— Давай, действуй!
— Я не могу, — заупрямилась она.
— Давай я попробую, — вызвалась я.
— Еще чего!
Ларискина рука в мгновение ока оказалась в ладошке Антона, она напряглась — и я увидела, как покраснела и вздулась его кожа по локоть. Она вспухала, словно перекисшее тесто, посинела, потом почернела и из трещин потек густой зеленоватый гной. Запахло тухлым мясом. А Лариска смотрела ему в глаза и спокойно держала свою руку в гнойной мешанине.
— А теперь — как мне это вылечить? — спросила она.
— Никак, — хмыкнул он, осторожно освобождая свою гнилую руку от ее пальчиков. — Ты можешь только разрушать. Алёна, достань из сумки бутылочку зеленого стекла и промой руку лекарством.
Я так и сделала. Осторожно, чтобы не причинить ему боли, я лила жидкость прямо на его плоть, и гной вскипал от пролитых капель. Вскоре рука была как новенькая.
— Лариса, ты умница, — серьезно сказал он, и негодяйка расцвела от похвалы. — Алёна, а теперь ты.
О, как же я не хотела этого делать. Причинить боль любимому — это просто невозможно. Но его глаза требовательно смотрели на меня, в ушах еще стояли похвалы Лариске—крыске, и потому я подчинилась.
Положив ладошку на его кожу, я насладилась прикосновением, взглянула ему в глаза и позволила покойницкому холоду стечь в его кожу.
«Ты этого хотел?», — горько думала я в душе, чувствуя, как раскаляется его кожа, как лейкоциты в его крови пытаются изо всех сил сопротивляться неведомой заразе.
Под моей ладошкой вспухла горошина язвы, прорвалась, и теплая жидкость потекла меж пальцев. Он одобрительно кивнул.
Через минуту с его руки частным дождем капал гной, и я очень надеялась, что мое месиво получилось куда как зловоннее Ларискиного.
— Отлично, — похвалил он, пока я снова лила лекарство на его руку.
— Тебе что, совсем не больно? — не выдержала я.
— Больно конечно, я ведь живой, — беспечно пожал он плечами.
— Тогда почему ты позволяешь это делать?
Я почти кричала на него, разозленная тем, что он меня заставил с ним такое сделать.
— Алёнушка, ты просто не знаешь, как учат быть некромантами, — печально улыбнулся он. — Поверь, то, что вы сделали сейчас — это просто цветочки.
— И кто же тебя учил? — тихо спросила я.
— Ее уж нет в живых, — жестко улыбнулся он.
И я отчего-то побоялась задавать вопросы дальше…
— Антон, а что там с нашими экзаменами? — капризно спросила Лариска. — Ты даже не спросил, как прошло! И не появлялся аж три дня!
— А что спрашивать, я и так все знаю, — он посмотрел на нас с такой нежностью, что я просто растаяла. — Мужик в балетной пачке и диадеме — это было нечто! Вся следственная группа обхохоталась!
— Это я придумала! — похвалилась она.
— А ты, Алёнушка, как? — повернулся он ко мне.
— А что я? — скучающе погрызла я травинку. — Подчинила девчонку, она у меня полчаса прыгала кругом кровати на одной ножке и кукарекала. Выдавала печенье на утреннике за каждую спетую песенку. А потом выпила девчонку и допила мужика за нашей несравненной Софии Лорен.
— Ябеда! — вспыхнула Лариска, и так посмотрела на меня, что я поняла: она вспомнила, что мы — враги. Ну, милая моя, я про то подумала еще час назад, когда снова заглянула в глаза Антона. Еще никогда две девушки, что борются за любовь одного мужчины, не становились подругами.
— Девочки, не ругайтесь, — примиряюще сказал Антон. — Вы обе молодцы. Вы справились с экзаменом. Вы сегодня запросто освоили разложение. Я вами просто горжусь.
— Гордится он, — несчастно буркнула Лариска, отвернувшись.
Я знала, что она чувствовала. Она хотела, чтобы он похвалил ее. Сказал, какая она способная и что он ей гордится. Одной ей. Хотелось, чтобы он погладил ее по голове и нежно прошептал ее имя.
Я знала это — потому что сама чувствовала это.
— Черт, — слегка растерянно сказал он. — У меня сегодня ночью работы полно, ну да ладно, все брошу. Идем купаться?
Мы переглянулись с Лариской и не колеблясь сказали:
— Идем!
Да мы к черту на кулички готовы были отправиться, только бы с ним не расставаться!
Я полагала, что поедем мы на пляжи Туры, но Антон отвез нас за город, на Андреевское озеро — прозрачное, как слеза ребенка. Даже ночью местечко выглядело просто райским: пышная зелень, нагретый за день песок, серебристая в лунном свете водная гладь.
Антон с врагиней быстренько разделись и сиганули в воду, причем распутная Лариска — в одних трусиках, сославшись на отсутствие купальника. Но я была уверена — мерзавка попросту хотела продемонстрировать свою силиконовую грудь.
Я же меланхолично бродила в платье по краю озера, мочила ноги и смотрела на звезды.
— Алёнушка, а ты что, купаться не будешь?
— У меня купальника нет! — чопорно сказала я.
— Я не буду подсматривать, раздевайся и залазь в воду, — улыбнулся Антон.
— Нет, — отрезала я.
— Да она шрама стесняется! — мерзко заржала Лариска, и я замерла, закрыла глаза и принялась считать до десяти. Бешенство просто скрутило меня.
— Разумеется, свои недостатки надо скрывать, — холодно обронила я наконец. — Такие, например, как клиническую тупость. Ты бы старалась больше молчать — может, и сошла б за умную.
— Да ладно тебе, — снисходительно ответила она. — Я б на твоем месте тоже ни за что бы ни разделась, с таким-то шрамом!
— Убью! — в ярости выдохнула я.
Она показала язык:
— А ты меня уже убила, так что отдыхай!
— Девочки, не ссорьтесь, — жестко сказал Антон и вышел на берег.
На миг у меня перехватило дыхание от красоты его тела. Бог мой, да я такие раньше видела только высеченными из мрамора.
Он одел джинсы и пошел ко мне:
— Ну что ж, раз купание не удалось — прогуляемся под луной?
— Э, Антон, ты куда? — закричала Лариска.
— А ты купайся! — мстительно ответила я. — Купайся, милочка!
— А можно я с вами? — как-то тихо спросила она.
— Нет! — рявкнула я.
— Конечно, Лариса, — доброжелательно ответил Антон.
Через минуту мерзавка шла по другую сторону от него. И она даже не соизволила одеться!
«Убью», — холодно думала я.
Они с Антоном о чем-то болтали, а я шла, погруженная в мысли: как убить мертвую? Да так, чтобы больше не встала? А еще я думала о том, как бы попросить у Антона… но нет, я стеснялась. Словно было в этом нечто неприличное.
— Алёна, ты о чем задумалась? — донесся до меня мягкий голос Антона.
Я посмотрела на него и решилась:
— Послушай, а у тебя часом нет с собой… крови?
Он внимательно осмотрел меня и понимающе спросил:
— Голодна?
— Да, — несчастно призналась я. — Ты же три дня не приходил.
Рот просто горел от жажды, слабость была неимоверная.
— И мне тоже надо, — тихо призналась Лариска.
— Девочки, так какие проблемы? Отчего вы меня ждали? Идите и добудьте себе крови, людей в городе полно.
— Добыть крови? — недоуменно переглянулись мы с врагиней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Я не могу, — заупрямилась она.
— Давай я попробую, — вызвалась я.
— Еще чего!
Ларискина рука в мгновение ока оказалась в ладошке Антона, она напряглась — и я увидела, как покраснела и вздулась его кожа по локоть. Она вспухала, словно перекисшее тесто, посинела, потом почернела и из трещин потек густой зеленоватый гной. Запахло тухлым мясом. А Лариска смотрела ему в глаза и спокойно держала свою руку в гнойной мешанине.
— А теперь — как мне это вылечить? — спросила она.
— Никак, — хмыкнул он, осторожно освобождая свою гнилую руку от ее пальчиков. — Ты можешь только разрушать. Алёна, достань из сумки бутылочку зеленого стекла и промой руку лекарством.
Я так и сделала. Осторожно, чтобы не причинить ему боли, я лила жидкость прямо на его плоть, и гной вскипал от пролитых капель. Вскоре рука была как новенькая.
— Лариса, ты умница, — серьезно сказал он, и негодяйка расцвела от похвалы. — Алёна, а теперь ты.
О, как же я не хотела этого делать. Причинить боль любимому — это просто невозможно. Но его глаза требовательно смотрели на меня, в ушах еще стояли похвалы Лариске—крыске, и потому я подчинилась.
Положив ладошку на его кожу, я насладилась прикосновением, взглянула ему в глаза и позволила покойницкому холоду стечь в его кожу.
«Ты этого хотел?», — горько думала я в душе, чувствуя, как раскаляется его кожа, как лейкоциты в его крови пытаются изо всех сил сопротивляться неведомой заразе.
Под моей ладошкой вспухла горошина язвы, прорвалась, и теплая жидкость потекла меж пальцев. Он одобрительно кивнул.
Через минуту с его руки частным дождем капал гной, и я очень надеялась, что мое месиво получилось куда как зловоннее Ларискиного.
— Отлично, — похвалил он, пока я снова лила лекарство на его руку.
— Тебе что, совсем не больно? — не выдержала я.
— Больно конечно, я ведь живой, — беспечно пожал он плечами.
— Тогда почему ты позволяешь это делать?
Я почти кричала на него, разозленная тем, что он меня заставил с ним такое сделать.
— Алёнушка, ты просто не знаешь, как учат быть некромантами, — печально улыбнулся он. — Поверь, то, что вы сделали сейчас — это просто цветочки.
— И кто же тебя учил? — тихо спросила я.
— Ее уж нет в живых, — жестко улыбнулся он.
И я отчего-то побоялась задавать вопросы дальше…
— Антон, а что там с нашими экзаменами? — капризно спросила Лариска. — Ты даже не спросил, как прошло! И не появлялся аж три дня!
— А что спрашивать, я и так все знаю, — он посмотрел на нас с такой нежностью, что я просто растаяла. — Мужик в балетной пачке и диадеме — это было нечто! Вся следственная группа обхохоталась!
— Это я придумала! — похвалилась она.
— А ты, Алёнушка, как? — повернулся он ко мне.
— А что я? — скучающе погрызла я травинку. — Подчинила девчонку, она у меня полчаса прыгала кругом кровати на одной ножке и кукарекала. Выдавала печенье на утреннике за каждую спетую песенку. А потом выпила девчонку и допила мужика за нашей несравненной Софии Лорен.
— Ябеда! — вспыхнула Лариска, и так посмотрела на меня, что я поняла: она вспомнила, что мы — враги. Ну, милая моя, я про то подумала еще час назад, когда снова заглянула в глаза Антона. Еще никогда две девушки, что борются за любовь одного мужчины, не становились подругами.
— Девочки, не ругайтесь, — примиряюще сказал Антон. — Вы обе молодцы. Вы справились с экзаменом. Вы сегодня запросто освоили разложение. Я вами просто горжусь.
— Гордится он, — несчастно буркнула Лариска, отвернувшись.
Я знала, что она чувствовала. Она хотела, чтобы он похвалил ее. Сказал, какая она способная и что он ей гордится. Одной ей. Хотелось, чтобы он погладил ее по голове и нежно прошептал ее имя.
Я знала это — потому что сама чувствовала это.
— Черт, — слегка растерянно сказал он. — У меня сегодня ночью работы полно, ну да ладно, все брошу. Идем купаться?
Мы переглянулись с Лариской и не колеблясь сказали:
— Идем!
Да мы к черту на кулички готовы были отправиться, только бы с ним не расставаться!
Я полагала, что поедем мы на пляжи Туры, но Антон отвез нас за город, на Андреевское озеро — прозрачное, как слеза ребенка. Даже ночью местечко выглядело просто райским: пышная зелень, нагретый за день песок, серебристая в лунном свете водная гладь.
Антон с врагиней быстренько разделись и сиганули в воду, причем распутная Лариска — в одних трусиках, сославшись на отсутствие купальника. Но я была уверена — мерзавка попросту хотела продемонстрировать свою силиконовую грудь.
Я же меланхолично бродила в платье по краю озера, мочила ноги и смотрела на звезды.
— Алёнушка, а ты что, купаться не будешь?
— У меня купальника нет! — чопорно сказала я.
— Я не буду подсматривать, раздевайся и залазь в воду, — улыбнулся Антон.
— Нет, — отрезала я.
— Да она шрама стесняется! — мерзко заржала Лариска, и я замерла, закрыла глаза и принялась считать до десяти. Бешенство просто скрутило меня.
— Разумеется, свои недостатки надо скрывать, — холодно обронила я наконец. — Такие, например, как клиническую тупость. Ты бы старалась больше молчать — может, и сошла б за умную.
— Да ладно тебе, — снисходительно ответила она. — Я б на твоем месте тоже ни за что бы ни разделась, с таким-то шрамом!
— Убью! — в ярости выдохнула я.
Она показала язык:
— А ты меня уже убила, так что отдыхай!
— Девочки, не ссорьтесь, — жестко сказал Антон и вышел на берег.
На миг у меня перехватило дыхание от красоты его тела. Бог мой, да я такие раньше видела только высеченными из мрамора.
Он одел джинсы и пошел ко мне:
— Ну что ж, раз купание не удалось — прогуляемся под луной?
— Э, Антон, ты куда? — закричала Лариска.
— А ты купайся! — мстительно ответила я. — Купайся, милочка!
— А можно я с вами? — как-то тихо спросила она.
— Нет! — рявкнула я.
— Конечно, Лариса, — доброжелательно ответил Антон.
Через минуту мерзавка шла по другую сторону от него. И она даже не соизволила одеться!
«Убью», — холодно думала я.
Они с Антоном о чем-то болтали, а я шла, погруженная в мысли: как убить мертвую? Да так, чтобы больше не встала? А еще я думала о том, как бы попросить у Антона… но нет, я стеснялась. Словно было в этом нечто неприличное.
— Алёна, ты о чем задумалась? — донесся до меня мягкий голос Антона.
Я посмотрела на него и решилась:
— Послушай, а у тебя часом нет с собой… крови?
Он внимательно осмотрел меня и понимающе спросил:
— Голодна?
— Да, — несчастно призналась я. — Ты же три дня не приходил.
Рот просто горел от жажды, слабость была неимоверная.
— И мне тоже надо, — тихо призналась Лариска.
— Девочки, так какие проблемы? Отчего вы меня ждали? Идите и добудьте себе крови, людей в городе полно.
— Добыть крови? — недоуменно переглянулись мы с врагиней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25