«ФЕРМЫ НАДОНА, ВСЕГДА ДОСТУПНА СВЕЖАЯ ВЛАГА, ВНИМАНИЕ: АВТОМАТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ».
Под другой фермой было написано: «ФЕРМА СЕМЬИ РОДОМОН, ТОЛЬКО ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ. ВНИМАНИЕ: АВТОМАТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ И ЗВЕРИ, ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Эта подпись мигала красным.
Третья ферма появилась в углу дисплея, и под ней тоже вспыхнула подпись:
«ФЕРМА ДАРКЛАЙТЕРОВ, СВЕЖАЯ ВЛАГА И ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОЕ ОБЩЕНИЕ, ОСТАНОВИТЕСЬ И ЗАГЛЯНИТЕ К НАМ». Лея ткнула в символ на экране:
– Сюда, Чуи. Давай там переждем бурю.
Чубакка посмотрел на карту и возразил.
– Это ферма, где вырос Люк, - сказала Лея. - Ее хозяева - родители Гэвина Дарклайтера.
Чубакка проворчал, что посреди бури не стоит обращать внимание на связи. Зная, он бурчит лишь потому, что беспокоится о ее безопасности, Лея улыбнулась и кивнула.
– Она немного дальше других, но зато на ней будет безопаснее. - Она уже изменила их пункт назначения на карте. - Даже если бы я хотела остановиться поближе, подозрительно будет ходить в капюшоне. А с тобой и Ц-ЗПО хозяева быстро выяснят, кто мы. Лучше быть там, где есть дружеские связи.
Чубакка выслушал ее аргументы и кивнул, повернув спидер на новый курс. Теперь они направлялись не прямо против ветра, и борт Леи чуть приподнимало. Вуки снова отрегулировал репульсоры, опустив нос почти к самой земле, и продолжил вслепую ехать через шторм.
***
Ни один из научных гениев Галактики не смог избавить человеческое тело от потребности в воде. Они создавали костюмы, сохранявшие каждую каплю, строили химические преобразователи, которые вытягивали ее из любой атмосферы, они даже нашли способ сжать ее так, что можно было уместить недельный запас в нуль - гравитационной коробочке на поясе.
Но не было таблетки или инъекции, которая бы справилась с жаждой. В нормальных условиях человеку требовалось около двух литров в день, чтобы оставаться дееспособным. В пустыне человеку требовалось от десяти до пятнадцати литров, даже если он просто лежал в тени, и в два раза больше, если он двигался. Если человеку не хватало воды, он ощущал слабость и тошноту; если бы это продолжалось, у него заболела и закружилась бы голова, и начали бы дрожать руки и ноги. Потом потемнело бы в глазах, разбух язык, и сгустилась кровь. Стало бы трудно дышать, а потом остановилось бы сердце.
У Хэна уже кружилась голова. Она раскалывалась, в желудке резало. Он чувствовал себя, словно провел ночь в кантине Мос Айсли, слушая, как фальшивит Фигрин Д'ан. На гоночный свуп много не погрузишь, и четырех литров воды из бардачка хватило лишь до утра. Теперь, сжавшись под стеклом свупа, Хэн делал все возможное, чтобы сохранить телесную влагу: не двигаясь, он дышал только через нос, прикрыв голову и тело, закрыв шлем. Хотя он уже чувствовал слабость в конечностях, они не дрожали, и перед глазами было достаточно ясно - только один желтый песок. Наверное, он протянет еще десять-двенадцать часов. Если к тому времени буря утихнет, может, Лея сумеет его найти. Если нет… Татуин был печкой, и он уже поджаривался.
Все ради картины - то есть ради Леи и шпионов. Ну и сама картина была ого - го. Надо об этом помнить.
Хэн держал шлемофон включенным, но не передавал никаких сигналов. Даже если бы он сумел пробиться через помехи к Лее, он не желал, чтобы она с Чубаккой попыталась до него добраться. Только не в этой буре. Всю ночь в приемнике шипели и трещали помехи, но ни разу не зазвучал голос. Теперь в наушниках остался лишь сплошной белый шум. Хэн никогда не слышал таких помех из-за бури. Эта буря, должно быть, гигантская даже по сравнению с обычными бурями на Татуине.
Через час в наушниках комлинка раздался странный визг. Хэн повернулся и принялся раскапывать панель управления свупа, пытаясь найти неполадку в коммуникационной системе, но внезапно узнал визг и понял, что он идет вовсе не из шлема. Поднявшись на колени, он увидел нечеткий силуэт буквы «Z» в штормовом небе. В пыли шторма казалось, что силуэт почти не двигается, но Хэн видел слишком много таких силуэтов, чтобы усомниться в своих глазах. ДИ - истребитель.
Истребитель проревел над головой и превратился в пятнышко выхлопов ионного двигателя, а потом и вовсе растворился в буре.
Хэн вернулся под стекло, думая, насколько велика вероятность того, что истребитель наткнулся на свуп случайно. Вероятность эта была очень мала. Учитывая размеры татуинской пустыни и нулевую видимость в буре, на истребителе наверняка были какие-то продвинутые сенсоры, чтобы его засечь.
Хэн уже почти уверился в этом, когда вновь послышался вой, на этот раз с другой стороны. Нечеткий силуэт «Z» появился в глубине бури, снизившись настолько, что Хэн невольно потянулся к бластеру.
Но прежде чем он достал его, ДИ резко рванул вверх и растворился в буре, сбросив на свуп небольшой капсюль - длиной около метра. Хэн перепрыгнул через свуп и побежал. Кровь стучала в его ушах; он размахивал руками, двигаясь против ветра, словно плыл в песчаном шторме.
Сумев отойти шагов на десять, Хэн перевел дыхание и внезапно понял, что будь капсюль бомбой, он был бы уже мертв. Чувствуя себя дураком и жалея о растраченной влаге, кореллианин вернулся к свупу и обнаружил капсюль, зарывшийся по самые стабилизаторы в песок. Сверху на хвосте капсюля вспыхивал белым сиянием строб, и Хэн знал, что где-то внутри спрятан мощный маякпередатчик.
– Ну что ж, хоть кто-то найдет меня.
Хэн уселся под стеклом и в течение нескольких минут смотрел на маяк. Он не знал, догадывались ли имперцы, кого они ищут, но очевидно, что они были готовы рисковать истребителями ради «Заката Киллика». Чтобы выжить, Хэну нужно было лишь дождаться, пока отряд штурмовиков придет исследовать место аварии свупа. Конечно, будет и унижение плена, и пара дней пыток, но Хэн и худшее переживал. И выбирался.
Его волновал именно допрос. Лея сопротивлялась пыткам не один раз, но это Лея. Она думала только о - своем долге перед Новой Республикой и могла вынести все что угодно. У Хэна не было таких уж крепких убеждений. Он подумал, что вряд ли вынес бы несколько дней без сна, иглы и наркотики - и все еще продолжал бы молчать. В конце концов, он сознался бы в том, что уже знают имперцы, - что он на Татуине, чтобы добыть «Закат Киллика». Потом он сознался бы в том, что они, возможно, знают, - что в картине из мха скрыт тайный код. Потом уже что-то, чего они не знают, - например, о «Теневой сети», а потом и вообще все, что они пожелают узнать.
Хуже всего - они могут заставить его выдать, что Лея находится здесь, на Татуине, под защитой лишь Чубакки и Ц-ЗПО.
Хэн достал бластер, чтобы расстрелять маяк, но потом понял, что тогда он еще с большей вероятностью попадет в плен. Если сигнал перестанет поступать, они поймут, что там еще есть кто-то живой, и поспешат на поиски свупа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Под другой фермой было написано: «ФЕРМА СЕМЬИ РОДОМОН, ТОЛЬКО ОПТОВАЯ ТОРГОВЛЯ. ВНИМАНИЕ: АВТОМАТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ И ЗВЕРИ, ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Эта подпись мигала красным.
Третья ферма появилась в углу дисплея, и под ней тоже вспыхнула подпись:
«ФЕРМА ДАРКЛАЙТЕРОВ, СВЕЖАЯ ВЛАГА И ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОЕ ОБЩЕНИЕ, ОСТАНОВИТЕСЬ И ЗАГЛЯНИТЕ К НАМ». Лея ткнула в символ на экране:
– Сюда, Чуи. Давай там переждем бурю.
Чубакка посмотрел на карту и возразил.
– Это ферма, где вырос Люк, - сказала Лея. - Ее хозяева - родители Гэвина Дарклайтера.
Чубакка проворчал, что посреди бури не стоит обращать внимание на связи. Зная, он бурчит лишь потому, что беспокоится о ее безопасности, Лея улыбнулась и кивнула.
– Она немного дальше других, но зато на ней будет безопаснее. - Она уже изменила их пункт назначения на карте. - Даже если бы я хотела остановиться поближе, подозрительно будет ходить в капюшоне. А с тобой и Ц-ЗПО хозяева быстро выяснят, кто мы. Лучше быть там, где есть дружеские связи.
Чубакка выслушал ее аргументы и кивнул, повернув спидер на новый курс. Теперь они направлялись не прямо против ветра, и борт Леи чуть приподнимало. Вуки снова отрегулировал репульсоры, опустив нос почти к самой земле, и продолжил вслепую ехать через шторм.
***
Ни один из научных гениев Галактики не смог избавить человеческое тело от потребности в воде. Они создавали костюмы, сохранявшие каждую каплю, строили химические преобразователи, которые вытягивали ее из любой атмосферы, они даже нашли способ сжать ее так, что можно было уместить недельный запас в нуль - гравитационной коробочке на поясе.
Но не было таблетки или инъекции, которая бы справилась с жаждой. В нормальных условиях человеку требовалось около двух литров в день, чтобы оставаться дееспособным. В пустыне человеку требовалось от десяти до пятнадцати литров, даже если он просто лежал в тени, и в два раза больше, если он двигался. Если человеку не хватало воды, он ощущал слабость и тошноту; если бы это продолжалось, у него заболела и закружилась бы голова, и начали бы дрожать руки и ноги. Потом потемнело бы в глазах, разбух язык, и сгустилась кровь. Стало бы трудно дышать, а потом остановилось бы сердце.
У Хэна уже кружилась голова. Она раскалывалась, в желудке резало. Он чувствовал себя, словно провел ночь в кантине Мос Айсли, слушая, как фальшивит Фигрин Д'ан. На гоночный свуп много не погрузишь, и четырех литров воды из бардачка хватило лишь до утра. Теперь, сжавшись под стеклом свупа, Хэн делал все возможное, чтобы сохранить телесную влагу: не двигаясь, он дышал только через нос, прикрыв голову и тело, закрыв шлем. Хотя он уже чувствовал слабость в конечностях, они не дрожали, и перед глазами было достаточно ясно - только один желтый песок. Наверное, он протянет еще десять-двенадцать часов. Если к тому времени буря утихнет, может, Лея сумеет его найти. Если нет… Татуин был печкой, и он уже поджаривался.
Все ради картины - то есть ради Леи и шпионов. Ну и сама картина была ого - го. Надо об этом помнить.
Хэн держал шлемофон включенным, но не передавал никаких сигналов. Даже если бы он сумел пробиться через помехи к Лее, он не желал, чтобы она с Чубаккой попыталась до него добраться. Только не в этой буре. Всю ночь в приемнике шипели и трещали помехи, но ни разу не зазвучал голос. Теперь в наушниках остался лишь сплошной белый шум. Хэн никогда не слышал таких помех из-за бури. Эта буря, должно быть, гигантская даже по сравнению с обычными бурями на Татуине.
Через час в наушниках комлинка раздался странный визг. Хэн повернулся и принялся раскапывать панель управления свупа, пытаясь найти неполадку в коммуникационной системе, но внезапно узнал визг и понял, что он идет вовсе не из шлема. Поднявшись на колени, он увидел нечеткий силуэт буквы «Z» в штормовом небе. В пыли шторма казалось, что силуэт почти не двигается, но Хэн видел слишком много таких силуэтов, чтобы усомниться в своих глазах. ДИ - истребитель.
Истребитель проревел над головой и превратился в пятнышко выхлопов ионного двигателя, а потом и вовсе растворился в буре.
Хэн вернулся под стекло, думая, насколько велика вероятность того, что истребитель наткнулся на свуп случайно. Вероятность эта была очень мала. Учитывая размеры татуинской пустыни и нулевую видимость в буре, на истребителе наверняка были какие-то продвинутые сенсоры, чтобы его засечь.
Хэн уже почти уверился в этом, когда вновь послышался вой, на этот раз с другой стороны. Нечеткий силуэт «Z» появился в глубине бури, снизившись настолько, что Хэн невольно потянулся к бластеру.
Но прежде чем он достал его, ДИ резко рванул вверх и растворился в буре, сбросив на свуп небольшой капсюль - длиной около метра. Хэн перепрыгнул через свуп и побежал. Кровь стучала в его ушах; он размахивал руками, двигаясь против ветра, словно плыл в песчаном шторме.
Сумев отойти шагов на десять, Хэн перевел дыхание и внезапно понял, что будь капсюль бомбой, он был бы уже мертв. Чувствуя себя дураком и жалея о растраченной влаге, кореллианин вернулся к свупу и обнаружил капсюль, зарывшийся по самые стабилизаторы в песок. Сверху на хвосте капсюля вспыхивал белым сиянием строб, и Хэн знал, что где-то внутри спрятан мощный маякпередатчик.
– Ну что ж, хоть кто-то найдет меня.
Хэн уселся под стеклом и в течение нескольких минут смотрел на маяк. Он не знал, догадывались ли имперцы, кого они ищут, но очевидно, что они были готовы рисковать истребителями ради «Заката Киллика». Чтобы выжить, Хэну нужно было лишь дождаться, пока отряд штурмовиков придет исследовать место аварии свупа. Конечно, будет и унижение плена, и пара дней пыток, но Хэн и худшее переживал. И выбирался.
Его волновал именно допрос. Лея сопротивлялась пыткам не один раз, но это Лея. Она думала только о - своем долге перед Новой Республикой и могла вынести все что угодно. У Хэна не было таких уж крепких убеждений. Он подумал, что вряд ли вынес бы несколько дней без сна, иглы и наркотики - и все еще продолжал бы молчать. В конце концов, он сознался бы в том, что уже знают имперцы, - что он на Татуине, чтобы добыть «Закат Киллика». Потом он сознался бы в том, что они, возможно, знают, - что в картине из мха скрыт тайный код. Потом уже что-то, чего они не знают, - например, о «Теневой сети», а потом и вообще все, что они пожелают узнать.
Хуже всего - они могут заставить его выдать, что Лея находится здесь, на Татуине, под защитой лишь Чубакки и Ц-ЗПО.
Хэн достал бластер, чтобы расстрелять маяк, но потом понял, что тогда он еще с большей вероятностью попадет в плен. Если сигнал перестанет поступать, они поймут, что там еще есть кто-то живой, и поспешат на поиски свупа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82