Пройдя в ворота, Слэйд остановился перед могилой брата. Кто-то недавно положил на могилу Джеймса цветы — белые и оранжевые розы. По всей видимости, решил Слэйд, это сделала Жозефина.
Надгробная плита из белого мрамора резко отличалась от всех прочих, изъеденных непогодой. Надпись на плите была короткой: «Джеймс Деланса, благородный, любящий сын. 1873 — 1899 гг.».
Казалось, буквы задрожали и поплыли — или что-то случилось с его глазами? Какая короткая надпись — и как много в ней сказано. Жизнь Джеймса прервалась в самом ее расцвете. Его главной чертой было благородство, и он в самом деле был любящим сыном.
А вот Слэйд предал его.
— Джеймс! — простонал Слэйд. — Я правда хотел, чтобы мой брак был только формальным.
Но все эти извинения были теперь бесполезны. Имело ли смысл говорить могиле Джеймса, что все прошедшие десять лет Слэйд старался быть благородным, в какие бы обстоятельства ни ставила его судьба, чтобы доказать, что мнение отца о нем неверно. Доказать всем — и самому себе. Но вчерашняя ночь свела все его старания на нет. Он совершил предательство. Он не имеет ничего общего с благородством, а значит, Рик был прав, не слишком высоко оценивая среднего сына.
Он, Слэйд, — всего лишь сын шлюхи, как любил напоминать ему Рик; жалкий ублюдок, и ничего больше. Только в глазах Элизабет он герой. Сейчас об этом даже смешно вспоминать. Как наивны могут быть люди!
Боже, как он мог забыть хотя бы на мгновение, что Элизабет была невестой Джеймса, что Джеймс ее любил?
— Прости, — выкрикнул Слэйд, — прости меня, Джеймс! — Но даже произнося это, он продолжал чувствовать себя предателем. Он закрыл глаза, словно пытаясь услышать ответ из могилы. Однако единственное, что ему удалось разобрать, был щебет утренних птиц. Впрочем, что это с ним — он в самом деле ждет ответа из могилы?
Разве мог Джеймс его простить? Ведь в глубине души Слэйд совсем не раскаивался. Его мятежный дух говорил ему, что и он тоже имеет здесь свои права. Элизабет теперь была его женой, а Джеймс мертв, и, черт побери, она ему вовсе не нужна.
Но нет, он не должен поддаваться подобным мыслям.
Слэйд выпрямился. Он не позволит себе предать память Джеймса. Он не сможет жить с такой подлостью в душе.
— Я обещаю, — хрипло выдохнул Слэйд в надежде, что Джеймс его слышит. — Я обещаю… никогда больше. Эта девушка ничего для меня не значит. Клянусь.
Ни отклика, ни ответа, ни прощения. Не было даже намека на то, что Джеймс услышал его слова. Как, наверное, глупо это выглядит со стороны — стоящий у могилы человек, который пытается разговаривать с мертвецом.
Слэйд закрыл руками лицо. Джеймс мертв, и он никогда не будет способен его простить. Остается надеяться лишь на то, что когда-либо удастся дождаться своего собственного прощения.
Слэйд отвернулся от могильной плиты. Настало время расставания. Не только с могилами, но и с Мирамаром, и с собственной женой. Теперь, когда он узнал, как он оказался слаб, остаться в Мирамаре он не мог. Пав однажды, он способен сделать это снова. Кто знает, может, если он останется, когда-нибудь наступит такое ужасное время, когда он вовсе не будет жалеть, что женился на невесте брата. Нет, о том, чтобы остаться, не может быть и речи.
Выйдя за ограду кладбища, Слэйд медленно побрел вверх по холму. Когда из-за склона показался дом, он внезапно остановился: у ворот, нагнувшись, стоял Рик и поднимал с земли его сумку.
Всего пара мгновений потребовалась Слэйду, чтобы прийти в себя и вернуть своему лицу обычное непроницаемое выражение. Потом он решительно двинулся вперед.
— Куда это ты собрался? — требовательно спросил Рик, показывая пальцем на сумку.
— Я ухожу.
— Из-за нее?
Он угадал, и это вывело Слэйда из себя.
— Не твое дело.
— Почему, черт побери? Я тебе отец или нет?
Несколько мгновений Слэйд не был способен произнести ни звука.
— Ты уже давным-давно потерял право называться МОИМ ОТЦОМ.
Рик усмехнулся:
— Может, и ты десять лет назад потерял право называться моим сыном, когда удрал из дома!
Слэйд вспомнил ту ночь, когда он покинул Мирамар.
Только сейчас ему пришло в голову, что, должно быть, его отец чувствовал себя преданным в ту ночь, но Слэйд быстро отбросил эту мысль.
— Давай, поноси меня. Только ты всегда поступал правильно.
— Я этого не говорил. — Рик ткнул пальцем в сумку. — Ты собираешься бежать?
— Да.
— Бежать от меня еще раз?
В ту ночь, десять лет назад, Рик не сказал ни единого слова против его ухода. Но тогда Слэйд был не наследником, а всего лишь вторым сыном — чем-то вроде лишнего груза.
— Да, я бегу от тебя, если тебе нравиться так считать.
— А как еще я должен смотреть на это?
Слэйд неопределенно пожал плечами, словно данная тема его совершенно не интересовала.
— И ты не заберешь ее с собой?
Слэйд заставил себя рассмеяться:
— Черт побери, старик! Я оставляю ее тебе. И Мирамар, и ее наследство. Больше я никогда ее не увижу — и тебя тоже.
— Сын шлюхи — вот ты кто.
— Ты мне это уже говорил. Оставь мою мать в покое.
— Черта с два я ее оставлю! — проревел Рик. — Она бросила меня, даже ничего не объяснив. Ты точная копия своей матери.
Слэйд почувствовал, что его тоже захлестывает гнев.
— Потому что мы оба имели дело с тобой! Она ушла из-за тебя — это ты довел ее до этого!
Глаза Рика побелели от этих слов.
Слэйд сделал шаг вперед, решив выговорить все до конца:
— Десять лет назад ты вынудил меня уйти. Но теперь ты не имеешь надо мной никакой власти. Сегодня я ухожу, но не из-за тебя, а потому что решил это сам!
Рик наконец пришел в себя.
— Отлично! Уезжай! Думаешь, буду переживать? Думаешь, что я хочу, чтобы ты остался, или что ты кому-то здесь нужен? — Он хрипло рассмеялся. — Черта с два!
Слэйд молча забрал свою сумку.
— Ты бы только разорил Мирамар своими дурацкими идеями! — крикнул Рик ему в спину.
Слэйд не отвечал, и Рик повысил голос:
— Я заберу ее себе, парень, а ты можешь убираться на все четыре стороны!
Слэйд молча продолжал идти вперед, хотя его сердце сжала боль. Когда он уже почти скрылся за холмом, Рик вдруг изменил тон:
— Когда ты вернешься?
Слэйд не ответил. Ответом могло бы быть только то, что он не вернется никогда, и сознание этого делало боль в сердце еще острее.
— Ты всегда возвращался в Мирамар! — выкрикнул Рик, словно поняв, что означало это молчание.
Слэйд не откликнулся и на это. Ему хотелось бросить взгляд назад, поскольку такая возможность ему предоставлялась в последний раз, но он удержался.
Он продолжал идти вперед и все же ждал, когда его окликнут в последний раз. Но окликать его уже никто не стал.
Дойдя до конюшни, Слэйд набросил на лошадь сбрую и начал запрягать ее в повозку, раздумывая, пройдет ли хоть когда-нибудь испытываемая им боль по отцу, брату, Мирамару и той женщине, что спит сейчас в его комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Надгробная плита из белого мрамора резко отличалась от всех прочих, изъеденных непогодой. Надпись на плите была короткой: «Джеймс Деланса, благородный, любящий сын. 1873 — 1899 гг.».
Казалось, буквы задрожали и поплыли — или что-то случилось с его глазами? Какая короткая надпись — и как много в ней сказано. Жизнь Джеймса прервалась в самом ее расцвете. Его главной чертой было благородство, и он в самом деле был любящим сыном.
А вот Слэйд предал его.
— Джеймс! — простонал Слэйд. — Я правда хотел, чтобы мой брак был только формальным.
Но все эти извинения были теперь бесполезны. Имело ли смысл говорить могиле Джеймса, что все прошедшие десять лет Слэйд старался быть благородным, в какие бы обстоятельства ни ставила его судьба, чтобы доказать, что мнение отца о нем неверно. Доказать всем — и самому себе. Но вчерашняя ночь свела все его старания на нет. Он совершил предательство. Он не имеет ничего общего с благородством, а значит, Рик был прав, не слишком высоко оценивая среднего сына.
Он, Слэйд, — всего лишь сын шлюхи, как любил напоминать ему Рик; жалкий ублюдок, и ничего больше. Только в глазах Элизабет он герой. Сейчас об этом даже смешно вспоминать. Как наивны могут быть люди!
Боже, как он мог забыть хотя бы на мгновение, что Элизабет была невестой Джеймса, что Джеймс ее любил?
— Прости, — выкрикнул Слэйд, — прости меня, Джеймс! — Но даже произнося это, он продолжал чувствовать себя предателем. Он закрыл глаза, словно пытаясь услышать ответ из могилы. Однако единственное, что ему удалось разобрать, был щебет утренних птиц. Впрочем, что это с ним — он в самом деле ждет ответа из могилы?
Разве мог Джеймс его простить? Ведь в глубине души Слэйд совсем не раскаивался. Его мятежный дух говорил ему, что и он тоже имеет здесь свои права. Элизабет теперь была его женой, а Джеймс мертв, и, черт побери, она ему вовсе не нужна.
Но нет, он не должен поддаваться подобным мыслям.
Слэйд выпрямился. Он не позволит себе предать память Джеймса. Он не сможет жить с такой подлостью в душе.
— Я обещаю, — хрипло выдохнул Слэйд в надежде, что Джеймс его слышит. — Я обещаю… никогда больше. Эта девушка ничего для меня не значит. Клянусь.
Ни отклика, ни ответа, ни прощения. Не было даже намека на то, что Джеймс услышал его слова. Как, наверное, глупо это выглядит со стороны — стоящий у могилы человек, который пытается разговаривать с мертвецом.
Слэйд закрыл руками лицо. Джеймс мертв, и он никогда не будет способен его простить. Остается надеяться лишь на то, что когда-либо удастся дождаться своего собственного прощения.
Слэйд отвернулся от могильной плиты. Настало время расставания. Не только с могилами, но и с Мирамаром, и с собственной женой. Теперь, когда он узнал, как он оказался слаб, остаться в Мирамаре он не мог. Пав однажды, он способен сделать это снова. Кто знает, может, если он останется, когда-нибудь наступит такое ужасное время, когда он вовсе не будет жалеть, что женился на невесте брата. Нет, о том, чтобы остаться, не может быть и речи.
Выйдя за ограду кладбища, Слэйд медленно побрел вверх по холму. Когда из-за склона показался дом, он внезапно остановился: у ворот, нагнувшись, стоял Рик и поднимал с земли его сумку.
Всего пара мгновений потребовалась Слэйду, чтобы прийти в себя и вернуть своему лицу обычное непроницаемое выражение. Потом он решительно двинулся вперед.
— Куда это ты собрался? — требовательно спросил Рик, показывая пальцем на сумку.
— Я ухожу.
— Из-за нее?
Он угадал, и это вывело Слэйда из себя.
— Не твое дело.
— Почему, черт побери? Я тебе отец или нет?
Несколько мгновений Слэйд не был способен произнести ни звука.
— Ты уже давным-давно потерял право называться МОИМ ОТЦОМ.
Рик усмехнулся:
— Может, и ты десять лет назад потерял право называться моим сыном, когда удрал из дома!
Слэйд вспомнил ту ночь, когда он покинул Мирамар.
Только сейчас ему пришло в голову, что, должно быть, его отец чувствовал себя преданным в ту ночь, но Слэйд быстро отбросил эту мысль.
— Давай, поноси меня. Только ты всегда поступал правильно.
— Я этого не говорил. — Рик ткнул пальцем в сумку. — Ты собираешься бежать?
— Да.
— Бежать от меня еще раз?
В ту ночь, десять лет назад, Рик не сказал ни единого слова против его ухода. Но тогда Слэйд был не наследником, а всего лишь вторым сыном — чем-то вроде лишнего груза.
— Да, я бегу от тебя, если тебе нравиться так считать.
— А как еще я должен смотреть на это?
Слэйд неопределенно пожал плечами, словно данная тема его совершенно не интересовала.
— И ты не заберешь ее с собой?
Слэйд заставил себя рассмеяться:
— Черт побери, старик! Я оставляю ее тебе. И Мирамар, и ее наследство. Больше я никогда ее не увижу — и тебя тоже.
— Сын шлюхи — вот ты кто.
— Ты мне это уже говорил. Оставь мою мать в покое.
— Черта с два я ее оставлю! — проревел Рик. — Она бросила меня, даже ничего не объяснив. Ты точная копия своей матери.
Слэйд почувствовал, что его тоже захлестывает гнев.
— Потому что мы оба имели дело с тобой! Она ушла из-за тебя — это ты довел ее до этого!
Глаза Рика побелели от этих слов.
Слэйд сделал шаг вперед, решив выговорить все до конца:
— Десять лет назад ты вынудил меня уйти. Но теперь ты не имеешь надо мной никакой власти. Сегодня я ухожу, но не из-за тебя, а потому что решил это сам!
Рик наконец пришел в себя.
— Отлично! Уезжай! Думаешь, буду переживать? Думаешь, что я хочу, чтобы ты остался, или что ты кому-то здесь нужен? — Он хрипло рассмеялся. — Черта с два!
Слэйд молча забрал свою сумку.
— Ты бы только разорил Мирамар своими дурацкими идеями! — крикнул Рик ему в спину.
Слэйд не отвечал, и Рик повысил голос:
— Я заберу ее себе, парень, а ты можешь убираться на все четыре стороны!
Слэйд молча продолжал идти вперед, хотя его сердце сжала боль. Когда он уже почти скрылся за холмом, Рик вдруг изменил тон:
— Когда ты вернешься?
Слэйд не ответил. Ответом могло бы быть только то, что он не вернется никогда, и сознание этого делало боль в сердце еще острее.
— Ты всегда возвращался в Мирамар! — выкрикнул Рик, словно поняв, что означало это молчание.
Слэйд не откликнулся и на это. Ему хотелось бросить взгляд назад, поскольку такая возможность ему предоставлялась в последний раз, но он удержался.
Он продолжал идти вперед и все же ждал, когда его окликнут в последний раз. Но окликать его уже никто не стал.
Дойдя до конюшни, Слэйд набросил на лошадь сбрую и начал запрягать ее в повозку, раздумывая, пройдет ли хоть когда-нибудь испытываемая им боль по отцу, брату, Мирамару и той женщине, что спит сейчас в его комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88