЧИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
Берлинский экспресс подошел к блокпосту Буг в первом часу ночи. Сидевший у окна Буланый сквозь слипающиеся веки увидел, как из кромешной тьмы вдруг возникли три нестерпимо ярких глаза, в потоке их света кружились белые, прозрачные клубы пара. И тут же взревел гудок. Дремавшие в комнате таможенники, поеживаясь от холода и ледяных порывов ветра, разбрелись вдоль состава, в темноте скользя и спотыкаясь об обледенелые шпалы.
Буланый разыскал вагон-ресторан. Вот где ему сегодня работать.
Шалымов предупредил, что это трудный участок, и ехидно, как показалось Семену, спросил, не послать ли ему в помощь кого-нибудь еще. Тут, конечно, не было никакой заботы. Просто Шалымов его не любил и хотел, чтобы он, Семен, попросил помощи, чтобы все видели, как он не уверен в себе. Шалымов, наверное, решил отомстить за случай с итальянской делегацией, из-за которого он и его любимчик Андрей Шмелев получили тогда взыскания. «Ну погодите, — мстительно подумал Семен, — скоро Михаил Григорьевич всем вам даст прикурить».
Он упругим движением подтянулся на высоких поручнях вагона.
После ночной тьмы глаза резанул яркий свет в пустом салоне вагона-ресторана. Вдоль окон протянулись ряды столиков под белоснежными скатертями, между ними стояли мягкие, обитые голубым плюшем кресла. В глубине вагона виднелась стойка буфета, пестрая от конфетных и папиросных коробок, бутылок с винами и шоколадных плиток. Рядом с буфетом находилась дверь в кухню и подсобные помещения.
Из этой двери навстречу Семену вышел худой и сутулый человек средних лет в белом халате, с отекшим и угрюмым лицом и опущенными книзу реденькими усами. Это и был тот самый Юзек, о котором специально предупредил Шалымов. Уменьшительное и почти ласкательное имя Юзек до смешного не шло к этому мрачному, неуклюжему человеку. «И этого тюленя остерегаться?» — насмешливо подумал Семен.
Чуть косолапя, Юзек подошел к Семену и, изобразив на морщинистом лице какое-то кривое подобие улыбки, глухо сказал:
— Привет, товарищ начальник. Вот мы, наконец, и дома, слава тебе господи. От чашечки горячего кофе не откажетесь?
— Некогда, — сдержанно ответил Семен. — Приступим к досмотру.
Но Юзек, не слушая его, крикнул, обернувшись к буфету:
— Муся, чашку кофе!
И тотчас оттуда появилась белокурая, складненькая девушка с бойкими глазами под тонкой ниточкой иссиня-черных бровей. На ярких, полных губах ее играла усмешка. Девушка протянула Семену чашечку дымящегося кофе и оживленно защебетала, окидывая его бесцеремонным и веселым взглядом.
— Ну что вы, молодой человек, что вы! С такого холода-то, как приятно. Я же вижу, вы замерзли. И спать, наверно, хотите. Вот так стоя и выпейте. А ля фуршет, — с комичным старанием произнесла она под конец и прыснула, бросив быстрый взгляд на Юзека.
— Не могу. Я, товарищи, на работе.
— Так разве мы вам мешаем? — огорчилась Муся. — Мы же для вас… Я так хотела…
— Я понимаю, понимаю…
Семен смягчился и благосклонно посмотрел на девушку. Положительно она не дурна! Фигурка… да и мордочка, И как-то так смотрит… Видно, что он, Семен, ей понравился. Все-таки он умеет нравиться женщинам! Вот и эта тоже. Интересно было бы проверить. Однако дело прежде всего.
Тем не менее он не без удовольствия взял чашечку из рук Муси и, обжигаясь, торопливо выпил душистый напиток.
— Спасибо, чудесный кофе, — Семен задержал на девушке внимательный и дерзкий взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Но преступники не обнаружены. И пока конкретных зацепок для розыска их нет.
Ржавин ушел, и опять тихий, непрекращающийся звон в ушах, слабость такая, что трудно шевелить пальцами, открыть глаза. И больно, очень больно голове, плечу…
Андрей тихо стонет. Он кусает губы и все-таки, забывшись, стонет опять.
По палате кто-то осторожно прошел. Сестра, наверное. Беленькая девушка, тихая и ласковая. Наверно, это она. Но не хотелось открывать глаза. Вот подошла. Провела рукой по его волосам, выбившимся из-под повязки.
Тихо, сквозь стиснутые зубы, Андрей застонал.
И вдруг… Что это?.. Капнуло что-то ему на щеку, И снова капнуло.
Андрей открыл глаза. Чье-то расплывчатое лицо перед ним. Нет, это не сестра… Светлана!.. И плачет… Пропустили, значит.
— Андрюша, милый… Вы меня слышите?..
— Да, да…
— Привет вам от всех. От папы, мамы, Дубинина, Шалымова…
Сколько людей передают ему привет! Светлана называет все новые имена.
— … И еще говорила с врачом и с тем профессором. Они чего-то боялись больше всего. Но теперь все в порядке. Говорят, что через неделю выпишут.
— Светлана, не надо плакать.
— Я не плачу. С чего вы взяли? Ох, уже надо уходить. Сестра сердится. Она у вас такая сердитая.
— Эта беленькая? Что вы!
— О, вы ее не знаете еще. До свидания, Андрюша. Тут вам какие-то записки. Я вам под подушку их кладу. Потом прочтете. А я… я опять приду. Хорошо?
— Очень…
— А вам больно, да?
— Нет… почти.
— Засните.
— Постараюсь. Значит, вы придете?
— Да, да.
— Светлана!.. Вы здесь?.. Тихо. Андрей открыл глаза.
Пустая палата. Только на трех кроватях лежат под белыми одеялами три человеческие фигуры. Спят…
Вдруг Андрей вспомнил: Светлана положила ему под подушку какие-то записки. Он медленно протянул руку, нащупал два сложенных листка и положил их себе на грудь, прикрыв ладонью.
Несколько минут Андрей лежал с закрытыми глазами. Отдыхал. Потом взял один из листков, развернул, поднес к глазам.
Первая записка была от Дубинина. Веселая записка. Хороший все-таки Валька друг!
Вот вторая записка. От кого она? Глаза Андрея медленно скользили по строчкам.
«Милый Андрей. Один знакомый сказал мне, что с вами неприятность. Зачем только принесло вас в тот двор! И с девушкой. Я не ревную, не думайте. А выздоровеете, надо повидаться обязательно. Надя».
Надя! Что это значит? Откуда она появилась, откуда узнала, что с ним случилось? Странно… Да еще с такими подробностями: двор, девушка. Откуда ей это известно? Все это знают только Светлана и он, потом они рассказали Ржавину, больше никому.
Андрей думал, и чем больше он думал, тем все дальше и дальше отступала пустота внутри, отступала слабость. Андрей чувствовал: какой-то серьезный узел завязывается вокруг этой записки. Он только никак не мог додумать все до конца. Но, может быть, это та самая зацепка, которая нужна?
Андрей так резко повернулся на подушке, что уже почти не хватило сил нажать рукой кнопку у изголовья.
Через минуту над ним склонилась беленькая сестра.
— Что вы хотите, Андрей?
Она всех больных называла по имени.
— У меня сегодня был Ржавин, из милиции…
— Да, знаю…
— Позвоните ему… Он мне срочно нужен… Вы понимаете? Это очень важно… Очень…
ГЛАВА 5.
ИСКУШЕНИЕ СВЯТОГО АНТОНИЯ И ПРОЧИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
Берлинский экспресс подошел к блокпосту Буг в первом часу ночи. Сидевший у окна Буланый сквозь слипающиеся веки увидел, как из кромешной тьмы вдруг возникли три нестерпимо ярких глаза, в потоке их света кружились белые, прозрачные клубы пара. И тут же взревел гудок. Дремавшие в комнате таможенники, поеживаясь от холода и ледяных порывов ветра, разбрелись вдоль состава, в темноте скользя и спотыкаясь об обледенелые шпалы.
Буланый разыскал вагон-ресторан. Вот где ему сегодня работать.
Шалымов предупредил, что это трудный участок, и ехидно, как показалось Семену, спросил, не послать ли ему в помощь кого-нибудь еще. Тут, конечно, не было никакой заботы. Просто Шалымов его не любил и хотел, чтобы он, Семен, попросил помощи, чтобы все видели, как он не уверен в себе. Шалымов, наверное, решил отомстить за случай с итальянской делегацией, из-за которого он и его любимчик Андрей Шмелев получили тогда взыскания. «Ну погодите, — мстительно подумал Семен, — скоро Михаил Григорьевич всем вам даст прикурить».
Он упругим движением подтянулся на высоких поручнях вагона.
После ночной тьмы глаза резанул яркий свет в пустом салоне вагона-ресторана. Вдоль окон протянулись ряды столиков под белоснежными скатертями, между ними стояли мягкие, обитые голубым плюшем кресла. В глубине вагона виднелась стойка буфета, пестрая от конфетных и папиросных коробок, бутылок с винами и шоколадных плиток. Рядом с буфетом находилась дверь в кухню и подсобные помещения.
Из этой двери навстречу Семену вышел худой и сутулый человек средних лет в белом халате, с отекшим и угрюмым лицом и опущенными книзу реденькими усами. Это и был тот самый Юзек, о котором специально предупредил Шалымов. Уменьшительное и почти ласкательное имя Юзек до смешного не шло к этому мрачному, неуклюжему человеку. «И этого тюленя остерегаться?» — насмешливо подумал Семен.
Чуть косолапя, Юзек подошел к Семену и, изобразив на морщинистом лице какое-то кривое подобие улыбки, глухо сказал:
— Привет, товарищ начальник. Вот мы, наконец, и дома, слава тебе господи. От чашечки горячего кофе не откажетесь?
— Некогда, — сдержанно ответил Семен. — Приступим к досмотру.
Но Юзек, не слушая его, крикнул, обернувшись к буфету:
— Муся, чашку кофе!
И тотчас оттуда появилась белокурая, складненькая девушка с бойкими глазами под тонкой ниточкой иссиня-черных бровей. На ярких, полных губах ее играла усмешка. Девушка протянула Семену чашечку дымящегося кофе и оживленно защебетала, окидывая его бесцеремонным и веселым взглядом.
— Ну что вы, молодой человек, что вы! С такого холода-то, как приятно. Я же вижу, вы замерзли. И спать, наверно, хотите. Вот так стоя и выпейте. А ля фуршет, — с комичным старанием произнесла она под конец и прыснула, бросив быстрый взгляд на Юзека.
— Не могу. Я, товарищи, на работе.
— Так разве мы вам мешаем? — огорчилась Муся. — Мы же для вас… Я так хотела…
— Я понимаю, понимаю…
Семен смягчился и благосклонно посмотрел на девушку. Положительно она не дурна! Фигурка… да и мордочка, И как-то так смотрит… Видно, что он, Семен, ей понравился. Все-таки он умеет нравиться женщинам! Вот и эта тоже. Интересно было бы проверить. Однако дело прежде всего.
Тем не менее он не без удовольствия взял чашечку из рук Муси и, обжигаясь, торопливо выпил душистый напиток.
— Спасибо, чудесный кофе, — Семен задержал на девушке внимательный и дерзкий взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69