Макнилл оттолкнул ее, держа на расстоянии вытянутой руки.
— Вас не ушибло?
— Нет.
Он вздохнул спокойнее, потом взглянул вверх.
— Вы ничего не видели? Никого?
— Не знаю. Мне показалось… — Она покачала головой. — Нет, не знаю.
Он наклонился, обхватил ее под колени, отнес к повозке и усадил. Мерин бил копытом, когда Макнилл усаживался возле нее.
— Куда мы едем? — спросила она.
— Туда, где все это началось, — ответил он. — В Сент-Брайд.
Глава 8
Как забыть прошлое: полезное, но зачастую бесплодное стремление
Кит легко тронул кнутом спину Дорана, и мерин взял с места рысью. Макнилл чувствовал чей-то враждебный взгляд, наблюдавший за их бегством. Но самих их никто не мог видеть, потому что навес повозки был поднят. Что еще важнее, они не были мишенями, хотя Кит без малейшего тщеславия знал, что только он один способен на такой выстрел.
— Мы в безопасности? — чуть слышно прошептала Кейт.
— Да.
— Но что, если он гонится за нами? Что, если он подстережет нас впереди?
— Посмотрите вокруг, миссис Блэкберн, здесь негде спрятаться. И если бы он хотел нас убить, то сделал бы это, пока мы спали.
— Вот как, — слабо пробормотала она, медленно наклоняясь к нему. Он посмотрел на нее и опять поразился бледности ее лица, темным кругам под глазами и впадинам под скулами.
— Боже мой! — сказал он. — Вы ужасно выглядите.
Она постаралась выпрямиться. Подбородок у нее задрожал, потом привычно вздернулся.
— А вы… — заявила она, — вы невоспитанный человек. — Я только хотел сказать, что…
— Я прекрасно знаю, что вы хотели сказать, — проговорила она. — Недавно вы сказали мне, что я грязная…
— Что?! — Киту не понравилось, как она клонится вперед, и он схватил ее за руку, но она высвободилась. — Я никогда…
— Нет, сказали. В том трактире! А теперь вы заявляете, что я ужасно выгляжу. Какие еще замечания вам хочется сделать?
— Иисусе! У вас больной вид, и я понятия не имею, что вы имеете в виду, когда утверждаете, что я говорил, будто вы грязная. Но уж если на то пошло, то так оно и есть.
Господи, помоги! Теперь она захлюпала носом.
Кит в ужасе уставился на нее. Дыхание ее прервалось настоящим рыданием.
— Но я тоже грязный! — выпалил он яростно. — Мы же в дороге. Вы спали на полу. Вы выглядите… вы выглядите… — Господи, он не мог поверить, что это он едет через замерзающие болота, уходя от опасности, и при этом пытается придумать комплимент! И что именно она старается вынудить его к этому! Что же такое с ним творится? — Я не могу в это поверить.
— Во что? — спросила она, обиженно сопя.
— Вы оскорблены тем, что мужчина, который совершенно вас не интересует, считает вас не слишком привлекательной. Есть ли в вас, благовоспитанные леди, что-нибудь, кроме тщеславия? Ну ладно, как бы то ни было, я нахожу вас привлекательной. Но все равно вы ужасно выглядите.
Ее лицо сморщилось.
— Я не выгляжу, а чувствую себя ужасно! — И она тут же закрыла лицо руками.
— Кейт!
— Нет! — Она немного встряхнулась и вытерла слезы тыльной стороной руки. — Я обещала себе, что буду держаться, как подобает леди. Я вынесу все, что преподнесет эта поездка. Так и будет. Но… — она устремила на него сердитый взгляд, — я хочу кое-что выяснить. Кто был этот человек?
Киту не хотелось начинать разговор на эту тему.
— Вы должны мне сказать. Он… позволил себе вольности.
— Уж не думаете ли вы, что я не сознаю этого, — проскрежетал он, — и что я оставлю это безнаказанным? Я в ярости, сударыня, уверяю вас. И он дорого заплатит за это оскорбление.
— Ваше негодование не может меня успокоить. Мне нужна правда. Я заслужила ее. — Она внимательно всматривалась в его лицо, ища ответа. — Макнилл.
Он снова устремил взгляд на дорогу. Его руки крепче сжали поводья, старые кожаные перчатки натянулись на костяшках пальцев.
— Нас было четверо, — начал он.
— Те двое, что приезжали с вами в Йорк, и тот, что умер в тюрьме? — уточнила она.
— Да.
— Как вы познакомились?
— Мы были сиротами, собранными, как клочки шерсти с колючих кустов, по городам и деревням в Сент-Брайд, последнюю католическую общину Шотландии.
— Кто вас собирал?
Макнилл пожал плечами:
— Настоятель и его монахи.
— А как они вас находили? Как они узнавали, где вас искать? Почему именно вас?
— Господи, сколько вопросов! — Но, увидев, что ее не собьешь, Кит вздохнул. — Какое-нибудь письмо, слухи, сплетни, нашептанные тайным приверженцем католицизма, — всего этого было достаточно, чтобы они отправились на поиски.
— С какой целью?
— Я в точности не знаю, могу только предполагать. — Кит помрачнел. — Мальчишками мы верили, что нам суждено стать рыцарями древнего ордена тамплиеров, мы даже принесли клятву верности. — Он горько улыбнулся. — И потом, когда мы поняли, что нам не станут дарить никаких серебряных блюд, мы все равно хранили верность этой клятве. Только верность мы хранили не Сент-Брайду, а друг другу.
— Это та же клятва, которую вы принесли мне, — сказала она, начиная понимать.
— Да.
— Но какое это имеет отношение к разрушенному замку и к человеку, который там прячется?
— Кто-то нарушил клятву. И я думаю, что это тот человек, которого вы видели.
— Не понимаю.
Он раздраженно сдвинул брови.
— Нас воспитывали не для того, чтобы мы стали рыцарями, нас воспитывали, чтобы мы стали… воинами. Наши поступки направлялись и поощрялись церковью.
— Как в ордене тамплиеров?
— Только здесь не было такой четкой дисциплины. Мы были орудиями, которые предназначались для использования во времена больших потрясений и опасностей. Вроде тех, что произошли во Франции в девяносто третьем году. Тогда в сентябре в одном только Париже были убиты четыре сотни священников и больше тысячи дворян-католиков. Кое-кто из священников бежал в Англию, один — брат Туссен — в Сент-Брайд. Прежде чем обратиться к священному ордену, он был великим воином. Он научил нас своему искусству. Однажды, — продолжал Макнилл, — в аббатстве появился какой-то человек, француз. Я не знаю его настоящего имени — он называл себя Люшен, и было ясно, что он знавал брата Туссена в Париже. Теперь я подозреваю, что в нем текла кровь французских королей. В то время у роялистов и церкви были общие интересы — реставрировать французскую монархию и таким образом вернуть во Францию католическую церковь. У него был план. Мы должны были отправиться во Францию, назвавшись путешественниками, которые странствуют по миру в поисках неизвестных растений и животных, но в основном роз. И как охотники за розами мы должны были представить наши открытия Жозефине Бонапарт.
— За розами? — Должно быть, в ее голосе прозвучало сомнение, потому что на лице его промелькнула кривая усмешка.
— Жена Наполеона Бонапарта собрала в своем поместье в Мальмезоне самую большую в мире коллекцию роз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Вас не ушибло?
— Нет.
Он вздохнул спокойнее, потом взглянул вверх.
— Вы ничего не видели? Никого?
— Не знаю. Мне показалось… — Она покачала головой. — Нет, не знаю.
Он наклонился, обхватил ее под колени, отнес к повозке и усадил. Мерин бил копытом, когда Макнилл усаживался возле нее.
— Куда мы едем? — спросила она.
— Туда, где все это началось, — ответил он. — В Сент-Брайд.
Глава 8
Как забыть прошлое: полезное, но зачастую бесплодное стремление
Кит легко тронул кнутом спину Дорана, и мерин взял с места рысью. Макнилл чувствовал чей-то враждебный взгляд, наблюдавший за их бегством. Но самих их никто не мог видеть, потому что навес повозки был поднят. Что еще важнее, они не были мишенями, хотя Кит без малейшего тщеславия знал, что только он один способен на такой выстрел.
— Мы в безопасности? — чуть слышно прошептала Кейт.
— Да.
— Но что, если он гонится за нами? Что, если он подстережет нас впереди?
— Посмотрите вокруг, миссис Блэкберн, здесь негде спрятаться. И если бы он хотел нас убить, то сделал бы это, пока мы спали.
— Вот как, — слабо пробормотала она, медленно наклоняясь к нему. Он посмотрел на нее и опять поразился бледности ее лица, темным кругам под глазами и впадинам под скулами.
— Боже мой! — сказал он. — Вы ужасно выглядите.
Она постаралась выпрямиться. Подбородок у нее задрожал, потом привычно вздернулся.
— А вы… — заявила она, — вы невоспитанный человек. — Я только хотел сказать, что…
— Я прекрасно знаю, что вы хотели сказать, — проговорила она. — Недавно вы сказали мне, что я грязная…
— Что?! — Киту не понравилось, как она клонится вперед, и он схватил ее за руку, но она высвободилась. — Я никогда…
— Нет, сказали. В том трактире! А теперь вы заявляете, что я ужасно выгляжу. Какие еще замечания вам хочется сделать?
— Иисусе! У вас больной вид, и я понятия не имею, что вы имеете в виду, когда утверждаете, что я говорил, будто вы грязная. Но уж если на то пошло, то так оно и есть.
Господи, помоги! Теперь она захлюпала носом.
Кит в ужасе уставился на нее. Дыхание ее прервалось настоящим рыданием.
— Но я тоже грязный! — выпалил он яростно. — Мы же в дороге. Вы спали на полу. Вы выглядите… вы выглядите… — Господи, он не мог поверить, что это он едет через замерзающие болота, уходя от опасности, и при этом пытается придумать комплимент! И что именно она старается вынудить его к этому! Что же такое с ним творится? — Я не могу в это поверить.
— Во что? — спросила она, обиженно сопя.
— Вы оскорблены тем, что мужчина, который совершенно вас не интересует, считает вас не слишком привлекательной. Есть ли в вас, благовоспитанные леди, что-нибудь, кроме тщеславия? Ну ладно, как бы то ни было, я нахожу вас привлекательной. Но все равно вы ужасно выглядите.
Ее лицо сморщилось.
— Я не выгляжу, а чувствую себя ужасно! — И она тут же закрыла лицо руками.
— Кейт!
— Нет! — Она немного встряхнулась и вытерла слезы тыльной стороной руки. — Я обещала себе, что буду держаться, как подобает леди. Я вынесу все, что преподнесет эта поездка. Так и будет. Но… — она устремила на него сердитый взгляд, — я хочу кое-что выяснить. Кто был этот человек?
Киту не хотелось начинать разговор на эту тему.
— Вы должны мне сказать. Он… позволил себе вольности.
— Уж не думаете ли вы, что я не сознаю этого, — проскрежетал он, — и что я оставлю это безнаказанным? Я в ярости, сударыня, уверяю вас. И он дорого заплатит за это оскорбление.
— Ваше негодование не может меня успокоить. Мне нужна правда. Я заслужила ее. — Она внимательно всматривалась в его лицо, ища ответа. — Макнилл.
Он снова устремил взгляд на дорогу. Его руки крепче сжали поводья, старые кожаные перчатки натянулись на костяшках пальцев.
— Нас было четверо, — начал он.
— Те двое, что приезжали с вами в Йорк, и тот, что умер в тюрьме? — уточнила она.
— Да.
— Как вы познакомились?
— Мы были сиротами, собранными, как клочки шерсти с колючих кустов, по городам и деревням в Сент-Брайд, последнюю католическую общину Шотландии.
— Кто вас собирал?
Макнилл пожал плечами:
— Настоятель и его монахи.
— А как они вас находили? Как они узнавали, где вас искать? Почему именно вас?
— Господи, сколько вопросов! — Но, увидев, что ее не собьешь, Кит вздохнул. — Какое-нибудь письмо, слухи, сплетни, нашептанные тайным приверженцем католицизма, — всего этого было достаточно, чтобы они отправились на поиски.
— С какой целью?
— Я в точности не знаю, могу только предполагать. — Кит помрачнел. — Мальчишками мы верили, что нам суждено стать рыцарями древнего ордена тамплиеров, мы даже принесли клятву верности. — Он горько улыбнулся. — И потом, когда мы поняли, что нам не станут дарить никаких серебряных блюд, мы все равно хранили верность этой клятве. Только верность мы хранили не Сент-Брайду, а друг другу.
— Это та же клятва, которую вы принесли мне, — сказала она, начиная понимать.
— Да.
— Но какое это имеет отношение к разрушенному замку и к человеку, который там прячется?
— Кто-то нарушил клятву. И я думаю, что это тот человек, которого вы видели.
— Не понимаю.
Он раздраженно сдвинул брови.
— Нас воспитывали не для того, чтобы мы стали рыцарями, нас воспитывали, чтобы мы стали… воинами. Наши поступки направлялись и поощрялись церковью.
— Как в ордене тамплиеров?
— Только здесь не было такой четкой дисциплины. Мы были орудиями, которые предназначались для использования во времена больших потрясений и опасностей. Вроде тех, что произошли во Франции в девяносто третьем году. Тогда в сентябре в одном только Париже были убиты четыре сотни священников и больше тысячи дворян-католиков. Кое-кто из священников бежал в Англию, один — брат Туссен — в Сент-Брайд. Прежде чем обратиться к священному ордену, он был великим воином. Он научил нас своему искусству. Однажды, — продолжал Макнилл, — в аббатстве появился какой-то человек, француз. Я не знаю его настоящего имени — он называл себя Люшен, и было ясно, что он знавал брата Туссена в Париже. Теперь я подозреваю, что в нем текла кровь французских королей. В то время у роялистов и церкви были общие интересы — реставрировать французскую монархию и таким образом вернуть во Францию католическую церковь. У него был план. Мы должны были отправиться во Францию, назвавшись путешественниками, которые странствуют по миру в поисках неизвестных растений и животных, но в основном роз. И как охотники за розами мы должны были представить наши открытия Жозефине Бонапарт.
— За розами? — Должно быть, в ее голосе прозвучало сомнение, потому что на лице его промелькнула кривая усмешка.
— Жена Наполеона Бонапарта собрала в своем поместье в Мальмезоне самую большую в мире коллекцию роз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71