Боже милостивый, она почти физически ощущала вокруг себя его неуемный, беспокойный дух. Алекс не в силах была отвести взгляд.
Он не сводил глаз с нее.
Алекс стояла как завороженная: эти глаза — словно живые, они смотрели в самую душу, как будто человек на картине мысленно пытался передать что-то важное. Да нет, все это абсолютная глупость.
Не в силах двинуться с места, девушка услышала как бы со стороны собственный шепот:
— Скажите, вы все еще здесь?..
Комната ответила гробовой тишиной.
Уж не с ним ли столкнулась она прошлым вечером по пути в отель? Ведь тогда она была готова голову отдать на отсечение, что столкнулась с чем-то. Или с кем-то.
Алекс заставила себя отвести взгляд от портрета и осторожно осмотрелась. Неподвижные занавеси на окнах, пылинки, танцующие в лучах света. Там, за окном, в запущенном саду сквозь густые кроны деревьев кинжалами пробивались лучи солнца.
Поежившись, девушка невольно подалась к портрету. Взглянула вновь на лицо Блэкуэлла и вздохнула. Она представила вдруг, что могла бы встретиться с таким человеком и полюбить его. Весь его облик говорил о том, что он человек чести, настоящий герой девятнадцатого века, мужчина, достойный любви. Но беда в том, что он давным-давно умер. На Алекс навалилась ужасная тоска при мысли о несправедливой казни. Ну почему триполитанский паша приговорил его к смерти, если остальной экипаж позволено было выкупить из плена? Внезапно ей ужасно захотелось узнать все. Словно от этого зависела ее собственная жизнь. Да, конечно, отчего бы не выяснить все подробности биографии такой выдающейся личности!
Прижавшись к стене, Алекс слушала, как затихают голоса экскурсантов. Она не колебалась ни минуты, ужом проскользнула из библиотеки, где висел портрет Блэкуэлла, обратно в фойе. Она торопливо огляделась, убедилась, что смотрительницы музея нет на месте, перепрыгнула через голубой бархатный шнур и помчалась вверх по лестнице.
На площадке второго этажа Алекс приостановилась, стараясь утихомирить колотившееся сердце. Ей самой было непонятно, почему становится так страшно. Надо сосредоточиться на том, что предстоит делать дальше. Она посмотрела в глубину узкого темного коридора.
Чувствуя, как по спине побежали мурашки, вздрагивая от предчувствия чего-то необычного, Алекс распахнула первую дверь.
Это была тесная, но очень уютная спальня. На стенах — обои с выцветшим цветочным узором в тон покрывалу на небольшой кровати. Как историку ей пришлось выучить кое-что и о мебели той эпохи. С некоторым разочарованием Алекс увидела, что вся стоявшая здесь мебель либо французского, либо английского изготовления — не было ни одного предмета раннего американского производства. Все выглядело и теперь на удивление элегантно.
Осторожно отступив назад, она прикрыла за собой дверь. Напротив находилась детская. И здесь сохранилась привезенная из Европы элегантная обстановка. Тем сильнее бросалась в глаза грубо сработанная деревянная лошадка. Алекс уставилась на нее, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди.
Выкрашенный когда-то в красный цвет рот лошадки облупился, так же как и голубые глаза, — игрушка словно ухмылялась. Алекс смотрела не отрываясь. Тот, кто вырезал лошадку из дерева, не поленился прикрепить и пышную гриву, и хвост. И вдруг ей привиделся трехлетний краснощекий мальчуган верхом на разрисованной спине. У Алекс вспотели ладони, ей едва не стало дурно.
Старательно прикрыв и эту дверь, она принялась торопливо осматривать одну комнату за другой — теперь было ясно, что надо искать его комнату.
Так. Комнаты для гостей. Спальня хозяев. Наверняка когда Блэкуэлла казнили, его отец был еще жив — значит, он и занимал тогда эту спальню.
Наконец она вошла в ничем не примечательную комнату, почти вся обстановка которой состояла из массивной пышной кровати. Алекс пронзила мысль, что это и есть его комната. Она застыла на пороге.
И тут же почувствовала чье-то присутствие, как тогда, у особняка. О Господи, теперь она точно знала, что это Блэкуэлл. Он здесь, с нею. Он смотрит на нее!
Взгляд его глаз прожигал насквозь, но не со спины, нет, он стоял у окна и смотрел на нее.
Алекс словно приросла к полу. Она не в силах была пальцем пошевелить. И вдруг на какой-то короткий миг она ясно увидела его. Но не таким, каким он был изображен на портрете. На сей раз на нем были надеты потрепанные бриджи, мягкие туфли и свободная, наполовину расстегнутая рубашка. Густые темные волосы оказались заплетены в косицу. Они посмотрели друг на друга. И опять на его лице не было и тени улыбки: он словно впился взглядом в Алекс.
Она закрыла глаза, открыла — и видение исчезло. Она осталась одна.
От страха она едва дышала. Этого не может быть! Облизав пересохшие губы, она хотела было заговорить, но побоялась нарушить тишину. И все же ей нестерпимо хотелось окликнуть его. Словно он на самом деле только что был тут. Правда, ей хватило здравого смысла сообразить, что она попросту представила его себе. Ведь не могла же она в самом деле увидеть призрак.
Что-то вдруг дохнуло в спину. Волосы у нее встали дыбом.
Она так и подскочила на месте. Ох, ну конечно, это всего лишь сквозняк, что же еще?
Но Алекс ничего не могла с собой поделать; сжавшись, словно ожидая нападения, она повернулась к двери и хрипло прошептала:
— Что вам нужно? — Пот тонкими ручейками бежал по спине.
Ответа не последовало. Да, впрочем, она его и не ждала — и не желала. Или желала?
И вместо того чтобы убраться отсюда подобру-поздорову, она закрыла дверь. Медленно идя к окну, Алекс разглядывала кедровые набалдашники, украшавшие спинку кровати, выцветший красный восточный ковер, покрывавший дубовый паркет. Нелепый сосновый комод, стоявший у кровати, служил ночным столиком. Задвинутые в дальний угол письменный стол и стул из мореного дуба находились в еще более плачевном состоянии, чем мебель в комнатах первого этажа. Интересно, их привезли из Европы или они были американскими? Значит, он жил среди этих предметов? И спал на этой кровати? И работал за этим столом? Почему эта комната кажется еще более запущенной, чем остальные?
В спальне царил полумрак. Свет с трудом пробивался сквозь тяжелые занавеси. У Алекс подгибались ноги. При взгляде на кровать у нее опять перехватило дыхание. Его кровать. Она торопливо отвела глаза в сторону. И все же успела уловить некое неясное движение. Вздрогнув, она уставилась на кровать, где только что заметила, как что-то — или кто-то пошевелился. Никого. Алекс подскочила к двери, схватилась за ручку, рванула… и замерла, разрываясь между любопытством и страхом. Бежать или нет?
— Вы скитаетесь по этому дому? — прошептала она. — Вы ищете меня?..
Он не отвечал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Он не сводил глаз с нее.
Алекс стояла как завороженная: эти глаза — словно живые, они смотрели в самую душу, как будто человек на картине мысленно пытался передать что-то важное. Да нет, все это абсолютная глупость.
Не в силах двинуться с места, девушка услышала как бы со стороны собственный шепот:
— Скажите, вы все еще здесь?..
Комната ответила гробовой тишиной.
Уж не с ним ли столкнулась она прошлым вечером по пути в отель? Ведь тогда она была готова голову отдать на отсечение, что столкнулась с чем-то. Или с кем-то.
Алекс заставила себя отвести взгляд от портрета и осторожно осмотрелась. Неподвижные занавеси на окнах, пылинки, танцующие в лучах света. Там, за окном, в запущенном саду сквозь густые кроны деревьев кинжалами пробивались лучи солнца.
Поежившись, девушка невольно подалась к портрету. Взглянула вновь на лицо Блэкуэлла и вздохнула. Она представила вдруг, что могла бы встретиться с таким человеком и полюбить его. Весь его облик говорил о том, что он человек чести, настоящий герой девятнадцатого века, мужчина, достойный любви. Но беда в том, что он давным-давно умер. На Алекс навалилась ужасная тоска при мысли о несправедливой казни. Ну почему триполитанский паша приговорил его к смерти, если остальной экипаж позволено было выкупить из плена? Внезапно ей ужасно захотелось узнать все. Словно от этого зависела ее собственная жизнь. Да, конечно, отчего бы не выяснить все подробности биографии такой выдающейся личности!
Прижавшись к стене, Алекс слушала, как затихают голоса экскурсантов. Она не колебалась ни минуты, ужом проскользнула из библиотеки, где висел портрет Блэкуэлла, обратно в фойе. Она торопливо огляделась, убедилась, что смотрительницы музея нет на месте, перепрыгнула через голубой бархатный шнур и помчалась вверх по лестнице.
На площадке второго этажа Алекс приостановилась, стараясь утихомирить колотившееся сердце. Ей самой было непонятно, почему становится так страшно. Надо сосредоточиться на том, что предстоит делать дальше. Она посмотрела в глубину узкого темного коридора.
Чувствуя, как по спине побежали мурашки, вздрагивая от предчувствия чего-то необычного, Алекс распахнула первую дверь.
Это была тесная, но очень уютная спальня. На стенах — обои с выцветшим цветочным узором в тон покрывалу на небольшой кровати. Как историку ей пришлось выучить кое-что и о мебели той эпохи. С некоторым разочарованием Алекс увидела, что вся стоявшая здесь мебель либо французского, либо английского изготовления — не было ни одного предмета раннего американского производства. Все выглядело и теперь на удивление элегантно.
Осторожно отступив назад, она прикрыла за собой дверь. Напротив находилась детская. И здесь сохранилась привезенная из Европы элегантная обстановка. Тем сильнее бросалась в глаза грубо сработанная деревянная лошадка. Алекс уставилась на нее, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди.
Выкрашенный когда-то в красный цвет рот лошадки облупился, так же как и голубые глаза, — игрушка словно ухмылялась. Алекс смотрела не отрываясь. Тот, кто вырезал лошадку из дерева, не поленился прикрепить и пышную гриву, и хвост. И вдруг ей привиделся трехлетний краснощекий мальчуган верхом на разрисованной спине. У Алекс вспотели ладони, ей едва не стало дурно.
Старательно прикрыв и эту дверь, она принялась торопливо осматривать одну комнату за другой — теперь было ясно, что надо искать его комнату.
Так. Комнаты для гостей. Спальня хозяев. Наверняка когда Блэкуэлла казнили, его отец был еще жив — значит, он и занимал тогда эту спальню.
Наконец она вошла в ничем не примечательную комнату, почти вся обстановка которой состояла из массивной пышной кровати. Алекс пронзила мысль, что это и есть его комната. Она застыла на пороге.
И тут же почувствовала чье-то присутствие, как тогда, у особняка. О Господи, теперь она точно знала, что это Блэкуэлл. Он здесь, с нею. Он смотрит на нее!
Взгляд его глаз прожигал насквозь, но не со спины, нет, он стоял у окна и смотрел на нее.
Алекс словно приросла к полу. Она не в силах была пальцем пошевелить. И вдруг на какой-то короткий миг она ясно увидела его. Но не таким, каким он был изображен на портрете. На сей раз на нем были надеты потрепанные бриджи, мягкие туфли и свободная, наполовину расстегнутая рубашка. Густые темные волосы оказались заплетены в косицу. Они посмотрели друг на друга. И опять на его лице не было и тени улыбки: он словно впился взглядом в Алекс.
Она закрыла глаза, открыла — и видение исчезло. Она осталась одна.
От страха она едва дышала. Этого не может быть! Облизав пересохшие губы, она хотела было заговорить, но побоялась нарушить тишину. И все же ей нестерпимо хотелось окликнуть его. Словно он на самом деле только что был тут. Правда, ей хватило здравого смысла сообразить, что она попросту представила его себе. Ведь не могла же она в самом деле увидеть призрак.
Что-то вдруг дохнуло в спину. Волосы у нее встали дыбом.
Она так и подскочила на месте. Ох, ну конечно, это всего лишь сквозняк, что же еще?
Но Алекс ничего не могла с собой поделать; сжавшись, словно ожидая нападения, она повернулась к двери и хрипло прошептала:
— Что вам нужно? — Пот тонкими ручейками бежал по спине.
Ответа не последовало. Да, впрочем, она его и не ждала — и не желала. Или желала?
И вместо того чтобы убраться отсюда подобру-поздорову, она закрыла дверь. Медленно идя к окну, Алекс разглядывала кедровые набалдашники, украшавшие спинку кровати, выцветший красный восточный ковер, покрывавший дубовый паркет. Нелепый сосновый комод, стоявший у кровати, служил ночным столиком. Задвинутые в дальний угол письменный стол и стул из мореного дуба находились в еще более плачевном состоянии, чем мебель в комнатах первого этажа. Интересно, их привезли из Европы или они были американскими? Значит, он жил среди этих предметов? И спал на этой кровати? И работал за этим столом? Почему эта комната кажется еще более запущенной, чем остальные?
В спальне царил полумрак. Свет с трудом пробивался сквозь тяжелые занавеси. У Алекс подгибались ноги. При взгляде на кровать у нее опять перехватило дыхание. Его кровать. Она торопливо отвела глаза в сторону. И все же успела уловить некое неясное движение. Вздрогнув, она уставилась на кровать, где только что заметила, как что-то — или кто-то пошевелился. Никого. Алекс подскочила к двери, схватилась за ручку, рванула… и замерла, разрываясь между любопытством и страхом. Бежать или нет?
— Вы скитаетесь по этому дому? — прошептала она. — Вы ищете меня?..
Он не отвечал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116