И вот о чем я подумал: да разве хоть кто-нибудь достоин обладать подобным сокровищем?
Сотан внезапно рассмеялся во весь голос, словно Нобунаги здесь не было.
— Над чем ты смеешься, Сотан?
Сотан оглядел собравшихся:
— Князь Нобунага хочет заполучить принадлежащую мне картину Му Чи и выражает это в весьма туманной форме: достоин ли, мол, кто-нибудь обладать подобным сокровищем? Это похоже на засылку лазутчика во вражеский стан. Вам следовало бы лучше приглядывать хорошенько за этим драгоценным чайным столиком. — И он опять расхохотался.
Он попал в точку. Нобунаге и впрямь хотелось заполучить картину. Но и картина, и упомянутый чайный столик представляли собой фамильные реликвии, а это означало, что в открытую посягнуть на такое не смел и глава государства.
Но сейчас сам владелец картины оказался настолько добр, что завел разговор на эту тему, и Нобунага воспринял это как косвенное обещание преподнести ему желанную вещь. К тому же, обратив разговор в слегка непочтительную шутку, Сотан просто не имел права не подарить Нобунаге картину.
Нобунага поддержал шутку и ответил в том же духе:
— От тебя, Сотан, ничего не скроешь. Доживешь до моих лет, тогда поймешь, что такое настоящая чайная церемония.
Словом, Нобунага подтвердил свое желание.
Тут вступил в разговор и Сёсицу:
— Через пару дней мне предстоит встреча с художником Сокю из Сакаи. Мы с ним, пожалуй, поразмыслим над тем, откуда возвращаются эти суда. Лучше всего, разумеется, было бы спросить об этом самого Му Чи.
У Нобунаги улучшилось настроение. И хотя слуги уже не раз заходили в комнату и снимали нагар со свечей, он продолжал сидеть, попивая время от времени воду и не замечая, как бежит время.
Стояла летняя ночь, все двери и окна были раскрыты настежь. Возможно, поэтому свечи мигали и порой угасали в ночном тумане.
Если бы кто-нибудь взялся погадать на воске, он, несомненно, усмотрел бы дурное предзнаменование в том, как мигали и гасли свечи.
В главные ворота храма постучались. Какое-то время спустя доложили о прибытии гонца из западных провинций. Воспользовавшись этим поводом, Нобутада поднялся с места, да и Сёсицу попросил позволения удалиться. Нобунага тоже поднялся с места, чтобы проводить гостей до коридора.
— Спокойной ночи, — еще раз, уже на ходу, обернувшись и посмотрев на отца, произнес Нобутада.
Нагато с сыном стояли рядом с Нобутадой, держа в руках фонари. В храме Хонно было сейчас так темно, словно воздух превратился в черную тушь. Была вторая половина часа Крысы.
Мицухидэ колебался. Пойдешь направо — попадешь в западные провинции. Пойдешь налево — очутишься в деревне Куцукакэ, минуешь ее, переправишься через реку Кацура и окажешься в столице. Он стоял сейчас на вершине холма, на который карабкался всю свою жизнь. Развилка, лежащая перед ним, означала одно из двух: решительный поворот в судьбе или конец всему. Но картина, представшая сейчас его взору, никак не соответствовала мыслям, надеждам и страхам, бушевавшим в мозгу и в сердце у Мицухидэ. В небе мирно мерцали звезды, предвещая, казалось, что новый день принесет миру долгожданные и благодатные перемены.
Приказа устроить привал не было, но лошадь Мицухидэ внезапно остановилась, и он застыл в седле, четким силуэтом вырисовываясь на фоне звездного неба. Подумав, что он решил на мгновение задержаться, военачальники в ослепительных доспехах, окружавшие его, и длинные колонны войска у него за спиной — люди, знамена и кони — тоже замерли во тьме.
— Где-то здесь неподалеку ручей. Мне кажется, я слышу его журчанье.
— Так оно и есть. Вода!
Раздвигая низкорослый придорожный кустарник, кому-то из воинов в конце концов удалось обнаружить жалкий родничок, бивший в расщелине скал. Один за другим потянулись воины, спеша наполнить фляги прозрачной родниковой водой.
— Теперь нам хватит воды до самого Тэндзина.
— А может, нас накормят в Ямадзаки?
— Нет, ночь чересчур коротка. Наверное, когда мы дойдем до храма Кайин, уже рассветет.
— Если пойдем в дневную жару, то лошади быстро устанут, поэтому его светлости, наверное, кажется, что нам надо проделать большую часть пути в ночное время или ранним утром.
— Лучше всего так и поступать, пока мы не достигнем западных провинций.
Пешие воины и даже самураи, за исключением старших военачальников, еще, понятно, ни о чем не догадывались. И судя по тому, как весело они переговаривались, все пребывали в убеждении, будто до сражений еще далеко.
Войско пришло в движение. Военачальники с копьями в руках быстро обходили боевой строй, внимательно вглядываясь в лица своих воинов.
— Налево! Поворачиваем налево!
Войско начало спуск по восточному склону Оиносаки. Ни один воин не повернул направо, на дорогу, ведущую на запад. Они обменивались недоуменными взглядами. Но даже тем, кто заподозрил неладное, приходилось поторапливаться. Находившиеся в хвосте колонны ориентировались на знамя, так, по крайней мере, не ошибешься, в какую сторону поворачивать. Конские копыта гулко стучали по каменным плитам. Время от времени с горы с оглушительным грохотом срывались булыжники. Войско напоминало водопад, дорогу которому не может преградить ничто.
И люди, и лошади обливались потом и тяжело дышали. Одолев небольшой перевал, они вновь пошли вниз, потом повернули в сторону, где, стремительно бурля, бежала горная река, и оказались прижатыми к отвесному склону горы Мацуо.
— Отдохнуть!
— Подкрепиться!
— Огней не зажигать!
Приказы следовали один за другим. Войско находилось еще только в окрестностях Куцукакэ, маленького горного селения, в котором обитало не больше десятка лесорубов. Тем не менее из ставки шли постоянные призывы соблюдать осторожность, и на дорогу вниз по холму выслали передовые дозоры.
— Куда мы идем?
— А ты-то куда идешь?
— Вниз по ущелью набрать воды.
— Приказано не выходить из строя. Хочешь пить — попроси у соседа в своей шеренге.
Воины развязали мешки с провизией и молча принялись за еду. Многие перешептывались с набитыми ртами. Удивлялись тому, что им велели подкрепиться в столь неподходящее время, на полпути вниз по склону горы. К тому же один раз нынешней ночью они уже ели — перед выступлением из храма Хатимана.
Почему бы им не встать на привал, когда солнце уже взойдет, где-нибудь в Ямадзаки или Хасимото, где нашлась бы и трава для лошадей? Но при всем своем недоумении они продолжали думать, будто идут в западные провинции. Ведь через Биттю пролегает отнюдь не единственная их дорога, ведущая в западные провинции, но и другие. Свернув направо у Куцукакэ, войско могло бы пройти через Охарано и выйти к Ямадзаки и Такацуки.
Но когда войско вновь отправилось в путь, оно пошло вниз по прямой на Цукахару и миновало деревню Кавасима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366
Сотан внезапно рассмеялся во весь голос, словно Нобунаги здесь не было.
— Над чем ты смеешься, Сотан?
Сотан оглядел собравшихся:
— Князь Нобунага хочет заполучить принадлежащую мне картину Му Чи и выражает это в весьма туманной форме: достоин ли, мол, кто-нибудь обладать подобным сокровищем? Это похоже на засылку лазутчика во вражеский стан. Вам следовало бы лучше приглядывать хорошенько за этим драгоценным чайным столиком. — И он опять расхохотался.
Он попал в точку. Нобунаге и впрямь хотелось заполучить картину. Но и картина, и упомянутый чайный столик представляли собой фамильные реликвии, а это означало, что в открытую посягнуть на такое не смел и глава государства.
Но сейчас сам владелец картины оказался настолько добр, что завел разговор на эту тему, и Нобунага воспринял это как косвенное обещание преподнести ему желанную вещь. К тому же, обратив разговор в слегка непочтительную шутку, Сотан просто не имел права не подарить Нобунаге картину.
Нобунага поддержал шутку и ответил в том же духе:
— От тебя, Сотан, ничего не скроешь. Доживешь до моих лет, тогда поймешь, что такое настоящая чайная церемония.
Словом, Нобунага подтвердил свое желание.
Тут вступил в разговор и Сёсицу:
— Через пару дней мне предстоит встреча с художником Сокю из Сакаи. Мы с ним, пожалуй, поразмыслим над тем, откуда возвращаются эти суда. Лучше всего, разумеется, было бы спросить об этом самого Му Чи.
У Нобунаги улучшилось настроение. И хотя слуги уже не раз заходили в комнату и снимали нагар со свечей, он продолжал сидеть, попивая время от времени воду и не замечая, как бежит время.
Стояла летняя ночь, все двери и окна были раскрыты настежь. Возможно, поэтому свечи мигали и порой угасали в ночном тумане.
Если бы кто-нибудь взялся погадать на воске, он, несомненно, усмотрел бы дурное предзнаменование в том, как мигали и гасли свечи.
В главные ворота храма постучались. Какое-то время спустя доложили о прибытии гонца из западных провинций. Воспользовавшись этим поводом, Нобутада поднялся с места, да и Сёсицу попросил позволения удалиться. Нобунага тоже поднялся с места, чтобы проводить гостей до коридора.
— Спокойной ночи, — еще раз, уже на ходу, обернувшись и посмотрев на отца, произнес Нобутада.
Нагато с сыном стояли рядом с Нобутадой, держа в руках фонари. В храме Хонно было сейчас так темно, словно воздух превратился в черную тушь. Была вторая половина часа Крысы.
Мицухидэ колебался. Пойдешь направо — попадешь в западные провинции. Пойдешь налево — очутишься в деревне Куцукакэ, минуешь ее, переправишься через реку Кацура и окажешься в столице. Он стоял сейчас на вершине холма, на который карабкался всю свою жизнь. Развилка, лежащая перед ним, означала одно из двух: решительный поворот в судьбе или конец всему. Но картина, представшая сейчас его взору, никак не соответствовала мыслям, надеждам и страхам, бушевавшим в мозгу и в сердце у Мицухидэ. В небе мирно мерцали звезды, предвещая, казалось, что новый день принесет миру долгожданные и благодатные перемены.
Приказа устроить привал не было, но лошадь Мицухидэ внезапно остановилась, и он застыл в седле, четким силуэтом вырисовываясь на фоне звездного неба. Подумав, что он решил на мгновение задержаться, военачальники в ослепительных доспехах, окружавшие его, и длинные колонны войска у него за спиной — люди, знамена и кони — тоже замерли во тьме.
— Где-то здесь неподалеку ручей. Мне кажется, я слышу его журчанье.
— Так оно и есть. Вода!
Раздвигая низкорослый придорожный кустарник, кому-то из воинов в конце концов удалось обнаружить жалкий родничок, бивший в расщелине скал. Один за другим потянулись воины, спеша наполнить фляги прозрачной родниковой водой.
— Теперь нам хватит воды до самого Тэндзина.
— А может, нас накормят в Ямадзаки?
— Нет, ночь чересчур коротка. Наверное, когда мы дойдем до храма Кайин, уже рассветет.
— Если пойдем в дневную жару, то лошади быстро устанут, поэтому его светлости, наверное, кажется, что нам надо проделать большую часть пути в ночное время или ранним утром.
— Лучше всего так и поступать, пока мы не достигнем западных провинций.
Пешие воины и даже самураи, за исключением старших военачальников, еще, понятно, ни о чем не догадывались. И судя по тому, как весело они переговаривались, все пребывали в убеждении, будто до сражений еще далеко.
Войско пришло в движение. Военачальники с копьями в руках быстро обходили боевой строй, внимательно вглядываясь в лица своих воинов.
— Налево! Поворачиваем налево!
Войско начало спуск по восточному склону Оиносаки. Ни один воин не повернул направо, на дорогу, ведущую на запад. Они обменивались недоуменными взглядами. Но даже тем, кто заподозрил неладное, приходилось поторапливаться. Находившиеся в хвосте колонны ориентировались на знамя, так, по крайней мере, не ошибешься, в какую сторону поворачивать. Конские копыта гулко стучали по каменным плитам. Время от времени с горы с оглушительным грохотом срывались булыжники. Войско напоминало водопад, дорогу которому не может преградить ничто.
И люди, и лошади обливались потом и тяжело дышали. Одолев небольшой перевал, они вновь пошли вниз, потом повернули в сторону, где, стремительно бурля, бежала горная река, и оказались прижатыми к отвесному склону горы Мацуо.
— Отдохнуть!
— Подкрепиться!
— Огней не зажигать!
Приказы следовали один за другим. Войско находилось еще только в окрестностях Куцукакэ, маленького горного селения, в котором обитало не больше десятка лесорубов. Тем не менее из ставки шли постоянные призывы соблюдать осторожность, и на дорогу вниз по холму выслали передовые дозоры.
— Куда мы идем?
— А ты-то куда идешь?
— Вниз по ущелью набрать воды.
— Приказано не выходить из строя. Хочешь пить — попроси у соседа в своей шеренге.
Воины развязали мешки с провизией и молча принялись за еду. Многие перешептывались с набитыми ртами. Удивлялись тому, что им велели подкрепиться в столь неподходящее время, на полпути вниз по склону горы. К тому же один раз нынешней ночью они уже ели — перед выступлением из храма Хатимана.
Почему бы им не встать на привал, когда солнце уже взойдет, где-нибудь в Ямадзаки или Хасимото, где нашлась бы и трава для лошадей? Но при всем своем недоумении они продолжали думать, будто идут в западные провинции. Ведь через Биттю пролегает отнюдь не единственная их дорога, ведущая в западные провинции, но и другие. Свернув направо у Куцукакэ, войско могло бы пройти через Охарано и выйти к Ямадзаки и Такацуки.
Но когда войско вновь отправилось в путь, оно пошло вниз по прямой на Цукахару и миновало деревню Кавасима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366