Лотти тоже коротко вздохнула, но скорее с облегчением.
– И хорошо. Просто прекрасно! – воскликнула она, устав от того, что окружающие говорили о ней так, словно ее не было в этой гостиной. – Потому что он мне совершенно не нужен. Он был и остается для меня просто незнакомым мужчиной. При этом мужчиной с дурным характером.
Теперь головы всех присутствующих повернулись к ней.
– И не нужно на меня так смотреть, – продолжила она.
– Я уже сказала, что порвала свое платье, когда спускалась по дереву. Возможно, этот человек грубиян, но он не лжец. Он ни в чем не виноват. Он ничем не скомпрометировал меня.
– Но ты же не станешь отрицать, что он целовал тебя? – спросила Лаура, пристально всматриваясь в лицо младшей сестры.
К своему ужасу, Лотти почувствовала, что щеки у нее запылали. Ей живо вспомнилось, как Хайден Сент-Клер гладил ее волосы, целовал в губы и нежно ласкал ее обнаженную грудь. А еще ей вспомнилось, сколько одиночества читалось в его глазах и как низко и мягко звучал его голос.
Для того чтобы выдержать взгляд Лауры, требовалось мужество, но Лотти сумела его набраться и ответила:
– Что плохого в невинном поцелуе? В свое время Джордж воровал такие поцелуи постоянно, и не по одному разу в день. Однако никто не вынуждал его делать кому-то предложение.
Ее брат отвел глаза и принялся с необычайным интересом изучать витую каминную решетку.
Стерлинг с мрачным видом покачал головой:
– Боюсь, что маркиз своровал у тебя не только пару невинных поцелуев. Он лишил тебя надежды на пристойный брак.
От этих слов побледнела даже Лаура.
– Может быть, мы слишком строги к ней. Стерлинг, – сказала она. – Если это в самом деле был всего лишь невинный поцелуй, ничто не помешает ей получить предложение руки и сердца от кого-нибудь другого.
– Другие предложения? – горько сказал Стерлинг. – Что же, возможно, она их получит. Но это будут не те предложения, на которые мы могли рассчитывать. Завтра о твоей сестре напишут во всех лондонских газетах.
Лотти обменялась взглядом с Гарриет. Ну вот, пришла и ее пора поменяться местами с теми, о ком они с подругой читали в колонках скандальной хроники. С теми, над кем они так жестоко насмехались.
– Не понимаю, зачем мне вообще нужно выходить замуж, – сказала Лотти. – Можно прожить свой век и незамужней женщиной.
– Наконец-то она сказала что-то разумное, – заметила мисс Тервиллиджер, стукнув по полу концом своей трости. – Посмотрите хотя бы на меня. Я живое доказательство того, что можно прожить долгую и спокойную жизнь, не будучи связанной с мужчиной.
Затем почтенная мисс Тервиллиджер вытащила из ридикюля желтый носовой платок и громко высморкалась в него. Лотти едва удержалась от гримасы отвращения.
– Мы хорошо понимаем вас, мисс Тервиллиджер, – мягко произнесла Лаура, – однако ни в одну приличную семью не возьмут гувернантку или учительницу с подмоченной репутацией. Особенно такую хорошенькую, как наша Лотти.
– Я не собираюсь становиться ни женой, ни гувернанткой, – запротестовала Лотти. – Я буду писательницей, я давно только об этом и мечтаю! Все, что мне нужно, это бумага и чернила, да еще маленький домик у моря, где можно писать в тишине.
– Мне трудно назвать литературой твои опусы, – недовольно заметила мисс Тервиллиджер. – Все эти истории с рыдающими привидениями и злобными героями которые расхаживают по ночам по замкам, держа под мышкой свои отрубленные головы… Нет, эти бредни не литература.
Прежде чем Лотти успела ответить, на ее защиту выступила Гарриет.
– А мне нравятся истории, которые пишет Лотти – заявила она высоким срывающимся голоском. – Даже если после них меня мучают кошмары и мне приходится спать, укрывшись с головой одеялом.
– Мы обсуждаем сейчас не таланты Карлотты, – резко сказал Стерлинг. – Мы обсуждаем ее будущее.
Он опустился перед Лотти на колено, взял в руки ее ладони, и ей подумалось, что лучше бы он продолжал кричать на нее. Гнев Стерлинга ей было легче снести, чем его участие.
– Ты все еще ничего не поняла, малышка? – заговорил Стерлинг. – Не поняла, что навсегда прошли времена, когда тебе можно было насыпать лягушек в карету леди Хьюитт или прятать под кроватью лису, чтобы ее не подстрелил лорд Дрэйвен? Не поняла, что теперь от твоего поведения зависит слишком многое? И что всего моего богатства, титулов, знакомств не хватит, чтобы замять скандал, в который ты всех нас втянула? Репутация – это не порванное платье, которое можно зашить. Если репутация погибла, ее уже не восстановить.
Он протянул руку, чтобы поправить прядь, выбившуюся из ее прически, и сочувственно посмотрел в синие глаза Лотти своими янтарными глазами.
– Все эти годы я старался избавить тебя от неприятностей, – добавил он, – но единственный человек, от которого я не могу тебя защитить, – это ты сама.
Лотти прижала ладонь к щеке Стерлинга, чувствуя себя совершенно убитой и беззащитной. А еще ей было крайне неловко видеть могущественного Стерлинга стоящего перед ней на коленях. Глаза Лотти наполнились слезами.
– Прости меня, – прошептала она. – Я так хотела, чтобы сегодня вечером ты мог гордиться мной. Я очень этого хотела, честное слово.
Сердце Лотти болезненно сжалось, когда Стерлинг попытался улыбнуться в ответ на эти слова.
– Я знаю, милая, – сказал он. – А теперь ложись спать, пока мы с твоей сестрой решим, что нам делать дальше.
«…пока мы с твоей сестрой решим, что нам делать дальше».
Эти последние слова Стерлинга не шли у Лотти из головы и не давали ей уснуть. Она не могла отделаться от мысли, что Стерлинг может совершить что-то ужасное. После того как все в доме стихло и Джордж проводил мисс Тервиллиджер до ее коляски, а двое слуг отнесли Гарриет в приготовленную для нее спальню, Лотти выскользнула за дверь своей комнаты и пошла по коридору, скупо освещенному притушенными на ночь лампами, стараясь ступать как можно тише.
Дверь нижней гостиной была приоткрыта, и Лотти подкралась ближе, чтобы лучше слышать, что происходит.
Стерлинг сидел за секретером и быстро писал что-то на листе почтовой бумаги.
Лаура стояла позади с грустным лицом.
– Мы выкрутимся, правда? – негромко спросила она мужа. – Кроме того, лорд Оукли совсем не тот человек, которого мы хотели бы видеть мужем Лотти. Да что мы знаем о нем, если не считать написанного в бульварных газетках?
– Некоторые свято верят в то, о чем написано в газетах, – коротко ответил Стерлинг.
«Интересно, помнит ли сам Стерлинг, что писали газеты о его браке? – подумала Лотти. – Помнит ли о том сколько шума было поднято из-за того, что сам Девонбрукский Дьявол вдруг решил отдать руку и сердце сироте какого-то университетского преподавателя? И как они при этом раздували каждую, самую мелкую, деталь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68