Второй, хоть и держался всё время в тени, производил впечатление весьма влиятельной особы.
— Итак, — сказал Микифор насмешливо, и от этой насмешки многих пробрала дрожь. — Архиепископ умер. Не уберегли вы, значит, пастыря своего? Не уберегли.
— Убери своих людей, Микифор, — твёрдым, без капли страха голосом произнёс Сокол.
— Это кто? — дёрнулся священник. — А, колдун! Вот так встреча!
Ничуть не смущаясь свидетелей, он заявил:
— Очень большие люди жаждут увидеться с тобой. Очень большие.
Воинов, только недавно смотревших в глаза смерти, обычно мало что может испугать. Но псковичи сильно устали, многие остались без оружия, да к тому же налетевший на них отряд представлял власть. Поэтому люди молчали.
— Ты, колдун, отправишься с нами, — заявил Микифор. — Тебе честь особая выпала.
Несколько всадников двинулись к чародею.
— С чего это вдруг? — спросил Сокол, тронув рукоять меча, и сквозь зубы добавил. — Убери людей, от греха подальше.
Новгородцы приостановили движение, замялись.
— Здесь новгородская земля, — ответил архимандрит. — И я сделаю всё, что сочту нужным.
— Э, да ты, Микифор, как я погляжу, на место Калики метишь? — прищурился чародей. — Выходит, подставил владыку. Послал на верную смерть, а сам в Порхове отсиделся или ещё где. А может, ты знал? Всё знал, с самого начала?
— То не твоего ума дело, колдун, — ответил священник с раздражением и, повернувшись к всадникам, рявкнул. — Что встали? Вяжите его! Будет противиться — двиньте мечом в зубы. Да плашмя бейте, плашмя, он мне живым надобен.
Новгородцы бросились выполнять приказ, но тут в разговор неожиданно вмешался Борис.
— Ты, тварь трусливая, немедленно убери своих нукеров! Здесь люди прошедшие пекло, и не тебе, ободранной сбежавшей крысе, глумиться над ними.
Сокол едва заметно улыбнулся. Видимо жестокая битва и гибель друзей сильно повлияли на юношу. Сейчас он говорил как настоящий князь.
— Это ещё кто такой? — взвился Микифор. — Щенок колдунский? Взять и его!
— Тут ты Микифор дал маху, — спокойно сказал Сокол. — Тебе не стоит трогать этого юношу. Он не в твоей власти.
— Да? — усмехнулся священник. — Он что, ангел небесный?
— Не ангел, — по-прежнему спокойно ответил Сокол. — Но для тебя большого различия нет. Он сын Константина Васильевича, великого князя суздальского.
— Да? И что с того? — храбрился священник, но всё же было заметно, что он пребывает в смятении. Появления княжича в вышедшем из Пскова отряде Микифор, похоже, не предусмотрел.
— А то, — вступил опять Борис. — Ты, верно, не представляешь себе, что будет, когда мой отец узнает об этом. Я уж не говорю о союзе великого княжества с новгородской землёй. Как ты думаешь, что станет с ним после подобного вероломства? И как отнесутся к тебе те новгородцы, что затратили огромные силы и средства на его создание?
Поражённый красноречием юноши, Микифор промолчал, а Борис, подумав, добавил:
— И вот, что я тебе ещё скажу. Мне не составит труда донести до больших людей, кто действительно виновен в гибели Калики, кто бросил его в Порхове, обрёк на погибель. Ты надеялся занять его место? Можешь забыть об этом.
— Даже вот так? — прорычал Микифор. — Что ж, ты сам не оставил мне выбора.
Архимандрит махнул рукой, и новгородцы бросились вперёд. Сокола зажали меж двух коней, так что ему трудно стало дышать. Третий всадник спешился и осторожно вынул меч чародея из ножен. Ещё трое новгородцев направили лошадей к княжичу.
— Не стоит, князь! — с трудом выдавил из себя Сокол.
Но Борис слушать ничего не желал. Выхватил саблю и, отпрыгнув с дороги, прижался спиной к дереву, чтобы не позволить воинам себя обойти.
— Ну что, бродяги? — крикнул он. — Кто хочет первым выполнить приказ этого безумца?
Новгородцы спешились, осторожно пошли на княжича. Борис переводил остриё клинка с одного врага на другого и те нерешительно замялись в двух шагах от него.
— Что встали, уроды? — крикнул Микифор. — Рубите щенка, раз не сдаётся.
Скоморох, до сих пор оплакивающий владыку и на которого поэтому никто не обращал внимания, вдруг, оказался за спиной архимандрита. Тихо и незаметно вытащив нож, он приставил остриё к горлу Микифора.
— Останови людей, — очень спокойным голосом приказал Скоморох. — Скажи, пусть освободят чародея и княжича. И не дёргайся, а то горло порежу…
Второй священник, сообразив, в чём дело, кинулся было на помощь товарищу, но Скоморох, заметив это, слегка пошевелил ножом. На горле архимандрита выступила кровь.
— Стойте! — заорал Микифор. — Отпустите колдуна.
Наступавшие на Бориса воины вернулись к лошадям. Тиски вокруг Сокола также разжались.
— Пусть вернут меч, — громко, чтобы услышали все, произнёс Скоморох.
Микифор кивнул. Его воины поспешили вернуть чародею клинок.
— Теперь дайте им лошадей.
Борис не стал дожидаться. Быстрым взглядом оценив животных, он выбрал лучшую, по его мнению, пару.
— Беги чародей, спасайся, — сказал Скоморох. — Владыка считал тебя другом, а он разбирался в людях. Стало быть, ты неплохой человек.
Сокол взобрался в седло. Попробовав лошадь, крутанулся на месте, после чего спросил:
— А как же ты? Тебе нельзя оставаться с этой шайкой. Василий больше не защитит тебя. Давай с нами.
— Решайся! — поддержал Борис.
Скоморох отрицательно покачал головой и только сильнее прижал нож к горлу Микифора.
Больше не медля, они погнали лошадей вскачь. Новгородцы, опасаясь за жизнь своего предводителя, остались на месте.
Не зная, долго ли продержится Скоморох, беглецы сбавили ход, только проскакав вёрст десять в сторону Великих Лук.
— Ты понял, кто это был? — спросил, отдуваясь, Сокол.
— Крыса, этот Микифор, — ругнулся Борис. — Ну, попадись он мне, как-нибудь…
— Да нет, я про второго, — уточнил Сокол. — Похож он очень на тех монахов, что шастали по Мещере, а однажды чуть не прикончили меня с мещёрским княжичем в Червленом Яру. Да и в тебя, я помню, стреляли под Муромом. Напомнил он мне тех монахов, вот только не пойму чем. Лицо вроде бы незнакомо. Может быть, взглядом или невозмутимостью своей. Заметь, он не вмешивался ни в разговор, ни в драку. Просто наблюдал свысока за всей этой вознёй.
Борис пожал плечами. Зачарованную стрелу, что пробила его доспех, он не забывал, но с нынешней заварушкой сходства не находил.
— Жаль Скомороха, — сказал княжич. — Тяжело ему придётся теперь.
* * *
Многое случилось в пути. Они потеряли лошадей, добыли новых, и опять потеряли. Им приходилось биться с непонятными ватагами и явными разбойниками, ошибочно посчитавшими лёгкой добычей старка и юнца. Много дней спустя, когда они брели уже по родным краям, навстречу им выехал странный отряд.
— Смотри-ка, чародей, твой Игрец, — узнал издалека Борис. — А что за женщина в его седле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
— Итак, — сказал Микифор насмешливо, и от этой насмешки многих пробрала дрожь. — Архиепископ умер. Не уберегли вы, значит, пастыря своего? Не уберегли.
— Убери своих людей, Микифор, — твёрдым, без капли страха голосом произнёс Сокол.
— Это кто? — дёрнулся священник. — А, колдун! Вот так встреча!
Ничуть не смущаясь свидетелей, он заявил:
— Очень большие люди жаждут увидеться с тобой. Очень большие.
Воинов, только недавно смотревших в глаза смерти, обычно мало что может испугать. Но псковичи сильно устали, многие остались без оружия, да к тому же налетевший на них отряд представлял власть. Поэтому люди молчали.
— Ты, колдун, отправишься с нами, — заявил Микифор. — Тебе честь особая выпала.
Несколько всадников двинулись к чародею.
— С чего это вдруг? — спросил Сокол, тронув рукоять меча, и сквозь зубы добавил. — Убери людей, от греха подальше.
Новгородцы приостановили движение, замялись.
— Здесь новгородская земля, — ответил архимандрит. — И я сделаю всё, что сочту нужным.
— Э, да ты, Микифор, как я погляжу, на место Калики метишь? — прищурился чародей. — Выходит, подставил владыку. Послал на верную смерть, а сам в Порхове отсиделся или ещё где. А может, ты знал? Всё знал, с самого начала?
— То не твоего ума дело, колдун, — ответил священник с раздражением и, повернувшись к всадникам, рявкнул. — Что встали? Вяжите его! Будет противиться — двиньте мечом в зубы. Да плашмя бейте, плашмя, он мне живым надобен.
Новгородцы бросились выполнять приказ, но тут в разговор неожиданно вмешался Борис.
— Ты, тварь трусливая, немедленно убери своих нукеров! Здесь люди прошедшие пекло, и не тебе, ободранной сбежавшей крысе, глумиться над ними.
Сокол едва заметно улыбнулся. Видимо жестокая битва и гибель друзей сильно повлияли на юношу. Сейчас он говорил как настоящий князь.
— Это ещё кто такой? — взвился Микифор. — Щенок колдунский? Взять и его!
— Тут ты Микифор дал маху, — спокойно сказал Сокол. — Тебе не стоит трогать этого юношу. Он не в твоей власти.
— Да? — усмехнулся священник. — Он что, ангел небесный?
— Не ангел, — по-прежнему спокойно ответил Сокол. — Но для тебя большого различия нет. Он сын Константина Васильевича, великого князя суздальского.
— Да? И что с того? — храбрился священник, но всё же было заметно, что он пребывает в смятении. Появления княжича в вышедшем из Пскова отряде Микифор, похоже, не предусмотрел.
— А то, — вступил опять Борис. — Ты, верно, не представляешь себе, что будет, когда мой отец узнает об этом. Я уж не говорю о союзе великого княжества с новгородской землёй. Как ты думаешь, что станет с ним после подобного вероломства? И как отнесутся к тебе те новгородцы, что затратили огромные силы и средства на его создание?
Поражённый красноречием юноши, Микифор промолчал, а Борис, подумав, добавил:
— И вот, что я тебе ещё скажу. Мне не составит труда донести до больших людей, кто действительно виновен в гибели Калики, кто бросил его в Порхове, обрёк на погибель. Ты надеялся занять его место? Можешь забыть об этом.
— Даже вот так? — прорычал Микифор. — Что ж, ты сам не оставил мне выбора.
Архимандрит махнул рукой, и новгородцы бросились вперёд. Сокола зажали меж двух коней, так что ему трудно стало дышать. Третий всадник спешился и осторожно вынул меч чародея из ножен. Ещё трое новгородцев направили лошадей к княжичу.
— Не стоит, князь! — с трудом выдавил из себя Сокол.
Но Борис слушать ничего не желал. Выхватил саблю и, отпрыгнув с дороги, прижался спиной к дереву, чтобы не позволить воинам себя обойти.
— Ну что, бродяги? — крикнул он. — Кто хочет первым выполнить приказ этого безумца?
Новгородцы спешились, осторожно пошли на княжича. Борис переводил остриё клинка с одного врага на другого и те нерешительно замялись в двух шагах от него.
— Что встали, уроды? — крикнул Микифор. — Рубите щенка, раз не сдаётся.
Скоморох, до сих пор оплакивающий владыку и на которого поэтому никто не обращал внимания, вдруг, оказался за спиной архимандрита. Тихо и незаметно вытащив нож, он приставил остриё к горлу Микифора.
— Останови людей, — очень спокойным голосом приказал Скоморох. — Скажи, пусть освободят чародея и княжича. И не дёргайся, а то горло порежу…
Второй священник, сообразив, в чём дело, кинулся было на помощь товарищу, но Скоморох, заметив это, слегка пошевелил ножом. На горле архимандрита выступила кровь.
— Стойте! — заорал Микифор. — Отпустите колдуна.
Наступавшие на Бориса воины вернулись к лошадям. Тиски вокруг Сокола также разжались.
— Пусть вернут меч, — громко, чтобы услышали все, произнёс Скоморох.
Микифор кивнул. Его воины поспешили вернуть чародею клинок.
— Теперь дайте им лошадей.
Борис не стал дожидаться. Быстрым взглядом оценив животных, он выбрал лучшую, по его мнению, пару.
— Беги чародей, спасайся, — сказал Скоморох. — Владыка считал тебя другом, а он разбирался в людях. Стало быть, ты неплохой человек.
Сокол взобрался в седло. Попробовав лошадь, крутанулся на месте, после чего спросил:
— А как же ты? Тебе нельзя оставаться с этой шайкой. Василий больше не защитит тебя. Давай с нами.
— Решайся! — поддержал Борис.
Скоморох отрицательно покачал головой и только сильнее прижал нож к горлу Микифора.
Больше не медля, они погнали лошадей вскачь. Новгородцы, опасаясь за жизнь своего предводителя, остались на месте.
Не зная, долго ли продержится Скоморох, беглецы сбавили ход, только проскакав вёрст десять в сторону Великих Лук.
— Ты понял, кто это был? — спросил, отдуваясь, Сокол.
— Крыса, этот Микифор, — ругнулся Борис. — Ну, попадись он мне, как-нибудь…
— Да нет, я про второго, — уточнил Сокол. — Похож он очень на тех монахов, что шастали по Мещере, а однажды чуть не прикончили меня с мещёрским княжичем в Червленом Яру. Да и в тебя, я помню, стреляли под Муромом. Напомнил он мне тех монахов, вот только не пойму чем. Лицо вроде бы незнакомо. Может быть, взглядом или невозмутимостью своей. Заметь, он не вмешивался ни в разговор, ни в драку. Просто наблюдал свысока за всей этой вознёй.
Борис пожал плечами. Зачарованную стрелу, что пробила его доспех, он не забывал, но с нынешней заварушкой сходства не находил.
— Жаль Скомороха, — сказал княжич. — Тяжело ему придётся теперь.
* * *
Многое случилось в пути. Они потеряли лошадей, добыли новых, и опять потеряли. Им приходилось биться с непонятными ватагами и явными разбойниками, ошибочно посчитавшими лёгкой добычей старка и юнца. Много дней спустя, когда они брели уже по родным краям, навстречу им выехал странный отряд.
— Смотри-ка, чародей, твой Игрец, — узнал издалека Борис. — А что за женщина в его седле?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86