Откуда бы ни звонил президент, он был там в одиночестве.
— Как ты думаешь, что сейчас происходит в ... там, где находится полковник Смит?
— В Дацу, провинция Сычуань, — напомнил ему Клейн. — У Спящего Будды.
— Китайцы однажды возили меня туда, — сказал президент, помолчав. — К этим изваяниям.
— Ни разу их не видел.
— Они прекрасны. Некоторым почти две тысячи лет. Они были высечены великими скульпторами. Иногда я задумываюсь — что мы оставим тем, кто будет жить через тысячу лет. — Президент вновь умолк. — Который теперь там час? У Спящего Будды?
— В Дацу такое же время, как в Пекине. Ради удобства Китай объединил все свои временные пояса. Сейчас там около четырех утра.
— Разве операция не должна была уже закончиться, а Смит — доложить о результатах? Что слышно о моем отце?
— Пока ничего, сэр. Но Смит знает о тех временных рамках, которыми мы ограничены.
Клейн едва ли не физически почувствовал, что Кастилья кивнул.
— Да. Разумеется, знает.
— Он сделает все, что в его силах. А это значит, он сделает больше, чем любой другой человек.
И вновь президент кивнул, словно был уверен в том, что все закончится благополучно, хотя он и терзался страхом, что его надежды беспочвенны.
— Я должен получить декларацию и отправить копию в Пекин Ню Цзяньсину. Но теперь слишком поздно, не правда ли? У нас нет времени, даже чтобы отправить документ в Китай в надежде, что он убедит консерваторов. Если передать декларацию факсом или по Интернету, они лишь рассмеются. Такие доказательства легко опровергнуть. В любом случае может оказаться так, что в Джун Нань Хаи есть люди, которые хотят войны, и они не поверят ничему, кроме подлинника.
— Джон что-нибудь придумает, — ободряюще проговорил Клейн, хотя не имел ни малейшего представления о том, что именно мог придумать Смит.
Президенту тоже ничто не шло на ум.
— Через час или даже раньше я велю Броузу отдать приказ. Нам придется задержать «Эмпресс». Я не вижу иного выхода, черт побери. Ты сделал все, что мог. И остальные тоже. Теперь нам остается лишь молиться, надеясь, что китайцы отступят, но я не могу даже представить такого.
— Да, сэр. Я тоже.
Воцарилась долгая тишина, потом президент печально произнес:
— Безумие и ужасы «холодной войны» повторяются вновь. Но на сей раз оружие гораздо более мощное, а мы можем оказаться в одиночестве. Все станет известно через два часа.
* * *
Вторник, 19 сентября
Дацу
У начала тропинки, которая вела через холмы к пещере изваяний, спал Дэвид Тейер, утомленный непривычными для него физическими нагрузками и нервным напряжением. Киавелли охранял его, сидя в темном салоне дряхлого лимузина и держа на коленях «АК-74» китайского производства, который ему дал Асгар Махмут. Выносливость Тейера удивляла его, и он подозревал, что старика измучили скорее волнение и беспокойство, нежели телесная немощь.
Пассивное ожидание здесь, под укрытием кустов и веток, не пропускавших свежий воздух, начинало действовать на нервы даже самому Киавелли. Он поймал себя на том, что клюет носом — его приводило в чувство только биение собственного сердца. Открывая глаза, Киавелли с каждым разом все дольше не мог понять, дремлет он или бодрствует. В конце концов он очнулся с болезненным ощущением в шее, и ему потребовалась лишь секунда, чтобы осознать, что он действительно не спит и что его разбудил посторонний звук, а не собственный пульс.
По дороге шли люди. Много людей, в тяжелой обуви, и в их приближающихся шагах он улавливал знакомый ритм. Колонна людей, идущих в ногу.
Тейер тоже услышал их:
— Солдаты. Мне знаком этот звук. Китайские солдаты. Идут строем.
Киавелли внимательно прислушался:
— Сколько их — десять? Двенадцать? Целое отделение?
— По-моему, да, — дрогнувшим голосом отозвался Тейер.
— Идут по дороге, шагах в четырехстах отсюда. Треть километра.
— Но мы... мы находимся в стороне от дороги, — нервно заметил Тейер. — Кусты и ветки укроют нас от них.
— Возможно, но что они делают здесь в такое время суток? Сейчас четыре ноль-ноль. Четыре часа утра. Не думаю, что в колонии обнаружили ваше исчезновение, иначе сюда явилась бы целая армия. И не пешком, а на машинах. Нет, этим людям нужно что-то иное или кто-то другой, и меня терзают дурные предчувствия.
Слова Киавелли испугали Тейера, но он все же попытался взять себя в руки.
— Вы полагаете, все это из-за операции полковника Смита и уйгуров? Но как о ней могли узнать? Гораздо логичнее предположить, что появление этих людей никак не связано с тем, что происходит в гроте Будды.
— Имеем ли мы право сидеть сложа руки? — Киавелли ответил на собственный вопрос: — Ни в коем случае. Если солдаты направляются в долину, они захватят Джона, Асгара и уйгуров врасплох.
— Мы должны вмешаться!
— Я попытаюсь остановить солдат. Хотя бы замедлить их продвижение.
— А я?
— Оставайтесь здесь, сидите тихо, и вас не заметят. Если я не вернусь, вам придется самому ехать на машине к уйгурскому укрытию.
Тейер покачал головой.
— Бесполезно. Я пятьдесят лет не садился за руль. Вдобавок я привык считать, что два ствола лучше одного. Думаю, это и поныне так. Если я останусь в одиночестве, вы меня не защитите. Дайте мне оружие. Я очень давно не стрелял, но помню, как наводить на цель и нажимать курок.
Киавелли изумленно смотрел на седые волосы и пергаментную кожу старика. Глаза Тейера решительно сверкали.
— Вы уверены? Худшее, что с вами может случиться, если вас здесь найдут, — это возвращение в колонию. Клейн уже наверняка подготовил свою эвакуационную группу. Гораздо разумнее для вас будет остаться здесь и затаиться.
Тейер протянул руку:
— У меня научная степень, Деннис. Я официально признан умником. Дайте мне пистолет.
Киавелли с изумлением смотрел на него. Тейер казался абсолютно спокойным. Сквозь маскировочные ветки проникали лучи луны. В их свете капитан видел улыбающиеся глаза старика. Киавелли понимающе кивнул. Разумеется, Тейер был прав.
Он вложил в шишковатую ладонь «беретту» Смита. Тейер принял ее недрогнувшей рукой. Потом Киавелли открыл свою дверцу, которая выходила в противоположную от дороги сторону, и жестом велел Тейеру сохранять тишину. Они проскользнули сквозь маскировку ветвей и спрятались за нею. Луна висела в небе прямо над их головами. Они чуть приподнялись, разглядывая серебристую ленту дороги, и вскоре увидели китайских военных, приближавшихся быстрым маршем. В колонне, которую возглавлял пехотный капитан, было десять солдат китайской Народно-освободительной армии.
— Какова численность китайского пехотного отделения? — шепотом спросил Киавелли.
— Не знаю.
Размышлять об этом не было времени. Киавелли тщательно нацелил автомат и выстрелил одиночным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
— Как ты думаешь, что сейчас происходит в ... там, где находится полковник Смит?
— В Дацу, провинция Сычуань, — напомнил ему Клейн. — У Спящего Будды.
— Китайцы однажды возили меня туда, — сказал президент, помолчав. — К этим изваяниям.
— Ни разу их не видел.
— Они прекрасны. Некоторым почти две тысячи лет. Они были высечены великими скульпторами. Иногда я задумываюсь — что мы оставим тем, кто будет жить через тысячу лет. — Президент вновь умолк. — Который теперь там час? У Спящего Будды?
— В Дацу такое же время, как в Пекине. Ради удобства Китай объединил все свои временные пояса. Сейчас там около четырех утра.
— Разве операция не должна была уже закончиться, а Смит — доложить о результатах? Что слышно о моем отце?
— Пока ничего, сэр. Но Смит знает о тех временных рамках, которыми мы ограничены.
Клейн едва ли не физически почувствовал, что Кастилья кивнул.
— Да. Разумеется, знает.
— Он сделает все, что в его силах. А это значит, он сделает больше, чем любой другой человек.
И вновь президент кивнул, словно был уверен в том, что все закончится благополучно, хотя он и терзался страхом, что его надежды беспочвенны.
— Я должен получить декларацию и отправить копию в Пекин Ню Цзяньсину. Но теперь слишком поздно, не правда ли? У нас нет времени, даже чтобы отправить документ в Китай в надежде, что он убедит консерваторов. Если передать декларацию факсом или по Интернету, они лишь рассмеются. Такие доказательства легко опровергнуть. В любом случае может оказаться так, что в Джун Нань Хаи есть люди, которые хотят войны, и они не поверят ничему, кроме подлинника.
— Джон что-нибудь придумает, — ободряюще проговорил Клейн, хотя не имел ни малейшего представления о том, что именно мог придумать Смит.
Президенту тоже ничто не шло на ум.
— Через час или даже раньше я велю Броузу отдать приказ. Нам придется задержать «Эмпресс». Я не вижу иного выхода, черт побери. Ты сделал все, что мог. И остальные тоже. Теперь нам остается лишь молиться, надеясь, что китайцы отступят, но я не могу даже представить такого.
— Да, сэр. Я тоже.
Воцарилась долгая тишина, потом президент печально произнес:
— Безумие и ужасы «холодной войны» повторяются вновь. Но на сей раз оружие гораздо более мощное, а мы можем оказаться в одиночестве. Все станет известно через два часа.
* * *
Вторник, 19 сентября
Дацу
У начала тропинки, которая вела через холмы к пещере изваяний, спал Дэвид Тейер, утомленный непривычными для него физическими нагрузками и нервным напряжением. Киавелли охранял его, сидя в темном салоне дряхлого лимузина и держа на коленях «АК-74» китайского производства, который ему дал Асгар Махмут. Выносливость Тейера удивляла его, и он подозревал, что старика измучили скорее волнение и беспокойство, нежели телесная немощь.
Пассивное ожидание здесь, под укрытием кустов и веток, не пропускавших свежий воздух, начинало действовать на нервы даже самому Киавелли. Он поймал себя на том, что клюет носом — его приводило в чувство только биение собственного сердца. Открывая глаза, Киавелли с каждым разом все дольше не мог понять, дремлет он или бодрствует. В конце концов он очнулся с болезненным ощущением в шее, и ему потребовалась лишь секунда, чтобы осознать, что он действительно не спит и что его разбудил посторонний звук, а не собственный пульс.
По дороге шли люди. Много людей, в тяжелой обуви, и в их приближающихся шагах он улавливал знакомый ритм. Колонна людей, идущих в ногу.
Тейер тоже услышал их:
— Солдаты. Мне знаком этот звук. Китайские солдаты. Идут строем.
Киавелли внимательно прислушался:
— Сколько их — десять? Двенадцать? Целое отделение?
— По-моему, да, — дрогнувшим голосом отозвался Тейер.
— Идут по дороге, шагах в четырехстах отсюда. Треть километра.
— Но мы... мы находимся в стороне от дороги, — нервно заметил Тейер. — Кусты и ветки укроют нас от них.
— Возможно, но что они делают здесь в такое время суток? Сейчас четыре ноль-ноль. Четыре часа утра. Не думаю, что в колонии обнаружили ваше исчезновение, иначе сюда явилась бы целая армия. И не пешком, а на машинах. Нет, этим людям нужно что-то иное или кто-то другой, и меня терзают дурные предчувствия.
Слова Киавелли испугали Тейера, но он все же попытался взять себя в руки.
— Вы полагаете, все это из-за операции полковника Смита и уйгуров? Но как о ней могли узнать? Гораздо логичнее предположить, что появление этих людей никак не связано с тем, что происходит в гроте Будды.
— Имеем ли мы право сидеть сложа руки? — Киавелли ответил на собственный вопрос: — Ни в коем случае. Если солдаты направляются в долину, они захватят Джона, Асгара и уйгуров врасплох.
— Мы должны вмешаться!
— Я попытаюсь остановить солдат. Хотя бы замедлить их продвижение.
— А я?
— Оставайтесь здесь, сидите тихо, и вас не заметят. Если я не вернусь, вам придется самому ехать на машине к уйгурскому укрытию.
Тейер покачал головой.
— Бесполезно. Я пятьдесят лет не садился за руль. Вдобавок я привык считать, что два ствола лучше одного. Думаю, это и поныне так. Если я останусь в одиночестве, вы меня не защитите. Дайте мне оружие. Я очень давно не стрелял, но помню, как наводить на цель и нажимать курок.
Киавелли изумленно смотрел на седые волосы и пергаментную кожу старика. Глаза Тейера решительно сверкали.
— Вы уверены? Худшее, что с вами может случиться, если вас здесь найдут, — это возвращение в колонию. Клейн уже наверняка подготовил свою эвакуационную группу. Гораздо разумнее для вас будет остаться здесь и затаиться.
Тейер протянул руку:
— У меня научная степень, Деннис. Я официально признан умником. Дайте мне пистолет.
Киавелли с изумлением смотрел на него. Тейер казался абсолютно спокойным. Сквозь маскировочные ветки проникали лучи луны. В их свете капитан видел улыбающиеся глаза старика. Киавелли понимающе кивнул. Разумеется, Тейер был прав.
Он вложил в шишковатую ладонь «беретту» Смита. Тейер принял ее недрогнувшей рукой. Потом Киавелли открыл свою дверцу, которая выходила в противоположную от дороги сторону, и жестом велел Тейеру сохранять тишину. Они проскользнули сквозь маскировку ветвей и спрятались за нею. Луна висела в небе прямо над их головами. Они чуть приподнялись, разглядывая серебристую ленту дороги, и вскоре увидели китайских военных, приближавшихся быстрым маршем. В колонне, которую возглавлял пехотный капитан, было десять солдат китайской Народно-освободительной армии.
— Какова численность китайского пехотного отделения? — шепотом спросил Киавелли.
— Не знаю.
Размышлять об этом не было времени. Киавелли тщательно нацелил автомат и выстрелил одиночным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131