– А девочку твою простолюдинку мне покажи, – хлопая себя по ляжкам и как бы подводя этим черту в разговоре, сказал главный, – хочу я на девочку твою поглядеть.
ГЛАВА 3
КАК ПОДСТАВИТЬ ДЕПУТАТА
– А кто ты? – ухмыльнувшись, спросил охранник. – Ты проститутка, каких на Москве миллион.
Натаха поймала себя на мысли, что давно так не краснела. А покраснела оттого, что по какой-то укоренившейся внутри надежде на то, что жизнь ее скоро изменится к лучшему, уже полагала себя не обычной девахой из ларька на «Войковской», а чуть ли не актрисой, сопричастной к телевизионной элите.
– Обычная ты проститутка, – убежденно подтвердил свое заключение охранник, – и дача эта ваша – обычный публичный дом, обычный бордель, я таких по Подмосковью сотни уже повидал.
Этот неприятный разговор происходил на заднем дворе дачи-поддачи.
Зарайский привез-таки Махновского, и те вот уже три часа пили с Джоном и еще одним, иностранцем, приехавшим как бы за компанию.
Гости сидели в гостиной, а Натаху даже прислуживать не позвали, сказали, что сами справятся.
Натахе показалось, что она не понравилась главному из гостей – Махновскому. Но Розу, красавицу Розу тоже выгнали, и она гордо удалилась наверх в спальные комнаты. А Натаха вот вышла посидеть на солнышке, покурить.
Тут-то к ней и привязался охранник Махновского. Мол, что простаиваешь без дела? Станок не должен без дела простаивать, и раз уж все они сюда притащились из Москвы целой автоколонной из двух «Мерседесов» и «гелендвагена» и если начальство сексом пренебрегает, то пусть уж его – красивого парня при пистолете – девочка обслужит…
А Натаха вдруг обиделась и едва не разревелась. Что же это такое? Что же это за доля ее такая? Везде сосать. И Рафику с Тофиком в ларьке на Войковской – сосать, и на телевидении, если хочешь в кадр на эпизод попасть, помощнику режиссера – сосать, и здесь тоже, и всем и везде… Одно и то же.
– Я актриса, а не проститутка, – гордо отвернувшись и затягиваясь, сказала Натаха.
Но не очень много уверенности было в ее голосе.
– Ну-ну, – фыркнул охранник, – расскажи это своей бабушке…
Натаха курила, подставляя лицо июльскому солнцу. Было солнечно и ветрено, хороший денек для загорания. Раздеться бы, но этот охранник, сволочь, при нем разве получится? Сочтет за приглашение.
***
Что-то не связалось в сценарии у Джона.
Этот Махновский – хитрая бестия. Хоть и пьяный уже приехал, но телок сразу потребовал из комнат убрать, а наливать да за закусками бегать своего нукера поставил с пистолетом. А другой в то время, как хозяин напивался в компании с Джоном, режиссером Зарайским и привезенным до кучи с ними иностранцем, на заднем дворике изучал внутренний мир Натахи.
***
– Значит, вы здесь актрисы? – не отставал охранник.
– А тебе-то что? – грубо и с вызовом ответила Натаха.
– Эх, дура ты, девка, – тяжело вздохнул охранник, – используют тебя здесь, как гигиеническую салфетку тебя используют, покуда тебе еще двадцати пяти не исполнилось. А исполнится, выкинут на помойку – если повезет, если живой останешься, если на иглу не подсадят, а то пойдешь прямиком на обочину шоссейной дороги дальнобойщиков обслуживать, за хавку, за выпивку да за дозняк герыча.
Натаха молча курила. Уйти? Пойти наверх к Розке? Завалиться в кровать да отреветься?
– Думаешь, мы лохи такие? – не дождавшись ответа, продолжил охранник. – Думаешь, не разглядели видеокамер понатыканных везде? Хорошие мы бы были тогда профессионалы, если бы не заметили. Бордель здесь у вас копеечный, а тебя, дуру, сманили сюда по глупости твоей! Пообещал вам этот Джон, что кино-порно-звезд из вас сделает, в киношную карьеру вас запустит?
Натаха молчала. Ей было неприятно. И не просто неприятно, а страшно.
Страшно и пусто на душе. Боялась она того, что не сбудутся мечты, что оборвется надежда.
Когда Натаха воровала у Агашки визитку Джона, она думала, что вытаскивает свой выигрышный билет. Думала, что обскачет всех своих подружек, всех товарок своих опередит и выскочит из провинциальной бедности в телевизионные звездочки. Думала, что прервется наконец порочный круг. И не надо уже будет всем давать, всем этим Рафикам, Тофикам, и сосать тоже не надо будет. Неужели прав этот мужик? Взрослый такой дядька, умный вроде.
– А вы фээсбэшник? – спросила Натаха.
– А тебе-то что?
– Много подмечаете.
– Служба такая, государственного человека охраняем и в его мимолетных прихотях не даем ему попасть в неприятность.
– Это вы точно сказали, – кивнула Натаха и горько усмехнулась.
– Вы ж тут нашего босса хотели в пьяной оргии голым с девочками заснять, – хмыкнул тот, – это ж невооруженным глазом видно, а мы такой подставы сделать не дадим.
– Молодцы, – сквозь зубы процедила Натаха.
Охранник наклонился, загасил сигарету о землю и неожиданно сказал:
– А ты беги, беги отсюда, девочка, покуда еще не совсем погибла.
– Куда бежать-то? – в пустоту спросила Натаха. – От мечты, от надежды на лучшую жизнь бежать?
***
Мах пьяно подмигнул Зарайскому.
– Ну что, Мотя, нравится тебе девочка?
Все разглядел, все заметил цепкий глаз думского депутата и кумира женщин среднего возраста.
– Нравится, – сглотнув слюну, ответил Зарайский.
– А ты знаешь, – мечтательно сказал Мах, – а я вот люблю наблюдать. Люблю наблюдать за чужим счастьем. Сам вот несчастен, так вот на счастье других хотя бы порадоваться люблю. Я в Италии как-то был, там нам таких девчонок местный градоначальник-мафиози притащил, таких девчонок, но я, ты ж знаешь, я ж семьянин, так вот, позвал охрану и с удовольствием час или два наблюдал…
– Позвать? – оживился Джон.
– Да, кликни эту, которая Мотьке нашему нравится, – кивнул Мах.
Они сидели на огромном диване перед камином.
– А других девочек позвать? – спросил Джон.
– Не, – помотал головою Мах, – эту позови, Мотькину.
Джон кивнул охраннику, показал пальцем на потолок:
– В спальне, Розой ее зовут. Зарайский напрягся. Глупая улыбка застыла у него на лице.
– Не спать, не спать, мистер Дизраэли! – громко крикнул Мах, локтем толкая задремавшего в перманентной трехдневной пьянке приблудившегося иностранного дружка. – Не спать, самое интересное проспишь!
Англичанин что-то промямлил, но, попытавшись совладать с собой, сделал подобие трезвого лица и изобразил на нем некое внимание.
По лестнице в гостиную спустилась Роза.
– Ну-ка, девочка, стриптизу обучена? Покажи-ка нам, и музычку поставь, и музычку, и потанцуй для нас, для старичков, – весело бурчал Махновский, разливая по рюмкам водку.
Роза, ничуть не удивившись, посмотрела на Джона, своего господина.
Тот молча кивнул. Роза, легонько пританцовывая, подошла к музыкальному центру, нашла в стопке диск, включила.
– Постойте, постойте, – бормотал Мах, – я только пересяду вот сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61