«Что-то у этого парня неладно», — подумал он.
Рассказывая про утренний случай с Засохо, Андрей почти успокоился. Но куда бы затем ни сворачивал разговор, он все время ловил себя на тревожной мысли, что Семен знает о происшествии в гостинице «Буг» и что следовало бы увидеть Надю и раз навсегда покончить со всей этой историей.
Внезапно Андрей заметил, как слипаются глаза у Жгутина, каких усилий стоит ему борьба со сном, и предложил Семену уходить. Тот замялся, а Светлана стала убеждать их посидеть еще, ведь нет и десяти часов. Потом она обернулась к отцу и сказала ему ласково и настойчиво, чтобы он шел спать, что гости это ее, а не его, и тот, тяжело поднявшись с дивана, добродушно ответил:
— Ив самом деле. Устал я, братцы мои. Года, прямо скажем, не те.
В этот момент Андрей увидел, что Семен за спиной Светланы делает ему знаки, давая понять, что он бы хотел остаться, а вот Андрею, наоборот, следует под любым предлогом уходить. Тут уже Андрею ничего не оставалось, как, повинуясь товарищеской солидарности, вдруг «вспомнить» о каком-то неотложном деле и начать прощаться…
Как ни просила его Светлана, как для виду ни уговаривал Семен, Андрей распрощался. Уже в дверях Семен с особым чувством пожал ему руку.
И вот Андрей снова один на улице. Ветер утих. Из бездонной черноты неба, медленно кружась, падали большие, как белые бабочки, снежинки. Было холодно и сыро.
Андрей посмотрел на часы. Только десять. Куда себя деть теперь? Возвращаться домой еще рано. Надо прийти, когда Люся уже будет спать, иначе опять вспыхнет ссора. Опять! Сколько еще может так продолжаться? Сколько еще могут выдерживать человеческие нервы?
Он всегда думал, что у него не нервы, а канаты. Они не сдавали в самые трудные минуты. Так было, к примеру, на всех сессиях и на госэкзаменах. И он всегда шел отвечать первым, чтобы дать успокоиться остальным. Так было однажды и в альпинистском походе, когда они заблудились, спускаясь с гор к морю. Ребята начали нервничать, ссориться и искать виновного, а Андрей молча искал дорогу, искал спокойно и упрямо и нашел ее. Так, наконец, было и в другом альпинистском походе, на следующий год, когда чуть не сорвался в ущелье Володька Федоров. В тот миг Андрей вдруг почувствовал, как что-то сжалось у него внутри, словно пружина, мысли заработали удивительно спокойно, движения стали решительными, быстрыми, ему сразу стало ясно, что надо делать, и он успел-таки зацепить Володьку ледорубом за лямку вещевого мешка. «Колоссально, — сказал ему тогда Семен Буутаный, — у тебя нервы первый класс».
Теперь нервы начинают сдавать. Андрей это чувствует. Во время одной из ссор с Люсей на него вдруг накатила какая-то волна ярости, и он почувствовал, что не владеет собой, что может крикнуть сейчас что-то такое отвратительное и грубое, чего никогда еще себе не позволял. Андрей тогда впервые понял, что . теряет власть над собой, и это было так страшно, это так потрясло его, что в тот вечер он впервые убежал из дому.
Нет, нет, сейчас он ни за что не вернется домой. Но что же делать? Просто так ходить и ходить по улицам? А хотя бы и так! Что ему, впервые, что ли, длинными, холодными вечерами вышагивать по улицам этого города? Впрочем…
Андрей остановился и в нерешительности потоптался на месте, потом опять взглянул на часы. Не так уж поздно для визита. Решено! Он зайдет к Наде. Все равно это когда-нибудь надо сделать. Вот только вспомнить бы ее адрес. Надя однажды сообщила его по телефону, хотя Андрей и предупредил, что зайти не сможет. Это было давно, и адреса он не записал. Кажется, улица Советских пограничников. Да, да, она. Дом не то четырнадцать, не то четыре, даже, может быть, двадцать четыре. А квартира один, это он точно помнит. Ну что ж, можно и поискать. Делать все равно нечего. В крайнем случае хоть будет какое-нибудь занятие, какая-нибудь цель.
Приняв решение, Андрей бодро зашагал по улице.
Расположение улиц в центре города он уже знал неплохо. Поэтому сравнительно быстро Андрей оказался на нужной улице и начал рассматривать те дома, номера которых кончались на четыре. И тут ему повезло. Женщина, выходившая из ворот дома номер четыре, сказала Андрею, что Огородникова живет здесь, в квартире номер один. При этом она с нескрываемым любопытством оглядела Андрея и добавила, не то спрашивая, не то утверждая:
— В первый раз вас вижу. Недавно, значит, познакомились.
Андрей пробормотал что-то в ответ и поспешил к воротам.
В самой глубине темного, без единой лампочки, двора примкнула к двухэтажному домику небольшая пристройка. Где-то тут и жила Надя. Чтобы разыскать ее, Андрею пришлось зайти в двухэтажный дом и постучаться в первую попавшуюся квартиру. Оттуда высунулся длинный тощий старик с отекшим лицом и сивыми усами. Он хмуро выслушал Андрея, указал ему худым пальцем на пристройку и, закрывая дверь, проворчал:
— Ходють тут всякие. А ты из-за нее простужайся.
Андрей снова очутился во дворе. В кромешной тьме он добрался до пристройки и стал шарить по стене, стараясь нащупать дверь. Наконец ему это удалось, и он постучал.
Через минуту знакомый женский голос из-за двери спросил:
— Кто там?
— Андрей.
— Какой Андрей? — в голосе Нади послышались удивление и радость.
— Шмелев.
— Батюшки, Андрюша! Сейчас, сейчас!
Андрей услышал, как Надя отодвигает засовы, что-то поворачивает и звенит ключами. «Ну и замков же у нее», — насмешливо подумал он.
Наконец дверь распахнулась, и в светлом ее проеме появилась Надя. «Все-таки красивая она», — невольно подумал Андрей, окинув быстрым взглядом Надину ладную фигуру в пестром, сильно открытом домашнем платье. Пышные волосы ее были прикрыты косынкой. Лицо светилось радостью, но Андрей успел — заметить на нем и легкое замешательство.
— Не поздно я?
— Что ты! — махнула рукой Надя и лукаво добавила: — И позже приходил.
— Об этом и хочу поговорить.
— Поговорим в другой раз, Андрюшенька, — сказала Надя, запирая дверь. — Гость у меня сейчас.
— Ну так и я в другой раз приду. Андрей сделал движение к выходу, но Надя обняла его за плечи.
— Нет уж. Раз пришел, то поужинай с нами.
— Сыт я.
— Все равно. Не отпущу.
И она начала проворно расстегивать на нем пальто. Андрею ничего не оставалось, как подчиниться. При этом он уже внимательно огляделся по сторонам.
Небольшая передняя была заставлена какой-то рухлядью. Колченогие стулья, старый буфет с выбитыми дверцами, облупленный шкаф, какие-то ящики, сундуки. В углу скромно притулилась вешалка. Андрей узнал Надину шубку. На соседнем крючке висело длинное черное пальто с бобровым воротником шалью. «Наверное, гостя», — подумал Андрей, вешая рядом свою шинель.
Приглаживая на ходу волосы, он двинулся вслед за Надей в комнату.
Там за накрытым столом расположился Засохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Рассказывая про утренний случай с Засохо, Андрей почти успокоился. Но куда бы затем ни сворачивал разговор, он все время ловил себя на тревожной мысли, что Семен знает о происшествии в гостинице «Буг» и что следовало бы увидеть Надю и раз навсегда покончить со всей этой историей.
Внезапно Андрей заметил, как слипаются глаза у Жгутина, каких усилий стоит ему борьба со сном, и предложил Семену уходить. Тот замялся, а Светлана стала убеждать их посидеть еще, ведь нет и десяти часов. Потом она обернулась к отцу и сказала ему ласково и настойчиво, чтобы он шел спать, что гости это ее, а не его, и тот, тяжело поднявшись с дивана, добродушно ответил:
— Ив самом деле. Устал я, братцы мои. Года, прямо скажем, не те.
В этот момент Андрей увидел, что Семен за спиной Светланы делает ему знаки, давая понять, что он бы хотел остаться, а вот Андрею, наоборот, следует под любым предлогом уходить. Тут уже Андрею ничего не оставалось, как, повинуясь товарищеской солидарности, вдруг «вспомнить» о каком-то неотложном деле и начать прощаться…
Как ни просила его Светлана, как для виду ни уговаривал Семен, Андрей распрощался. Уже в дверях Семен с особым чувством пожал ему руку.
И вот Андрей снова один на улице. Ветер утих. Из бездонной черноты неба, медленно кружась, падали большие, как белые бабочки, снежинки. Было холодно и сыро.
Андрей посмотрел на часы. Только десять. Куда себя деть теперь? Возвращаться домой еще рано. Надо прийти, когда Люся уже будет спать, иначе опять вспыхнет ссора. Опять! Сколько еще может так продолжаться? Сколько еще могут выдерживать человеческие нервы?
Он всегда думал, что у него не нервы, а канаты. Они не сдавали в самые трудные минуты. Так было, к примеру, на всех сессиях и на госэкзаменах. И он всегда шел отвечать первым, чтобы дать успокоиться остальным. Так было однажды и в альпинистском походе, когда они заблудились, спускаясь с гор к морю. Ребята начали нервничать, ссориться и искать виновного, а Андрей молча искал дорогу, искал спокойно и упрямо и нашел ее. Так, наконец, было и в другом альпинистском походе, на следующий год, когда чуть не сорвался в ущелье Володька Федоров. В тот миг Андрей вдруг почувствовал, как что-то сжалось у него внутри, словно пружина, мысли заработали удивительно спокойно, движения стали решительными, быстрыми, ему сразу стало ясно, что надо делать, и он успел-таки зацепить Володьку ледорубом за лямку вещевого мешка. «Колоссально, — сказал ему тогда Семен Буутаный, — у тебя нервы первый класс».
Теперь нервы начинают сдавать. Андрей это чувствует. Во время одной из ссор с Люсей на него вдруг накатила какая-то волна ярости, и он почувствовал, что не владеет собой, что может крикнуть сейчас что-то такое отвратительное и грубое, чего никогда еще себе не позволял. Андрей тогда впервые понял, что . теряет власть над собой, и это было так страшно, это так потрясло его, что в тот вечер он впервые убежал из дому.
Нет, нет, сейчас он ни за что не вернется домой. Но что же делать? Просто так ходить и ходить по улицам? А хотя бы и так! Что ему, впервые, что ли, длинными, холодными вечерами вышагивать по улицам этого города? Впрочем…
Андрей остановился и в нерешительности потоптался на месте, потом опять взглянул на часы. Не так уж поздно для визита. Решено! Он зайдет к Наде. Все равно это когда-нибудь надо сделать. Вот только вспомнить бы ее адрес. Надя однажды сообщила его по телефону, хотя Андрей и предупредил, что зайти не сможет. Это было давно, и адреса он не записал. Кажется, улица Советских пограничников. Да, да, она. Дом не то четырнадцать, не то четыре, даже, может быть, двадцать четыре. А квартира один, это он точно помнит. Ну что ж, можно и поискать. Делать все равно нечего. В крайнем случае хоть будет какое-нибудь занятие, какая-нибудь цель.
Приняв решение, Андрей бодро зашагал по улице.
Расположение улиц в центре города он уже знал неплохо. Поэтому сравнительно быстро Андрей оказался на нужной улице и начал рассматривать те дома, номера которых кончались на четыре. И тут ему повезло. Женщина, выходившая из ворот дома номер четыре, сказала Андрею, что Огородникова живет здесь, в квартире номер один. При этом она с нескрываемым любопытством оглядела Андрея и добавила, не то спрашивая, не то утверждая:
— В первый раз вас вижу. Недавно, значит, познакомились.
Андрей пробормотал что-то в ответ и поспешил к воротам.
В самой глубине темного, без единой лампочки, двора примкнула к двухэтажному домику небольшая пристройка. Где-то тут и жила Надя. Чтобы разыскать ее, Андрею пришлось зайти в двухэтажный дом и постучаться в первую попавшуюся квартиру. Оттуда высунулся длинный тощий старик с отекшим лицом и сивыми усами. Он хмуро выслушал Андрея, указал ему худым пальцем на пристройку и, закрывая дверь, проворчал:
— Ходють тут всякие. А ты из-за нее простужайся.
Андрей снова очутился во дворе. В кромешной тьме он добрался до пристройки и стал шарить по стене, стараясь нащупать дверь. Наконец ему это удалось, и он постучал.
Через минуту знакомый женский голос из-за двери спросил:
— Кто там?
— Андрей.
— Какой Андрей? — в голосе Нади послышались удивление и радость.
— Шмелев.
— Батюшки, Андрюша! Сейчас, сейчас!
Андрей услышал, как Надя отодвигает засовы, что-то поворачивает и звенит ключами. «Ну и замков же у нее», — насмешливо подумал он.
Наконец дверь распахнулась, и в светлом ее проеме появилась Надя. «Все-таки красивая она», — невольно подумал Андрей, окинув быстрым взглядом Надину ладную фигуру в пестром, сильно открытом домашнем платье. Пышные волосы ее были прикрыты косынкой. Лицо светилось радостью, но Андрей успел — заметить на нем и легкое замешательство.
— Не поздно я?
— Что ты! — махнула рукой Надя и лукаво добавила: — И позже приходил.
— Об этом и хочу поговорить.
— Поговорим в другой раз, Андрюшенька, — сказала Надя, запирая дверь. — Гость у меня сейчас.
— Ну так и я в другой раз приду. Андрей сделал движение к выходу, но Надя обняла его за плечи.
— Нет уж. Раз пришел, то поужинай с нами.
— Сыт я.
— Все равно. Не отпущу.
И она начала проворно расстегивать на нем пальто. Андрею ничего не оставалось, как подчиниться. При этом он уже внимательно огляделся по сторонам.
Небольшая передняя была заставлена какой-то рухлядью. Колченогие стулья, старый буфет с выбитыми дверцами, облупленный шкаф, какие-то ящики, сундуки. В углу скромно притулилась вешалка. Андрей узнал Надину шубку. На соседнем крючке висело длинное черное пальто с бобровым воротником шалью. «Наверное, гостя», — подумал Андрей, вешая рядом свою шинель.
Приглаживая на ходу волосы, он двинулся вслед за Надей в комнату.
Там за накрытым столом расположился Засохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69