Это был не призрак. Руки, схватившие Лотта, оказались теплыми и знакомыми.
Глаза Лотти немного привыкли к темноте, и оказалось, что тьма не такая беспросветная, как это могло показаться. Сверху, сквозь застекленные окна в конце коридора, падал лунный свет, рисуя на стенах тонкую серебристую паутинку. Во всяком случае, этого освещения было достаточно, чтобы рассмотреть дикий блеск в глазах Хайдена.
В эту минуту он, как никогда, был похож на убийцу. Ноздри его раздувались, он бурно дышал. Полусогнутым коленом Хайден так сильно прижал Лотти к двери, что не было ни малейшего шанса вырваться на свободу. Хайден опустил взгляд на дрожащие губы Лотти и ей оставалось лишь гадать, что он сейчас с ней сделает – задушит или поцелует. Постепенно взгляд Хайдена становился все более осмысленным.
– Это ты? – спросил он наконец.
Лотти отвернула лицо в сторону, а Хайден сказал, потянув ноздрями воздух:
– Не понимаю. Зачем ты так сильно надушилась?
Лотти покачала головой и тоже принюхалась. Затем притянула Хайдена ближе к себе и ответила:
– Какие духи? Я вообще не пользовалась духами.
Он отпустил ее и резко отступил назад. Пока руки Хайдена лежали у нее на плечах, Лотти чувствовала себя в большей безопасности.
– А что ты здесь делаешь? – требовательно спросил Хайден. – Почему ты не в своей постели?
Лотти едва удержалась, чтобы не напомнить Хайдену, что на самом деле ее место в его постели.
– Я была в постели, – ответила она, – но разве можно уснуть при таком шуме? Тут и мертвый проснется.
Не следовало ей говорить о мертвых, но теперь уже поздно.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – с каменным лицом заметил Хайден.
– Неужели? Разве ты сам не слышал крики? – Она указала рукой на запертую дверь: – А потом кто-то начал играть на рояле, причем так, словно хотел выплеснуть в музыке всю свою печаль.
– Я ничего не слышал, – твердо повторил Хайден, но посмотреть на дверь почему-то не решился.
– А жасмин? Ты же сам сказал, что чувствуешь аромат духов.
– Возможно, какая-то горничная проходила здесь с жасмином, который она сорвала в саду. Я проста ошибся, решив, что это духи.
Лотти едва удержалась, чтобы не напомнить о том, что сейчас жасмин не цветет.
– Скажи еще, что те звуки, которые я слышала, это всего лишь завывание ветра в каминных трубах, – ус мехнулась она.
– У тебя есть лучшее объяснение? – с вызовом спросил Хайден.
Лотти облизала пересохшие губы и сказала:
– Я подумала, что это привидение.
Хайден смерил жену долгим взглядом и сердито буркнул:
– Не говори глупостей. Привидения существуют только на страницах бульварных газетенок. Или ты решила, что моя покойная жена восстала из могилы, чтобы заставить тебя держаться подальше от меня?
– Не знаю. Ты сам это сказал. А она была ревнивой? – Лотти посмотрела в красивое лицо Хайдена и подумала, что такого мужчину, как ее муж, просто невозможно не ревновать.
– Жюстина всегда была неуравновешенной женщиной, – мягко заметил Хайден.
Смущенная его прямотой, Лотти прижала ладонь к груди.
– Это не призрак напугал меня едва не до смерти. Это ты.
– Что ж, такого способа избавляться от своих жен мне еще не приписывали. Не сомневаюсь, что эта мысль может очень понравиться газетчикам. – Он прислонился к стене и насмешливо посмотрел на Лотти. – Скажи, Карлотта, если бы я в самом деле напугал тебя до смерти, ты стала бы являться ко мне в виде привидения?
– Непременно, – кивнула Лотти после недолгого раздумья. – Только я не стала бы стонать или играть на рояле. Я носилась бы по коридорам, грохоча в медную кастрюлю и во все горло распевая веселые песенки.
Хайден расхохотался, услышав такой ответ, и лицо его сразу смягчилось, а Лотти вдруг задумалась над тем, в каком виде она стоит перед мужем.
Босая, в мятой старой ночной рубашке, непричесанная. Ужасное зрелище! Она, наверное, похожа сейчас на девчонку-оборвыша. Вот только Хайден смотрит на нее не как на девчонку, а как на взрослую женщину.
– Ты второй раз за день поставил меня в неловкое положение, – заметила Лотти. – Стыдно, милорд.
Его улыбка погасла, и Лотти сразу же стало не хватать ее. Хайден взял с мраморного столика, приютившегося возле стены коридора, тонкую фарфоровую вазу и ответил, вертя ее в руках:
– Возможно, я должен был заранее сообщить о нашей свадьбе, но побоялся за Аллегру. Она могла бы весь дом разнести в щепки, – он сказал об этом так, словно речь шла о чем-то обыденном.
– А почему ты мне ничего не сказал о том, что у тебя есть дочь? Боялся, что я могу от тебя сбежать?
– А ты сбежала бы?
– Не знаю, – честно ответила Лотти. – Но, во всяком случае, задумалась бы над тем, что мне предстоит стать не только женой, но и мачехой.
– Как ты помнишь, я не настаивал на нашем браке.
Лотти вспомнила тот злосчастный вечер их первой встречи с Хайденом. Интересно, что было бы, появись та женщина от миссис Мак-Говер на несколько минут раньше? Захотел бы тогда Хайден хотя бы взглянуть на Лотти? И что бы тогда оставалось делать самой Лотти?
– Если на то пошло, я ездил в Лондон, чтобы найти гувернантку для своей дочери, – сказал Хайден, возвращая вазу на место. – Даже Марта с ней уже не справляется.
«Неужели?» – усомнилась про себя Лотти, припомнив, как Марта тащила Аллегру за ухо.
– Она всегда была трудным ребенком, но в последние несколько месяцев сделалась просто несносной, – закончил Хайден.
– То же самое мне приходилось слышать и о себе, – призналась Лотти.
– Ничего удивительного, – сухо вставил Хайден.
– Однако на свете существуют чудесные заведения, способные невозможное сделать возможным. Ты никогда не думал о том, чтобы отправить Аллегру в школу?
– Разумеется, думал. Мне казалось, что будет лучше, если она окажется как можно дальше от этого места, этого дома…
«И от меня самого». Лотти услышала эти слова так явственно, словно они были произнесены вслух.
А Хайден тем временем продолжил:
– Но Аллегра об этом и слышать не хочет. Каждый раз, когда заходит разговор о школе, она впадает в такую ярость, что я боюсь за ее здоровье. Стоило мне в прошлом месяце завести разговор об одной школе в Люцерне, как Аллегра перестала дышать. Пришлось вызывать доктора. Вот почему я решил поехать в Лондон и взять все в свои руки. – На губах Хайдена промелькнула горькая усмешка. – Но благодаря стараниям газетчиков моя попытка найти гувернантку не увенчалась успехом. И то сказать, какая приличная женщина отважится пойти в прислуги к человеку с моей репутацией?
– Согласна, ни одна респектабельная женщина сюда не поехала бы, – согласилась Лотти. – Но есть же другие – женщины с подмоченной репутацией.
Хайден не ответил, и отвел глаза куда-то в сторону. Наступило неловкое молчание, которое нарушила Лотти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68