Я ведь фигурально выражаюсь. В космическом масштабе и миллион лет — «вчера». А земное «вчера» для Вселенной даже не «сегодня», а «сейчас». И полтора земных года тоже далеко еще не «вчера»! Так что насчет этого можешь не беспокоиться. И вообще, если Юля сейчас не там, куда ведет Переход, это не значит, что ее невозможно найти! Я ведь знаю, кто ее похитил… Ну, не кто именно, а какие силы стоят за похищением… Вот… Ты меня понял?
Генка уразумел лишь то, что Марина и сама переживает не меньше, чем он. Это не испугало его, а, напротив, добавило уверенности в том, что гнусные подозрения насчет Марины совершенно напрасны, что она — самый настоящий человек, хоть и рожденный не на Земле. И еще он понял отчетливо, что, кажется, все-таки «втрескался» в гостью, выражаясь Юлькиным языком.
— Что же делать с солдатом? — нарочито хмурясь, дабы не выдать свое состояние, спросил Генка.
— Нападем и свяжем!
— Ты что? — испуганно уставился на девушку Генка. Та не выдержала и рассмеялась:
— Да шучу я, шучу! Есть выход. Надо просто, чтобы солдат нас не увидел.
— Ты можешь сделать нас невидимыми? — разинул рот Генка.
— Могу, но… это отнимет слишком много Силы, а ее лучше сейчас поберечь. Подобное — чересчур расточительно, как говорят у вас — из пушки по воробьям.
— А как же тогда?
— Я сделаю так, что он нас не увидит…
— Что-то вроде гипноза? — догадался Генка.
— Не забывай, я не все ваши слова знаю, — качнула головой Марина. — В Юлиных учебниках этого не было, по телевизору — тоже.
— А-а… В общем, это внушение как бы: что скажешь человеку, то он и делает. Только сначала его вводят в специальное состояние — усыпляют, что ли, но не до конца… Короче, что-то типа того.
— Ага, я так примерно и подумала… Да, то, что я собираюсь сделать, похоже на гипноз. Только усыплять не буду. Пойдем!
Марина зашагала по тропке прямо к будке охранника. Генка потоптался пару секунд в сомнении и двинулся следом.
Когда они поравнялись с солдатом, тот спокойно стоял возле будки, вяло переминаясь с ноги на ногу. Марина, как показалось Генке, даже не взглянула ни разу на парня в камуфляже с автоматом за спиной. А Генка несколько раз опасливо на него покосился. Солдатик, хоть и пробегал по ним порой ленивым взглядом, реагировал на них не больше, чем на деревья и кусты. Он и правда не видел их!.. Все же Генка невольно ускорил шаг и, обогнав Марину, первым вошел в тоннель.
После горячего южного солнца прохлада казалась еще приятнее. Но в голове родились неприятные ассоциации. «Словно в могилу лезем» — первое, о чем подумал Генка, и невольно затормозил. Марина ткнулась ему в спину.
— Что? — спросила она.
— Да нет, ничего, — ответил он, потом добавил: — Жутковато чуток.
— Мне тоже, — неожиданно сказала Марина. — Но рядом с тобой — не очень.
Генка фыркнул и мотнул головой: «Ну, сказанула! Издевается? Или приободрить хочет?.. А все равно — приятно такое услышать, оказывается!» Так ничего и не ответив, поддернул рюкзак и затопал в темное чрево.
Чем дальше отходили они от арки портала, тем сильнее, почти физически ощутимо, наваливалась на плечи тьма. Она давила со всех сторон — словно гора начала сжиматься, стесняясь нелепой дырки в боку… Еше немного — и Генкин страх перерос бы, пожалуй, в панику, но именно в тот момент, когда ноги сами собой приросли к полу, Марина остановилась тоже.
— Стой! — тихо и властно сказала она, хотя Генка и так уже стоял. — Мы у входа.
— Уже?! — Генке сделалось еще страшней. Темнота тоннеля неожиданно показалась такой уютной и доброй. До сих пор он думал о грядущей встрече с иными мирами как-то отрешенно, не примеряя всерьез предстоящее путешествие на себя. Он сам выбрал этот путь, но невольно заставлял себя не проигрывать его мысленно наперед. Ему было просто-напросто страшно, все выглядело нереальным, невозможным и нелепым! Этому не учили в школе, об этом не писали в газетах, это вообще не лезло ни в какие ворота!
У Генки перехватило дыхание и затряслись колени. Он невольно всхлипнул и почувствовал, что еще немного — и он разрыдается… Вдруг впереди послышался нарастающий гул. Мелко задрожала земля под ногами, в лицо дунуло ветром. «Что за…» — заворочалось в отупевшей от переживаний и страхов башке.
— Поезд! — догадалась Марина. — Давай скорей! Гул становился все громче и громче, земля дрожала все отчетливей, а в тоннеле становилось все светлее. Наконец стал виден и источник света — прожектор локомотива яркой звездой вспыхнул вдруг не так уж и далеко! И приближался он стремительно!
— Прыгай! Сюда прыгай! — тянула Генку за рукав Марина, показывая другой рукой на стену тоннеля. Но Генкины ноги словно приросли к земле. А прожектор вырос уже в солнечный диск, ужасный грохот давил на уши, ветер трепал волосы… Генка смотрел на мчавшуюся прямо на него смерть и не испытывал ничего — абсолютно ничего! Мозги словно окаменели вслед за ногами.
Марина продолжала что-то кричать. Теперь она и сама себя не слышала. Ее тоже охватила паника, и о чудодейственной Силе — могущественном Даре Неведомого — принцесса джерронорров вспомнила в самые последние секунды… Схватив Генку поперек туловища, она дернула его на себя, одновременно опрокидываясь на спину. Тепловоз успел все же чиркнуть железным боком краешек Генкиной кроссовки перед тем, как нечто более темное, чем обычная мгла, подхватило и всосало в себя два сгустка мыслящей белковой плоти.
Часть II.
ПОЕЗД ДАЛЬНЕГО СЛЕДОВАНИЯ
ГЛАВА 11
Что отделяет жизнь от смерти? Медленное угасание красок, запахов, звуков или резкий переход от света к мраку? Когда человек переСтаст ощущать себя живущим, успевает ли он понять, что уже умер?..
На эти вопросы мог бы ответить только умерший. Но живые его не услышат.
Генке показалось, что он узнал ответ. Потому что он умер… на какое-то время. Правда, тут же все и забыл — так разбуженный забывает порой прерванный сон.
Генка тоже проснулся. Или воскрес. А может, родился — вот в этот миг, с сознанием, запачканным чьими-то воспоминаниями, как белая рубашка — соком надкушенного помидора. Впрочем, при чем тут помидор? Это же был чай! Конечно, чай, которым облила его Юлька! Юлька!..
Генка вздрогнул и открыл глаза. И почему-то ничего не увидел. Зато он снова был самим собой — дышал, чувствовал, мыслил, помнил… Последнее воспоминание — ревущая громадина тепловоза.
Генка поежился и машинально поджал ногу, которой коснулся локомотив. Нога, между прочим, немного болела. Совсем чуть-чуть — как после пинка по чему-то тяжелому, но не твердому. И сидел сейчас Генка на чем-то нетвердом. Он пошарил возле себя руками и пришел к выводу, что под ним, скорее всего, мох. Или трава — только очень низкая, густая и упругая.
«Почему я ничего не вижу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Генка уразумел лишь то, что Марина и сама переживает не меньше, чем он. Это не испугало его, а, напротив, добавило уверенности в том, что гнусные подозрения насчет Марины совершенно напрасны, что она — самый настоящий человек, хоть и рожденный не на Земле. И еще он понял отчетливо, что, кажется, все-таки «втрескался» в гостью, выражаясь Юлькиным языком.
— Что же делать с солдатом? — нарочито хмурясь, дабы не выдать свое состояние, спросил Генка.
— Нападем и свяжем!
— Ты что? — испуганно уставился на девушку Генка. Та не выдержала и рассмеялась:
— Да шучу я, шучу! Есть выход. Надо просто, чтобы солдат нас не увидел.
— Ты можешь сделать нас невидимыми? — разинул рот Генка.
— Могу, но… это отнимет слишком много Силы, а ее лучше сейчас поберечь. Подобное — чересчур расточительно, как говорят у вас — из пушки по воробьям.
— А как же тогда?
— Я сделаю так, что он нас не увидит…
— Что-то вроде гипноза? — догадался Генка.
— Не забывай, я не все ваши слова знаю, — качнула головой Марина. — В Юлиных учебниках этого не было, по телевизору — тоже.
— А-а… В общем, это внушение как бы: что скажешь человеку, то он и делает. Только сначала его вводят в специальное состояние — усыпляют, что ли, но не до конца… Короче, что-то типа того.
— Ага, я так примерно и подумала… Да, то, что я собираюсь сделать, похоже на гипноз. Только усыплять не буду. Пойдем!
Марина зашагала по тропке прямо к будке охранника. Генка потоптался пару секунд в сомнении и двинулся следом.
Когда они поравнялись с солдатом, тот спокойно стоял возле будки, вяло переминаясь с ноги на ногу. Марина, как показалось Генке, даже не взглянула ни разу на парня в камуфляже с автоматом за спиной. А Генка несколько раз опасливо на него покосился. Солдатик, хоть и пробегал по ним порой ленивым взглядом, реагировал на них не больше, чем на деревья и кусты. Он и правда не видел их!.. Все же Генка невольно ускорил шаг и, обогнав Марину, первым вошел в тоннель.
После горячего южного солнца прохлада казалась еще приятнее. Но в голове родились неприятные ассоциации. «Словно в могилу лезем» — первое, о чем подумал Генка, и невольно затормозил. Марина ткнулась ему в спину.
— Что? — спросила она.
— Да нет, ничего, — ответил он, потом добавил: — Жутковато чуток.
— Мне тоже, — неожиданно сказала Марина. — Но рядом с тобой — не очень.
Генка фыркнул и мотнул головой: «Ну, сказанула! Издевается? Или приободрить хочет?.. А все равно — приятно такое услышать, оказывается!» Так ничего и не ответив, поддернул рюкзак и затопал в темное чрево.
Чем дальше отходили они от арки портала, тем сильнее, почти физически ощутимо, наваливалась на плечи тьма. Она давила со всех сторон — словно гора начала сжиматься, стесняясь нелепой дырки в боку… Еше немного — и Генкин страх перерос бы, пожалуй, в панику, но именно в тот момент, когда ноги сами собой приросли к полу, Марина остановилась тоже.
— Стой! — тихо и властно сказала она, хотя Генка и так уже стоял. — Мы у входа.
— Уже?! — Генке сделалось еще страшней. Темнота тоннеля неожиданно показалась такой уютной и доброй. До сих пор он думал о грядущей встрече с иными мирами как-то отрешенно, не примеряя всерьез предстоящее путешествие на себя. Он сам выбрал этот путь, но невольно заставлял себя не проигрывать его мысленно наперед. Ему было просто-напросто страшно, все выглядело нереальным, невозможным и нелепым! Этому не учили в школе, об этом не писали в газетах, это вообще не лезло ни в какие ворота!
У Генки перехватило дыхание и затряслись колени. Он невольно всхлипнул и почувствовал, что еще немного — и он разрыдается… Вдруг впереди послышался нарастающий гул. Мелко задрожала земля под ногами, в лицо дунуло ветром. «Что за…» — заворочалось в отупевшей от переживаний и страхов башке.
— Поезд! — догадалась Марина. — Давай скорей! Гул становился все громче и громче, земля дрожала все отчетливей, а в тоннеле становилось все светлее. Наконец стал виден и источник света — прожектор локомотива яркой звездой вспыхнул вдруг не так уж и далеко! И приближался он стремительно!
— Прыгай! Сюда прыгай! — тянула Генку за рукав Марина, показывая другой рукой на стену тоннеля. Но Генкины ноги словно приросли к земле. А прожектор вырос уже в солнечный диск, ужасный грохот давил на уши, ветер трепал волосы… Генка смотрел на мчавшуюся прямо на него смерть и не испытывал ничего — абсолютно ничего! Мозги словно окаменели вслед за ногами.
Марина продолжала что-то кричать. Теперь она и сама себя не слышала. Ее тоже охватила паника, и о чудодейственной Силе — могущественном Даре Неведомого — принцесса джерронорров вспомнила в самые последние секунды… Схватив Генку поперек туловища, она дернула его на себя, одновременно опрокидываясь на спину. Тепловоз успел все же чиркнуть железным боком краешек Генкиной кроссовки перед тем, как нечто более темное, чем обычная мгла, подхватило и всосало в себя два сгустка мыслящей белковой плоти.
Часть II.
ПОЕЗД ДАЛЬНЕГО СЛЕДОВАНИЯ
ГЛАВА 11
Что отделяет жизнь от смерти? Медленное угасание красок, запахов, звуков или резкий переход от света к мраку? Когда человек переСтаст ощущать себя живущим, успевает ли он понять, что уже умер?..
На эти вопросы мог бы ответить только умерший. Но живые его не услышат.
Генке показалось, что он узнал ответ. Потому что он умер… на какое-то время. Правда, тут же все и забыл — так разбуженный забывает порой прерванный сон.
Генка тоже проснулся. Или воскрес. А может, родился — вот в этот миг, с сознанием, запачканным чьими-то воспоминаниями, как белая рубашка — соком надкушенного помидора. Впрочем, при чем тут помидор? Это же был чай! Конечно, чай, которым облила его Юлька! Юлька!..
Генка вздрогнул и открыл глаза. И почему-то ничего не увидел. Зато он снова был самим собой — дышал, чувствовал, мыслил, помнил… Последнее воспоминание — ревущая громадина тепловоза.
Генка поежился и машинально поджал ногу, которой коснулся локомотив. Нога, между прочим, немного болела. Совсем чуть-чуть — как после пинка по чему-то тяжелому, но не твердому. И сидел сейчас Генка на чем-то нетвердом. Он пошарил возле себя руками и пришел к выводу, что под ним, скорее всего, мох. Или трава — только очень низкая, густая и упругая.
«Почему я ничего не вижу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94