— Господин президент, мои люди собрали статистику утечек. Подавляющее большинство из них касаются военных и оборонных вопросов. Вы знали об этом?
— Да, а что?
— Я велела сосредоточиться главным образом на кругах, близких к объединенному комитету начальников штабов, и наши усилия были вознаграждены при первой же попытке.
Президент сел на край постели:
— Кто?
— Военный министр Джаспер Котт.
— Сам Котт? Вы уверены? — Кастилья был потрясен.
— Он вылетел в Манилу по армейским делам, которые показались нам несколько сомнительными, и мы отрядили с ним своего агента. Котт сменил официальный костюм на неброскую одежду и тайком отправился в город, якобы с целью увеселительной поездки в публичный дом, где наша сотрудница не смогла за ним следить. Но ей хватило сообразительности связаться с резидентом ЦРУ, который немедленно послал туда своего агента под видом заурядного посетителя. Тот выяснил, что Котт отозвался о заведении в пренебрежительном тоне, заявив, что он приехал туда не для забавы, а по делу. Он встретился там с каким-то человеком и рассказал ему о последнем вашем совещании по вопросам военного бюджета.
Президент нахмурился:
— С кем именно он встретился?
— С Ральфом МакДермидом, главным администратором группы «Альтман».
— МакДермид? О, господи. Он рассказал ему о наших спорах по поводу бюджета?
— Да, господин президент.
— Вы думаете, он занимается торговлей конфиденциальными сведениями?
— Пока не знаем, сэр, но скоро выясним. Наша сотрудница и ее группа в эту самую минуту следят за МакДермидом.
— Держите меня в курсе, Арлен. Спасибо вам.
— Я лишь выполняю свой долг.
Кастилья повесил трубку и завершил утренний туалет. Забыв о предстоящем завтраке с вице-президентом, он размышлял о причинах, которые могли подтолкнуть Кот-та к измене, и о том, каким образом к этому делу оказался причастен МакДермид. Что это — дерзкий экономический шпионаж с целью получить преимущество над конкурентами... или нечто иное?
* * *
Лишь немногие знают о том, что в Белом доме две семейные столовые — одна в северо-восточном крыле первого этажа, а другая на втором, в жилых помещениях. В 1961 году, когда хозяевами здесь были Джон и Джекки Кеннеди, ее оборудовали маленькой кухней. Как и чета Кеннеди, Кастилья предпочел занять ее для своих домочадцев. Здесь они с Касси могли сидеть непричесанные, в пижамах, пить кофе и читать воскресные газеты, не опасаясь, что их потревожат без крайней на то необходимости.
Однако Сэму нравилась и та столовая, которая находилась внизу. Несмотря на то что там были сводчатый потолок и чопорная обстановка в стиле шератон и хепльуайт, комната выглядела маленькой в сравнении с прочими помещениями Белого дома, а камин и желтые стены создавали ощущение тепла и уюта. Этим утром здесь витал пикантный аромат сыра и острого перца. Кастилья пригласил на завтрак вице-президента Брэндона Эрикссона, чтобы обсудить с ним грядущую поездку в Азию.
Вице-президент наколол на вилку большой кусок омлета по-мексикански.
— Как называется это блюдо, сэр?
— "Huevos jalapenos", один из самых удачных рецептов Челендоно, — ответил Кастилья. — Не надо быть таким официальным, Брэндон. Здесь не какая-нибудь пресс-конференция, мы завтракаем, поэтому можем без формальностей поговорить о твоем путешествии на восток.
— Пребывание в Белом доме поневоле заставляет быть официальным. — У вице-президента были непринужденная улыбка и приятный спокойный голос.
— Так говорят многие. Некоторые выражаются еще резче. Мне помнится, Гарри Трумэн называл Белый дом большой белой тюрьмой, а Уильям Говард Тафт сказал, что в нем чувствуешь себя одиноким, как нигде в мире. Но лично я согласен с Джерри Фордом, который утверждал, будто бы Белый дом — самое лучшее жилье для политика из всех, которые он когда-либо видел. Мне нравится Белый дом.
— Он внушает благоговение.
Кастилья пристально рассматривал лицо вице-президента с правильными чертами, его безупречно выбритые щеки, густые черные волосы, благодаря которым он выглядел лет на десять моложе своих сорока. Эрикссон обладал мужественной голливудской внешностью, которая привлекала женщин и внушала доверие представителям сильного пола — весьма ценное сочетание для общественного деятеля.
Это был второй и последний их срок пребывания на постах, а в партии все чаще звучали призывы выдвинуть Эрикссона кандидатом на следующих президентских выборах, поэтому Кастилья позволил себе пошутить:
— Готовитесь поселиться здесь, Брэндон?
Эрикссон жевал, прикрыв глаза. Наконец он поднял веки и с наслаждением вздохнул.
— Замечательный омлет. Передайте Челендоно мою благодарность. Разумеется, Сэм, я был бы дураком, если бы работал как проклятый, не имея новых идей. Я не прочь попробовать воплотить их в жизнь.
— На выборах Конгресса вы потрудились на славу. Вы были повсюду одновременно. Мы признательны вам за это. Многие из нас — ваши должники.
Улыбка Эрикссона стала еще шире:
— Особенно если вспомнить, сколько наших кандидатов выиграли выборы. Я горжусь этим.
Эрикссон знал толк в политической борьбе. Это была главная причина, по которой Кастилья взял его в свою команду. Теперь Эрикссон получил шанс, и президент считал, что он его заслужил.
— У вас достаточно денег? Оппозиция надувала щеки целых восемь лет, обеспечивая себе шумную поддержку. Они бросят против вас все, что имеют, включая нью-йоркских зевак. И если я не ошибаюсь относительно того, кто будет вашим соперником, вам придется вести борьбу с одним из богатейших семейств Америки.
Впервые за время разговора вице-президент выказал неуверенность. Участие в выборах, не говоря уже о победе в них, обходилось в чудовищные суммы. Вместо того чтобы заниматься агитацией, кандидаты проводили половину своего времени у телефонов либо в компании сборщиков средств, уговаривая спонсоров вывернуть свои карманы.
— Я подготовлюсь, — сказал вице-президент. На его лице появилось хищное честолюбивое выражение и тут же исчезло.
На мгновение Сэм Кастилья вернулся мыслями к прошлому, когда он начинал политическую карьеру в Нью-Мексико молодым конгрессменом без денег, без имени и связей. Серж Кастилья сказал ему тогда: «Будь осторожен при выборе своих целей, сынок. Никто ничего не даст тебе просто так. Если твои мечты дорого стоят, будь готов расплачиваться из собственного кошелька».
Он словно воочию увидел Сержа, человека, которого привык называть папой, его всезнающую улыбку, веселую искорку в глазах, выцветших под ярким солнцем пустыни, темную кожу с паутиной морщин. Серж очень хорошо понимал его. Кастилья попытался представить, какой совет дал бы ему Дэвид Тейер. Был ли он таким же мудрым и доброжелательным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131