Это восполняло мне недостаток общения. К тому же мисс Кастер стала вялой и не. хотела продлевать наши занятия, как она обычно делала в прохладное время. Я думаю, похожее обстоятельство радовало и Джекко в доме викария, где его наставником в образовании был мистер Беллинг, помощник кюре.
Мы вместе отправлялись на верховые прогулки, скача вдоль берега, затем в вересковые поля, где обычно привязывали лошадей и лежали в высокой траве или глядели с обрыва вниз, на оловянные копи, которые были источником средств для стольких людей в округе, где население состояло главным образом из шахтеров, рыбаков и арендаторов земель, принадлежащих Кадорсонам.
Так один длинный летний день перетекал в другой, и, казалось, что солнце с каждым днем светит все ярче и ярче. Люди становились раздраженными.
— Уходите из кухни, мисс Аннора, — говорила миссис Пенлок. — Вы постоянно путаетесь у меня под ногами!
И мне уже не давали печенье или только что вынутую из печи свежую лепешку, как раньше. Конечно, возиться у печи в такую жару было слишком тяжело.
Мне не нравилось, когда меня выставляли из кухни, потому что в то время здесь больше, чем где-либо еще, было разговоров о мамаше Джинни.
Приближался канун самого долгого дня в году. Это всегда было событием особенным. Рольф вернулся от одного из своих друзей в Бодмине, который разделял его увлечение древностью, и с воодушевлением рассказывал о каких-то камнях, которые они обнаружили в вересковой пустыне, недалеко от Бодмина Я упомянула о росте враждебности в отношении мамаши Джинни.
— Это естественно, — сказал он. — Корнуоллцы очень суеверны. Здесь больше, чем в других частях страны, сохранилось старых обычаев. Наверное, это кельтская черта. Кельты, конечно же, отличаются от англосаксов, которые населили большую часть нашего острова.
— Во мне только часть кельтской крови, от отца.
— А я чистый англосакс, если можно эту смесь назвать чистой.
Я, конечно, знала, что родители Рольфа приехали в Корнуолл, когда ему было пять лет. Он родился в Мидланде, но гораздо больше знал о корнуоллских обычаях, чем сами корнуоллцы. И, может быть, он мог беспристрастно смотреть на них именно потому, что не был одним из них.
Мы вели увлекательные беседы о старых обычаях.
Рольф рассказывал мне, как и сейчас еще большинство обитателей хижин осеняют крестным знамением крюк над огнем и протыкают очаг, когда уходят, считая, что это отпугивает злых духов от жилья в их отсутствие, и как шахтеры оставляют часть своего, обеда для нэкеров в шахте. Нэкеры считаются духами тех, кто распял Христа.» Хотя откуда во время распятия набралось столько народа, чтобы населить все шахты Корнуолла, я не могу представить «, — говорил Рольф.
Считалось, что появление черной собаки и белого зайца у шахты предвещает несчастье. Ни один рыбак, выходя в море, не упоминал о кролике или зайце; и если по дороге к берегу он встречал священника, он поворачивал назад и в этот день в море уже не выходил.
Если кому-нибудь нужно было упомянуть церковь, то следовало сказать» колокольня «, потому что употребление слова» церковь» могло принести несчастье.
— Отчего это происходит? — спросила я. — — Я думаю, однажды что-то нехорошее случилось после того, как кто-то увидел собаку или зайца или встретил священника, направляясь к лодке. Потом это превратилось в дурную примету и для других.
— Как это глупо!
— Люди всегда глупы, — сказал Рольф с улыбкой. — Конечно, существует множество обычаев, которым они следуют, уходящих своими корнями в дохристианские времена. Например то, что происходит накануне самого долгого дня в году.
— Я знаю, миссис Пенлок всегда говорит: «Так было всегда и, думаю, всегда будет».
Родители брали меня и Джекко в этот день посмотреть на костры, которые разжигались в вересковых полях и вдоль всего побережья.
Начинались приготовления к празднику Бочонки смолили и швыряли на кучи наваленных веток. Дрожь нетерпения и предвкушения ощущалась по всей округе. будут песни, пляски и всеобщее веселье.
Рольф сказал мне, что хотя это называется праздник Святого Джона, но корни его на самом деле в древнейшем языческом прошлом; люди следуют ритуалам, не зная, какова была их изначальная цель.
— Танцы вокруг костра, — сказал он, — стали средством против колдовства; надо же было что-то делать с ритуалами плодородия, которым следовали люди в древние времена. Перепрыгнувший через костер считался защищенным от злого глаза до следующего года, когда это повторится снова. Но иногда происходят несчастья, и был случай, когда одна девушка сильно обгорела. Это объяснили как торжество злых сил; именно после этого случая твой отец запретил впредь прыгать через огонь.
Для меня и Джекко всегда было большой радостью не спать допоздна, а потом отправляться с родителями в вересковые поля в коляске, запряженной парой больших серых лошадей, которыми правил отец. Я до сих пор помню, как меня охватывала дрожь, когда кто-то швырял факел в огромную кучу наваленных веток и поднимался вопль торжества, когда из-под нее вырывалось пламя.
Мы смотрели, как люди танцуют вокруг костра.
Никто не пытался перепрыгнуть через огонь, пока мы были там, но мне было интересно, прыгают ли они в отсутствие отца?
Примерно через полчаса после наступления полуночи мы возвращались домой.
— Я надеюсь, родители вернутся к празднику, — сказала я Джекко.
Мы остановились в вересковых полях и легли в жесткую траву, укрывшись за валуном.
Он храбро посмотрел на меня.
— Если и не вернутся, мы поедем сами! Мы вполне можем поехать одни.
— Что? В полночь?
— Боишься?
— Конечно, нет!
— Тогда почему?
Я поняла, что это только что пришло Джекко в голову, и он, без сомнения, сказал, не подумав, и сейчас его сжатый подбородок выражал решимость.
— От нас этого не ожидают, — напомнила я ему.
— Кто так говорит?
— Мама, папа…
— Их нет здесь, чтобы запретить, и нам не сказали не делать этого!
— Нет, потому что никто об этом не подумал!
— Если ты боишься, я поеду один.
— Если ты поедешь, я поеду с тобой.
Джекко сорвал травинку и стал ее жевать. В его голове уже рождались планы.
Размышления об этом напомнили мне о мамаше Джинни:
— Джекко, как ты думаешь, мамаша Джинни на самом деле ведьма?
— Думаю, да.
— Ты думаешь, она действительно замышляет что-то против людей?
— Она может.
— Эта кобыла, и малыш миссис Черри, и все остальные несчастья? Я бы хотела знать.
Он кивнул, что ему тоже интересно.
— Все напуганы, — сказал он. — Я слышал, как Боб Джил говорил молодому Джеку Баркеру не забыть оставить еду для нэкеров, прежде чем спускаться в шахту. Это первая рабочая неделя Джека, и он выглядел совершенно напуганным.
— Рольф говорит, они боятся потому, что у них действительно опасная работа, как и у рыбаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Мы вместе отправлялись на верховые прогулки, скача вдоль берега, затем в вересковые поля, где обычно привязывали лошадей и лежали в высокой траве или глядели с обрыва вниз, на оловянные копи, которые были источником средств для стольких людей в округе, где население состояло главным образом из шахтеров, рыбаков и арендаторов земель, принадлежащих Кадорсонам.
Так один длинный летний день перетекал в другой, и, казалось, что солнце с каждым днем светит все ярче и ярче. Люди становились раздраженными.
— Уходите из кухни, мисс Аннора, — говорила миссис Пенлок. — Вы постоянно путаетесь у меня под ногами!
И мне уже не давали печенье или только что вынутую из печи свежую лепешку, как раньше. Конечно, возиться у печи в такую жару было слишком тяжело.
Мне не нравилось, когда меня выставляли из кухни, потому что в то время здесь больше, чем где-либо еще, было разговоров о мамаше Джинни.
Приближался канун самого долгого дня в году. Это всегда было событием особенным. Рольф вернулся от одного из своих друзей в Бодмине, который разделял его увлечение древностью, и с воодушевлением рассказывал о каких-то камнях, которые они обнаружили в вересковой пустыне, недалеко от Бодмина Я упомянула о росте враждебности в отношении мамаши Джинни.
— Это естественно, — сказал он. — Корнуоллцы очень суеверны. Здесь больше, чем в других частях страны, сохранилось старых обычаев. Наверное, это кельтская черта. Кельты, конечно же, отличаются от англосаксов, которые населили большую часть нашего острова.
— Во мне только часть кельтской крови, от отца.
— А я чистый англосакс, если можно эту смесь назвать чистой.
Я, конечно, знала, что родители Рольфа приехали в Корнуолл, когда ему было пять лет. Он родился в Мидланде, но гораздо больше знал о корнуоллских обычаях, чем сами корнуоллцы. И, может быть, он мог беспристрастно смотреть на них именно потому, что не был одним из них.
Мы вели увлекательные беседы о старых обычаях.
Рольф рассказывал мне, как и сейчас еще большинство обитателей хижин осеняют крестным знамением крюк над огнем и протыкают очаг, когда уходят, считая, что это отпугивает злых духов от жилья в их отсутствие, и как шахтеры оставляют часть своего, обеда для нэкеров в шахте. Нэкеры считаются духами тех, кто распял Христа.» Хотя откуда во время распятия набралось столько народа, чтобы населить все шахты Корнуолла, я не могу представить «, — говорил Рольф.
Считалось, что появление черной собаки и белого зайца у шахты предвещает несчастье. Ни один рыбак, выходя в море, не упоминал о кролике или зайце; и если по дороге к берегу он встречал священника, он поворачивал назад и в этот день в море уже не выходил.
Если кому-нибудь нужно было упомянуть церковь, то следовало сказать» колокольня «, потому что употребление слова» церковь» могло принести несчастье.
— Отчего это происходит? — спросила я. — — Я думаю, однажды что-то нехорошее случилось после того, как кто-то увидел собаку или зайца или встретил священника, направляясь к лодке. Потом это превратилось в дурную примету и для других.
— Как это глупо!
— Люди всегда глупы, — сказал Рольф с улыбкой. — Конечно, существует множество обычаев, которым они следуют, уходящих своими корнями в дохристианские времена. Например то, что происходит накануне самого долгого дня в году.
— Я знаю, миссис Пенлок всегда говорит: «Так было всегда и, думаю, всегда будет».
Родители брали меня и Джекко в этот день посмотреть на костры, которые разжигались в вересковых полях и вдоль всего побережья.
Начинались приготовления к празднику Бочонки смолили и швыряли на кучи наваленных веток. Дрожь нетерпения и предвкушения ощущалась по всей округе. будут песни, пляски и всеобщее веселье.
Рольф сказал мне, что хотя это называется праздник Святого Джона, но корни его на самом деле в древнейшем языческом прошлом; люди следуют ритуалам, не зная, какова была их изначальная цель.
— Танцы вокруг костра, — сказал он, — стали средством против колдовства; надо же было что-то делать с ритуалами плодородия, которым следовали люди в древние времена. Перепрыгнувший через костер считался защищенным от злого глаза до следующего года, когда это повторится снова. Но иногда происходят несчастья, и был случай, когда одна девушка сильно обгорела. Это объяснили как торжество злых сил; именно после этого случая твой отец запретил впредь прыгать через огонь.
Для меня и Джекко всегда было большой радостью не спать допоздна, а потом отправляться с родителями в вересковые поля в коляске, запряженной парой больших серых лошадей, которыми правил отец. Я до сих пор помню, как меня охватывала дрожь, когда кто-то швырял факел в огромную кучу наваленных веток и поднимался вопль торжества, когда из-под нее вырывалось пламя.
Мы смотрели, как люди танцуют вокруг костра.
Никто не пытался перепрыгнуть через огонь, пока мы были там, но мне было интересно, прыгают ли они в отсутствие отца?
Примерно через полчаса после наступления полуночи мы возвращались домой.
— Я надеюсь, родители вернутся к празднику, — сказала я Джекко.
Мы остановились в вересковых полях и легли в жесткую траву, укрывшись за валуном.
Он храбро посмотрел на меня.
— Если и не вернутся, мы поедем сами! Мы вполне можем поехать одни.
— Что? В полночь?
— Боишься?
— Конечно, нет!
— Тогда почему?
Я поняла, что это только что пришло Джекко в голову, и он, без сомнения, сказал, не подумав, и сейчас его сжатый подбородок выражал решимость.
— От нас этого не ожидают, — напомнила я ему.
— Кто так говорит?
— Мама, папа…
— Их нет здесь, чтобы запретить, и нам не сказали не делать этого!
— Нет, потому что никто об этом не подумал!
— Если ты боишься, я поеду один.
— Если ты поедешь, я поеду с тобой.
Джекко сорвал травинку и стал ее жевать. В его голове уже рождались планы.
Размышления об этом напомнили мне о мамаше Джинни:
— Джекко, как ты думаешь, мамаша Джинни на самом деле ведьма?
— Думаю, да.
— Ты думаешь, она действительно замышляет что-то против людей?
— Она может.
— Эта кобыла, и малыш миссис Черри, и все остальные несчастья? Я бы хотела знать.
Он кивнул, что ему тоже интересно.
— Все напуганы, — сказал он. — Я слышал, как Боб Джил говорил молодому Джеку Баркеру не забыть оставить еду для нэкеров, прежде чем спускаться в шахту. Это первая рабочая неделя Джека, и он выглядел совершенно напуганным.
— Рольф говорит, они боятся потому, что у них действительно опасная работа, как и у рыбаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88