Решение, принятое на совете, было далеко не мирным. Они разработали план, осуществлением которого намеревались заниматься всю зиму. Такигаве Кадзумасу предстояло поднять восстание в провинции Исэ, Нобутаке надлежало убедить Гамо Удзисато присоединиться к заговору и потребовать помощи и содействия у Нивы Нагахидэ, сам Кацуиэ намеревался написать Токугаве Иэясу, чтобы выяснить истинные намерения последнего, и уже направил гонца к престарелому, но не прекратившему плести вечные козни сёгуну Ёсиаки. Кроме того, существовала надежда, что в урочный час в спину Хидэёси ударит так до конца и не смирившийся клан Мори.
Таков был общий план, слабым местом в нем оставалось загадочное поведение Токугавы Иэясу. И если не на помощь, то на сочувствие заскучавшего в изгнании сёгуна вполне можно было надеяться, вопрос готовности Мори к совместной борьбе оставался неясным. Дело было не только в этом: Гамо Удзисато, которого предстояло вовлечь в заговор Нобутаке, уже заключил союз с Хидэёси, тогда как Нива вел себя уклончиво, подчеркивая, что не примет участия в междуусобной войне приверженцев усопшего князя и вступит в дело, только если возникнет угроза жизни и власти истинного вождя клана, малолетнего князя Самбоси.
Хидэёси устроил в Киото великолепную заупокойную службу по усопшему князю, привлекшую внимание всей страны. Растущие слава и влияние Хидэёси заставляли Кацуиэ поторапливаться с окончательным решением, что именно и как скоро надлежит предпринять ему самому. Но горы Этидзэна, словно в насмешку над ним и его хитроумными расчетами, принесли в этом году такой обильный снег, что задуманные великие походы грозили обернуться ничем: его войско просто не могло сдвинуться с места.
В ходе совета было получено послание от Кадзумасу, в котором тот сообщал Кацуиэ, что, на его взгляд, лучше было бы дождаться прихода весны, а затем осуществить все намерения в ходе одной войны. До тех пор, писал Кадзумасу, Кацуиэ следовало бы не нарушать условного мира с Хидэёси. Кацуиэ взвесил соображения Кадзумасу и нашел их вполне разумными.
— Если вам угодно добавить что-нибудь в письме господину Инутиё, я могу послать к нему другого гонца, — повторил Годзаэмон, видя, что князь пребывает в задумчивости и нерешительности.
Кацуиэ не стал скрывать от ближайших сторонников одолевающих его сомнений.
— На совете я согласился отправить двух надежных людей вместе с Инутиё к Хидэёси, чтобы договориться о мире, но сейчас я не вполне уверен, что поступил правильно.
— Что вы имеете в виду, мой господин?
— Я не уверен в Инутиё.
— Вы сомневаетесь в его умении вести переговоры?
— В способностях его я ничуть не сомневаюсь. Но они с Хидэёси дружили еще в те времена, когда сам Хидэёси был всего лишь пешим воином.
— Не вижу повода для сомнений, — отозвался Годзаэмон.
— Не видишь?
— Ни в малейшей степени. И провинция Ното, в которой княжит Инутиё, и провинция Футю, в которой княжит его сын, со всех сторон окружены вашими землями и крепостями или землями и крепостями ваших приверженцев. Поэтому он не только не сможет рассчитывать на скорую помощь от Хидэёси, но наверняка не захочет оставлять жену и детей у нас в заложниках.
Гохэй придерживался такой же точки зрения.
— У вас, мой господин, никогда не было разногласий с господином Инутиё, и он верой и правдой служил вам на протяжении всей северной войны. Много лет назад, будучи молодым самураем в Киёсу, господин Инутиё слыл человеком дерзким и невоздержанным. С тех пор он переменился. В наши дни его имя слывет образцом честности и порядочности, люди привыкли во всем полагаться на него. Поэтому вам не стоит в нем сомневаться. Напротив, я уверен, что лучшего человека на эту роль не найти.
Кацуиэ дал уговорить себя. Теперь он готов был смеяться, отнеся одолевавшие его сомнения на счет своей всегдашней мнительности. Но если его план даст осечку и все пойдет прахом, то нынешний хитроумный расчет немедленно обернется против самого Кацуиэ. Более того, его беспокоило то обстоятельство, что войско оказалось заперто в горах до прихода весны. Даже в случае крайней необходимости ему не удастся своевременно прийти на помощь Нобутаке в Гифу и Такигаве в Исэ. Поэтому успешный исход предстоящих переговоров был непременным условием исполнения всего задуманного.
Через пару дней Инутиё прибыл в Китаносё. В этом году ему исполнялось сорок четыре года — он был на год моложе Хидэёси. Годы, проведенные в боях, закалили его. Даже потеряв один глаз, он все равно выглядел человеком, исполненным самообладания и выдержки.
Кацуиэ встретил его самым радушным образом. Инутиё с признательностью улыбался в ответ на все новые признаки дружелюбия. Госпожа Оити тоже вышла к нему с приветствием, но Инутиё любезно попросил ее удалиться, сказав:
— Вам не следовало бы находиться в таком холодном помещении, да еще в обществе дурно воспитанных и грубых самураев.
Вынужденная уйти, госпожа Оити вернулась к себе в покои. Кацуиэ расценил такое поведение Инутиё как признак неприязни к своей жене. Однако Инутиё и вправду беспокоился о здоровье и хорошем настроении госпожи Оити, она напоминала ему о ее покойном брате Нобунаге, которого Маэда горячо любил.
— Вы начинаете оправдывать свою былую славу. Я слышал, вас трудно было превзойти в этом деле, — заметил Кацуиэ.
— Вы имеете в виду выпивку?
— Я имею в виду вашу стойкость против хмеля.
Инутиё от всей души рассмеялся. Его единственный зрячий глаз блестел в свете свечей. Он оставался тем же веселым и приветливым человеком, с которым в юности дружил Хидэёси.
— А вот Хидэёси пить так и не научился, — сказал Кацуиэ.
— Что верно, то верно. У него сразу же лицо багровеет.
— Мне доводилось слышать, что в дни молодости вы с ним часто и подолгу сиживали перед кувшином сакэ.
— Да, когда дело доходило до веселой попойки, Обезьяну было не унять. Правда, он не столько пил, сколько веселился и проказничал. А я, если случалось перепить, падал на пол и засыпал.
— Вы с ним, наверное, и сейчас дружите?
— Не совсем. Трудно дружить в зрелом возрасте с тем, с кем было столько выпито в юности.
— Вот как?
— Да ведь и вы сами, князь Кацуиэ, наверняка припоминаете дни и ночи безудержного пьянства, страшного обжорства и лихих песен. Собутыльники сидели, обняв друг дружку за плечи, и выбалтывали такие вещи, которых и родному брату ни за что не поведаешь. В такое время вам кажется, будто человек, сидящий рядом и пьющий наравне с вами, — ваш самый близкий друг. Потом наступает настоящая жизнь, вы возвращаетесь в подлинный мир, тут и выясняется, что у каждого есть жена и дети, о которых нужно заботиться, и князь, которому надлежит хранить верность. И когда задумаешься о прошлом и вспомнишь времена, когда жил с другом в воинском доме, то поймешь, что все заметно успело перемениться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366
Таков был общий план, слабым местом в нем оставалось загадочное поведение Токугавы Иэясу. И если не на помощь, то на сочувствие заскучавшего в изгнании сёгуна вполне можно было надеяться, вопрос готовности Мори к совместной борьбе оставался неясным. Дело было не только в этом: Гамо Удзисато, которого предстояло вовлечь в заговор Нобутаке, уже заключил союз с Хидэёси, тогда как Нива вел себя уклончиво, подчеркивая, что не примет участия в междуусобной войне приверженцев усопшего князя и вступит в дело, только если возникнет угроза жизни и власти истинного вождя клана, малолетнего князя Самбоси.
Хидэёси устроил в Киото великолепную заупокойную службу по усопшему князю, привлекшую внимание всей страны. Растущие слава и влияние Хидэёси заставляли Кацуиэ поторапливаться с окончательным решением, что именно и как скоро надлежит предпринять ему самому. Но горы Этидзэна, словно в насмешку над ним и его хитроумными расчетами, принесли в этом году такой обильный снег, что задуманные великие походы грозили обернуться ничем: его войско просто не могло сдвинуться с места.
В ходе совета было получено послание от Кадзумасу, в котором тот сообщал Кацуиэ, что, на его взгляд, лучше было бы дождаться прихода весны, а затем осуществить все намерения в ходе одной войны. До тех пор, писал Кадзумасу, Кацуиэ следовало бы не нарушать условного мира с Хидэёси. Кацуиэ взвесил соображения Кадзумасу и нашел их вполне разумными.
— Если вам угодно добавить что-нибудь в письме господину Инутиё, я могу послать к нему другого гонца, — повторил Годзаэмон, видя, что князь пребывает в задумчивости и нерешительности.
Кацуиэ не стал скрывать от ближайших сторонников одолевающих его сомнений.
— На совете я согласился отправить двух надежных людей вместе с Инутиё к Хидэёси, чтобы договориться о мире, но сейчас я не вполне уверен, что поступил правильно.
— Что вы имеете в виду, мой господин?
— Я не уверен в Инутиё.
— Вы сомневаетесь в его умении вести переговоры?
— В способностях его я ничуть не сомневаюсь. Но они с Хидэёси дружили еще в те времена, когда сам Хидэёси был всего лишь пешим воином.
— Не вижу повода для сомнений, — отозвался Годзаэмон.
— Не видишь?
— Ни в малейшей степени. И провинция Ното, в которой княжит Инутиё, и провинция Футю, в которой княжит его сын, со всех сторон окружены вашими землями и крепостями или землями и крепостями ваших приверженцев. Поэтому он не только не сможет рассчитывать на скорую помощь от Хидэёси, но наверняка не захочет оставлять жену и детей у нас в заложниках.
Гохэй придерживался такой же точки зрения.
— У вас, мой господин, никогда не было разногласий с господином Инутиё, и он верой и правдой служил вам на протяжении всей северной войны. Много лет назад, будучи молодым самураем в Киёсу, господин Инутиё слыл человеком дерзким и невоздержанным. С тех пор он переменился. В наши дни его имя слывет образцом честности и порядочности, люди привыкли во всем полагаться на него. Поэтому вам не стоит в нем сомневаться. Напротив, я уверен, что лучшего человека на эту роль не найти.
Кацуиэ дал уговорить себя. Теперь он готов был смеяться, отнеся одолевавшие его сомнения на счет своей всегдашней мнительности. Но если его план даст осечку и все пойдет прахом, то нынешний хитроумный расчет немедленно обернется против самого Кацуиэ. Более того, его беспокоило то обстоятельство, что войско оказалось заперто в горах до прихода весны. Даже в случае крайней необходимости ему не удастся своевременно прийти на помощь Нобутаке в Гифу и Такигаве в Исэ. Поэтому успешный исход предстоящих переговоров был непременным условием исполнения всего задуманного.
Через пару дней Инутиё прибыл в Китаносё. В этом году ему исполнялось сорок четыре года — он был на год моложе Хидэёси. Годы, проведенные в боях, закалили его. Даже потеряв один глаз, он все равно выглядел человеком, исполненным самообладания и выдержки.
Кацуиэ встретил его самым радушным образом. Инутиё с признательностью улыбался в ответ на все новые признаки дружелюбия. Госпожа Оити тоже вышла к нему с приветствием, но Инутиё любезно попросил ее удалиться, сказав:
— Вам не следовало бы находиться в таком холодном помещении, да еще в обществе дурно воспитанных и грубых самураев.
Вынужденная уйти, госпожа Оити вернулась к себе в покои. Кацуиэ расценил такое поведение Инутиё как признак неприязни к своей жене. Однако Инутиё и вправду беспокоился о здоровье и хорошем настроении госпожи Оити, она напоминала ему о ее покойном брате Нобунаге, которого Маэда горячо любил.
— Вы начинаете оправдывать свою былую славу. Я слышал, вас трудно было превзойти в этом деле, — заметил Кацуиэ.
— Вы имеете в виду выпивку?
— Я имею в виду вашу стойкость против хмеля.
Инутиё от всей души рассмеялся. Его единственный зрячий глаз блестел в свете свечей. Он оставался тем же веселым и приветливым человеком, с которым в юности дружил Хидэёси.
— А вот Хидэёси пить так и не научился, — сказал Кацуиэ.
— Что верно, то верно. У него сразу же лицо багровеет.
— Мне доводилось слышать, что в дни молодости вы с ним часто и подолгу сиживали перед кувшином сакэ.
— Да, когда дело доходило до веселой попойки, Обезьяну было не унять. Правда, он не столько пил, сколько веселился и проказничал. А я, если случалось перепить, падал на пол и засыпал.
— Вы с ним, наверное, и сейчас дружите?
— Не совсем. Трудно дружить в зрелом возрасте с тем, с кем было столько выпито в юности.
— Вот как?
— Да ведь и вы сами, князь Кацуиэ, наверняка припоминаете дни и ночи безудержного пьянства, страшного обжорства и лихих песен. Собутыльники сидели, обняв друг дружку за плечи, и выбалтывали такие вещи, которых и родному брату ни за что не поведаешь. В такое время вам кажется, будто человек, сидящий рядом и пьющий наравне с вами, — ваш самый близкий друг. Потом наступает настоящая жизнь, вы возвращаетесь в подлинный мир, тут и выясняется, что у каждого есть жена и дети, о которых нужно заботиться, и князь, которому надлежит хранить верность. И когда задумаешься о прошлом и вспомнишь времена, когда жил с другом в воинском доме, то поймешь, что все заметно успело перемениться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366