Он был богат и совершенно одинок. Его дядя, на которого легли обязанности опекуна, не слишком заботился о том, чтобы племянник был счастлив. Корнелиус Агриппа уже в то время был склочным отвратительным стариком, который занимался поисками секрета бессмертия. Однажды Корнелиус даже предстал перед судом, за то что по сговору с могильщиком подвергал вскрытию и исследованию все трупы, что поступали на городское кладбище. Старику удалось откупиться и избежать ответственности, но можно себе представить, в какой обстановке жил его племянник в то время.
— Едем дальше! Василий! Поднимай всех, мы отправляемся! — Юлия так громко отдавала приказание стоящему рядом Василию, что казалось, она просто скрывает в этих словах свой отчаянный крик.
— Что будет, если ты узнаешь нечто такое, что сделает твой брак с Септимусом Секстом невозможным? — спросил Юргент у Юлии, через некоторое время после того, как путешественники перебрались через реку.
Юлия отвернулась. Она не хотела даже думать о том, что ей предстоит услышать завтра. Девушка решила покориться судьбе, какой бы та ни оказалась.
Ночь удивительно быстро окутала мраком все вокруг. Где-то вдалеке отчетливо слышался собачий вой.
— Селение уже близко, — Семидис выглядел подавленным.
— Ты чем-то огорчен? — Юргент подъехал к проводнику и поднял переносной масляный светильник к лицу. Он увидел, что по виску грека стекает струйка пота. Это никак не могло быть от жары, потому что к ночи воздух стал очень прохладным, да и легкий ветерок тоже не способствовал теплу.
— Я, я… Слушай, если заметил я, могут заметить и другие! — наконец выговорил грек.
— Что ты имеешь в виду?
— Ее сходство с той женщиной… Я хотел бы, чтобы она никому не говорила о том, что Септимус Секст ее будущий муж!
— Звучит как ультиматум, — Юргент нахмурился.
— Иначе я не смогу гарантировать вам безопасность, — Семидис горделиво выпрямился и отвернулся.
— Похоже, ты сам себе нравишься в этой роли, — Юргент не сводил с проводника глаз.
— Просто я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. И к тому же, вряд ли жрецы Гестии захотят говорить с невестой Септимуса Секста.
— А откуда они узнают, что она его невеста?
Семидис не ответил.
— Я думаю, что если ты будешь помалкивать и Юлия ничего не скажет, то все должно пройти нормально.
— Я догадался без слов, могут догадаться и другие, — упрямо ответил Семидис.
— Послушай, ты, кажется, не понимаешь. Я, — Юргент чуть наклонился вперед, сверля проводника глазами, — я войду в эту долину, прослежу за тем, чтобы моя госпожа проделала этот путь не зря, и выведу ее отсюда. Ты мне для этого не понадобишься и не получишь денег за обратный путь. Если вообще хоть что-нибудь получишь, — галл сделал паузу, — так что делай, как я говорю. Если кто-то будет спрашивать тебя — отвечай, что ничего не знаешь.
Семидис метнул в сторону Юргента ненавидящий взгляд и хотел было пришпорить лошадь, чтобы уйти от неприятного разговора, но галл молниеносно схватил поводья и остановил коня.
— Я не расслышал твоего ответа, — когда Юргент злился, в его голосе слышалось низкое, горловое рычание.
Лично я буду молчать, — Семидис поднял вверх подбородок, — но другие могут проболтаться. Если кто-то и узнает имя жениха твоей госпожи, то не от меня, а от кого-то из вашей охраны. Совет тебе — следи за своими людьми. Я буду молчать.
Юргент чуть поморщился от чувства гадливости. Семидис относился к числу людей, после общения с которыми галлу хотелось помыться.
— Сегодня вечером жрецы Гестии будут тебя ждать, — Василий положил перед Юлией миртовый венок. — Они готовы помочь тебе услышать волю богини. Они послали вам вот это. — Василий протянул госпоже свиток.
— Хорошо, — Юлия машинально вытерла ладони краем своей накидки, перед тем как его взять, однако уже через минуту ее руки снова увлажнились. — Позови сюда Семидиса.
— Постараюсь его быстро найти, — Василий кисло улыбнулся, ему тоже не нравился грек.
Оставшись одна, Юлия развернула свиток и начала читать. Написано было по-гречески, но благодаря Лито, Юлия знала этот язык так же хорошо, как и свой родной — латинский. Письмо было следующего содержания:
«Волю Гестии, коль скоро хочешь узнать,
и ради этого долгий путь проделав,
пришла к нам с миром,
мы не откажем в твоей смиренной просьбе.
Завтра утром, на восходе солнца
примем мы твои дары великой богине,
что покровительствует удачному браку.
После беседы со жрецом верховным, решение примем,
как и когда будешь внимать ты воле великой Гестии.
Чтоб избежать непониманья и гнева богини,
Помни, что подношенье менее сорока тысяч
сестерциев римских, считает оскорбительным
брака богиня, карая несчастием дерзких.
Драгоценности же редкие и прекрасные,
приятны ей, потому как Гестия — богиня».
Юлия почувствовала обиду. Как будто ее шантажируют. Ведь проделав такой длинный путь, она не может вернуться домой ни с чем! Девушка открыла шкатулку с деньгами и посчитала, сколько у нее осталось денег. Этого хватит только на обратный путь, причем только на самое необходимое. Взгляд Юлии упал на шкатулку с драгоценностями. И вдруг… Догадка, та самая, что мучила ее на берегу реки, снова вспыхнула в сознании. Здесь, в Фессалийской долине, в селении Гестион, что означает «место, где живет Гестия», ей должна открыться какая-то страшная тайна. Предчувствие этого события было настолько острым, что девушке внезапно захотелось закричать, чтобы избавиться от странного напряжения, которое можно было сравнить разве что с монотонным, нарастающим, пронзительным звуком. Ведь если верить в то, что судьба наша предопределена до нашего рождения, то Юлии было суждено купить эти драгоценности в Месалонгионе, и строчка в письме: «Драгоценности же редкие и прекрасные, приятны ей, потому как Гестия — богиня»…. Значит, ей надлежит поднести эти редкие и прекрасные вещи, рубиновый убор, Гестии!
Исидор, верховный жрец храма Гестии, проснулся в это утро в холодном поту. Приснившийся ему сон был явно пророческим. Жрец так много слышал о пророчествах, полученных во сне, что постоянно огорчался из-за того, что сам никогда не получал никаких откровений, ни во сне, ни наяву. И вот это случилось. Исидор сел на своей постели и чувствовал себя странно. В последнее время единственным чудом, которое ему доводилось наблюдать, были богатые невесты и жены, отдававшие целые состояния только за то, чтобы поспать ночь в холодной и сырой пещере перед огромным изваянием Гестии. На этом все «необъяснимое» в жизни Исидора заканчивалось. В результате верховный жрец находился перед дилеммой: или богов не существует, или он сам, Исидор, не настолько хороший жрец, чтобы боги ему являлись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Едем дальше! Василий! Поднимай всех, мы отправляемся! — Юлия так громко отдавала приказание стоящему рядом Василию, что казалось, она просто скрывает в этих словах свой отчаянный крик.
— Что будет, если ты узнаешь нечто такое, что сделает твой брак с Септимусом Секстом невозможным? — спросил Юргент у Юлии, через некоторое время после того, как путешественники перебрались через реку.
Юлия отвернулась. Она не хотела даже думать о том, что ей предстоит услышать завтра. Девушка решила покориться судьбе, какой бы та ни оказалась.
Ночь удивительно быстро окутала мраком все вокруг. Где-то вдалеке отчетливо слышался собачий вой.
— Селение уже близко, — Семидис выглядел подавленным.
— Ты чем-то огорчен? — Юргент подъехал к проводнику и поднял переносной масляный светильник к лицу. Он увидел, что по виску грека стекает струйка пота. Это никак не могло быть от жары, потому что к ночи воздух стал очень прохладным, да и легкий ветерок тоже не способствовал теплу.
— Я, я… Слушай, если заметил я, могут заметить и другие! — наконец выговорил грек.
— Что ты имеешь в виду?
— Ее сходство с той женщиной… Я хотел бы, чтобы она никому не говорила о том, что Септимус Секст ее будущий муж!
— Звучит как ультиматум, — Юргент нахмурился.
— Иначе я не смогу гарантировать вам безопасность, — Семидис горделиво выпрямился и отвернулся.
— Похоже, ты сам себе нравишься в этой роли, — Юргент не сводил с проводника глаз.
— Просто я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. И к тому же, вряд ли жрецы Гестии захотят говорить с невестой Септимуса Секста.
— А откуда они узнают, что она его невеста?
Семидис не ответил.
— Я думаю, что если ты будешь помалкивать и Юлия ничего не скажет, то все должно пройти нормально.
— Я догадался без слов, могут догадаться и другие, — упрямо ответил Семидис.
— Послушай, ты, кажется, не понимаешь. Я, — Юргент чуть наклонился вперед, сверля проводника глазами, — я войду в эту долину, прослежу за тем, чтобы моя госпожа проделала этот путь не зря, и выведу ее отсюда. Ты мне для этого не понадобишься и не получишь денег за обратный путь. Если вообще хоть что-нибудь получишь, — галл сделал паузу, — так что делай, как я говорю. Если кто-то будет спрашивать тебя — отвечай, что ничего не знаешь.
Семидис метнул в сторону Юргента ненавидящий взгляд и хотел было пришпорить лошадь, чтобы уйти от неприятного разговора, но галл молниеносно схватил поводья и остановил коня.
— Я не расслышал твоего ответа, — когда Юргент злился, в его голосе слышалось низкое, горловое рычание.
Лично я буду молчать, — Семидис поднял вверх подбородок, — но другие могут проболтаться. Если кто-то и узнает имя жениха твоей госпожи, то не от меня, а от кого-то из вашей охраны. Совет тебе — следи за своими людьми. Я буду молчать.
Юргент чуть поморщился от чувства гадливости. Семидис относился к числу людей, после общения с которыми галлу хотелось помыться.
— Сегодня вечером жрецы Гестии будут тебя ждать, — Василий положил перед Юлией миртовый венок. — Они готовы помочь тебе услышать волю богини. Они послали вам вот это. — Василий протянул госпоже свиток.
— Хорошо, — Юлия машинально вытерла ладони краем своей накидки, перед тем как его взять, однако уже через минуту ее руки снова увлажнились. — Позови сюда Семидиса.
— Постараюсь его быстро найти, — Василий кисло улыбнулся, ему тоже не нравился грек.
Оставшись одна, Юлия развернула свиток и начала читать. Написано было по-гречески, но благодаря Лито, Юлия знала этот язык так же хорошо, как и свой родной — латинский. Письмо было следующего содержания:
«Волю Гестии, коль скоро хочешь узнать,
и ради этого долгий путь проделав,
пришла к нам с миром,
мы не откажем в твоей смиренной просьбе.
Завтра утром, на восходе солнца
примем мы твои дары великой богине,
что покровительствует удачному браку.
После беседы со жрецом верховным, решение примем,
как и когда будешь внимать ты воле великой Гестии.
Чтоб избежать непониманья и гнева богини,
Помни, что подношенье менее сорока тысяч
сестерциев римских, считает оскорбительным
брака богиня, карая несчастием дерзких.
Драгоценности же редкие и прекрасные,
приятны ей, потому как Гестия — богиня».
Юлия почувствовала обиду. Как будто ее шантажируют. Ведь проделав такой длинный путь, она не может вернуться домой ни с чем! Девушка открыла шкатулку с деньгами и посчитала, сколько у нее осталось денег. Этого хватит только на обратный путь, причем только на самое необходимое. Взгляд Юлии упал на шкатулку с драгоценностями. И вдруг… Догадка, та самая, что мучила ее на берегу реки, снова вспыхнула в сознании. Здесь, в Фессалийской долине, в селении Гестион, что означает «место, где живет Гестия», ей должна открыться какая-то страшная тайна. Предчувствие этого события было настолько острым, что девушке внезапно захотелось закричать, чтобы избавиться от странного напряжения, которое можно было сравнить разве что с монотонным, нарастающим, пронзительным звуком. Ведь если верить в то, что судьба наша предопределена до нашего рождения, то Юлии было суждено купить эти драгоценности в Месалонгионе, и строчка в письме: «Драгоценности же редкие и прекрасные, приятны ей, потому как Гестия — богиня»…. Значит, ей надлежит поднести эти редкие и прекрасные вещи, рубиновый убор, Гестии!
Исидор, верховный жрец храма Гестии, проснулся в это утро в холодном поту. Приснившийся ему сон был явно пророческим. Жрец так много слышал о пророчествах, полученных во сне, что постоянно огорчался из-за того, что сам никогда не получал никаких откровений, ни во сне, ни наяву. И вот это случилось. Исидор сел на своей постели и чувствовал себя странно. В последнее время единственным чудом, которое ему доводилось наблюдать, были богатые невесты и жены, отдававшие целые состояния только за то, чтобы поспать ночь в холодной и сырой пещере перед огромным изваянием Гестии. На этом все «необъяснимое» в жизни Исидора заканчивалось. В результате верховный жрец находился перед дилеммой: или богов не существует, или он сам, Исидор, не настолько хороший жрец, чтобы боги ему являлись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49