Слава Богу, что у твоей матери нет этого отличительного знака всех Плантагенетов, и поэтому моя гордость не ущемлена.
Адриан с явным беспокойством посмотрел на Даниэллу, проклиная себя за то, что не рассказал ей правду, но кто бы мог подумать, что, вернувшись к себе домой, они застанут там королеву. Что Филиппа заведет разговор о сходстве их сына с королем и будет говорить об этом как о чем-то само собой разумеющемся. И все это будет слушать Даниэлла, обожавшая свою мать и поверившая в легенду об английском рыцаре, которого считала своим отцом.
Даниэлла, бледная, широко раскрыв глаза, с удивлением смотрела на королеву.
Заметив ее взгляд, Филиппа поднялась, сделала несколько шагов и передала ребенка графине.
— Вы не должны забывать, на кого похож ваш сын, и быть осторожными в высказываниях, — предупредила королева. — Бедная девочка, я привела твои чувства в смятение, но мне казалось, что тайна твоего рождения уже известна всему свету. Король всегда был мне хорошим мужем, и я знаю, что он меня любит, но у него тоже есть маленькие слабости. Я не была знакома с твоей матерою, и, когда ты вошла в мою семью, Ленора уже умерла, поэтому у меня нет к ней чувства ненависти. Я вырастила тебя и люблю как собственную дочь. Адриан, возьми на руки ребенка. Твоя жена настолько потрясена, что того и гляди уронит такого чудесного парнишку.
Адриан взял из рук Даниэллы Робина, а королева, погладив напоследок ребенка по щеке, выплыла из комнаты.
Потрясенная, Даниэлла посмотрела на Адриана и, не сказав ни слова, отошла от него. Адриан положил ребенка в колыбель и, подойдя к жене, обнял ее за плечи.
— Ты все знал ? упрекнула она его.
— Принц Эдуард сказал мне об этом лишь перед самым отплытием. Он любит тебя, Даниэлла, и, если бы меня не нашли, он сам поехал бы спасать тебя. — Адриан повернул жену к себе. — Даниэлла, я понимаю, как тебе сейчас плохо. Все эти годы ты выступала против Эдуарда, ненавидела его за то, что он привез тебя в Англию, затем отдал мне в жены… Ты верна памяти человека, которого считала своим отцом, и хранила верность тому королю, которого считала своим. Ты не должна расстраиваться из-за того, что Эдуард — твой отец. Он — великий король, умный человек и храбрый воин. Ему присуще чувство милосердия…
— У меня нет чувства ненависти к Эдуарду, — прервала мужа Даниэлла.
— Тогда в чем же дело?
Даниэлла засмеялась, и Адриан, испугавшись за жену, крепко прижал ее к себе.
— Даниэлла, Даниэлла… — повторял он, стараясь ее успокоить.
— Ах, Адриан… Не беспокойся за меня, со мной все в порядке. Но я вспоминаю клятву, которую дала матери. Похоже, она имела в виду совсем другого короля. Умирая, она просила меня быть преданной Эдуарду, моему отцу. Ты даже не представляешь, Адриан, как мне сейчас тяжело. Все эти годы я пребывала в заблуждении. Я вела постоянную войну с Эдуардом, а он оказался моим отцом! Чего я только не делала ради короля Иоанна! Сколько же страданий я доставила своему настоящему отцу…
— Ты не должна упрекать себя в этом, — сказал Адриан. — События последних десятилетий можно толковать по-разному. Эдуард отстаивает интересы Англии, которая на протяжении многих веков владела землями во Франции. Они были под протекторатом английских королей, но сейчас все смешалось и обе династии связывают теснейшие родственные узы. Теперь трудно сказать, кто по праву должен владеть этими землями.
— Ты сам не веришь в то, что говоришь, — с улыбкой заметила Даниэлла. — Ведь ты всегда защищал интересы Эдуарда.
— А теперь я всегда буду защищать твои интересы.
— Прежде всего нам надо установить между собой мир, — сказала Даниэлла со слезами на глазах.
— Это легко сделать, но ты должна знать, что сейчас, как никогда раньше, я благодарен судьбе за Авий, за то, что тогда мы взяли его. Если бы случилось иначе, я никогда бы не встретил тебя. Как хорошо, что ты есть на свете!
В этот миг заплакал ребенок, и Даниэлла направилась к колыбели, промолвив с улыбкой:
— Я не могу выразить словами, как я благодарна судьбе. Если бы много лет назад ты не придумал, как взять замок моей матери, у нас никогда бы не было Робина.
Даниэлла достала ребенка из колыбели и положила его рядом с собой на постель. Адриан тоже прилег, и они стали с умилением смотреть, как засыпает малютка.
— Мне кажется, что цвет его волос такой же, как у Плантагенетов, — сказал Мак-Лахлан.
— Скорее всего у него будут такие же глаза, как у них, — извиняющимся тоном произнесла Даниэлла.
— Мне кажется, что они немного зеленые, как у его матери-француженки, — заметил Адриан, укладывая спящего сына в колыбель.
Мак-Лахлан вернулся в постель и лег рядом с женой, заключив ее в объятия.
— Ах, Адриан, — сказала Даниэлла, — я все еще вспоминаю то время, когда, уже полюбив тебя, продолжала служить королю Иоанну. Я не хотела предавать короля Эдуарда, но считала своим долгом выполнить клятву. И все это время… — Даниэлла вздохнула. — Нет, я все-таки не могла позволить, чтобы те люди убили короля Иоанна.
— Ты должна знать, что король Эдуард не способен на такое хладнокровное убийство. А твой король Иоанн — очень хороший человек, умный, благородный. Он и в плену ведет себя с достоинством. Я просто восхищаюсь им.
— И все же… — начала Даниэлла, глядя на мужа счастливыми глазами, — не могу простить себе, что так часто доставляла тебе неприятности.
— Я тоже огорчал тебя, но я люблю тебя, люблю всем сердцем. Жаль, конечно, что ты дала клятву верности не тому королю. Возможно, если бы не это, ты вела бы себя лучше.
— Лучше?
Глаза Адриана заискрились весельем, и он рассмеялся. Как хорошо, что он лежит рядом с любящей женой, как приятно ощущать ее тепло! Они любят друг друга, и это главное.
— А возможно, и нет. Ты всегда горячо отстаивала то, во что свято верила.
— Разве это плохо?
— Нет. Именно это я и люблю в тебе. Я люблю тебя, Даниэлла. Я люблю тебя за многое, и меня восхищает твоя преданность тому, во что ты веришь и всегда горячо отстаиваешь. Моя любовь к тебе не зависит от времени и от того, во что ты веришь.
— Ах, Адриан, я тоже всегда восхищалась тобой и уважала тебя, хоть и пыталась ненавидеть. Я ревновала тебя, сама не понимая почему, страстно желала, чтобы ты всегда принадлежал только мне, хотя и не отдавала себе в этом отчета.
— Любовь моя, я буду принадлежать тебе всю жизнь.
Даниэлла улыбнулась мужу. Ее улыбка вдруг стала призывной. Адриан приник к ней, их губы слились в жарком поцелуе, и безумная страсть охватила их…
— Ни слова больше о королях, — прошептал Адриан, — королевах, рыцарях, графах и графинях!
— Оставим их в прошлом… — промолвила Даниэлла.
— Ведь нам принадлежит будущее, — с жаром заключил Адриан. — Король заслужил свои, королевские, радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Адриан с явным беспокойством посмотрел на Даниэллу, проклиная себя за то, что не рассказал ей правду, но кто бы мог подумать, что, вернувшись к себе домой, они застанут там королеву. Что Филиппа заведет разговор о сходстве их сына с королем и будет говорить об этом как о чем-то само собой разумеющемся. И все это будет слушать Даниэлла, обожавшая свою мать и поверившая в легенду об английском рыцаре, которого считала своим отцом.
Даниэлла, бледная, широко раскрыв глаза, с удивлением смотрела на королеву.
Заметив ее взгляд, Филиппа поднялась, сделала несколько шагов и передала ребенка графине.
— Вы не должны забывать, на кого похож ваш сын, и быть осторожными в высказываниях, — предупредила королева. — Бедная девочка, я привела твои чувства в смятение, но мне казалось, что тайна твоего рождения уже известна всему свету. Король всегда был мне хорошим мужем, и я знаю, что он меня любит, но у него тоже есть маленькие слабости. Я не была знакома с твоей матерою, и, когда ты вошла в мою семью, Ленора уже умерла, поэтому у меня нет к ней чувства ненависти. Я вырастила тебя и люблю как собственную дочь. Адриан, возьми на руки ребенка. Твоя жена настолько потрясена, что того и гляди уронит такого чудесного парнишку.
Адриан взял из рук Даниэллы Робина, а королева, погладив напоследок ребенка по щеке, выплыла из комнаты.
Потрясенная, Даниэлла посмотрела на Адриана и, не сказав ни слова, отошла от него. Адриан положил ребенка в колыбель и, подойдя к жене, обнял ее за плечи.
— Ты все знал ? упрекнула она его.
— Принц Эдуард сказал мне об этом лишь перед самым отплытием. Он любит тебя, Даниэлла, и, если бы меня не нашли, он сам поехал бы спасать тебя. — Адриан повернул жену к себе. — Даниэлла, я понимаю, как тебе сейчас плохо. Все эти годы ты выступала против Эдуарда, ненавидела его за то, что он привез тебя в Англию, затем отдал мне в жены… Ты верна памяти человека, которого считала своим отцом, и хранила верность тому королю, которого считала своим. Ты не должна расстраиваться из-за того, что Эдуард — твой отец. Он — великий король, умный человек и храбрый воин. Ему присуще чувство милосердия…
— У меня нет чувства ненависти к Эдуарду, — прервала мужа Даниэлла.
— Тогда в чем же дело?
Даниэлла засмеялась, и Адриан, испугавшись за жену, крепко прижал ее к себе.
— Даниэлла, Даниэлла… — повторял он, стараясь ее успокоить.
— Ах, Адриан… Не беспокойся за меня, со мной все в порядке. Но я вспоминаю клятву, которую дала матери. Похоже, она имела в виду совсем другого короля. Умирая, она просила меня быть преданной Эдуарду, моему отцу. Ты даже не представляешь, Адриан, как мне сейчас тяжело. Все эти годы я пребывала в заблуждении. Я вела постоянную войну с Эдуардом, а он оказался моим отцом! Чего я только не делала ради короля Иоанна! Сколько же страданий я доставила своему настоящему отцу…
— Ты не должна упрекать себя в этом, — сказал Адриан. — События последних десятилетий можно толковать по-разному. Эдуард отстаивает интересы Англии, которая на протяжении многих веков владела землями во Франции. Они были под протекторатом английских королей, но сейчас все смешалось и обе династии связывают теснейшие родственные узы. Теперь трудно сказать, кто по праву должен владеть этими землями.
— Ты сам не веришь в то, что говоришь, — с улыбкой заметила Даниэлла. — Ведь ты всегда защищал интересы Эдуарда.
— А теперь я всегда буду защищать твои интересы.
— Прежде всего нам надо установить между собой мир, — сказала Даниэлла со слезами на глазах.
— Это легко сделать, но ты должна знать, что сейчас, как никогда раньше, я благодарен судьбе за Авий, за то, что тогда мы взяли его. Если бы случилось иначе, я никогда бы не встретил тебя. Как хорошо, что ты есть на свете!
В этот миг заплакал ребенок, и Даниэлла направилась к колыбели, промолвив с улыбкой:
— Я не могу выразить словами, как я благодарна судьбе. Если бы много лет назад ты не придумал, как взять замок моей матери, у нас никогда бы не было Робина.
Даниэлла достала ребенка из колыбели и положила его рядом с собой на постель. Адриан тоже прилег, и они стали с умилением смотреть, как засыпает малютка.
— Мне кажется, что цвет его волос такой же, как у Плантагенетов, — сказал Мак-Лахлан.
— Скорее всего у него будут такие же глаза, как у них, — извиняющимся тоном произнесла Даниэлла.
— Мне кажется, что они немного зеленые, как у его матери-француженки, — заметил Адриан, укладывая спящего сына в колыбель.
Мак-Лахлан вернулся в постель и лег рядом с женой, заключив ее в объятия.
— Ах, Адриан, — сказала Даниэлла, — я все еще вспоминаю то время, когда, уже полюбив тебя, продолжала служить королю Иоанну. Я не хотела предавать короля Эдуарда, но считала своим долгом выполнить клятву. И все это время… — Даниэлла вздохнула. — Нет, я все-таки не могла позволить, чтобы те люди убили короля Иоанна.
— Ты должна знать, что король Эдуард не способен на такое хладнокровное убийство. А твой король Иоанн — очень хороший человек, умный, благородный. Он и в плену ведет себя с достоинством. Я просто восхищаюсь им.
— И все же… — начала Даниэлла, глядя на мужа счастливыми глазами, — не могу простить себе, что так часто доставляла тебе неприятности.
— Я тоже огорчал тебя, но я люблю тебя, люблю всем сердцем. Жаль, конечно, что ты дала клятву верности не тому королю. Возможно, если бы не это, ты вела бы себя лучше.
— Лучше?
Глаза Адриана заискрились весельем, и он рассмеялся. Как хорошо, что он лежит рядом с любящей женой, как приятно ощущать ее тепло! Они любят друг друга, и это главное.
— А возможно, и нет. Ты всегда горячо отстаивала то, во что свято верила.
— Разве это плохо?
— Нет. Именно это я и люблю в тебе. Я люблю тебя, Даниэлла. Я люблю тебя за многое, и меня восхищает твоя преданность тому, во что ты веришь и всегда горячо отстаиваешь. Моя любовь к тебе не зависит от времени и от того, во что ты веришь.
— Ах, Адриан, я тоже всегда восхищалась тобой и уважала тебя, хоть и пыталась ненавидеть. Я ревновала тебя, сама не понимая почему, страстно желала, чтобы ты всегда принадлежал только мне, хотя и не отдавала себе в этом отчета.
— Любовь моя, я буду принадлежать тебе всю жизнь.
Даниэлла улыбнулась мужу. Ее улыбка вдруг стала призывной. Адриан приник к ней, их губы слились в жарком поцелуе, и безумная страсть охватила их…
— Ни слова больше о королях, — прошептал Адриан, — королевах, рыцарях, графах и графинях!
— Оставим их в прошлом… — промолвила Даниэлла.
— Ведь нам принадлежит будущее, — с жаром заключил Адриан. — Король заслужил свои, королевские, радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111