— Возможно, я не смогу объяснить это как следует, но на острове я обнаружил девушку. На вид ей лет пятнадцать— шестнадцать, и она не умеет говорить. — Я заметил, что капитан перевел взгляд на остров, видимо, рассчитывая увидеть девушку. — Она постоянно прячется, — добавил я.
— Прячется?
— Да, я совершенно ненамеренно испугал ее, когда стрелял из пистолета в триффида.
— Но мы не видели никакой девушки, мистер Мэйсен. Мы разглядели вас, триффидов, но, простите, девиц на острове не заметили. — Повернувшись к какому-то среднего возраста мужчине, он бросил: — Выходим в открытое море, мистер Ши. Курс на юго-восток. Скорость десять узлов.
— Есть, сэр! — Моряк быстро зашагал к мостику.
— Ну а теперь, мистер Мэйсен, вам пора в душ. После чего вас осмотрит корабельный лекарь. — И он окинул меня взглядом, который мама почему-то называла «старомодным».
— Капитан! — чуть ли не взревел я. — На острове находится девушка, почти ребенок. Ей нечего есть, кроме вонючих крыс, а общество ей составляют триффиды! Она погибнет, если мы ее не найдем!
На мой эмоциональный взрыв капитан Шарпстоун среагировал не больше, чем могла среагировать гранитная глыба.
— Мистер Мэйсен, я понимаю, что вам много пришлось перенести. Поэтому настоятельно рекомендую вам слегка остыть и спуститься вниз.
К этому времени судно уже медленно отваливало от плавающего острова. На берегу толпились любопытствующие триффиды. Я подумал о красивой, полной жизни девушке, которая сейчас следит за тем, как пароход (ее единственная надежда на спасение) уходит в море.
Не в силах сдерживаться, я что было сил хватил шлемом о фальшборт и выкрикнул:
— Нет! Вы не имеете права оставлять ее здесь!
— Мистер Мэйсен, я...
— Верните меня на остров. Я сам доставлю ее к людям.
— Там нет никакой девушки, мистер Мэйсен. А теперь мои люди, ради вашего же блага, — он глянул на пару дюжих матросов, — помогут вам спуститься вниз.
Назначенные в санитары моряки — ручищи у каждого были размером с лопату — подхватили меня под локти. Это просто безумие! Почему он не воспринимает меня всерьез?
Я попытался освободиться — бесполезно: у этих людей были стальные мышцы. Без особых усилий они повлекли меня к люку. Я ничего не мог сделать, ничего не мог сказать... Девушке суждено остаться на острове. Вскоре она умрет от голода или погибнет от яда триффида. В этом у меня не было никаких сомнений. Абсолютно никаких.
— Проводите мистера Мэйсена в каюту, — распорядился капитан, — и проследите, чтобы дверь оставалась на запоре.
— Минуточку, капитан Шарпстоун, — произнес голос, отличавшийся от грубой манеры речи моряков так, как небо отличается от земли. Голос, вне всякого сомнения, был женским. — Оглянитесь на остров, капитан, — продолжала женщина. — Там есть нечто такое, на что вам стоит взглянуть.
* * *
Итак, мое появление на борту судна-спасителя вряд ли можно было охарактеризовать как величественное. Но за последнюю неделю я видел слишком много покойников и не хотел быть виновным в еще одной смерти.
Теперь я с удовлетворением наблюдал, отступив в сторону, как матросы бросились по местам готовить пароход к повороту.
Капитан с привычной легкостью сыпал распоряжениями:
— Разверните судно на сто восемьдесят градусов. Подходить будем носом. Самый малый ход, мистер Ши. Я не хочу, чтобы весь этот распроклятый мусор запутался в винтах. Мистер Либервиц, подготовьте еще раз штормтрап.
Я прошел вперед к фальшборту. Надо мной в самом зените висел унылый красный диск солнца. Света от него было так мало, что о нем не стоило и упоминать — хватало только на то, чтобы различить зловещие тени триффидов и увидеть холмы, скрывавшие в себе останки яхт и буксиров. В общем, картина, мягко говоря, удручающая. Однако в тот момент я был исполнен счастья.
Там, на «берегу», стояла моя дикарка. Волосы на ее голове больше всего походили на готовый облететь одуванчик, а глаза сверкали от возбуждения и — не боюсь сказать — от страха. Она смотрела на пароход, на дымящуюся трубу, на белую бурлящую воду у винтов. Я был готов держать пари, что ничего подобного она раньше не видела.
Я был до безумия счастлив. Да, она не погибла в зарослях триффидов. Как ей это удалось, одному Богу известно.
Девушка стояла у самой кромки воды, с испугом поглядывая на качающийся под ногами тонкий слой растительности. К груди она прижимала портфель. Пароход тем временем медленно разворачивался к ней носом.
Я молил Бога, чтобы Он не позволил ей в последний момент испугаться и убежать. Вид огромного приближающегося парохода был одновременно величественный и пугающий. Но наверное, девушка понимала, что это ее последний шанс на спасение. Поэтому, несмотря на весь свой ужас, стояла неподвижно, прижимая портфель к груди — так мать в минуту опасности прижимает к себе дитя.
— Очень рада видеть вас улыбающимся, мистер Мэйсен. Я обернулся, чтобы взглянуть на обладательницу голоса. На вид ей можно было дать лет двадцать пять. Худощавая, но не костлявая. Светлые с рыжинкой волосы свободно ниспадают на плечи. Такой прически я раньше никогда не видел. Глаза у нее были необычного зеленого оттенка, и в них, как мне показалось, светился незаурядный ум. Прекрасного цвета лицо выглядело несколько усталым, и на нем можно было разглядеть преждевременные морщинки. У меня не было сомнений в том, что обладательница приятного голоса находится на судне вовсе не в качестве палубного матроса. Об этом я догадался при взгляде на ее красивые руки без единой мозоли. Ее окружала аура, суть которой можно было определить одним словом — «порода». Одета она тем не менее была в простые джинсы, клетчатую рубаху, на ногах — тяжелые рабочие ботинки. Приземленный стиль несколько смягчал легкий розовый шарф.
— Не каждый день приходится встречать человека, который сумел бы противостоять нашему великому и ужасному капитану Шарпстоуну. Поздравляю, — улыбнулась она.
— Мне просто хотелось, чтобы он поверил моим словам. Хотя, боюсь, это получилось довольно неуклюже.
— Тем не менее вы добились желаемого результата. — Она кивнула в сторону замершей у кромки воды девушки. (Пароход очень медленно, дюйм за дюймом, приближался к плавающему острову.) — Кто она?
— Понятия не имею. Скорее всего ее унесло в море, когда «плот» оторвался от Большой земли.
Я снова перевел взгляд на стоящую рядом со мной молодую женщину. В тот день мой мозг, видимо, работал на удивление медленно, поскольку я лишь в этот момент догадался о происхождении акцента, хотя пересмотрел сотни голливудских фильмов в некогда роскошных, а ныне поблекших залах «Имперского дворца кино».
— Вы американка? — спросил я, не в силах скрыть изумление.
— Ну и догадливый же вы, бритты, народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
— Прячется?
— Да, я совершенно ненамеренно испугал ее, когда стрелял из пистолета в триффида.
— Но мы не видели никакой девушки, мистер Мэйсен. Мы разглядели вас, триффидов, но, простите, девиц на острове не заметили. — Повернувшись к какому-то среднего возраста мужчине, он бросил: — Выходим в открытое море, мистер Ши. Курс на юго-восток. Скорость десять узлов.
— Есть, сэр! — Моряк быстро зашагал к мостику.
— Ну а теперь, мистер Мэйсен, вам пора в душ. После чего вас осмотрит корабельный лекарь. — И он окинул меня взглядом, который мама почему-то называла «старомодным».
— Капитан! — чуть ли не взревел я. — На острове находится девушка, почти ребенок. Ей нечего есть, кроме вонючих крыс, а общество ей составляют триффиды! Она погибнет, если мы ее не найдем!
На мой эмоциональный взрыв капитан Шарпстоун среагировал не больше, чем могла среагировать гранитная глыба.
— Мистер Мэйсен, я понимаю, что вам много пришлось перенести. Поэтому настоятельно рекомендую вам слегка остыть и спуститься вниз.
К этому времени судно уже медленно отваливало от плавающего острова. На берегу толпились любопытствующие триффиды. Я подумал о красивой, полной жизни девушке, которая сейчас следит за тем, как пароход (ее единственная надежда на спасение) уходит в море.
Не в силах сдерживаться, я что было сил хватил шлемом о фальшборт и выкрикнул:
— Нет! Вы не имеете права оставлять ее здесь!
— Мистер Мэйсен, я...
— Верните меня на остров. Я сам доставлю ее к людям.
— Там нет никакой девушки, мистер Мэйсен. А теперь мои люди, ради вашего же блага, — он глянул на пару дюжих матросов, — помогут вам спуститься вниз.
Назначенные в санитары моряки — ручищи у каждого были размером с лопату — подхватили меня под локти. Это просто безумие! Почему он не воспринимает меня всерьез?
Я попытался освободиться — бесполезно: у этих людей были стальные мышцы. Без особых усилий они повлекли меня к люку. Я ничего не мог сделать, ничего не мог сказать... Девушке суждено остаться на острове. Вскоре она умрет от голода или погибнет от яда триффида. В этом у меня не было никаких сомнений. Абсолютно никаких.
— Проводите мистера Мэйсена в каюту, — распорядился капитан, — и проследите, чтобы дверь оставалась на запоре.
— Минуточку, капитан Шарпстоун, — произнес голос, отличавшийся от грубой манеры речи моряков так, как небо отличается от земли. Голос, вне всякого сомнения, был женским. — Оглянитесь на остров, капитан, — продолжала женщина. — Там есть нечто такое, на что вам стоит взглянуть.
* * *
Итак, мое появление на борту судна-спасителя вряд ли можно было охарактеризовать как величественное. Но за последнюю неделю я видел слишком много покойников и не хотел быть виновным в еще одной смерти.
Теперь я с удовлетворением наблюдал, отступив в сторону, как матросы бросились по местам готовить пароход к повороту.
Капитан с привычной легкостью сыпал распоряжениями:
— Разверните судно на сто восемьдесят градусов. Подходить будем носом. Самый малый ход, мистер Ши. Я не хочу, чтобы весь этот распроклятый мусор запутался в винтах. Мистер Либервиц, подготовьте еще раз штормтрап.
Я прошел вперед к фальшборту. Надо мной в самом зените висел унылый красный диск солнца. Света от него было так мало, что о нем не стоило и упоминать — хватало только на то, чтобы различить зловещие тени триффидов и увидеть холмы, скрывавшие в себе останки яхт и буксиров. В общем, картина, мягко говоря, удручающая. Однако в тот момент я был исполнен счастья.
Там, на «берегу», стояла моя дикарка. Волосы на ее голове больше всего походили на готовый облететь одуванчик, а глаза сверкали от возбуждения и — не боюсь сказать — от страха. Она смотрела на пароход, на дымящуюся трубу, на белую бурлящую воду у винтов. Я был готов держать пари, что ничего подобного она раньше не видела.
Я был до безумия счастлив. Да, она не погибла в зарослях триффидов. Как ей это удалось, одному Богу известно.
Девушка стояла у самой кромки воды, с испугом поглядывая на качающийся под ногами тонкий слой растительности. К груди она прижимала портфель. Пароход тем временем медленно разворачивался к ней носом.
Я молил Бога, чтобы Он не позволил ей в последний момент испугаться и убежать. Вид огромного приближающегося парохода был одновременно величественный и пугающий. Но наверное, девушка понимала, что это ее последний шанс на спасение. Поэтому, несмотря на весь свой ужас, стояла неподвижно, прижимая портфель к груди — так мать в минуту опасности прижимает к себе дитя.
— Очень рада видеть вас улыбающимся, мистер Мэйсен. Я обернулся, чтобы взглянуть на обладательницу голоса. На вид ей можно было дать лет двадцать пять. Худощавая, но не костлявая. Светлые с рыжинкой волосы свободно ниспадают на плечи. Такой прически я раньше никогда не видел. Глаза у нее были необычного зеленого оттенка, и в них, как мне показалось, светился незаурядный ум. Прекрасного цвета лицо выглядело несколько усталым, и на нем можно было разглядеть преждевременные морщинки. У меня не было сомнений в том, что обладательница приятного голоса находится на судне вовсе не в качестве палубного матроса. Об этом я догадался при взгляде на ее красивые руки без единой мозоли. Ее окружала аура, суть которой можно было определить одним словом — «порода». Одета она тем не менее была в простые джинсы, клетчатую рубаху, на ногах — тяжелые рабочие ботинки. Приземленный стиль несколько смягчал легкий розовый шарф.
— Не каждый день приходится встречать человека, который сумел бы противостоять нашему великому и ужасному капитану Шарпстоуну. Поздравляю, — улыбнулась она.
— Мне просто хотелось, чтобы он поверил моим словам. Хотя, боюсь, это получилось довольно неуклюже.
— Тем не менее вы добились желаемого результата. — Она кивнула в сторону замершей у кромки воды девушки. (Пароход очень медленно, дюйм за дюймом, приближался к плавающему острову.) — Кто она?
— Понятия не имею. Скорее всего ее унесло в море, когда «плот» оторвался от Большой земли.
Я снова перевел взгляд на стоящую рядом со мной молодую женщину. В тот день мой мозг, видимо, работал на удивление медленно, поскольку я лишь в этот момент догадался о происхождении акцента, хотя пересмотрел сотни голливудских фильмов в некогда роскошных, а ныне поблекших залах «Имперского дворца кино».
— Вы американка? — спросил я, не в силах скрыть изумление.
— Ну и догадливый же вы, бритты, народ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99