Впервые за всю свою жизнь ей довелось отмечать Рождество вдали от фамильного замка Дарраф, вдали от семьи. Только теперь, напомнила она себе, у нее больше не было семьи, не было родного дома; в живых осталась лишь мать, не узнававшая в лицо свою собственную дочь.
Кэтрин решительно расправила плечи. Как легко и просто, попрекнула она себя, было бы погрузиться с головой в теплое болото жалости к себе и остаться в нем навсегда. А ведь все могло быть гораздо хуже. К этому часу она могла бы оказаться в тюрьме и ждать казни уже завтра. Тяжело вздохнув, она прижалась лбом к прохладному стеклу, вытащила из букета белую хризантему и принялась обрывать лепесток за лепестком.
В коридоре послышались шаги. «О, Боже, – взмолилась Кэтрин, – только бы не Джулиан!» После той первой встречи он стал приходить чуть ли не каждый день. Обычно она старалась задержать при себе Диану или горничную, чтобы не оставаться с ним наедине, но иногда ему удавалось ее перехитрить. Он больше не позволял себе никаких вольностей, и Кэтрин почти выбросила из головы тревожную мысль о том, что он к ней прикасался в тот первый день, пока она спала. Такое предположение казалось слишком нелепым и невероятным, оно не могло быть правдой. Но в любом случае его визиты не только не доставляли ей удовольствия, нет, она просто тяготилась его присутствием. Во-первых, он задавал слишком много вопросов, и ей с превеликим трудом приходилось сочинять правдоподобные ответы. А во-вторых… Ей не нравилось, как он смотрел на нее: терпеливым, настороженным взглядом хищника, поджидающего добычу. Взгляд его желтых глаз напоминал волчий, иногда ей казалось, что он только и ждет случая, чтобы ее проглотить. Рассказать об этом кому-нибудь было бы просто смешно. Она не сомневалась, что он джентльмен: его разговор всегда был в рамках приличий, его манеры – сама вежливость. Но она чувствовала, что ему нельзя доверять. Было в нем что-то прогнившее, порочное… От него исходил смрад, как от трупа. Кэтрин поежилась, и тут дверь распахнулась.
– Мы вернулись!
Это была Диана, свежая и чистая, как сама юность, в светло-зеленом муслиновом платьице, расшитом крошечными белыми и голубыми цветочками. Она подлетела прямо к дивану, с размаху шлепнулась на подушку рядом с нею и нежно поцеловала Кэтрин.
– Как поживаешь?
– Прекрасно.
– Вот и хорошо! Эдвин проводил нас до дома и хочет остаться на обед. Я хочу, чтобы ты спустилась и п-п-по-знакомилась с ним, Кэтрин. Я ему столько всего про тебя нарассказала, он теперь просто умирает от желания тебя увидеть.
– Я тоже хочу с ним познакомиться, – улыбнулась Кэтрин, – но, может быть, в другой раз?
– Но ты же говоришь, что прекрасно себя чувствуешь! И ты прекрасно выглядишь! Одеваться не надо. Знаешь, ты могла бы надеть мой новый капот. Отец подарил его мне на Рождество.
– Я думаю, не стоит, Диана, – ласково отказалась Кэтрин. – Мне тоже не терпится взглянуть на несравненного Эдвина, но я пока еще не в силах.
– Да ну тебя, – разочарованно протянула Диана. – Ой, смотри, вон Джейми и Оливия, – добавила она секунду спустя, глядя в окно поверх плеча Кэтрин. – Она ему показывает новую беседку.
Кэтрин проследила за ее взглядом и увидела на другом конце парка небольшое, но внушительное шестиугольное строение, увенчанное круглым куполом и украшенное дорическими колоннами.
– «Ну разве это не высший шик? Вы только взгляните, какой отсюда открывается вид!» – Диана сложила губки бантиком, в точности передразнивая манеру Оливии, и указала на вырытый напротив беседки искусственный пруд, окруженный бронзовыми скульптурными фигурками.
Кэтрин ее почти не слушала: она смотрела на элегантную пару, идущую рука об руку по направлению к беседке.
– Она хочет женить его на себе, – доверительно сообщила Диана. – Больше всего на свете она мечтает стать графиней.
Кэтрин промолчала.
– Она обожает петушиные б-б-бои.
Никакого ответа.
Диана выпустила последний заряд:
– Она бьет свою горничную.
Наконец Кэтрин обернулась. Девушки долго смотрели друг на друга, сохраняя на лицах серьезное, чуть ли не торжественное выражение. Кэтрин вытянула из вазы еще один цветок и поднесла его к носу.
– А знаешь, – сказала она как будто между прочим, – пожалуй, я все-таки спущусь сегодня вниз.
* * *
Легко опираясь на руку Ноула, она неторопливо и осторожно спускалась по лестнице в парадный вестибюль. Диана шла сзади, гордо улыбаясь и время от времени предупреждая, что тут еще ступенька, словом, хлопотала, как наседка над выводком цыплят. Кэтрин отказалась от ее нового капота, но после долгих уговоров согласилась надеть старый: мягкий бархатный халат абрикосового цвета. Кроме того, Диана настояла, чтобы она что-то сделала со своими волосами, рассыпанными по плечам в полном беспорядке, и они общими усилиями соорудили простую, но изящную прическу при помощи шпилек и шелковой ленты. Изучив себя перед выходом в громадном зеркале, Кэтрин решила, что выглядит неплохо и вряд ли может рассчитывать на большее, с учетом своего слабого здоровья.
– Пожалуй, мы могли бы немного передохнуть, – предложила Диана.
Дворецкий послушно замер посреди лестницы. Его лицо, обычно выражавшее лишь стоическую невозмутимость, сегодня казалось почти оживленным. Сторонний наблюдатель мог бы даже отважиться на предположение, что Ноул весьма доволен порученной ему ролью.
Входные двери распахнулись, и шикарно разодетая Оливия вплыла в холл на волне холодного зимнего воздуха. Брюзгливая гримаса недовольства перекосила ее изысканно-бледные черты, как только она завидела троицу на ступенях.
Бэрк вошел за нею следом и закрыл дверь. Увидев Кэтрин, он застыл как вкопанный.
Он несколько дней не видел ее, но все это время неотступно думал о ней. Она выглядела просто сногсшибательно в бархатном капоте и домашних туфельках его сестры. Ему показалось, что он видит ее впервые. Он стоял не двигаясь, почти не замечая Оливии, которая что-то упорно ему твердила, цепляясь за его руку, как пиявка. Что Кэт сотворила со своими волосами? Они походили на золотистое облачко, и сама она казалась ангелом, спустившимся на землю с небес. Она улыбнулась своей нежной и заразительной улыбкой, словно обращенной к нему одному, ее глаза искрились умом и весельем, которых ему так не хватало. Впервые за много дней Бэрк почувствовал себя по-настоящему живым.
Голос Оливии, ставший от раздражения пронзительно-сварливым, вторгся наконец в течение его мыслей.
– Вы выглядите совсем неважно, миссис Пелл. Может быть, вам не стоило подниматься с постели?
Никто даже не потрудился отреагировать на эту явную бессмыслицу.
– Я думаю, Эдвин в гостиной, – предположила Диана с видом человека, который исполнил свой долг и может с чистой совестью наблюдать за естественным ходом событий со стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Кэтрин решительно расправила плечи. Как легко и просто, попрекнула она себя, было бы погрузиться с головой в теплое болото жалости к себе и остаться в нем навсегда. А ведь все могло быть гораздо хуже. К этому часу она могла бы оказаться в тюрьме и ждать казни уже завтра. Тяжело вздохнув, она прижалась лбом к прохладному стеклу, вытащила из букета белую хризантему и принялась обрывать лепесток за лепестком.
В коридоре послышались шаги. «О, Боже, – взмолилась Кэтрин, – только бы не Джулиан!» После той первой встречи он стал приходить чуть ли не каждый день. Обычно она старалась задержать при себе Диану или горничную, чтобы не оставаться с ним наедине, но иногда ему удавалось ее перехитрить. Он больше не позволял себе никаких вольностей, и Кэтрин почти выбросила из головы тревожную мысль о том, что он к ней прикасался в тот первый день, пока она спала. Такое предположение казалось слишком нелепым и невероятным, оно не могло быть правдой. Но в любом случае его визиты не только не доставляли ей удовольствия, нет, она просто тяготилась его присутствием. Во-первых, он задавал слишком много вопросов, и ей с превеликим трудом приходилось сочинять правдоподобные ответы. А во-вторых… Ей не нравилось, как он смотрел на нее: терпеливым, настороженным взглядом хищника, поджидающего добычу. Взгляд его желтых глаз напоминал волчий, иногда ей казалось, что он только и ждет случая, чтобы ее проглотить. Рассказать об этом кому-нибудь было бы просто смешно. Она не сомневалась, что он джентльмен: его разговор всегда был в рамках приличий, его манеры – сама вежливость. Но она чувствовала, что ему нельзя доверять. Было в нем что-то прогнившее, порочное… От него исходил смрад, как от трупа. Кэтрин поежилась, и тут дверь распахнулась.
– Мы вернулись!
Это была Диана, свежая и чистая, как сама юность, в светло-зеленом муслиновом платьице, расшитом крошечными белыми и голубыми цветочками. Она подлетела прямо к дивану, с размаху шлепнулась на подушку рядом с нею и нежно поцеловала Кэтрин.
– Как поживаешь?
– Прекрасно.
– Вот и хорошо! Эдвин проводил нас до дома и хочет остаться на обед. Я хочу, чтобы ты спустилась и п-п-по-знакомилась с ним, Кэтрин. Я ему столько всего про тебя нарассказала, он теперь просто умирает от желания тебя увидеть.
– Я тоже хочу с ним познакомиться, – улыбнулась Кэтрин, – но, может быть, в другой раз?
– Но ты же говоришь, что прекрасно себя чувствуешь! И ты прекрасно выглядишь! Одеваться не надо. Знаешь, ты могла бы надеть мой новый капот. Отец подарил его мне на Рождество.
– Я думаю, не стоит, Диана, – ласково отказалась Кэтрин. – Мне тоже не терпится взглянуть на несравненного Эдвина, но я пока еще не в силах.
– Да ну тебя, – разочарованно протянула Диана. – Ой, смотри, вон Джейми и Оливия, – добавила она секунду спустя, глядя в окно поверх плеча Кэтрин. – Она ему показывает новую беседку.
Кэтрин проследила за ее взглядом и увидела на другом конце парка небольшое, но внушительное шестиугольное строение, увенчанное круглым куполом и украшенное дорическими колоннами.
– «Ну разве это не высший шик? Вы только взгляните, какой отсюда открывается вид!» – Диана сложила губки бантиком, в точности передразнивая манеру Оливии, и указала на вырытый напротив беседки искусственный пруд, окруженный бронзовыми скульптурными фигурками.
Кэтрин ее почти не слушала: она смотрела на элегантную пару, идущую рука об руку по направлению к беседке.
– Она хочет женить его на себе, – доверительно сообщила Диана. – Больше всего на свете она мечтает стать графиней.
Кэтрин промолчала.
– Она обожает петушиные б-б-бои.
Никакого ответа.
Диана выпустила последний заряд:
– Она бьет свою горничную.
Наконец Кэтрин обернулась. Девушки долго смотрели друг на друга, сохраняя на лицах серьезное, чуть ли не торжественное выражение. Кэтрин вытянула из вазы еще один цветок и поднесла его к носу.
– А знаешь, – сказала она как будто между прочим, – пожалуй, я все-таки спущусь сегодня вниз.
* * *
Легко опираясь на руку Ноула, она неторопливо и осторожно спускалась по лестнице в парадный вестибюль. Диана шла сзади, гордо улыбаясь и время от времени предупреждая, что тут еще ступенька, словом, хлопотала, как наседка над выводком цыплят. Кэтрин отказалась от ее нового капота, но после долгих уговоров согласилась надеть старый: мягкий бархатный халат абрикосового цвета. Кроме того, Диана настояла, чтобы она что-то сделала со своими волосами, рассыпанными по плечам в полном беспорядке, и они общими усилиями соорудили простую, но изящную прическу при помощи шпилек и шелковой ленты. Изучив себя перед выходом в громадном зеркале, Кэтрин решила, что выглядит неплохо и вряд ли может рассчитывать на большее, с учетом своего слабого здоровья.
– Пожалуй, мы могли бы немного передохнуть, – предложила Диана.
Дворецкий послушно замер посреди лестницы. Его лицо, обычно выражавшее лишь стоическую невозмутимость, сегодня казалось почти оживленным. Сторонний наблюдатель мог бы даже отважиться на предположение, что Ноул весьма доволен порученной ему ролью.
Входные двери распахнулись, и шикарно разодетая Оливия вплыла в холл на волне холодного зимнего воздуха. Брюзгливая гримаса недовольства перекосила ее изысканно-бледные черты, как только она завидела троицу на ступенях.
Бэрк вошел за нею следом и закрыл дверь. Увидев Кэтрин, он застыл как вкопанный.
Он несколько дней не видел ее, но все это время неотступно думал о ней. Она выглядела просто сногсшибательно в бархатном капоте и домашних туфельках его сестры. Ему показалось, что он видит ее впервые. Он стоял не двигаясь, почти не замечая Оливии, которая что-то упорно ему твердила, цепляясь за его руку, как пиявка. Что Кэт сотворила со своими волосами? Они походили на золотистое облачко, и сама она казалась ангелом, спустившимся на землю с небес. Она улыбнулась своей нежной и заразительной улыбкой, словно обращенной к нему одному, ее глаза искрились умом и весельем, которых ему так не хватало. Впервые за много дней Бэрк почувствовал себя по-настоящему живым.
Голос Оливии, ставший от раздражения пронзительно-сварливым, вторгся наконец в течение его мыслей.
– Вы выглядите совсем неважно, миссис Пелл. Может быть, вам не стоило подниматься с постели?
Никто даже не потрудился отреагировать на эту явную бессмыслицу.
– Я думаю, Эдвин в гостиной, – предположила Диана с видом человека, который исполнил свой долг и может с чистой совестью наблюдать за естественным ходом событий со стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122