(Только, по правде говоря, лицо создания было совсем не ангельским.)
– Да что с тобой такое? – воскликнуло создание. – Ты всегда так глупо пялишься?
– Простите, – извинилась Франческа. – Просто я никогда не видела...
– Эльфа? Меня зовут Старлайт.
Генриетта лишь страстно надеялась, что если «Барклиз ледиз мэгэзин» согласится опубликовать Франческу, Эстелла не заметит разительного сходства между собой и Старлайт.
Эстелла оставила ее комнату лишь несколько минут назад, а Генриетта, вдохновленная странностями своей кузины, тут же взялась за перо. У нее было еще несколько минут до того, как нужно будет переодеваться к обеду.
– А это, – Старлайт сморщила свой хорошенький носик и указала в сторону своим крохотным пальчиком, – Бамблтон.
Франческа посмотрела туда, куда показывала Старлайт. Там, на ковре, покрывавшем салон, стояло застенчивое существо. Судя по коротким штанишкам и остроконечной шляпе, это был гном. Он представлял собой жалкое зрелище, поскольку весь был покрыт большими пятнами, зелеными, фиолетовыми. Казалось, они росли прямо на глазах, в то время как он стоял и робко смотрел на них.
– Видишь ли, он в меня влюблен, – прошептала Старлайт.
– Разве это так ужасно? – спросила Франческа.
– Ну конечно. Любовь глупа, разве нет? К чему тратить время на что-то глупое? – Взмахнув своими прозрачными крыльями, Старлайт поднялась в воздух, покачалась немного и опустилась обратно, легкая как перышко.
Франческа нахмурилась.
– Разве любовь глупа? Нет. Честно говоря, мне кажется, это не совсем верное определение любви.
Старлайт уперла руки в бока.
– Тогда какое же верное?
– Ну... – Франческа задумалась на секунду. Раньше ей не приходилось задумываться о любви. Она казалась такой далекой и невероятной. Против ее воли мысли обратились к принцу Бретону. Она вспомнила, как он смотрел на нее, так, словно хотел заглянуть ей в душу, как все ее тело жаждало его прикосновений. А затем ей вспомнился принц Фелицио, чей разум, чье воображение так волновали ее душу. – Любовь похожа на редчайший драгоценный камень, – сказала наконец Франческа. – Божественно, когда она у тебя есть, но обходится это недешево.
Возможно, благосклонный читатель, Франческа говорила правду. Поскольку, как и в случае с драгоценным камнем, люди, у которых есть любовь, постоянно боятся ее потерять. Если бы только Банк Англии мог выпускать страховые полисы на любовь!
Старлайт вновь сморщила свой носик:
– Фу! Вы люди такие странные. Вас так легко обвести вокруг пальца.
Она хитро подмигнула и улетела прочь из комнаты, Бамблтон тащился по светящемуся следу, который она оставила.
Сесил Туакер уселся на краю матраса и стиснул руки. В комнате, которую предоставили ему и сквайру Перселлу в «Веселой черепахе», негде было повернуться и воняло тушеной капустой. Туакеру предстояло провести ночь рядом с храпящим сквайром.
Но выбора у него не было: «Веселая черепаха» – единственный постоялый двор в Примроузе, деревне, прилегающей к Брайтвуд-Холлу. А ангелоподобная (только внешне, поскольку душа у нее была демоническая) мисс Генриетта Перселл только что прибыла в Брайтвуд-Холл.
Туакер вздохнул. Когда он и Гетти поженятся, ему предстоит долгая кропотливая работа по ее исправлению, наставлению на путь истинный, обращению ее к жизни, которую подобает вести жене священника. Туакер пребывал в хорошем расположении духа и даже думал, что мог бы позволить Генриетте писать небольшие книжки для детей прихода о правилах поведения за столом.
Сквайр Перселл уже прочно обосновался в пивной внизу, поглощая местный эль в огромных количествах. Его распахнутый чемодан лежал на полу у ног Туакера, и он осматривал его содержимое с отвращением: смятые рубашки с красными пятнами от вина, пестрые пиджаки, грязное белье. Наполовину пустая бутылка французского бренди торчала в одном углу, повсюду были разбросаны зловонные сигары.
И было там что-то еще. Что-то довольно странное, честно говоря. Угол какой-то деревянной коробки выглядывал из-под серых панталон.
Туакер торопливо взглянул на дверь, затем встал на колени перед чемоданом и трясущимися руками вытащил коробку.
Она оказалась на удивление тяжелой. Священник поставил ее на бугристую кровать и отодвинул щеколду. Запах экзотических пряностей ударил ему в нос. Он осторожно вытащил жирные кусочки упаковочного материала и замер, когда его рука дотронулась до чего-то прохладного и гладкого. Раздвинув оставшиеся лоскутки, он вытащил золотую статую.
Глаза его постепенно расширились, когда он понял, на что именно смотрит. Статуя выпал из рук на матрас с глухим звуком. Туакер издал приглушенный крик и торопливо зажал рот обеими руками.
– Послушай, приятель, – обратился Фредди к Брендану. – Я кое-что знаю об ухаживании за женщинами. И смею заявить, что мне также известно о том, как за ними не надо ухаживать.
Мужчины сидели в великолепном салоне Брайтвуд-Холла, развалившись в креслах, обитых темно-зеленой тканью.
Стеклянные двери вели на веранду, с которой открывался великолепный вид. Две лужайки, расположенные уступом, идеально подходили для крикета и тенниса, а прямо позади фонтана в виде Пегаса располагалась мишень для стрельбы из лука. Живописные пастбища и угодья, раскинувшиеся за садами, великолепно подходили для верховой езды и стрельбы.
Около дюжины гостей собрались в салоне в ожидании обеда.
Фредди забросил себе в рот несколько орешков миндаля.
– В конце концов, не я ли считался одним из отчаянных повес в Патне, когда ты был еще зеленым юнцом?
Брендан широко улыбнулся:
– Да уж. Ты был замечательным примером для нас, молодых офицеров.
– Тогда не учи меня. Я справлюсь и без твоей помощи. – Глаза Фредди блеснули, когда он завидел свою добычу. Он встал, оправил пиджак и завернул кончики своих усов. – Пожелай мне удачи.
Войдя в салон, Генриетта сразу заметила майора Бонневиля, который направлялся прямо к ней. Выражение лица у него было решительное.
О Боже! Это выражение лица было ей очень хорошо знакомо. Каждый мужчина от восемнадцати до восьмидесяти придает лицу такое выражение, когда намеревается поухаживать за какой-либо дамой. Правда, Генриетта не понимала, почему майор решил сделать это, ведь она не сделала ничего, что могло бы воодушевить его. Но с другой стороны, Туакера она тоже не поощряла и в то же время считалась его невестой. Возможно, мужчинам просто не нужно поощрение, когда они решают что-то сделать.
– Мисс Перселл, – проговорил Бонневиль, тяжело дыша. – Какое счастье видеть вас здесь.
Генриетта, так же как и он, была приглашена в гости на выходные. Так где же ей быть? Курить трубку в лачуге лесника?
– Приятно видеть вас снова, майор Бонневиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Да что с тобой такое? – воскликнуло создание. – Ты всегда так глупо пялишься?
– Простите, – извинилась Франческа. – Просто я никогда не видела...
– Эльфа? Меня зовут Старлайт.
Генриетта лишь страстно надеялась, что если «Барклиз ледиз мэгэзин» согласится опубликовать Франческу, Эстелла не заметит разительного сходства между собой и Старлайт.
Эстелла оставила ее комнату лишь несколько минут назад, а Генриетта, вдохновленная странностями своей кузины, тут же взялась за перо. У нее было еще несколько минут до того, как нужно будет переодеваться к обеду.
– А это, – Старлайт сморщила свой хорошенький носик и указала в сторону своим крохотным пальчиком, – Бамблтон.
Франческа посмотрела туда, куда показывала Старлайт. Там, на ковре, покрывавшем салон, стояло застенчивое существо. Судя по коротким штанишкам и остроконечной шляпе, это был гном. Он представлял собой жалкое зрелище, поскольку весь был покрыт большими пятнами, зелеными, фиолетовыми. Казалось, они росли прямо на глазах, в то время как он стоял и робко смотрел на них.
– Видишь ли, он в меня влюблен, – прошептала Старлайт.
– Разве это так ужасно? – спросила Франческа.
– Ну конечно. Любовь глупа, разве нет? К чему тратить время на что-то глупое? – Взмахнув своими прозрачными крыльями, Старлайт поднялась в воздух, покачалась немного и опустилась обратно, легкая как перышко.
Франческа нахмурилась.
– Разве любовь глупа? Нет. Честно говоря, мне кажется, это не совсем верное определение любви.
Старлайт уперла руки в бока.
– Тогда какое же верное?
– Ну... – Франческа задумалась на секунду. Раньше ей не приходилось задумываться о любви. Она казалась такой далекой и невероятной. Против ее воли мысли обратились к принцу Бретону. Она вспомнила, как он смотрел на нее, так, словно хотел заглянуть ей в душу, как все ее тело жаждало его прикосновений. А затем ей вспомнился принц Фелицио, чей разум, чье воображение так волновали ее душу. – Любовь похожа на редчайший драгоценный камень, – сказала наконец Франческа. – Божественно, когда она у тебя есть, но обходится это недешево.
Возможно, благосклонный читатель, Франческа говорила правду. Поскольку, как и в случае с драгоценным камнем, люди, у которых есть любовь, постоянно боятся ее потерять. Если бы только Банк Англии мог выпускать страховые полисы на любовь!
Старлайт вновь сморщила свой носик:
– Фу! Вы люди такие странные. Вас так легко обвести вокруг пальца.
Она хитро подмигнула и улетела прочь из комнаты, Бамблтон тащился по светящемуся следу, который она оставила.
Сесил Туакер уселся на краю матраса и стиснул руки. В комнате, которую предоставили ему и сквайру Перселлу в «Веселой черепахе», негде было повернуться и воняло тушеной капустой. Туакеру предстояло провести ночь рядом с храпящим сквайром.
Но выбора у него не было: «Веселая черепаха» – единственный постоялый двор в Примроузе, деревне, прилегающей к Брайтвуд-Холлу. А ангелоподобная (только внешне, поскольку душа у нее была демоническая) мисс Генриетта Перселл только что прибыла в Брайтвуд-Холл.
Туакер вздохнул. Когда он и Гетти поженятся, ему предстоит долгая кропотливая работа по ее исправлению, наставлению на путь истинный, обращению ее к жизни, которую подобает вести жене священника. Туакер пребывал в хорошем расположении духа и даже думал, что мог бы позволить Генриетте писать небольшие книжки для детей прихода о правилах поведения за столом.
Сквайр Перселл уже прочно обосновался в пивной внизу, поглощая местный эль в огромных количествах. Его распахнутый чемодан лежал на полу у ног Туакера, и он осматривал его содержимое с отвращением: смятые рубашки с красными пятнами от вина, пестрые пиджаки, грязное белье. Наполовину пустая бутылка французского бренди торчала в одном углу, повсюду были разбросаны зловонные сигары.
И было там что-то еще. Что-то довольно странное, честно говоря. Угол какой-то деревянной коробки выглядывал из-под серых панталон.
Туакер торопливо взглянул на дверь, затем встал на колени перед чемоданом и трясущимися руками вытащил коробку.
Она оказалась на удивление тяжелой. Священник поставил ее на бугристую кровать и отодвинул щеколду. Запах экзотических пряностей ударил ему в нос. Он осторожно вытащил жирные кусочки упаковочного материала и замер, когда его рука дотронулась до чего-то прохладного и гладкого. Раздвинув оставшиеся лоскутки, он вытащил золотую статую.
Глаза его постепенно расширились, когда он понял, на что именно смотрит. Статуя выпал из рук на матрас с глухим звуком. Туакер издал приглушенный крик и торопливо зажал рот обеими руками.
– Послушай, приятель, – обратился Фредди к Брендану. – Я кое-что знаю об ухаживании за женщинами. И смею заявить, что мне также известно о том, как за ними не надо ухаживать.
Мужчины сидели в великолепном салоне Брайтвуд-Холла, развалившись в креслах, обитых темно-зеленой тканью.
Стеклянные двери вели на веранду, с которой открывался великолепный вид. Две лужайки, расположенные уступом, идеально подходили для крикета и тенниса, а прямо позади фонтана в виде Пегаса располагалась мишень для стрельбы из лука. Живописные пастбища и угодья, раскинувшиеся за садами, великолепно подходили для верховой езды и стрельбы.
Около дюжины гостей собрались в салоне в ожидании обеда.
Фредди забросил себе в рот несколько орешков миндаля.
– В конце концов, не я ли считался одним из отчаянных повес в Патне, когда ты был еще зеленым юнцом?
Брендан широко улыбнулся:
– Да уж. Ты был замечательным примером для нас, молодых офицеров.
– Тогда не учи меня. Я справлюсь и без твоей помощи. – Глаза Фредди блеснули, когда он завидел свою добычу. Он встал, оправил пиджак и завернул кончики своих усов. – Пожелай мне удачи.
Войдя в салон, Генриетта сразу заметила майора Бонневиля, который направлялся прямо к ней. Выражение лица у него было решительное.
О Боже! Это выражение лица было ей очень хорошо знакомо. Каждый мужчина от восемнадцати до восьмидесяти придает лицу такое выражение, когда намеревается поухаживать за какой-либо дамой. Правда, Генриетта не понимала, почему майор решил сделать это, ведь она не сделала ничего, что могло бы воодушевить его. Но с другой стороны, Туакера она тоже не поощряла и в то же время считалась его невестой. Возможно, мужчинам просто не нужно поощрение, когда они решают что-то сделать.
– Мисс Перселл, – проговорил Бонневиль, тяжело дыша. – Какое счастье видеть вас здесь.
Генриетта, так же как и он, была приглашена в гости на выходные. Так где же ей быть? Курить трубку в лачуге лесника?
– Приятно видеть вас снова, майор Бонневиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76