Джастин начал быстро одеваться, чтобы уйти к себе, пока не передумал. В голову пришла дерзкая мысль: а что, если вызвать горничную и велеть принести завтрак на двоих? Интересно, как поведут себя слуги? Герцог невольно усмехнулся.
Когда он открыл дверь, улыбка его увяла, челюсть отвисла. У стены напротив стояла матушка, скрестив руки на груди и в упор глядя на сына. Судя по выражению ее лица, предстояло бурное выяснение отношений.
30
«Боюсь, в наших райских кущах завелся ядовитый змей, изготовился к прыжку и готов ужалить…»
В домашнем халате и мягких комнатных туфлях или при полном параде, в роскошном бальном платье с турнюром, — вне зависимости от наряда, Оливия Коннор была способна внушить должное уважение и даже вселить ужас в сердца окружающих. Джастин потянулся рукой за спину и медленно закрыл дверь спальни Эмили. Он старался достойно встретить грозный взгляд матушки, хотя чувствовал, что щеки пылают огнем и некуда деть глаза от жгучего стыда.
— У меня такое ощущение, — сказал герцог с кривой ухмылкой, — будто мне сейчас шесть лет и меня поймали в тот момент, когда я запустил руку в блюдо со сладкими пирожками, приготовленными Грейси совсем не для меня.
Матушка оглядывала его суровым взглядом, не преминув отметить расстегнутый ворот рубашки и изрядно помятые брюки.
— Сдается мне, что на этот раз ты залез рукой куда совсем не следует и совершил гораздо более серьезный проступок, — сухо ответила герцогиня.
Собрав остатки сил, Джастин приосанился, прислонился спиной к двери и скрестил руки на груди, намеренно копируя позу матушки.
— Признаю себя виновным по всем статьям обвинительного приговора. И что теперь ты собираешься делать? Снова лишить меня наследства?
— Разве забыл? Теперь ты герцог, и никто не может лишить тебя титула и наследства, ни я, ни кто-либо другой. Напротив, при желании у тебя есть возможность отправить меня в приют для престарелых вдов.
— Ах, вот как? В таком случае позволь расценить твои слова как нежелание уступить место другой женщине. Надо полагать, ты подозреваешь, что кому-то не терпится заполучить титул герцогини. Остается только выяснить, кто бы это мог быть.
— Насколько я понимаю, претендентка налицо, — многозначительно повела головой в сторону двери матушка.
— Мне кажется, ты глубоко заблуждаешься, — возразил Джастин, потирая голову. На миг показалось, что ему еще меньше шести лет.
— Что ж, очень жаль. У вас могли бы родиться красивые дети, — сказала герцогиня, пытливо взглянула на сына и добавила: — Впрочем, о чем это я? Думаю, вы именно этим и занимаетесь.
Глухо бормоча проклятия, Джастин отошел на несколько шагов в сторону и замер, подбоченившись, спиной к матушке. Наружу прорвалась злость, которую он долго скрывал.
— Когда ты мне была нужна, когда я остро нуждался в твоей помощи и поддержке, я ничего не получал. С чего ты взяла, что сейчас имеет смысл тебе довериться?
— Не думаю, что ты сейчас разрыдаешься, упадешь мне на грудь и поделишься своими тревогами, — сухо ответила матушка, в ее голосе не было и тени жалости к себе. — Без тебя знаю, что я была хорошей женой и абсолютно негодной матерью.
Джастин круто развернулся, до глубины души пораженный этим неожиданным признанием.
— Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему отец буквально не выносил твоего присутствия?
— Да, почти ежедневно, — мрачно ответил Джастин, тупо уставившись в пол, — и ответ неизменно был одним и тем же: видимо, я плохой сын, с червоточинкой.
— Ничего подобного, никакой червоточинки не было, — отрицательно покачала головой герцогиня. — Напротив, ты был прекрасным сыном, все в тебе искрилось и сверкало, да так ярко, что отец не находил себе места от зависти. — Джастин не верил собственным ушам. — Фрэнк Коннор не всегда был таким, каким ты его знал. Подобно тебе, он не нуждался в титуле и судоходной компании, чурался почестей и денег. Они его обременяли, висели на шее тяжким грузом и тянули вниз, приземляли, а он витал в облаках. Больше всего в жизни ему хотелось распустить паруса и уйти за горизонт в кругосветное путешествие, мир посмотреть и себя показать, но ему не хватало силы воли, решительности и мужества, он никак не мог отважиться на смелый шаг, просто встать и уйти, заняться любимым делом. В этом отношении у вас нет ничего общего.
Джастина раздирали противоречивые эмоции, он просто не знал, что думать, слова застряли в глотке, и оставалось только молча слушать.
— Твой отец отказался от своей мечты и в результате стал злым, вечно недовольным и вечно брюзжащим стариком с дурным характером. — Матушка приблизилась, встала на цыпочки и нежно поцеловала сына в щеку, в нос ударил давно забытый аромат лилий и камфары. — Не повторяй ошибки отца, сынок.
Герцогиня ушла, а Джастин тупо смотрел ей вслед, глубоко задумавшись. «Скорее всего матушка абсолютно права. Пора похоронить мертвых и позволить наконец Дэвиду упокоиться в мире. Видимо, пробил час, когда у нас с Эмили появилась возможность жить не только сегодняшним днем. Перед нами открывается счастливое завтра».
Ливрейный лакей с поклоном принял у дам накидки, и Эмили в сопровождении Лили вошла в фойе роскошных апартаментов графини Гермон. Открывшаяся далее гостиная была убрана и обставлена в стиле Возрождения. Потолок подпирали изящные дорические колонны на базах, отполированных до ослепительного блеска. В углу наигрывал тягучие мелодии музыкальный квартет. Эмили подмела мраморный пол длинным шлейфом платья и была представлена группе беззаботно щебетавших гостей.
Жаркий свет канделябров соперничал с тусклым зимним светом, проникавшим в комнату сквозь оконные переплеты. После сумрачного Гримуайлда, выдержанного в готическом стиле, Эмили показалось, что она очутилась в залитых ярким светом райских кушах, и на мгновение даже зажмурилась.
Лили тотчас встретила подружку, и они отошли в сторону, о чем-то оживленно беседуя, а Эмили украдкой оглянулась в надежде увидеть входящего Джастина. По пути в гости он скакал рядом с каретой на статной кобыле, и Эмили всю дорогу не переставала любоваться импозантным всадником в цилиндре и темном пальто. Весь день с утра герцог был необычно возбужден и золотые глаза ласкали теплым огнем, а теперь предстояло провести вместе целый вечер, что может доставить немало сладких мучений. Любовники не решались танцевать друг с другом в публичных местах, опасаясь, что могут ненароком выдать свои истинные чувства. Но позднее, когда все вокруг будут мирно почивать, пробьет блаженный час и за долгое терпение им воздается сполна. При этой мысли запылали щеки, Эмили слегка засмущалась. Кто бы мог подумать, что она окончательно потеряет голову из-за мужчины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Когда он открыл дверь, улыбка его увяла, челюсть отвисла. У стены напротив стояла матушка, скрестив руки на груди и в упор глядя на сына. Судя по выражению ее лица, предстояло бурное выяснение отношений.
30
«Боюсь, в наших райских кущах завелся ядовитый змей, изготовился к прыжку и готов ужалить…»
В домашнем халате и мягких комнатных туфлях или при полном параде, в роскошном бальном платье с турнюром, — вне зависимости от наряда, Оливия Коннор была способна внушить должное уважение и даже вселить ужас в сердца окружающих. Джастин потянулся рукой за спину и медленно закрыл дверь спальни Эмили. Он старался достойно встретить грозный взгляд матушки, хотя чувствовал, что щеки пылают огнем и некуда деть глаза от жгучего стыда.
— У меня такое ощущение, — сказал герцог с кривой ухмылкой, — будто мне сейчас шесть лет и меня поймали в тот момент, когда я запустил руку в блюдо со сладкими пирожками, приготовленными Грейси совсем не для меня.
Матушка оглядывала его суровым взглядом, не преминув отметить расстегнутый ворот рубашки и изрядно помятые брюки.
— Сдается мне, что на этот раз ты залез рукой куда совсем не следует и совершил гораздо более серьезный проступок, — сухо ответила герцогиня.
Собрав остатки сил, Джастин приосанился, прислонился спиной к двери и скрестил руки на груди, намеренно копируя позу матушки.
— Признаю себя виновным по всем статьям обвинительного приговора. И что теперь ты собираешься делать? Снова лишить меня наследства?
— Разве забыл? Теперь ты герцог, и никто не может лишить тебя титула и наследства, ни я, ни кто-либо другой. Напротив, при желании у тебя есть возможность отправить меня в приют для престарелых вдов.
— Ах, вот как? В таком случае позволь расценить твои слова как нежелание уступить место другой женщине. Надо полагать, ты подозреваешь, что кому-то не терпится заполучить титул герцогини. Остается только выяснить, кто бы это мог быть.
— Насколько я понимаю, претендентка налицо, — многозначительно повела головой в сторону двери матушка.
— Мне кажется, ты глубоко заблуждаешься, — возразил Джастин, потирая голову. На миг показалось, что ему еще меньше шести лет.
— Что ж, очень жаль. У вас могли бы родиться красивые дети, — сказала герцогиня, пытливо взглянула на сына и добавила: — Впрочем, о чем это я? Думаю, вы именно этим и занимаетесь.
Глухо бормоча проклятия, Джастин отошел на несколько шагов в сторону и замер, подбоченившись, спиной к матушке. Наружу прорвалась злость, которую он долго скрывал.
— Когда ты мне была нужна, когда я остро нуждался в твоей помощи и поддержке, я ничего не получал. С чего ты взяла, что сейчас имеет смысл тебе довериться?
— Не думаю, что ты сейчас разрыдаешься, упадешь мне на грудь и поделишься своими тревогами, — сухо ответила матушка, в ее голосе не было и тени жалости к себе. — Без тебя знаю, что я была хорошей женой и абсолютно негодной матерью.
Джастин круто развернулся, до глубины души пораженный этим неожиданным признанием.
— Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему отец буквально не выносил твоего присутствия?
— Да, почти ежедневно, — мрачно ответил Джастин, тупо уставившись в пол, — и ответ неизменно был одним и тем же: видимо, я плохой сын, с червоточинкой.
— Ничего подобного, никакой червоточинки не было, — отрицательно покачала головой герцогиня. — Напротив, ты был прекрасным сыном, все в тебе искрилось и сверкало, да так ярко, что отец не находил себе места от зависти. — Джастин не верил собственным ушам. — Фрэнк Коннор не всегда был таким, каким ты его знал. Подобно тебе, он не нуждался в титуле и судоходной компании, чурался почестей и денег. Они его обременяли, висели на шее тяжким грузом и тянули вниз, приземляли, а он витал в облаках. Больше всего в жизни ему хотелось распустить паруса и уйти за горизонт в кругосветное путешествие, мир посмотреть и себя показать, но ему не хватало силы воли, решительности и мужества, он никак не мог отважиться на смелый шаг, просто встать и уйти, заняться любимым делом. В этом отношении у вас нет ничего общего.
Джастина раздирали противоречивые эмоции, он просто не знал, что думать, слова застряли в глотке, и оставалось только молча слушать.
— Твой отец отказался от своей мечты и в результате стал злым, вечно недовольным и вечно брюзжащим стариком с дурным характером. — Матушка приблизилась, встала на цыпочки и нежно поцеловала сына в щеку, в нос ударил давно забытый аромат лилий и камфары. — Не повторяй ошибки отца, сынок.
Герцогиня ушла, а Джастин тупо смотрел ей вслед, глубоко задумавшись. «Скорее всего матушка абсолютно права. Пора похоронить мертвых и позволить наконец Дэвиду упокоиться в мире. Видимо, пробил час, когда у нас с Эмили появилась возможность жить не только сегодняшним днем. Перед нами открывается счастливое завтра».
Ливрейный лакей с поклоном принял у дам накидки, и Эмили в сопровождении Лили вошла в фойе роскошных апартаментов графини Гермон. Открывшаяся далее гостиная была убрана и обставлена в стиле Возрождения. Потолок подпирали изящные дорические колонны на базах, отполированных до ослепительного блеска. В углу наигрывал тягучие мелодии музыкальный квартет. Эмили подмела мраморный пол длинным шлейфом платья и была представлена группе беззаботно щебетавших гостей.
Жаркий свет канделябров соперничал с тусклым зимним светом, проникавшим в комнату сквозь оконные переплеты. После сумрачного Гримуайлда, выдержанного в готическом стиле, Эмили показалось, что она очутилась в залитых ярким светом райских кушах, и на мгновение даже зажмурилась.
Лили тотчас встретила подружку, и они отошли в сторону, о чем-то оживленно беседуя, а Эмили украдкой оглянулась в надежде увидеть входящего Джастина. По пути в гости он скакал рядом с каретой на статной кобыле, и Эмили всю дорогу не переставала любоваться импозантным всадником в цилиндре и темном пальто. Весь день с утра герцог был необычно возбужден и золотые глаза ласкали теплым огнем, а теперь предстояло провести вместе целый вечер, что может доставить немало сладких мучений. Любовники не решались танцевать друг с другом в публичных местах, опасаясь, что могут ненароком выдать свои истинные чувства. Но позднее, когда все вокруг будут мирно почивать, пробьет блаженный час и за долгое терпение им воздается сполна. При этой мысли запылали щеки, Эмили слегка засмущалась. Кто бы мог подумать, что она окончательно потеряет голову из-за мужчины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121