Но он и чувствовал себя им. Мужем, взбесившимся от беспокойства.
Никогда прежде не испытывал он таких душевных терзаний, какие испытал сегодня, когда искал ее. Не испытывал даже во время болезни. Это было какое-то новое, не знакомое ему состояние, оно шло от мысли, что с ней случится беда. Что он больше не увидит ее. И оно никак не было связано с делом. Абсолютно никак. Оно настигло его, потому что он...
Потому что...
Неравнодушен к ней. И похоже, это не просто физическое желание или дружеское расположение, а куда более глубокое чувство.
Опустошив бокал, он прошел к столику и снова наполнил его. Он должен вытравить из сознания это свое наблюдение. Впервые в жизни ему хотелось затуманить свой разум.
Потому что сейчас разум не только не помогал ему, но предавал его.
Сжимая в руке бокал, он обернулся и бросил взгляд на ее подарок, лежавший на письменном столе среди вороха смятой бумаги.
Рыболовный крючок. Она купила ему рыболовный крючок.
Пустяк. Безделица. Символ всего того, чего он был лишен во время болезни, тех радостей, которые стали недоступны ему. Прошлой ночью он открыл ей свое прошлое, и она запомнила. Она хотела дать ему знать, что понимает его. Что он не один.
От этой мысли у него свело нутро. Сколь типичен для нее этот жест – скромный, но полный сочувствия и понимания.
Если А равно В, а В равно С, значит С равно А.
Одно из основополагающих законов логики гласит: если различные данные ведут к одному и тому же заключению, значит оно верно.
И в соответствии с этим законом логики, следует признать, что между прежней и новой Мари существенной разницы нет, как бы ни хотелось ему думать иначе. Доказательство лежит перед ним.
Ее знание немецкого и английского – неоспоримая часть прежней Мари. Как и ее знание химии. А также ум, независимость, порывистость – качества, необходимые ученому. А еще ее равнодушие к нарядам, и вообще полное отсутствие дамского самолюбования. Все это есть, не заметить этого невозможно.
И все это составляющие прежней, истинной Мари.
А ее забота о ближних? О бедных и голодных? Забота о нем? Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Слезы, стоявшие в ее глазах, когда он рассказывал ей о своем прошлом? Наконец этот рыболовный крючок, что лежит перед ним?
Ведь это проявление заботы, сочувствия. Доброты, в конце концов.
Если он принимает факт, что отмеченные им качества – это составляющие истинной Мари, то почему бы не принять за таковые и эти?
Нет, это невозможно. Если ее доброта истинна, значит он ошибался в ней.
Женщина с таким добрым сердцем не может создать оружие, несущее людям смерть.
Если А равно В, а В равно С, значит С равно А.
Погруженный в размышления, он отхлебнул коньяк, задержал в горле теплую влагу и медленно проглотил ее, ощущая, как тепло разливается по его телу. Оружие создала Мари. Это неоспоримо. Но для чего? Невозможно поверить, чтобы она сделала это в угоду алчности. Деньги значат для нее еще меньше, чем наряды. Так зачем состряпала она такую страшную...
Мысль, внезапная и яркая, как молния, пронзила его. Господи, как же он не догадался раньше? Дрожащей рукой он поставил бокал, едва не промахнувшись мимо столика.
Что если ее вынудили?
Ведь это же ее брат кутил в Версале. Как сообщали британские агенты, он сорил деньгами направо и налево, тратя их на роскошные отели, наряды, экипажи, женщин.
А Мари с сестрой, если верить словам служанки, допрошенной после пожара в их доме, жили чуть ли ни в нищете. Они распродали почти всю мебель.
Тогда он интерпретировал это как лишнее подтверждение ее корысти: эта женщина, мол, ради денег готова на все. Но сейчас факты приобретали другое звучание.
Это Арман ле Бон совершил сделку с военным флотом Франции. И он же, видимо, каким-то образом – уговорами или угрозами – заставил Мари подчиниться. Он использовал ее как счастливый билет, открывающий ему дорогу к благополучию и процветанию, при этом ничуть не заботясь о благополучии своих сестер.
Это ле Бон человек без чести и совести, это он погубил жизни сотен людей, в то время как Мари... Только невинная жертва.
У Макса сдавило в груди. Господи! Боже милостивый! Если она невинна, тогда все, что он делает...
Он медленно повернулся и посмотрел на кожаный саквояж, забитый оружием. Он вспомнил о наркотике, подмешанном прошлой ночью в ее вино, подумал о том, что должен передать ее в руки ее врагов, которые не остановятся ни перед чем, чтобы выпытать из нее формулу. Думал о сплетенной им паутине хитрости и лжи. О том, что предает ее. Какое слово пришло ему на ум вчера ночью?
Подонок.
Изрыгнув проклятие, он закрыл глаза и стиснул кулаки. Как ни отвратительны его обязанности, но он должен исполнить их. Пусть даже Мари невинна – а доказательств этому у него нет – изменить что-либо уже невозможно. Она по-прежнему остается француженкой. Врагом, пленницей, ценной добычей.
Утром они тронутся в путь. Он обязан доставить ее в Англию.
Когда на карту поставлено благополучие отечества, его чувства и ее невиновность в расчет не идут.
Спустя некоторое время он, вздрогнув, открыл глаза, огляделся и понял, что заснул не раздеваясь – в халате, прямо поверх покрывала. Он не знал, ни как долго он проспал, ни что разбудило его. Единственной мыслью была мысль о том, что спиртное тоже подвело его. Ничто – ни логические рассуждения, ни алкоголь – не помогали ему.
Шум, донесшийся из спальни Мари, разбудил его окончательно. Он сел, прислушиваясь. Раздался глухой звук, а потом послышался звон разбитого стекла.
В голове промелькнули две мысли: либо она пытается удрать. Либо кто-то, видевший ее сегодня, пробрался в дом. Он скатился с кровати и, вытащив из тайника ключ, бросился к ее двери.
Чертыхаясь и проклиная все на свете, он отпер дверь и замер. Мари была на месте, в своей постели, но она сидела. Свет масляной лампы, которую она всегда держала зажженной по ночам, подрагивал на ее бледном, искаженном лице. Зажимая рот обеими руками, как будто сдерживая вопль, она с ужасом смотрела в темноту.
Он быстро оглядел комнату – окно, дверь, – обшарил взглядом каждый угол, выискивая угрозу. Не обнаружив ничего подозрительного, он повернулся к ней.
–Мари?
Она, казалось, не слышала его, продолжая сидеть неподвижно, и застывшими от ужаса глазами смотрела вперед.
–Мари, что случилось?
Подойдя к ее кровати, он почувствовал, что его босые ноги ступают по воде, и посмотрел вниз. На полу лежали осколки упавшего с ночного столика графина.
Она не пыталась бежать. И ей ничто не угрожало. Ночные кошмары мучают ее.
Снова взглянув на нее и заметив, как просвечивает на свету ее ночная сорочка, он сказал себе, что должен немедленно уйти.
Но что-то не позволяло ему оставить Мари одну, в полумраке, с искаженным от ужаса лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104