Но Кристиан не поднял на него руку. Наверное, это неспроста. Так же, как неспроста он заботится о миссис Блэкберн. В его манерах, в том, как он смотрел на нее, как нес на руках, настоятелю виделось что-то собственническое.
Но теперь… теперь ему нужно думать о других вещах.
Со вздохом он распечатал письмо, которое прибыло утром этого дня. Он узнал почерк: его владелец писал периодически, если не сказать часто, и всегда сообщал что-то интересное.
В конце концов, это-то и было работой Данда Росса — шпиона в наполеоновской Франции.
Глава 11
Близкие отношения с собственным кучером: положение, которого любой ценой нужно избегать
Один из монахов принес маленькую каменную скамейку к стене сарая, здесь-то Кит и нашел Кейт, поднявшую лицо к совершенно чистому небу, к солнцу, исчезающему за горными вершинами. На ясной темнеющей поверхности неба уже зажглись редкие звезды.
— Сегодня ночью можно будет увидеть Андромеду, — тихо сказала Кейт.
Она выглядела гораздо лучше, чем по приезде, хотя прошло всего несколько часов. Кейт отогрелась, на лицо ее вернулся румянец, глаза были ясные и темные.
Он пришел, чтобы сказать ей, что оставляет ее на попечение монахов, но теперь, когда он стоял перед ней, ему очень не хотелось уезжать. Она была так хороша! Даже бледная и слабая, она напоминала звездный свет. И была такой же недосягаемой.
Что-то изменилось в их отношениях, что-то сдвинулось в ее обращении с ним; в ней появилась доступность, которой он очень хотел воспользоваться, хотя и знал, что сделать это — значит совершить небывалую глупость. Но уйти он не мог.
— Андромеду?
— Созвездие, — сказала она не без гордости. — Названо так в честь Андромеды, дочери Цефея, царя народа мореплавателей, и его прекрасной супруги царицы Кассиопеи.
— Расскажите поподробнее, — попросил Кит, почти уверенный, что она прогонит его. Он ведь был простолюдином, покрытым шрамами, и солдатом. А она — леди. Она терпела его общество, когда ей ничего другого не оставалось, но теперь, конечно, Кейт от него отстранится. И конечно, с любезным видом. Она даст ему отпор, сохраняя образцовые манеры.
— Если собираетесь слушать, то присядьте.
Сесть можно было только рядом с ней, больше некуда.
— Мне бы не хотелось садиться.
— А мне не хотелось бы вывихнуть себе шею. Вы, знаете ли, очень высокий. И вы кажетесь еще больше, когда пытаетесь довести до моего сведения какую-нибудь точку зрения, что вы делаете весьма часто.
Кит настороженно посмотрел на нее и удивился, увидев, что она насмешливо улыбается. И все его намерения уйти тотчас же рухнули.
— Разве только вы чувствуете потребность в преимуществах, которые дает вам ваше высокое положение?
Он сел.
— Мое положение, как вам хорошо известно, во всех отношениях ниже вашего, — сердито сказал он. — А теперь расскажите о Кассиопее.
— Итак, — начала Кейт, — Кассиопея похвалялась, что она красивее своей соседки, госпожи морской богини. Такие заявления не только говорили о ее прискорбно дурных манерах, но также о полном отсутствии рассудительности, поскольку греческие богини не отличались мягкосердечием. Но вот что касается отмщения, в этом они знали толк.
Кейт шаловливо улыбнулась и сразу похорошела. Лучше бы она оставалась такой, как раньше. Эта молодая, с блестящими глазами Кейт была слишком притягательна, слишком оживленна.
— Вот как?
— О да. — Она кивнула с серьезным видом. — Мы, смертные, всего лишь жалкие любители, когда дело доходит до отмщения, мистер Макнилл.
Он не стал с ней спорить. У него были свои представления о том, что такое месть и насколько он преуспел в этом деле.
— Оскорбленная богиня потребовала, чтобы ее папочка, которого, кстати, звали Посейдон, покарал смертную царицу за ее тщеславие, — продолжала Кейт. — Будучи любящим родителем, Посейдон согласился, поставив царя Цефея перед ужасным выбором: он должен принести в жертву морскому чудовищу либо свою дочь, либо свою страну.
— Неприятный выбор, — поторопил ее Кит, потому что она замолчала и ее насмешливая улыбка исчезла. — И что же он выбрал?
— Он предпочел стать героем своего народа. — Она говорила с нарочитой легкостью. — Он велел приковать свою дочь Андромеду к скале посреди моря, предоставив ее ждать своей участи, и не просто покинул ее, но даже не дал ей никакого оружия, которым можно было бы защитить себя.
Кит понял, что она говорит уже не о мифической царской дочери. Она говорит о себе, о своих сестрах, о своем отце.
— И что было дальше?
— Персей, — сказала она с вымученной легкостью. — Он мчался высоко над землей в своих крылатых сандалиях, как вдруг заметил несчастную девушку, прикованную к скале, торчащей из воды. Он слетел вниз, потребовал объяснений, как все это случилось, и правильно рассудил, что для предприимчивого молодого героя вмешательство может оказаться весьма выгодным.
— Прирожденный политик, — с улыбкой сказал Кит, и на мгновение страдальческое выражение на лице Кейт исчезло.
— Вот именно! — согласилась она. — Потом Персей убил злобное чудовище, освободил девушку и получил в награду часть царства Цефея. А потом все жили счастливо. Гораздо позже, — продолжала Кейт, — когда все главные участники этой истории уже умерли, боги решили, что эта история недурно подходит в качестве узора для небесного ковра, — голос ее зазвучал тише, — и вот пожалуйста. — Кейт указала тоненьким пальчиком на одну из звезд созвездия. — Дева, прикованная к скале.
— Она когда-нибудь простила своего отца? — спросил Кит.
Ее лицо все еще было поднято к яркому ночному небу.
— А за что было прощать? Он поступил, как положено царю. Хотя я не сомневаюсь, что Андромеде, после того как ее спасли и она благополучно переместилась со своей скалы во дворец богатого и красивого мужа, оказалось не так уж трудно это сделать. — Своим тоном она предупреждала его не настаивать на продолжении, и он позволил ей уклониться.
— А там, наверху, есть еще какие-нибудь девы?
Она легонько вздохнула.
— Пока нет. Но скоро можно будет видеть царицу, саму Кассиопею.
— Откуда вы все это знаете? Не могу поверить, что астрономия входит в программу образования молодых леди. Хотя откуда мне знать, что входит в это образование.
Кому он напоминал об этом? Себе или ей?
— Не важно, что изучает молодая леди, — пробормотала Кейт. — Ничто не может свести на нет ее уязвимость и зависимость. Только богатство.
Ах да. Жизненная суть аристократии, без которой ничто не работает, ничто не происходит и ничто не имеет смысла.
Кейт посмотрела на него через плечо, и на ее темные волосы упал отсвет заходящего солнца. Ее губы — соблазн и очарование — блестели. Видимо, до его прихода она пила воду или вино, и ему вспомнилось, как он пригрозил, что ей придется пить из его рта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71