И в его постели.
Куинс остановила наемный экипаж. Сонный кучер вовсе не желал никуда ехать и спешил домой, в теплую постель. Но не смог отказаться от блестящей серебряной монетки, предложенной Куинс.
Та втолкнула Гермиону в экипаж и дала кучеру адрес.
– Маленькая дурочка, знаешь, в какой ты опасности – прошипела она, едва экипаж отъехал от обочины. – Все намного хуже, чем я боялась с самого начала.
– От него мне опасность не грозит, – заверила Гермиона, гладя Куинс по руке. Эта особа все принимает чересчур близко к сердцу. Граф никогда не причинит ей зла. – Только потому, что он Паратус…
– Ш-ш-ш, – остерегла Куинс. – Не говори подобных вещей вслух. Ты понятия не имеешь, кто он.
– Имею, – настаивала Гермиона. – Я читала книгу, которую дал мне мистер Крикс. И все знаю о графе. И, кроме того, думаю, он меня любит.
– Любит? Тебя?! – Куинс возвела глаза к небу. Совсем как матушка, когда Гриффин проигрывал слишком много и залезал в долги. – Паратус не способен любить, – объявила она яростным шепотом.
Однако Гермиона упрямо покачала головой:
– Он любит меня.
– Неужели? – издевательски осведомилась Куинс. – Почему же ты так и не назвала ему свое имя?
– Какое это имеет значение? – отмахнулась Гермиона, глядя в окно на ярко розовый рассвет. Что там говаривал отец? Красный рассвет – жди шторма.
«Но к сегодняшнему утру это не относится», – сказала она себе.
– Почему не сказала ему, кто ты? – упорствовала Куинс. – Почему потерявший голову возлюбленный не отвез тебя домой сам?
– На это весьма сложно ответить, – призналась Гермиона. – Вряд ли я могу ему сказать, кто я. Тогда он посчитает своей обязанностью…
Куинс изогнула бровь, словно подначивая ее договорить.
– …сделать предложение.
Гермиона заерзала на сиденье, неловко опустив голову под жаром проницательного взгляда Куинс. Конечно, он поступит, как полагается благородному человеку.
А если нет?!
– Вот и я так считаю, – прошептала Куинс, словно Гермиона произнесла последние слова вслух.
– Мне все равно, сделает он предложение или нет. Я хочу быть с ним. Прошлой ночью я спасла ему жизнь.
– Да. Знаю.
– Знаешь? – ахнула Гермиона. – Ты там была?
Куинс покачала головой:
– Слава Богу, нет. Но новости разлетаются быстро. Поэтому и искала тебя почти всю ночь. И представь мое удивление, когда обнаружила, где ты.
Гермиона покраснела.
– И я бы на твоем месте не хвасталась так громко, что прикончила двух чудовищ. Племя дерга обычно насчитывает двенадцать человек. Осталось еще десять, которые будут счастливы отомстить за гибель братьев.
– Еще десять? – поперхнулась Гермиона.
– Прекрасно. Наконец сумела достучаться до тебя. Это не обычный флирт, дорогая. Все слуги Милафора скорее всего уже знают, что ты носишь кольцо Милтона, и каждый мечтает добраться до него первым.
Гермиона взглянула на простой серебряный ободок. Странно думать, что сам дьявол его добивается! Куинс неожиданно ущипнула Гермиону:
– Неужели ни разу не приходило в голову, что он использует тебя, пытаясь заполучить кольцо?
– Н-нет, – заикаясь пролепетала Гермиона, вдруг вспомнив, как он гладил ее руку и даже якобы шутливо пробовал стянуть кольцо.
– Нельзя отменить то, что уже сделано, – вздохнула Куинс. – Но у тебя есть силы прекратить все это, пока не стало слишком поздно. Ты должна отречься от своего желания. Отдашь мне кольцо, и я спрячу его так, что он никогда не найдет.
– Кольцо не снимется, – упорствовала Гермиона. Куинс глубоко вздохнула.
– Но ты должна всего лишь отказаться от своего желания. Откажись – и будешь свободна.
Экипаж свернул на Беркли-сквер как раз в тот момент, когда взошло солнце. Гермиона ощутила, как яркий свет наполняет ее, трепещущий и теплый. Она вновь стала видимой!
– Я пыталась, Куинс, – заверила она.
– Все получится, если только ты действительно этого захочешь.
В этом вся загвоздка! Гермиона не хотела отказываться от своего желания. И мечтала проводить все ночи с графом, в его объятиях. Прижимать к своей груди, позволять любить ее, пока она не разрыдается от блаженства.
– Честное слово, все будет хорошо, – уверяла Гермиона. – Думаю, ты слишком преувеличиваешь. Граф защитит меня, а я обещаю больше не рисковать по ночам.
– Нет, – настаивала Куинс. – Все должно закончиться сейчас, прежде чем будет нанесен непоправимый вред.
Экипаж остановился, и Гермиона спрыгнула вниз. Кучер вытаращил глаза, пытаясь понять, каким образом он по пути обрел еще одну пассажирку. Наконец он взмахнул поводьями и умчался прочь, даже не получив платы.
– Ну и ну! – покачала головой Гермиона. – Что это с ним такое?
Куинс молча показала на перед платья Гермионы. Все ее предупреждения немедленно обрели смысл. Оглядев себя, девушка вздрогнула от страха и предчувствия того, что может произойти в следующий раз. Потому что весь перед платья был залит кровью графа.
Глава 13
– Что это с тобой, Минни? – в тысячный раз спросила леди Уолбрук. – Почему ты ерзаешь? Старайся стоять спокойно, гордо, как Диана или Венера. Бери пример с меня.
Леди выпрямилась и приняла величественный вид, как героиня одной из своих постановок.
Гермиона растянула губы в деланной улыбке и последовала совету матери. Черт возьми! Как она может стоять спокойно, когда солнце вот-вот сядет, а она застряла посреди переполненного бального зала!
Всю неделю ей удавалось отделаться от матери, но сегодня графиня ничего не пожелала слушать. Они едут на бал к Абингтонам. И на этом конец! Счастье еще, что скоро день летнего равноденствия и дни становились все длиннее. Однако если она исчезнет на глазах всего света…
Впрочем, вся прошлая неделя была цепью испытаний, Гермиона сдержала слово и не подходила к Рокхерсту. Но сердце болело все сильнее, особенно еще и потому, что за каждым завтраком графиня давала пространные отчеты о непонятном поведении Рокхерста.
Гермиона украдкой взглянула в окно, хотя можно было и не делать этого. Всеми фибрами своего существа она ощущала, как солнце клонится за горизонт и тянет ее за собой. Еще несколько минут – и она окончательно исчезнет.
– Видите Рокхерста? – спросила мать стоявшую рядом даму, совершенно забыв о необходимости держаться с достоинством и яростно размахивая веером. – У него вид безумца!
– Думаю, он совершенно спятил, – хмыкнула леди, разглядывая графа в лорнет. – Готова заложить свое лучшее шелковое платье, что он влюбился.
– Влюбился? – Мать Гермионы неодобрительно поджала губы. – Какой ужас! Я возлагала такие надежды на свою дорогую Минни! Но я все равно должна поговорить с ним. Потому что репетиции начинаются на следующей неделе, а я не позволю ему забыть свое обещание сыграть…
Однако Гермиона уже не слушала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Куинс остановила наемный экипаж. Сонный кучер вовсе не желал никуда ехать и спешил домой, в теплую постель. Но не смог отказаться от блестящей серебряной монетки, предложенной Куинс.
Та втолкнула Гермиону в экипаж и дала кучеру адрес.
– Маленькая дурочка, знаешь, в какой ты опасности – прошипела она, едва экипаж отъехал от обочины. – Все намного хуже, чем я боялась с самого начала.
– От него мне опасность не грозит, – заверила Гермиона, гладя Куинс по руке. Эта особа все принимает чересчур близко к сердцу. Граф никогда не причинит ей зла. – Только потому, что он Паратус…
– Ш-ш-ш, – остерегла Куинс. – Не говори подобных вещей вслух. Ты понятия не имеешь, кто он.
– Имею, – настаивала Гермиона. – Я читала книгу, которую дал мне мистер Крикс. И все знаю о графе. И, кроме того, думаю, он меня любит.
– Любит? Тебя?! – Куинс возвела глаза к небу. Совсем как матушка, когда Гриффин проигрывал слишком много и залезал в долги. – Паратус не способен любить, – объявила она яростным шепотом.
Однако Гермиона упрямо покачала головой:
– Он любит меня.
– Неужели? – издевательски осведомилась Куинс. – Почему же ты так и не назвала ему свое имя?
– Какое это имеет значение? – отмахнулась Гермиона, глядя в окно на ярко розовый рассвет. Что там говаривал отец? Красный рассвет – жди шторма.
«Но к сегодняшнему утру это не относится», – сказала она себе.
– Почему не сказала ему, кто ты? – упорствовала Куинс. – Почему потерявший голову возлюбленный не отвез тебя домой сам?
– На это весьма сложно ответить, – призналась Гермиона. – Вряд ли я могу ему сказать, кто я. Тогда он посчитает своей обязанностью…
Куинс изогнула бровь, словно подначивая ее договорить.
– …сделать предложение.
Гермиона заерзала на сиденье, неловко опустив голову под жаром проницательного взгляда Куинс. Конечно, он поступит, как полагается благородному человеку.
А если нет?!
– Вот и я так считаю, – прошептала Куинс, словно Гермиона произнесла последние слова вслух.
– Мне все равно, сделает он предложение или нет. Я хочу быть с ним. Прошлой ночью я спасла ему жизнь.
– Да. Знаю.
– Знаешь? – ахнула Гермиона. – Ты там была?
Куинс покачала головой:
– Слава Богу, нет. Но новости разлетаются быстро. Поэтому и искала тебя почти всю ночь. И представь мое удивление, когда обнаружила, где ты.
Гермиона покраснела.
– И я бы на твоем месте не хвасталась так громко, что прикончила двух чудовищ. Племя дерга обычно насчитывает двенадцать человек. Осталось еще десять, которые будут счастливы отомстить за гибель братьев.
– Еще десять? – поперхнулась Гермиона.
– Прекрасно. Наконец сумела достучаться до тебя. Это не обычный флирт, дорогая. Все слуги Милафора скорее всего уже знают, что ты носишь кольцо Милтона, и каждый мечтает добраться до него первым.
Гермиона взглянула на простой серебряный ободок. Странно думать, что сам дьявол его добивается! Куинс неожиданно ущипнула Гермиону:
– Неужели ни разу не приходило в голову, что он использует тебя, пытаясь заполучить кольцо?
– Н-нет, – заикаясь пролепетала Гермиона, вдруг вспомнив, как он гладил ее руку и даже якобы шутливо пробовал стянуть кольцо.
– Нельзя отменить то, что уже сделано, – вздохнула Куинс. – Но у тебя есть силы прекратить все это, пока не стало слишком поздно. Ты должна отречься от своего желания. Отдашь мне кольцо, и я спрячу его так, что он никогда не найдет.
– Кольцо не снимется, – упорствовала Гермиона. Куинс глубоко вздохнула.
– Но ты должна всего лишь отказаться от своего желания. Откажись – и будешь свободна.
Экипаж свернул на Беркли-сквер как раз в тот момент, когда взошло солнце. Гермиона ощутила, как яркий свет наполняет ее, трепещущий и теплый. Она вновь стала видимой!
– Я пыталась, Куинс, – заверила она.
– Все получится, если только ты действительно этого захочешь.
В этом вся загвоздка! Гермиона не хотела отказываться от своего желания. И мечтала проводить все ночи с графом, в его объятиях. Прижимать к своей груди, позволять любить ее, пока она не разрыдается от блаженства.
– Честное слово, все будет хорошо, – уверяла Гермиона. – Думаю, ты слишком преувеличиваешь. Граф защитит меня, а я обещаю больше не рисковать по ночам.
– Нет, – настаивала Куинс. – Все должно закончиться сейчас, прежде чем будет нанесен непоправимый вред.
Экипаж остановился, и Гермиона спрыгнула вниз. Кучер вытаращил глаза, пытаясь понять, каким образом он по пути обрел еще одну пассажирку. Наконец он взмахнул поводьями и умчался прочь, даже не получив платы.
– Ну и ну! – покачала головой Гермиона. – Что это с ним такое?
Куинс молча показала на перед платья Гермионы. Все ее предупреждения немедленно обрели смысл. Оглядев себя, девушка вздрогнула от страха и предчувствия того, что может произойти в следующий раз. Потому что весь перед платья был залит кровью графа.
Глава 13
– Что это с тобой, Минни? – в тысячный раз спросила леди Уолбрук. – Почему ты ерзаешь? Старайся стоять спокойно, гордо, как Диана или Венера. Бери пример с меня.
Леди выпрямилась и приняла величественный вид, как героиня одной из своих постановок.
Гермиона растянула губы в деланной улыбке и последовала совету матери. Черт возьми! Как она может стоять спокойно, когда солнце вот-вот сядет, а она застряла посреди переполненного бального зала!
Всю неделю ей удавалось отделаться от матери, но сегодня графиня ничего не пожелала слушать. Они едут на бал к Абингтонам. И на этом конец! Счастье еще, что скоро день летнего равноденствия и дни становились все длиннее. Однако если она исчезнет на глазах всего света…
Впрочем, вся прошлая неделя была цепью испытаний, Гермиона сдержала слово и не подходила к Рокхерсту. Но сердце болело все сильнее, особенно еще и потому, что за каждым завтраком графиня давала пространные отчеты о непонятном поведении Рокхерста.
Гермиона украдкой взглянула в окно, хотя можно было и не делать этого. Всеми фибрами своего существа она ощущала, как солнце клонится за горизонт и тянет ее за собой. Еще несколько минут – и она окончательно исчезнет.
– Видите Рокхерста? – спросила мать стоявшую рядом даму, совершенно забыв о необходимости держаться с достоинством и яростно размахивая веером. – У него вид безумца!
– Думаю, он совершенно спятил, – хмыкнула леди, разглядывая графа в лорнет. – Готова заложить свое лучшее шелковое платье, что он влюбился.
– Влюбился? – Мать Гермионы неодобрительно поджала губы. – Какой ужас! Я возлагала такие надежды на свою дорогую Минни! Но я все равно должна поговорить с ним. Потому что репетиции начинаются на следующей неделе, а я не позволю ему забыть свое обещание сыграть…
Однако Гермиона уже не слушала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70