— Мы-то выдержим этот гнет. А за тебя вот страшно.
— Не бойся. Я был в школе секретарем комитета комсомола, стойкий. Вот еще послушай: «Среди перерожденцев есть и преподаватели музыки, и инженеры».
— И следователь прокуратуры…
— Во-во. Дальше: «А тренер детской юношеской школы города Намангана Рахманов организовал в своей квартире просмотр порнографических фильмов своими воспитанниками, на сеансе собиралось до двадцати подростков, каждый из которых платил по двадцать рублей»… Преподаватель. А я почему не могу посадить за то же самое главного режиссера театра Маликова? Он по червонцу брал.
— Можешь, Валя, конечно, можешь, — успокоил я его.
— А то нашлись борцы за права человека и недочеловеков.
В дверь требовательно постучали.
— Валя, у тебя Завгородин? — послышался голос нашей секретарши Светланы.
— У меня, — Валя открыл запертую дверь.
— Его срочно к телефону…
— Может, и Норгулина заодно заберешь? — с готовностью предложил Валя.
— Сказали Завгородина.
— Кто меня? — спросил я.
— Секретарь обкома, — отрезала Света.
— Ха, — усмехнулся Валя, приняв сообщение за шутку. — Он на разговор меньше чем с Лигачевым теперь и напрягаться не будет.
Между тем Света не шутила. Действительно на проводе была секретарша Румянцева, которая мне сообщила, что первый секретарь будет говорить со мной.
— Терентий Витальевич? — осведомился хорошо поставленный, властный голос. — Здравствуйте.
— Здравствуйте, Сергей Владимирович.
— Вы не могли бы зайти ко мне? Скажем, через полтора часа. Это время вас устроит?
— Да. Я буду.
— Секретарь вас пропустит. До скорого свидания.
— Всего доброго.
"Не могли бы зайти?» Кто же отказывается от приглашения областного хозяина, члена ЦК?
— Растешь, Терентий, — сказала Света, занимавшаяся сортировкой дел с наблюдательными производствами. — С секретарями обкомов запросто разговариваешь. На чай приглашают.
— Это только начало. Скоро я их буду приглашать… А тебя возьму секретаршей. Будешь мне чай готовить. Только за такой чай, как ты сейчас делаешь, без премии останешься.
— Ох, размечтался… Кстати, не забудь Румянцева поздравить.
— С чем?
Она протянула вчерашнюю «Правду».
"…Вчера в Кремле член Политбюро ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР А. А. Громыко вручил высокие награды Родины группе партийных и государственных деятелей. Орденом Ленина награждены первые секретари: ЦК КП Казахстана Г. В. Колбин, ЦК КП Латвии Б. К. Пуго, обкома КПСС Еврейской автономной области Л. Б. Шапиро. Ордена Трудового Красного Знамени вручены председателю Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами В. В. Терешковой, первым секретарям Кировоградского обкома КПСС Е. С. Строеву и Г-го обкома КПСС Румянцеву С. В.»..
— Попроси Румянцева, может, протекцию составит и тебе какой орден подкинут на бедность, — улыбнулась Света.
— Дадут. Орден Сутулова третьей степени…
В назначенное время я был в приемной Румянцева. Вежливая секретарша лет сорока со словами «вас ждут» пропустила меня в кабинет. Румянцев выглядел уставшим и, похоже, был не в духе.
— Вам кофе или чай? — спросил он.
— Если можно, кофе,
— Нина Владимировна, сделайте, пожалуйста, пару кофе.
Секретарша кивнула и бесшумно, плавно удалилась. Такие плавные бесшумные походки присущи или старым дворецким в английских замках, или хорошо дрессированным секретаршам в обкомах партии.
— Сегодня из Москвы. Ночь в самолете.
— Поздравляю с орденом.
— А, — махнул рукой Румянцев. Особой радости по поводу высокой награды Родины я у него не заметил.
— Пойдемте в другую комнату. Там нам будет удобнее перекинуться парой словечек.
Мы прошли в комнату отдыха, располагавшуюся за кабинетом. Там стояли диван, книжный шкаф, японский телевизор и видеомагнитофон, мягкая мебель. Мы расселись в глубоких креслах у журнального столика. Румянцев положил на столик блокнот, авторучку и обратился ко мне:
— Я бы хотел ознакомиться с ходом следствия по делу… Если, конечно, можно…
Последняя фраза была данью вежливости.
— В настоящее время арестовано шестнадцать человек, — начал я обрисовывать ситуацию. — Центром всего «концерна» был старший продавец магазина номер шестнадцать Григорян.
— Что за человек?
— Хапуга Родился в Армении. Всю жизнь предавался одной, но пламенной страсти — деланию денег. Еще мальчишкой, не умеющим считать, продавал на рынке семечки. Знал, что стакан семечек стоит гривенник — монетка, которая блестит. Был продавцом в Ленкорани. Дослужился до заведующего складом. Переехал в Ереван. Там работал с Алазяном, брал у него уроки игры в высшей лиге. Алазяна потом расстреляли за хищения в особо крупных размерах. Григорян за полгода до краха компании отошел в сторону. Уехал обратно в Ленкорань. Стал там заведующим магазином, организовал сеть по реализации левой продукции. Надеюсь, вы понимаете, что это оперативные данные, не отраженные в материалах уголовных дел?
— Понимаю.
— Григорян быстро завоевал популярность в некоторых кругах. В один прекрасный день ОБХСС накрыл партию неучтенной продукции. В России он после этого сел бы в тюрьму. В Армении такие вопросы решаются мягче. Зачем сажать уважаемого человека, у которого есть много денег?.. В результате, продав все, оставшись практически без средств к существованию, он уезжает из Ленкорани.
— Деньги ушли на взятки сотрудникам правоохранительных органов?
— Возможно, что не только правоохранительных. К процессу «выкупа из плена» были подключены весьма известные в республике деятели, в том числе и из партийного аппарата.
Румянцев нахмурился и кивнул.
— Вопрос о чистоте рядов партии в тех регионах стоит остро.
— Все это разговоры. Никаких доказательств нет и быть не может.
— Понятно.
— В нашем городе у семьи Григоряна был дом, в котором прописана его двоюродная тетка. Так что Григорян вместе с семьей перебрался к нам. При всех своих связях он смог устроиться работать лишь старшим продавцом. На новом месте он едва не взвыл от тоски. Пересортица, мелкий обман покупателей, торговля из-под полы дефицитным товаром — вот и все приработки. С таким убожеством он смириться не мог. Поднял старые связи, подмазал кого надо — и в магазин потекли различные товары. В том числе и непонятного происхождения. Пошел левый товар. Вам знаком этот термин?
— Знаком.
— За пару лет Григорян прибрал магазин к рукам. Магазин не сходил с Доски передовиков производства. План выполнялся и перевыполнялся. Красное знамя, статьи в газетах — и все в том же стиле… Но показалось мало. В голове его возникла комбинация. При комбинате бытового обслуживания работал небольшой цех. Григоряну удалось протолкнуть на место директора комбината своего старого приятеля Новоселова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74