Егор привязал. Мы забрались в крохотную кабинку.
— От винта! — шутливо крикнул Муромцев, хотя никакого винта не было и в помине.
— Есть от винта! — откликнулся Егор и помахал нам рукой. — Счастливого полета!
Самолет взмыл в синее небо.
Когда мы набрали высоту, Муромцев отпустил штурвал и откинулся на спинку кресла.
— Дальше — работа автопилота, — сказал он. — Автопилот рассчитает курс и доставит нас на Гебридские острова… Или все же в Арабские Эмираты полетим?
— Нет, я хочу в старинном замке пожить.
— Хорошо, — сдался миллионер. — Поживем в старинном замке; по правде говоря, я еще и сам там не был. А затем милости прошу к моему шалашу, на берег Персидского залива. Договорились?
— Договорились.
— Вот за этот договор и выпьем. — Он достал из портативного бара бутылку «кока-колы» и разлил пенящуюся жидкость по двум хрустальным бокалам. — За наше счастливое путешествие в эмират Уллаухия.
Мы выпили. А после я принялась за кокосовое мороженое, которое тоже оказалось в баре; а Муромцев, щелкнув золотой зажигалкой, закурил дорогую сигару.
Я облизывала вкусное мороженое со всех сторон.
— Илья Ильич, а правда, что вы самый богатый человек в России?
Миллионер дымил сигарой.
— Правда, Эмма.
— А откуда у вас деньги?
— Заработал честным трудом.
— Разве у нас в России можно честным трудом заработать миллионы долларов?
— А почему бы и нет?.. Во-первых, не надо попусту тратить время. Тайм из мани. Время — деньги. Ну а поначалу, когда у меня еще не было денег, я занимался бартерными сделками. То есть обменом. Ты мне, я тебе. Когда я ходил в детский садик, то менял там спичечные этикетки на значки. В школе менял конфеты на жвачку. В институте — книги на радиодетали. Потом я стал директором маленькой фабрики в городе Большие Грязи. Фабрика выпускала глиняные свистульки для детей. И я начал менять эти свистульки в Марокко на апельсины. Апельсины вез на Украину и менял на сало. Сало менял в Германии на пиво. Пиво менял в Японии на телевизоры… Короче, сделался бизнесменом. А там пошло-поехало. — Он стряхнул пепел за окно самолета. — Я стал уже не менять, а продавать и покупать. Вся хитрость заключается в том, что надо покупать дешево, а продавать дорого. Вот такая арифметика.
— И все на свете можно купить и продать?
— Конечно, — уверенно ответил Муромцев. — То, что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги.
— И даже лучшего друга можно купить? — победно глянула я на миллионера.
Муромцев задумался.
— Лучшего друга?.. Нет, лучшего друга, пожалуй, купить нельзя. — Он выкинул недокуренную сигару в окно. — Зато его можно продать.
…Мы летели уже второй час.
Внизу стояли малюсенькие домики, ехали малюсенькие машинки, поблескивали подо льдом малюсенькие озера… Я начинала потихоньку клевать носом.
И вдруг самолет сильно тряхнуло…
Я больно ударилась лбом о ветровое стекло. Муромцев, схватив штурвал, потянул его на себя. Но ничего не изменилось.
Самолет тряхнуло еще раз…
И еще…
— Что такое?! — забормотал миллионер, дергая все рычаги подряд. — Ничего не могу понять.
А я, выглянув в окно, сразу все поняла.
Чемодан с майором Гвоздем уже не был привязан к фюзеляжу, а раскачивался на веревке туда-сюда.
— Илья Ильич! — закричала я, показывая пальцем. — Смотрите!
Муромцев посмотрел.
— Ах ты черт! Видно, моя сигара попала на веревку и пережгла ее!
— Что же делать?!
— Надо срочно отвязать и второй конец!
— Ни в коем случае!!
Самолет резко бросило вправо.
— Если мы не освободимся от чемодана, то разобьемся!
Самолет резко бросило влево.
— Давайте сядем!
— Нам не сесть! Чемодан висит ниже шасси! Болтанка становилась все сильнее и сильнее. Самолет уже не летел, а падал. И мы падали вместе с ним.
— Держите, Эмма! — Муромцев протянул мне парашют. — Придется прыгать!
И тут болтанка неожиданно прекратилась. Самолет опять полетел ровно и плавно. Я выглянула в окно и от ужаса закрыла рот руками.
Веревка оборвалась.
И чемодан, кувыркаясь в воздухе, несся к земле.
На душе стало тоскливо-претоскливо. Ай-ай-ай. Бедный майор Гвоздь! Так нелепо погибнуть. Из-за недокуренной сигары. Как бы он сам сказал в таком случае: «Вот так номер, чтоб я помер». Вот ты сейчас и помрешь, бравый майор Гвоздь…
На мои глаза навернулись слезы.
— Он упадет, — заплакала я. — И разобьется.
— Да не печальтесь вы, Эмма, о своем чемодане. — Муромцев закурил новую сигару. — В Лондоне я владею фирмой дорожных принадлежностей. Хотите, я вам десять фирменных чемоданов подарю?
Я ничего не ответила. Впереди показался густой туман.
— Вот и Англия, — бодро сообщил миллионер.
Самолет пошел на снижение.
ЗАМОК ЛИТЛ-МИНЧ
На аэродроме нас встретил чопорный англичанин.
— Добро пожаловать в старую добрую Англию, — с небольшим акцентом сказал он. — Меня зовут Алекс Никсос. Я дворецкий вашего замка, мистер Муромцев.
— А, так это с вами я говорил по телефону?
— Да, сэр. Как прошел ваш полет?
— Хорошо. Вернее, плохо. Мы чуть не разбились.
— Бывает, сэр, — невозмутимо ответил англичанин.
— Познакомьтесь, Алекс, это Эмма Мухина, — представил меня миллионер.
Возле аэропорта нас ждал длинный черный «роллс-ройс». Мы сели в машину и поехали. Из-за тумана ничего не было видно, словно мы плыли в молоке.
— Алекс, — спросил Муромцев, — как вам удается разглядеть дорогу? Лично я ничего не вижу.
— Привычка, сэр. У нас на острове такая погода стоит триста шестьдесят пять дней в году.
Они заговорили о погоде, а я, глядя в окно, опять вспомнила майора Гвоздя. Мысленно я дала Петру Трофимычу клятву — обязательно найти эту чертову книгу и довести до конца дело о похищении рыжих девочек.
Ехали мы очень долго. Я уже начинала ерзать на сиденье, когда дворецкий, наконец, сказал:
— Подъезжаем, господа. Перед вами замок Литл-Минч.
Туман слегка рассеялся, и я увидела мрачный замок с высокими башнями. Он стоял на вершине скалы, правая сторона которой круто обрывалась в океан. А слева от замка тянулась широкая пропасть.
По скрипучим доскам моста «роллс-ройс» въехал в открытые ворота замка.
Внутри замок выглядел еще более мрачным, чем снаружи. Темные извилистые коридоры, узкие бойницы вместо окон… Мистер Никсос привел нас в большой сводчатый зал. На стенах висели портреты надменных вельмож; по углам стояли манекены в рыцарских доспехах. А посреди зала находился длинный стол, за которым могли свободно уместиться человек сто.
— Здесь в средние века проходили рыцарские пиры, — пояснил дворецкий. — Рыцари жарили себе сразу несколько кабанов и обгладывали их до самых костей…
— Очень романтично, — сказала я.
— Ну, сейчас не средние века, — весело произнес Муромцев, — поэтому кабанов жарить не надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39